Культура — средство производства качественного времени

Кризис обострил проблему потребления, в том числе и культурного. Многие из нас станут аккуратнее в выборе не только машин и магазинов, но и книг, фильмов, театров. Вопрос, как сориентироваться в море обложек и афиш, чтобы не пожалеть о зря потраченных деньгах и времени, актуален как никогда. Книга профессора ГУ-ВШЭ, управляющего рекомендательным сервисом "Имхонет" Александра Долгина "Экономики символического обмена" дает на него столь неординарный ответ, что им заинтересовались и на Западе. Перевод на английский только что вышел в одном из крупнейших европейских издательств — Springer и получил гриф Библиотеки Конгресса США.

Автор предлагает по-новому использовать деньги в расчетах за культурную продукцию: не так, как сейчас, — плати и бери, а сначала бери и смотри, а уже потом плати, сколько сочтешь нужным. О взаимодействии культуры и экономики мы беседуем среди тревожных разговорах о падении последней, поэтому первый вопрос неизбежен.

— Как финансовый кризис отразится на культуре?

— Вектор сил, действующих за и против культуры, сложный, поэтому при текущих обстоятельствах предрекать, к чему приведет кризис, было бы чистой воды популизмом.

Однако кое-какие логики намечу. Культурные и экономические реалии живут в антифазах. В истории бывало так, что обвалы материального сопровождались всплеском творческой активности. Это объяснимо: когда и поскольку человеческие перспективы в сфере быта сокращаются, тогда и постольку люди обращают свой взор в иные дали. И выясняется, что материальному есть культурный заменитель, который греет душу ничуть не хуже. Ведь еще вчера чашка кофе с десертом за 20 долларов — приемлемо, а книга за те же деньги — дороговато!

Встряска подведет людей к аудиту ценностей, которыми они приноровились жить. Кризис стимулирует перемену в умонастроениях, за чем последует трансформация образа жизни, набора привычек, потребительского меню. Это произойдет не в одночасье, не в фазе панической активности, а когда накал спадет. Если у людей станет меньше денег, то автоматически — больше свободного времени. Ведь в обществе, сфокусированном на потреблении, деньги стягивают на себя время. На творческую рефлексию и медленное вдумчивое потребление мало что остается.

Если кризис выльется в недоиспользование человеческих ресурсов, то невостребованная их часть перетечет в культуру. А тут более значима другая, неденежная валюта — время. Шопинготерапия уступит место книго- и кинотерапии. Раньше, располагая избытком денег, люди извлекали эмоции, приобретая вещи, теперь, располагая излишком времени, нужных эффектов будут добиваться, читая книжки. Если сказать совсем просто, раньше человек бегал и покупал брендовые наряды своим детям, а теперь будет разговаривать с ними, играть в шахматы, разучивать стихи и т.п. На круг выйдет лучше.

— Но есть ли прямая связь между экономикой и культурой?

— Творческая активность, стремление к самореализации через искусство не столь сильно завязаны на деньги, как это постулирует экономика. В ситуации всеобщего малоденежья в головах у поэтов не перестанут всплывать строчки, музыканты не забросят гитары, а писатели — ноутбуки. Прямой связи не существует еще и потому, что культурное благосостояние — это вопрос не количества, а качества. Те, кто реально является лидером в искусстве, по большому счету живут вне денежной механики. Таланты не перестают быть самими собой из-за снятия с денежного довольствия.

Искусство, культура представляют собой кладовую смыслов, эмоций, где те хранятся в "консервированном" виде. Когда реальный банк в кризисе, наступает золотой век банка символического — каждый волен обратиться туда за беспроцентной ссудой, не рискуя нарваться на отказ.

Кризис сподвигнет людей внимательнее относиться к качеству своего личностного времени и к той цене, которую им приходится за него платить. Спектр предпочтений изменится в соответствии с соотношением между затратами и реально получаемым удовольствием. Если покупка нового наряда за $1000 дарит человеку 2 часа наслаждения (по $500 за час — на выбор, примерку, демонстрацию гостям…), а часы счастья в кино обходятся 100-кратно дешевле, то в нынешних условиях предпочтение будет отдаваться последнему. Низкозатратные формы счастья (именно их предлагает культура) отвоюют в портфеле времяпрепровождения существенную долю.

— То есть появятся стимулы тщательнее выбирать то, на что тратишь себя. Но как не ошибиться в выборе?

— Часто индивидуальное ощущение времени сильно расходится с объективными показателями. Время, тикающее в сознании, способно неимоверно сжиматься (ускоряться) или бесконечно растягиваться (замедляться). Если занятие всепоглощающее, мгновения летят незаметно. Обратный пример — время томительного ожидания: оно тянется бесконечно (а вспоминается как пустое, схлопнутое).

Кроме расхождений с привычным конвенциональным временем внутреннее время имеет эмоциональную окраску. Хорошо темперированное время, как правило, — положительную, вялое — негативную. Это имеет прямое отношение к ощущению удовлетворенности жизнью, проще говоря, к счастью.

— Как добиться этого счастья?

— Освоение практик по управлению личностным временем — номер один в списке задач цивилизации. Для начала достаточно отфиксировать простой и общедоступный факт: наполнение времени бывает разным, оно подвластно управлению. Отрицать это — все равно что расписаться в безразличии к самому себе, к тому, счастлив ты или нет.

Внутреннее время — огромный потенциал. Борьба за здоровье и физическое долголетие — "вершки" по сравнению с тем, что таит в себе интенсификация того времени, которым мы уже располагаем. Мы бьемся за какие-нибудь 10—15% добавленной биоактивности, а то, что уже имеется, недоиспользуем. Жить можно впятеро — вдесятеро насыщеннее, качественнее и в итоге — дольше.

— Есть ли способы управления личностным временем?

— Вопрос о субъективном переживании времени имеет прямое отношение к преодолению небытия. Вернее, к преодолению страха перед небытием. Когда время переживается пронзительно-экзистенциально — каждая клеточка пребывает в таком блаженстве, что и умереть не жалко. И не страшно. Такой обесстрашивающий (обезболивающий) эффект порождается, в частности, адреналином культурного происхождения, который вырабатывается прикосновением к высокому, к захватывающему, к чуду. Кажется, это вожделенное состояние перекликается с небытием. В десакрализующемся мире проблема небытия просто обязана войти в актуальную повестку дня, прорвав блокаду со стороны напористого тренда на физиологическое омоложение. Последний обрекает нас на неизбывную скорбь о первых 30—40 годах жизни (как утверждают специалисты, вовсе не столь счастливых, какими их воскрешают в мечтах). Управление качеством личностного времени — это занятие для зрелой личности, альтернатива старению.

— Можно ли учесть чувства и эмоции?

— Культура и искусство — средства производства качественного времени. С этим согласится каждый, у кого хоть однажды взлетала душа от соприкосновения с прекрасным.

К тому же научись мы измерять качественное время — сможем правильно подсчитать результат в культуре. Неумение делать это сегодня — проблема номер один для культурной политики. Сейчас результат оценивается через бокс офис(кассовые сборы) или через посещаемость, а это косвенные срезы. За рамками учета и понимания остаются важнейшие эффекты: чувства, эмоции, удовлетворение людей… Простая мысль — поставить качественное время во главу угла — никогда прежде не высказывалась. Никто не способен внятно сформулировать желаемый результат и не умеет зафиксировать его. Это ахиллесова пята культурного менеджмента. Глядя на показатели качественного времени, легче решить, какие музей/театр/книгоиздательство заслуживают поддержки, какое кино финансировать и т.д. Универсальная цель гуманистической политики — приумножение качественного времени человека.

— Кто будет вести учет культурного благосостояния?

— Оценку проведенного времени можно вытянуть из блогов в интернете, из отзывов или комментариев, не говоря уж о прямых оценках, которые многие сайты собирают, пока не очень понимая зачем.

В книге я описываю, как наладить учет личностного времени с помощью рекомендательного интернет-сервиса "Имхонет" (www.imhonet.ru). На этом ресурсе отклики пользователей накапливаются фактически самотеком. Чтобы получать рекомендации, человеку нужно проставить оценки известным ему произведениям, тем самым познакомив систему со своим вкусом. На основе выставленных баллов специальная программа формирует круги единомышленников и затем рассчитывает прогноз. Таким образом, люди заинтересованы публиковать свое мнение. В результате в базу данных стекаются миллионы и миллионы оценок, складываясь в беспрецедентно большую статистику. Фактически сервис способен вести бухгалтерский учет культурного потребления: что и когда человек читал/смотрел/слушал — сколь качественно провел время.

— В книге вы одной из основных проблем современной культуры называете проблему навигации. Почему здесь дела обстоят столь плохо?

— Культурные и медиаиндустрии руководствуются концепцией четырех "В" — все, всем, всегда, везде. Ассортимент растет лавинообразно. Теперь главный вопрос: "Что?" Что выбрать из доступного многообразия?

Значительная часть (псевдо)культурной продукции производится с целью заработков. Инстанции, ответственные за сертификацию качества (критики, премии, конкурсы…), не в силах угнаться за поденщиками от культуры. Они не успевают разгребать треш. Профессиональные фильтры зашлакованы.

— Но ведь нужны обоснования, почему именно эту, а не другую книгу, пьесу необходимо выбрать?

— Если вы купили невкусную водку — возьмете на заметку и будете аккуратнее с выбором. А в культуре товар каждый раз разный: в другой раз получишь тот же розлив, но в новой таре.

В норме цены должны быть индикатором ценности в соответствии с правилом: чем дороже — тем лучше. В культуре оно не работает. Во многих сферах (кино, видео, книги, музыка) доминирует принцип "однородной цены", когда разные по качеству продукты выставляются на продажу за одни и те же деньги. Когда цены молчат, плохая продукция своей массой задавливает хорошую, поскольку производство последней требует несравненно больших затрат. Это и запускает тенденцию ухудшающего отбора в культуре.

Симптомы ухудшающего отбора — серость оккупирует органы человеческого восприятия, разжиженное искусство входит в норму, планка вкуса падает. В жертву приносится время, которое могло быть качественным, а становится никаким. Транжирить время — удел массового потребителя культуры, который не любит и не умеет выбирать. Когда объявляется какой-нибудь серийный маньяк, на его поимку мобилизуются все силы. А заурядный фильмец безнаказанно наматывает на себя целые портянки человеческих жизней. Он не изничтожает особь целиком, но отщипывает по частичке от многих зрителей. В сумме набегает о-го-го сколько! Никудышный фильм с двадцатимиллионными сборами бесследно стирает несколько десятков человеческих жизней. Однако до экологии эфира у общества не доходят руки.

— Есть ли противоядие от ухудшающего отбора?

— Обратная связь с потребителем культуры: принципиально важно знать, кому и насколько понравилось/не понравилось то или иное произведение. Сейчас максимум, что мы можем узнать, — сколько денег заплачено за доступ к произведению (право войти в кинозал). А по уму должно волновать другое — постфактумное результирующее впечатление. Ведь купленное и понравившееся — не одно и то же. Если отклик каждого кинозрителя получит незамедлительную и широкую огласку, то сарафанное радио заработает в полную мощь. Сейчас оно бубнит что-то маловразумительное, и люди делают выбор подражательно. Экономисты называют это неинформативным информационным каскадом, а поведение людей — стадным. Наладьте обмен мнениями между людьми со схожим культурным опытом, и подмастерья от культуры будут немедленно распознаваться. Это не значит, что их продукция останется невостребованной. Но она локализуется в кругах тех, кому интересна.

Эту функцию — функцию обратной связи — берут на себя рекомендательные сервисы. Еще в 1999 году, на заре их возникновения, The New Yorker писал, что они "благоприятствуют менее тиражируемым, более талантливым и качественным товарам, которые, возможно, имеют сложности с попаданием на глаза потребителям из-за низкобюджетного маркетинга". Когда цены безмолвствуют и внятные ориентиры отсутствуют, люди, как правило, предпочитают не рисковать и выбирают продукты с предсказуемыми характеристиками — хиты, блокбастеры, лидеры продаж.

Массовое внедрение рекомендательных сервисов способно приостановить ухудшающий отбор.

— В книге вы говорите о системе постфактумных благодарственных платежей, которые могут прийти на смену крупным меценатам. Что вас обнадеживает?

— Свобода благодеяния, благодарения творца, который открыл тебе что-то важное, — эти естественные порывы сегодня не имеют свободы реализации. Раньше меценатство было прерогативой имущественной элиты. Ее субсидии были не чем иным, как платой за качественное время, которое она вкушала с помощью объектов своего патроната. Сейчас патронат открыт для большинства — появились и финансовые, и технические возможности (SMS-платежи, WebMoney…).

Впрочем, чем теоретизировать, куда эффективнее взять и попробовать — отчислить денежку автору понравившегося эссе или стихотворения, киноактеру, книгоиздателю… И посмотреть, что будет. Понравишься сам себе в этом акте? Стоит пробовать, чтобы было о чем говорить.

— Но зачем денежный дар творцу — разве недостаточно того, что мы платим за его произведение?

— Э-э, нет. Львиная доля идет не в пользу творца, а в кассу нехудожественных партнеров. Дар для творца не лишний. Как не лишний и сигнал, исходящий от аудитории, — понравилось/не понравилось. Он необходим творцу ничуть не меньше, чем дензнаки, в которые этот сигнал облечен.