Уроки младшего брата
Ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов и директор по академическому развитию ГУ-ВШЭ Мария Юдкевич о китайском опыте развития исследовательских университетов.
До недавнего времени было принято считать, что лучшие университеты — это университеты с историей. Терпение — вот что рассматривалось как важный фактор успеха: формирование академической культуры не терпит спешки и суеты назойливого и динамичного рынка.
В последние годы общественное мнение меняется. Правительства многих стран запускают программы создания исследовательских университетов, справедливо рассматривая их как локомотивы диверсификации своей экономики. Сингапур, Саудовская Аравия, Чили и Австралия прикладывают значительные усилия в создании университетов мирового класса. С большим запозданием начали участвовать в этой гонке и мы: в 2006-2008 гг. в России были реализованы двухлетние программы развития 68 так называемых инновационных университетов, позднее сформированы три группы ведущих университетов (МГУ и СПбГУ, семь федеральных и 14 национальных исследовательских университетов), которым оказывается специальная поддержка.
Амбициозные внешние задачи и отсутствие «подкожного жира» вековых академических традиций заставляют университеты-выскочки искать свои собственные стратегии развития. Не исключение и Китай, который за последние 20 лет далеко продвинулся на пути формирования исследовательских университетов мирового класса. И, хотя в Китае доля исследователей среди работоспособного населения на порядок меньше, чем в России или США, по их количеству Китай, обогнав Россию, уже занимает второе место.
Этот опыт особенно интересен для нас, поскольку китайские университеты в 1950–1980-е гг. были в большой степени скопированы с советских — и по структуре, и по финансированию, и по принципам организации академической жизни (только в этом смысле мы употребили термин «Младший брат» — китайцы уже давно не рассматривают себя в таком качестве).
В начале ноября мы побывали в ряде университетов Шанхая. Многие вещи китайские коллеги демонстрировали с гордостью: новые кампусы (недавно отстроенный кампус Фуданьского университета по масштабу и размаху представляет собой нечто среднее между МГУ и Стэнфордом), оснащенные по последнему слову техники лаборатории, гигантские библиотеки. Однако все руководители — а мы встречались с ректорами, деканами, президентами вузов — начинали свой рассказ об университете с гордого упоминания о том, какую долю их преподавателей и исследователей составляют соотечественники, получившие образование в лучших университетах мира и вернувшиеся домой. Это соответствует общей картине: из миллиона студентов и исследователей, уехавших за границу с 1978 г., около 200 000 вернулись работать в Китай, и доля возвращающихся растет.
Китайское правительство, ставя задачу создания исследовательских университетов мирового уровня, последовательно реализует стратегию ее решения, значительным образом опирающуюся на политику импорта мозгов. Находясь во многих случаях в более скромных начальных условиях, чем российские, китайские университеты за десятилетие прошли громадный путь. Какие уроки мы можем вынести, наблюдая за реализацией этой политики, для формирования исследовательских университетов в России?
Урок 1. Для того чтобы развивать университеты, надо сначала оздоровить их. Обеспечить мотивацию студентов обучаться с полной отдачей сил, а преподавателей — сосредоточиться на работе на кафедрах и в лабораториях, а не бегать по нескольким местам работы. В Китае эти проблемы были решены еще в конце 80-х — начале 90-х гг. В значительной мере благоприятное положение китайских университетов обеспечено не усилиями правительства, а объективным состоянием рынка труда. Большое предложение дешевого труда в экономике, с одной стороны, не позволяет китайским студентам находить дополнительный заработок (и отвлекаться от занятий), с другой — обусловливает привлекательность занятости в университете и страх потерять чистую и высокооплачиваемую на фоне остального рынка работу.
Впрочем, в крупных городских центрах коммерческий сектор может, как и в России, предложить хорошим специалистам (юристам, инженерам, экономистам, даже филологам) зарплату, в несколько раз превосходящую университетские стандарты. В этих случаях местный бюджет платит профессорам «вторую зарплату» — ведь хороший университет рассматривается как важнейшее условие развития города. Это, а также заработки от платных образовательных программ и прикладных разработок обеспечивают эффективный контракт подавляющего большинства китайских преподавателей с университетом.
В России пока отсутствуют оба упомянутых выше условия жизни «нормального университета». Значительная часть студентов не сосредоточена на учебе: рынок труда дефицитен, и даже сильные студенты не могут отказаться от соблазна заработать. В Китае высшее образование получают только 15–20% лучших, в России — больше половины выпускников школ. Понятно, что качество студенческой аудитории у нас разное.
Но если мы вряд ли откажемся от большого охвата населения высшим образованием, то проблема достойной зарплаты преподавателей должна быть решена государством в обозримые сроки. Цена вопроса для 300 000 преподавателей — 200 млрд руб. в год, или 0,5% ВВП. При этом увеличение доли высшего образования в ВВП с нынешних 0,75% до 1,25% только приблизит нас к среднему показателю по ОЭСР (1,5%).
Урок 2. Имея опыт посещения и американских университетов кампусного типа, и городских университетов континентальной Европы, мы были поражены тем, как университеты Шанхая используют преимущества обеих этих моделей. С одной стороны, большой кампус, сосредоточение университета на одном участке — это конденсированная среда, стимулирующая взаимный интерес и возможность повседневного общения, большего сосредоточения на учебных занятиях и исследованиях, более плотные социальные и интеллектуальные связи. С другой стороны, расположение университета в городской черте — это взаимовыгодная встроенность в социальный процесс, в социальную и экономическую жизнь города.
Городские власти в Китае выделяют университетам крупные участки земли, со финансируют — вместе с федеральным правительством — капитальное строительство, создавая и культивируя тем самым точки драйва, оказывающие позитивное влияние на жизнь города в целом.
В России вузы — это дело федеральной власти, региональные и городские власти не часто передают им землю и собственность для развития. Отрадным исключением является опыт губернатора Белгородчины Евгения Савченко, построившего прекрасный кампус в центре города.
Урок 3. Невозможно все университеты страны сделать исследовательскими — это запретительно дорогая как по финансовым, так и по человеческим ресурсам задача. Поэтому необходима таргетированная поддержка ограниченного набора сильных вузов. В Китае в последние годы было реализовано несколько таких программ.
Так, в 1993–1995 гг. был реализован проект «21-1», подразумевавший выделение 100 университетам дополнительного финансирования в совокупном объеме около 3 млрд евро. Более поздний проект «98-5» (1991–2001 гг.) был ориентирован на поддержку 36 вузов, получивших около 1,5 млрд евро дополнительного финансирования.
Необходимые условия эффективности таких программ — выделение достаточных объемов финансирования, а также долгосрочность государственных гарантий по финансированию. Важным моментом является и направление этих инвестиций. Так, в рамках последней программы китайские исследовательские университеты получили значительные средства на привлечение исследователей с мирового академического рынка, на развитие международного сотрудничества, на программы преподавательских и студенческих обменов.
Россия, казалось бы, идет тем же путем. 14 вузов получили статус национальных исследовательских университетов. Обещана долгосрочная, на пять лет, финансовая поддержка (по сравнению с инновационной образовательной программой, рассчитанной на два года, это большой прогресс). Однако, если обратиться к деталям, картина не столь оптимистична: победители конкурса национальных университетов могут рассчитывать на ежегодное дополнительное финансирование в размере 200–400 млн руб. в год (что составляет в среднем не больше 15% от суммарного годового бюджета этих вузов). А в списке статей разрешенных трат присутствует повышение квалификации преподавателей, разработка учебно-методических материалов, закупка оборудования. Собственно исследований в этом списке нет. Отсутствует и повышенное финансирование зарплаты преподавателей, без чего странно вообще ставить вопрос об обновлении кадров.
Вместе с тем вопрос о привлечении в университеты исследователей, способных делать конкурентоспособные на мировом рынке работы, и о создании для них условий и стимулов для эффективного развития является ключевым в построении университетов мирового класса. Мы обратимся к нему в следующей части нашей статьи.
