Не будемте волноваться

6 октября издаваемый ГУ-ВШЭ журнал «Вопросы образования» провел круглый стол на тему «Русский язык. Мнимые и реальные тревоги». В центре обсуждения был недавно утвержденный Министерством образования и науки РФ список прескриптивных словарей.

Министерский приказ, вступивший в силу 1 сентября, вызвал широкий общественный резонанс. К борьбе против реформы языка подключилась тяжелая артиллерия в виде знаменитых актеров, писателей и даже политиков, возмущенных «кофе» среднего рода и «йогуртом» с забытым ударением на второй слог. Между тем главной задачей участников круглого стола как раз и было рассказать о том, что никакой реформы языка не случилось, а все «неправильные» ударения и прочие «нововведения» много лет скрывались во вполне уважаемых словарях, только на них никто не обращал внимания.

— Мы собрались не для спора, не для скандала, а для того, чтобы еще раз максимально ясно и открыто обсудить накопившиеся непонимания, — сказала перед дискуссией профессор кафедры словесности отделения деловой и политической журналистики ГУ-ВШЭ, заместитель главного редактора журнала «Вопросы образования» Елена Пенская.

Впрочем, виновников возникшего в СМИ ажиотажа собравшиеся на встрече лингвисты «вычислили» быстро, ими оказались собственно журналисты, которым «нечем было заняться между аварией на Саяно-Шушенской ГЭС и проблемой вокруг сына Кристины Орбакайте». Один только директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз рискнул предположить, что, возможно, в сложившейся путанице отчасти повинно и академическое сообщество, не приложившее достаточных усилий для разъяснения сути предложенных изменений.

— Я стояла у истоков создавшейся ситуации, — призналась заместитель директора Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН (ИРЯ РАН) Мария Каленчук. — Но, на мой взгляд, реальная опасность для русского языка кроется не там, где ее видят СМИ. Настоящую тревогу вселяют в нас чиновники.

Мария Каленчук напомнила, что все началось с принятия в 2005 году «весьма странного, если не выразиться сильнее, закона о русском языке». На взгляд лингвистов, в законе есть две «совершенно невозможные вещи». Первая из них заключается в том, что порядок и принятие норм русского языка определяется Правительством РФ.

— Это бредово в самой постановке вопроса, потому что нормы в языке складываются стихийно, — сказала Мария Каленчук. — Регулировать их мы можем только опосредованно, и делать это должны только профессионалы. А в законе о языке не прописаны ни роль Академии наук, ни роль профессионального сообщества.

Другую проблему лингвисты видят в том, что закон говорит о нормах русского языка именно как государственного, хотя никаких специфических норм в этом случае в принципе быть не может. Тем не менее, для того, чтобы этот закон работал, было принято решение о создании перечня словарей, справочников и грамматик, вокруг которого и разгорелись сейчас споры.

Недоумение вызвал тот факт, что, в соответствии с приказом Минобрнауки, прескриптивными были названы четыре словаря, выпущенные одним-единственным издательством — «АСТ-ПРЕСС», имеющим совместную с ИРЯ РАН программу «Словари XXI века». Однако, по словам Марии Каленчук, это было всего лишь стечением обстоятельств. Дело в том, что по новой процедуре издательство самостоятельно выбирает организацию для экспертизы словарей (сейчас в экспертный пул входят ИРЯ РАН, Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина, Институт лингвистических исследований РАН и филологические факультеты МГУ и СПбГУ). «АСТ-ПРЕСС» просто первым подал заявку на утверждение своих словарей. Более того, как отметила М. Каленчук, ИРЯ РАН, понимая всю щекотливость ситуации, отказался от экспертизы словарей данного издательства, передав это право коллегам из других институтов.

— Не нужно искать за этим никакой подоплеки, — призвала Мария Каленчук. — Более того, хотя мы, казалось бы, заинтересованы в этом, сама идея перечня словарей представляется нам во многом ущербной. Понятно, когда речь идет о закреплении норм орфографии и пунктуации. Но какие нормы можно кодифицировать в толковых словарях?

Не избежать, по словам М. Каленчук, и разночтений между разными словарями одного типа, особенно в части написания заимствованных слов, употребления дефиса и правильной расстановки ударений в словах.

С другой стороны, решение о создании перечня можно рассматривать как «попытку встать на пути халтуры» при издании словарей, но вот реализация этого замысла оставляет желать лучшего.

— Лингвистам из этой истории нужно извлечь урок, — отметил Максим Кронгауз. — Если мы не будем учитывать законы распространения информации, мы будем получать шквал критики со стороны общества. Общество всегда будет консервативно по отношению к любым изменениям.

По его мнению, есть две стратегии для отбора словарей. Первая состоит в присвоении определенного знака качества, который бы заслуживали лучшие словари. Но здесь возникает проблема с признанными, написанными много лет назад словарям (например, словарем Даля), которые по объективным причинам нельзя рекомендовать в качестве нормативных.

Елена Пенская

Другой подход заключается в создании списка словарей, которые бы не противоречили друг другу, но достичь этого представляется невозможным. А ведь носителя языка, потребителя интересует единственный вопрос: как правильно? В этом смысле интересы лингвистов и общества расходятся. Лингвисты не могут писать абсолютно идентичные словари, а обычному носителю языка существование альтернативных словарей, каждый из которых одобрен экспертами, кажется ненормальным.

Кстати, в процедуре включения словаря в правительственный список существует множество пробелов. Так, в отличие от экспертизы школьных учебников, ничего не говорится о том, как словарь должен подтверждать свой статус по прошествии 5–10 лет. Пока что выходит, что в официальный перечень словари попадают раз и навсегда.

— Есть Орфографическая комиссия РАН, о которой чиновники напрочь забыли, — напомнила Мария Каленчук. — Там собрана лингвистическая элита России, и именно она должна принимать решения, а не межведомственная комиссия по русскому языку, в которой числится огромное количество людей, не имеющих к лингвистической науке никакого отношения.

Выходом из ситуации могло бы стать ограничение типов словарей, подлежащих включению в перечень, и изменение процедуры экспертизы — она должна стать двухступенчатой. Вслед за одобрением орфографического или орфоэпического словаря в одном из пяти экспертных институтов свой вердикт должна выносить и Орфографическая комиссия РАН.

Впрочем, все эти проблемы, волнующие экспертное сообщество, не должны слишком тревожить школьников и студентов: речь ведь идет лишь о случаях использования русского языка как государственного.

— Это не совсем так, — возразил Константин Деревянко, руководитель просветительской программы «Словари XXI века». — Перечисленные в законе сферы применения русского языка охватывают не только оформление документов об образовании, но и сам процесс обучения, ведущегося на русском языке.

То есть директорам школ как чиновникам и учителям как ответственным за преподавание на русском языке все-таки придется прибегать в своей работе к официально утвержденному перечню словарей.

Другого мнения придерживается автор учебников и методологических разработок по ЕГЭ Инна Боруховская: поскольку ЕГЭ сдается за курс средней школы, то для проверки знаний по-прежнему будут использоваться привычные школьные словари.

— Правительство в какой-то мере ответило на запрос общества, — попыталась объяснить позицию чиновников Елена Шмелева, старший научный сотрудник ИРЯ РАН. — Было немало толков о том, что государство должно как-то «защитить», даже «спасти» русский язык, так что принятие этого закона было вполне популистским шагом. И сейчас те же самые люди, которые призывали государство к активным действиям, говорят, что они ничего подобного не хотели.

Колебания между вариантами произношения в языке происходят всегда, и словари сохраняют прежние нормы так долго, насколько это возможно. И только когда накапливается критическая масса авторитетных носителей языка, говорящих по-другому, изменение нормы фиксируется в словаре. Другое дело, что сейчас для многих, как правило, заимствованных, слов нет устоявшейся нормы.

Другой участнице дискуссии, учителю русского языка и литературы московской школы №57 Надежде Шапиро, нынешняя эпопея со словарями и повышенное внимание к ней СМИ напомнила сюжет из произведения Фазиля Искандера, в котором персонаж рассказывает, как пасут овец. Пастухи берут с собой кошек, и, когда начинается метель и отара может разбрестись, они сажают кошек в мешок, привязывают его к высокому шесту и держат в руках. Кошки в мешке начинают шевелиться, и овцы, какой бы большой отара ни была, как прикованные смотрят на этот мешок и не разбегаются.

— Вот и вся история про «йОгурты» и «йогУрты», история, к реальной жизни не имеющая никакого отношения, но общественность свое внимание с нее переключать никак не хочет, — констатировала Надежда Шапиро. — Чего мы хотим от носителей языка? Привлечь их на свою сторону? Это пустая затея. Хотим, чтобы народ не волновался? Он будет волноваться, и с этим надо смириться.

Она предложила практическое решение одной из проблем: для тех, кому эта тема на самом деле интересна, нужно издавать ежегодный орфографический бюллетень, которой бы фиксировал разночтения между официально признанными словарями. По ее мнению, это было бы дополнительным подспорьем и для составителей экзаменационных материалов.

А правительству и чиновникам, обеспокоенным состоянием русского языка, Надежда Шапиро посоветовала озаботиться грамотностью в собственных рядах. Количество орфографических и грамматических ошибок в документах, объявлениях, информационных сообщениях казенных и не только организаций зашкаливает. Почему бы не лишать руководителей самых безграмотных учреждений премий или объявить что-нибудь вроде конкурса «Найди ошибку за вознаграждение»?

— Я рада, что мы в нашем разговоре перешли от страшного к смешному, — заметила на это Елена Пенская.

Иронический тон поддержала и Инна Боруховская.

— Наши милые средства массовой информации раструбили о «йогУрте», забыв сказать, что рядом с этим вариантом произношения в словаре стоит пометка «допустимо». И все теперь считают, что вы, — обратилась она к заместителю директора ИРЯ РАН, — будете заставлять их и их детей говорить так и «портить» русский язык.

Отвлекаясь от темы «лингвистов-вредителей», Инна Боруховская сказала о ключевой, на ее взгляд, проблеме: большинство школьников и студентов в принципе не умеют пользоваться словарями и не понимают, чего от них требуют. Часто даже в одиннадцатом классе школьники читают по слогам. На фоне таких проблем нынешние дискуссии о нормативных словарях выглядят малозначительными тонкостями, излишними кружевами, сплетенными журналистами и лингвистами.

А Максим Кронгауз в том, что русский язык стал «ньюсмейкером», не увидел ничего плохого. Понятно, что язык - это средство стратификации общества и нормы языка должны быть едины, однако нельзя забывать и о том, что словари могут и должны быть ориентированы на разную аудиторию.

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Ивана Морякова