«Он хотя бы начал говорить о демократии»

27 октября в Высшей школе экономики состоялся очередной научный семинар «Экономическая политика в условиях переходного периода» под руководством научного руководителя ГУ-ВШЭ Евгения Ясина. Об «эксперименте с демократией» в России на семинаре рассказывал глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский.

 Видеозапись доклада Глеба Павловского

Приглашение известного политтехнолога в Вышку научный руководитель ГУ-ВШЭ объяснил тем, что некоторое время назад нашел «интересным» доклад, представленный Глебом Павловским на прошедшем в Ярославле форуме «Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности». Сам же докладчик предложил трактовать свое появление перед аудиторией Высшей школы экономики следующим образом: «Я не выступаю здесь с какой-то теорией демократии: какая бы она у меня ни была, это неинтересно. Я буду выступать как размышляющий практик, и мой доклад можно воспринимать как сырье для наблюдений и теоретической обработки».

В России, по мнению Глеба Павловского, возник «непроанализированный двоякий опыт»: либерализации, с одной стороны, и знания о реальности, с другой стороны. Попытки обсуждения этих проблем носят печальный характер — они идеологизируются. «Это реминисценция народничества, — полагает он. — Оппозиционному политику в России очень трудно не свалиться в правое или левое народничество». И «правыми», и «левыми» общество часто описывается как больной организм, пораженные органы которого нужно даже не лечить, а удалять.

Демократический опыт Глеб Павловский рассматривает как эксперимент, который «может получиться, а может — нет». Успех такого эксперимента определяется той самой «рефлексией опыта построения ценностей свободы и реальности». Если рефлексии не происходит, эксперимент оказывается неудачным, как это произошло в России. «Правда, я надеюсь, что у нас этот результат — промежуточный», — оговорился докладчик. Оптимизма ему добавляет тот факт, что за двадцать лет он не встречал во власти людей с «выстроенной антидемократической концепцией».

Другое дело, что на потенциально демократическом «лице» России остаются «шрамы прошлого», памятуя о которых российская социальная реальность всячески  сопротивляется вторжению в нее, и механизмы этого сопротивления подчас оказывают на развитие страны большее влияние, чем существующие политические институты. Вот почему «попытки зачистить реальность приводят к неожиданным последствиям». В качестве последнего примера такого противостояния Глеб Павловский привел проводимую Анатолием Сердюковым радикальную реформу армии, которая «вызвала тотальное отторжение как справа, так и слева». При этом суть реформы «стражами реальности» не обсуждается: она просто характеризуется ими как болезнетворное действие, которое должно быть прекращено.

Одним из самых запоминающихся тезисов Глеба Павловского стало его описание России как «импровизации, возникшей по остаточному принципу» на развалинах СССР и лишь затем «обросшей ресурсами, институтами и организациями». Такой подход вызвал бурный протест у декана факультета россиеведения Института социальных наук Игоря Чубайса, заявившего, что для многих людей Россия — это все-таки Родина, а не случайно сложившаяся территория. Но Глеб Павловский был непреклонен, добавив, что эта «импровизация» привела к тому, что Россия как федерация является «ассиметричной». Видимо, поэтому на определенном этапе возникла необходимость пронзить неустойчивую государственную конструкцию «вертикалью власти». Авторитарная власть, в свою очередь, вполне может являться проводником демократии. По словам политолога, граница между либерализмом и авторитаризмом при эффективной модернизации размывается, авторитаризм рассматривает себя как временный режим, необходимый для становления демократических институтов.

Что происходит в условиях «неэффективной» модернизации, Глеб Павловский не утонил, поэтому Евгений Ясин, заметив, что «большинство в этой аудитории озабочены тем, чтобы пожить при демократии», поставил вопрос прямо: «Что нам светит?»

«Меня больше интересует свобода, чем демократия, — ответил Глеб Павловский. — Проблема в том, что на рубеже 1980–1990 годов из демократического пакета выпал либеральный пакет». Это замечание повергло многих гостей семинара в изумление, но Глеб Павловский уже перешел к анализу современного политического расклада. По его словам, президент Медведев, как и любой политик, «хочет преимущества, успеха и гегемонии, и ему важны те темы, которые были упущены другими, но являются неопровержимыми». Такой «ничейной», но выигрышной темой оказалась демократия. «Демократ имеет негласные полномочия на чрезвычайные действия, поэтому Медведев положил ее в основу своей стратегии модернизации, — сказал политолог. — Другой вопрос — как она разрабатывается?»

Ординарный профессор ГУ-ВШЭ Леонид Васильев, возвращаясь к словам докладчика об особой реальности, в которой существует Россия, заметил, что именно власть за последние десять лет, используя пропагандистские каналы, «извратила неокрепшие мозги граждан, чтобы изменить эту самую реальность и довести ее до абсурда — и преуспела в этом». Возражения Глеба Павловского свелись к тому, что закрытая политика и отстранение граждан от управления государством не была злобным умыслом власти: «Разумеется, не было более крупного потребителя информации об объективной реальности, чем Кремль. Проблема не в том, что есть носители эксклюзивного знания и эксклюзивного невежества».

Отвечая на вопрос основателя «Вымпелкома», профессора кафедры теории и практики взаимодействия бизнеса и власти Дмитрия Зимина, не ведет ли сохранение нынешней политической системы к дальнейшему отставанию России от развитых стран, Глеб Павловский высоко оценил способность «власти на самом верху» к самокритике. «Мы имеем невротическую, но чрезвычайно интеллектуально подвижную власть», — уверен политтехнолог. И пусть в нулевые годы была решена всего одна важная задача («легитимация государства»), не следует акцентировать внимание на ошибках и упущенных властью возможностях.

Первым из оппонентов Глеба Павловского выступил член Общественной палаты РФ, профессор Московского архитектурного института Вячеслав Глазычев, которого, по его признанию, «больше интересуют не ценности, а выживание нашего народа». Свобода в этом плане представляется ему чрезвычайно важным институтом, без которого невозможно формировать нормальную оценку происходящего в стране. Пока же приходится признать, что «эксперимент с демократизацией на нижнем уровне полностью провален — методически и с умыслом». Впрочем, вину за это Вячеслав Глазычев возлагает не на федеральную власть, а на «выморочную систему, которая сложилась в регионах». Так, почти во всех городах-миллионниках от прямых выборов мэра перешли к «сити-менеджерству», потому что «так удобнее губернаторам».

Попытки «тихого восстания масс», например, против объединения сельских поселений, заканчиваются поражением граждан. То же самое происходит в средних и крупных городах, когда за свои права пытаются бороться товарищества собственников жилья. «В Балашихе недавно снесли больше двухсот домов, несмотря на решения девяти арбитражных судов! — возмутился Вячеслав Глазычев. — И это — проверка для Медведева. Если можно безнаказанно творить такое, значит, можно вообще все».

А вот президент Фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров обрушился с критикой непосредственно на доклад Глеба Павловского, который он назвал не научной работой, а манипуляцией и набором тезисов, которые либо не могут быть верифицированы, либо являются настолько общими, что их невозможно обсуждать. «Я очень рад, что то, что Глеб Олегович говорил здесь несколько отличалось от его ярославского доклада, но все равно это был манипулятивный текст», — отметил Георгий Сатаров, назвав в качестве наиболее яркого примера «не совсем корректного высказывания» слова докладчика о подмене либеральных реформ демократическими в начале 1990-х годов. «Все было ровно наоборот: реформы 1992 года не были демократическими реформами, это был укол адреналина бессознательному пациенту — и только благодаря этому он выжил», — напомнил глава Фонда ИНДЕМ.

«Но мой пафос направлен не против Глеба Олеговича: он безусловный мастер манипуляции, и она ему в этой аудитории блестяще удалась, — продолжил «сеанс разоблачения» Георгий Сатаров. — Проблема в том, что последние десять лет такая же манипуляция происходит со всей страной. Вот это — трагедия. И обсуждать, есть ли демократия или нет, уже поздно. Выживет страна или нет, свихнется население или нет — вот что нужно обсуждать».

«Не знаю, зачем мне было выгодно манипулировать аудиторией, о которой я ничего не знал? — парировал Глеб Павловский. — Я просто сообщал свои мнения, это не научная процедура». В любом случае, уверен глава Фонда эффективной политики, обсуждения вести необходимо, даже если кто-то считает, что оппоненты все делают неправильно: «поводом для обсуждения может быть даже тотальная неудача».

Евгений Ясин посчитал нужным заступиться за своего гостя. «Я, когда приглашаю докладчика, не даю гарантии, что он будет говорить то, что вам понравится, — сказал аудитории научный руководитель ГУ-ВШЭ. — Глеб Олегович включен в эту систему — разве часто мы имеем возможность встретиться здесь с такими людьми? С моей точки зрения, эта встреча была интересной, и научность доклада в данном случае меня совершенно не волнует».

Выразив убежденность в том, что демократия является «инструментом, который позволит со временем решить большинство проблем российской экономики», Евгений Ясин напомнил собравшимся, что «до не давних пор само слово "демократия", произнесенное публично, вызывало подозрение». Однако с приходом на пост президента Дмитрия Медведева ситуация немного изменилась. «У меня нет никаких иллюзий в отношении его возможностей, в том числе возможности найти "свой" язык, выбрать "свою" программу и предложить обществу некую идею, — отметил Евгений Ясин. — Но он хотя бы начал говорить о демократии, что гораздо лучше, чем разговоры о "вертикали власти" или чем-то подобном. У меня есть претензии к тем, кто уничтожил демократические завоевания в России, а теперь старается не допустить их возврата. Но развитие демократии в России — очень сложный процесс, и нам необходимо слышать разные мнения, мы должны чаще приглашать людей, которые думают иначе. Нам все равно придется договариваться, потому что демократия, в отличие от либерализма и свободы, предполагает, что вы должны договориться».

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Никиты Бензорука