Свобода быть патриотом

19 мая в Культурном центре ГУ-ВШЭ в рамках серии семинаров «Важнее, чем политика» состоялась встреча с писателем, литературоведом и общественной деятельницей Мариэттой Чудаковой на тему «Свобода и патриотизм». Опубликована видеозапись встречи.

Открыл встречу Евгений Ясин. Научный руководитель ГУ-ВШЭ констатировал, что, хотя в официальной публичной сфере как будто не существует противопоставления партий «патриотов» (как консерваторов и противников свободы в обществе) и «либералов» (как «новых русских» и апологетов социальной свободы, понимаемой как произвол и даже антигосударственная деятельность), на самом деле в массовом сознании такие представления устойчиво закрепились.

Александр Архангельский*, профессор кафедры информационной политики и информационных исследований ГУ-ВШЭ, подчеркнул, что в  самом названии встреч — «Важнее, чем политика» — имеется в виду, что больше политики — культура, ибо именно она определяет и политику, и экономику, и другие общественно значимые процессы в обществе.

Г-жа Чудакова начала свои размышления с того, что нынешнее слово «патриоты» — это самоназвание, вольно или невольно определяющее других людей, не разделяющих их взглядов, как «непатриотов», «предателей», «пятую колонну», и слово это — не из ее лексикона. Слишком оно интимное в настоящем своем смысле, а не как слово-обманка. Это как если бы люди, бия себя в грудь, на всех углах кричали, что они любят своих родителей. Или, скажем, как когда человек говорит про себя: «Я — глубоко верующий». Чаще всего «патриотами» сегодня называют себя сталинисты или вообще ностальгирующие по советским временам. Именно поэтому те, кого у них принято именовать «либералами», такими «патриотами» брезгуют.

На самом деле здесь произошел социально-политический лингвистический казус, словесная путаница. Впрочем, как и со всей политической лексикой. И тут можно вспомнить, как долго «левыми» называли у нас тех, кто в западной политологической традиции именовались «правыми», и наоборот. Достаточно спросить «патриотов», какие именно традиционные ценности они отстаивают, как немедленно выясняется, что, как правило, называют какой-нибудь один слоган — и на этом дело заканчивается. Иными словами, понятие патриотизма самими «патриотами» не отрефлексировано. Не отрефлексировано и понятие либерализма. В массовом сознании «либералы» — это предатели, разрушители, дорвавшиеся до собственности и разграбившие страну, разрушившие государство и продолжающие уничтожать его остатки. Недаром же появилось еще и определение «государственники». В массовом сознании «либерал» «государственником» быть не может, как не бывает круглого квадрата. А меж тем это  совершенно ложный тезис.

«Патриоты»  не верят в то, что свобода личности не противоположна общественному интересу, а составляет его главную пружину. Всякая личностность им кажется крайне подозрительной. «Патриоты» не подозревают о том, что либерализм прошел несколько длительных этапов развития и от идеи минимизации роли государства (кстати, это была и идея В.И. Ленина, только в его мечтаниях о коммунизме) пришел к тезису о необходимости вмешательства государства в экономику, но только не всякого вмешательства, а правового. Классический либерализм — это европоцентризм и идеалы вестернизации мира, современный либерализм склонен к отказу от европоцентризма. «Патриоты» обычно и не догадываются, что либерализм и демократия — разные вещи, и в принципе бывает либеральное общество с авторитарным правлением и тоталитарное общество с правлением демократическим. И сегодняшний кризис либерализма связан с комплексом причин, а не с его «порочной» сущностью как таковой. Ничего этого наши «патриоты» не знают и знать не хотят.

Но поэтому и понятие либерализма у нас подменено чем-то совсем другим, и на самом деле непонятно, есть сейчас либерализм в России или это какое-то совсем иное общество; во всяком случае, многие из тех, кто понимает, что такое либерализм в его классическом выражении и различных модификациях, сомневаются в определении характера политического режима последних двадцати лет, зато невежды с готовностью и удовольствием приписывают все современные беды России именно либерализму, понимая его так, как указано выше.

Мариэтта Чудакова очень точно описала эту ситуацию — все, кто так или иначе участвуют в разговорах на политические темы, способны это подтвердить. Люди говорят о демократии и либерализме, не зная, что это такое, зато раздавая ярлыки направо и налево.

«Быть патриотом в России очень трудно», — отметила с горечью г-жа Чудакова. Это было трудно и сразу после Октября 1917-го, и на протяжении всего советского времени: приходилось любить страну и не любить государство, а это — чрезвычайно мучительное чувство.

И массовые отъезды интеллигенции из страны в 1988—1989 гг. (по словам г-на Архангельского*, страну покинуло 17 млн. граждан) как будто подтвердили мысль о том, что свобода многими понималась как свобода отъезда. Так или иначе, люди сделали свой выбор и имели на это право. Юридическое. Но остается проблема морального характера. Да, каждый имеет юридическое право уехать жить в более благоприятных условиях. Но с моральной точки зрения — а мораль всегда у русских считалась выше права, хорошо это или плохо, в данном случае неважно, — совесть шепчет, что, вырастая и получая образование в этой стране, ты обязан работать на ее развитие, а не на «чужого дядю».

Две гуманитарные катастрофы постигли страну в последние годы, считает Мариэтта Омаровна: пропало чувство социальной общности, и люди перестали ощущать свою страну своею. Общество расколото. Разбогатевший уголовник, пытаясь сбить пролетающий над его недвижимой собственностью вертолет, дабы не мешал отдохновению от трудов праведных, способен убить все, что называется его страной, за эту собственность.

Настоящий патриотизм, по мнению г-жи Чудаковой, — это три вещи:

1. чувство социальной общности;
2. чувство социальной ответственности за свою страну;
3. просто чувство своей страны как своей.

Свобода — это аксиома: она необходима для того, чтобы страна могла развиваться. Только нам надо хорошо понять, что такое эта свобода. Свобода, а не «воля», что часто путалось в русском менталитете («хочу по своей глупой воле пожить», как говаривал человек из подполья у Достоевского), свобода, которая неразрывна с ответственностью.

Выступление Мариэтты Чудаковой вызвало бурную дискуссию. Так, из зала был задан вопрос: какое чувство социальной общности может быть между мной и, например, Прохановым? Есть ли в природе такая точка соприкосновения?

Тут следует отметить, что в отличие от распространенных стереотипов о коллективизме русских, наблюдения и исследования показывают, что их готовность к единению ныне чрезвычайно слабо развита. Исходя из своего опыта, скажу, что наиболее сплоченная диаспора, например, в Финляндии — эстонцы, которых принято считать холодными и сдержанными людьми, свято соблюдающими большую дистанцию с другими, русская диаспора там же — одна из самых скандальных и разобщенных. Политолог из зала привел свой пример: когда двух американцев разделяет 99 пунктов, но находится один общий, они в восхищении: о, у нас есть основа для коалиции. Россияне же, напротив, ссорятся навсегда, не сошедшись в каком-либо одном пункте взглядов. Мы такие…

Игорь Чубайс, в свою очередь, сформулировал ряд вопросов, в частности, можно ли считать патриотом генерала Власова. Правозащитник Сергей Ковалев считает, что примитивно понимаемый патриотизм — ценность не слишком высокого ранга, ибо часто имеет биологическое происхождение: мы любим свое просто потому, что оно — свое. Истинный же патриотизм, с его точки зрения, — это социальная ответственность, забота о том месте, где ты живешь.

По окончании встречи, стало ясно, что все течет, но ничего не меняется — продолжается порочный круг споров западников и славянофилов. С той только разницей, что те, в XIX веке, бывали  в одних салонах, сидели на одном диване, друг другу «морды не били», «Вдову Клико» в лицо не плескали и, несмотря на все разногласия, были едины в своей любви к Родине. Сегодня же «либералы» мечтают о свободе, «патриоты» — о рабстве, а караван идет.

Алина Морев
Фото Ивана Морякова

Полная видеозапись встречи с Мариэттой Чудаковой

* Александр Архангельский включен Минюстом в реестр иностранных агентов.