Отчет аспиранта факультета истории НИУ ВШЭ Олега Морозова о стажировке в Центре высших исследований Холокоста (Center for Advanced Holocaust Studies) при Мемориальном музее Холокоста (U. S. Holocaust Memorial Museum) в Вашингтоне.
С 30 июня по 9 августа 2014 года Олег Морозов в рамках стажировки в Центре высших исследований Холокоста работал с документами по Шоа на территории СССР, а также с литературой по истории лишения евреев ученых степеней в германских университетах в нацистский период.
Впечатления от стажировки в Соединенных Штатах Америки летом 2014 года
Рассказ о приятных впечатлениях в США хотелось бы начать с афоризма — чего-то поучительного и красивого. Оказалось, найти что-то подходящее крайне трудно. В Рунете все плоско, скучно и вертится вокруг терроризма, мирового заговора и Джен Псаки. Любимые классики тоже не радуют: Лев Толстой писал, что американцы верят в доллар и плодят толстосумов, называл их «жалкими материалистами», а Оскар Уайльд высмеивал американский прагматизм и одержимость культом героев. Марк Твен тоже в свое время не удержался от колкости: «Америка — чудесная страна и я крайне рад, что её открыли. Но было бы лучше, если бы её не заметили и проплыли мимо». Ничего подходящего найти не удалось, так что начну своими словами.
Стажировка в Центре высших исследований Холокоста при Музее Холокоста в Вашингтоне — это возможность совместить приятное с полезным: поработать на благо науки, которая в наших палестинах медленно и мучительно доживает последние дни, и отдохнуть в красивом месте, получив массу ярких впечатлений.
Десятичасовой перелет — вещь не из приятных, хотя в больших самолетах у каждого пассажира есть монитор с неплохой англоязычной фильмотекой, так что время проходит почти незаметно. По прилете в аэропорт «Даллас» ты сразу попадаешь в двухчасовую очередь на паспортный контроль. Около часа ты тоскливо смотришь на трех полицейских, обслуживающих одновременно несколько рейсов, а твой чемодан тем временем без присмотра крутится на ленте в зале получения багажа. Получив долгожданный штамп и неразборчивое «welcome», я с удивлением обнаружил, что пока я стоял в очереди, кто-то уже успел снять мой чемодан и поставить рядом, а по ленте тем временем катался уже другой рейс. Сразу подумалось о вере в закон и человеческую порядочность: багажные бирки на выходе никто не проверяет, а стащить твой чемодан, пока ты скучаешь в очереди и плюешь в потолок, ничего не стоит. Как потом выяснилось на обратном пути, дело не в порядочности, а в плохой организации обслуживания, о чем мне весело сообщил один из сотрудников.
Я не могу сказать, что до приезда в США американская культура была для меня чем-то далеким. Как и многие дети девяностых, я рос на сериалах, голливудском кино, с детского сада учил английский, а поход с друзьями в «Макдоналдс» для меня был праздником жизни и живота. Американцы, правда, не любят, когда ты начинаешь рассказывать им об их вкладе в развитие масскульта, справедливо называя такой взгляд на их мир стереотипным. Для них Америка — это богатая история, серьезная литература и крепкие демократические традиции. Погуляв по улицам Вашингтона, ты очень быстро начинаешь впитывать это наследие: мемориалы Авраама Линкольна и Томаса Джефферсона, место памяти американским солдатам, сражавшимся с нацизмом во Второй мировой войне, Капитолий и Белый дом — это только малая его часть, известная многим. Мое внимание привлекли памятные таблички, которые возникают на твоем пути в самых неожиданных местах. Например, недалеко от Библиотеки Конгресса каждый прохожий может почитать о ее судьбе в годы Войны за независимость (1775—1783), а однажды вечером я проходил мимо так называемого «Дома Флориды» (Florida House).Он был выкуплен жителями штата Флорида в 1973 году, дабы каждый приехавший оттуда мог найти в столице уют и заботу. 
Дом штата Флорида
Музей Холокоста — один из самых популярных в США. С самого утра туда выстраивается огромная очередь, не иссякающая до самого вечера. Американцы с большим состраданием относятся к жертвам тоталитарных режимов ХХ века, а память о Шоа стала для них частью национального самосознания. Музей Холокоста живет не только на государственные средства. Внушительную долю его доходов составляют пожертвования предпринимателей. Частное финансирование культуры и науки — старая американская традиция. Самый известный пример — английский химик и минеролог Джеймс Смитсон, завещавший все свое состояние на открытие института в США, который служил бы накоплению и распространению знаний. Сегодня его именем назван целый комплекс вашингтонских музеев, расположенных вдоль Национальной аллеи — смитсоновский музейный комплекс (SmithonianArea).
Центр высших исследований Холокоста находится на пятом этаже вместе с библиотекой и архивом, где есть все необходимое для исследования Второй мировой войны, Шоа, антисемитизма и Третьего рейха. Что меня поразило и чего я никак не ожидал там увидеть — целая полка с книгами о нацистской образовательной политике, включая историографию об участии профессоров и студентов в нацистском терроре против разных категорий населения: евреев, гомосексуалов, политической оппозиции.
Моя коллега в Центре — Арина Нартова, приехала в США по той же программе. Вместе мы работали в проекте «Холокост на территории СССР» под руководством Дэна Ньюмана и Эланы Джейкел. В наши обязанности входила обработка и перевод документов из Государственного архива Российской Федерации. Основной массив текстов — это свидетельства о военных преступлениях нацистов на оккупированных советских территориях. Остатки рабочего времени мы проводили на регулярных семинарах, бизнес-ланчах и панельных дискуссиях, общаясь с сотрудниками Центра и стажерами, регулярно приезжающими из Германии, Канады, Франции, Великобритании и других стран. В выходные можно было побродить по городу, изучить окрестности, посетить близлежащие города. Самой запоминающейся стала поездка в Нью-Йорк.
Офис в Центре высших исследований Холокоста
Сергей Довлатов, переехав из Москвы в Нью-Йорк в 1979 году, писал о своей новой родине Тамаре Зибуновой: «Главное в американской жизни — поливариантность, разнообразие. Тут есть все — прекрасное и отталкивающее. Но — решительно все. Есть съедобные дамские штанишки. Есть майки с портретом Хрущева. Негр по соседству ходит в буденовском шлеме. На Бродвее я видел абсолютно голую женщину в целлофановом плаще…» Разнообразие, о котором писал Довлатов, за тридцать лет никуда не делось, а только разбогатело. Как сказала героиня одного популярного телесериала: «Америка — это целая планета». После небольшого и тихого Вашингтона — города музеев, администраций и министерств — каменные джунгли Нью-Йорка с их толпами туристов и тысячами мерцающих билбордов кажутся другой планетой. Никогда не забуду Таймс-сквер — сердце Нью-Йорка, куда мы с Ариной попали как раз в тот момент, когда немецкая сборная обыграла Аргентину, став чемпионом Европы: прямо на наших глазах сотни болельщиков выбежали из окрестных баров и ресторанов и с радостными криками развернули флаг Германии на возвышении посреди площади.
улица F, Северо-Восток, Вашингтон Таймс-сквер, Нью-Йорк
Больше всего в США меня поразили вежливость и обходительность американцев. В этой стране эти качества давно стали частью особого типа мышления — positive thinking. Даже после Европы, где мне приходилось бывать время от времени, я был впечатлен американским сервисом в ресторанах, магазинах и банках. Американцы — чрезвычайно приветливы и очень любопытны. Стоит им заметить, что ты иностранец, они непременно заведут с тобой разговор. Через две недели устаешь отвечать на вопросы «Откуда Вы?» и «Как Вам нравится Америка?» По дороге из домой или на работу, стоя на автобусной остановке или у светофора, в ресторане или баре, ты постоянно ловишь улыбки и приветствия.
Оборотной стороной positive thinking в США стал страх. Андрей Бессмертный-Анзимиров, с которым мне посчастливилось познакомиться в Вашингтоне, переехал в Штаты в начале 1990-х годов. По его словам, Америка сильно изменилась после 9/11. Постоянные проверки, усиленная охрана у входов в административные здания, отпечатки пальцев при въезде в страну, электронные пропуска, оформление которых ты должен ждать неделями, — все это последствия терактов. Немало беспокойства также причиняет и свободное ношение оружия, о чем в США проходят жаркие дебаты. В 2009 году в Музее Холокоста произошла стрельба: посетитель открыл огонь при входе, ранив нескольких человек и убив одного из охранников. С тех пор в Музее применяются повышенные меры предосторожности. Всех людей заставляют проходить через металлодетекторы, просвечивают сумки, подозрительных туристов обыскивают, а сотрудник, забывший беджик, не сможет уйти дальше первого этажа, так как все лифты и двери оборудованы цифровыми замками.
Получив долгожданный бэйдж, чувствуешь себя человеком
Рассказывать об Америке можно бесконечно долго. Для меня эта поездка стала открытием: новые друзья, новые впечатления, новые эмоции. Не менее полезной она оказалась и в научном плане: после нескольких дней работы в Центре и Библиотеке Конгресса, я уехал с тысячами сфотографированных документов и десятками отсканированных книг. Пишется в Вашингтоне тоже легко, так что если статья в Москве не идет — рекомендую сменить обстановку!