За 15 лет добиться таких результатов — фантастика!
Ректор Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики Владимир Васильев рассказал, что он думает о Высшей школе экономики
Ректор Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики Владимир Васильев рассказал, что он думает о Высшей школе экономики
— Высшей школе экономики исполняется 15 лет, для крупного государственного вуза — не много. Тем не менее, за эти 15 лет Вышке удалось многое сделать, а по некоторым направлениям и выйти на лидирующие позиции. Расскажите о том, когда вы впервые с Вышкой познакомились, какое у вас тогда было о ней мнение, изменилось ли оно с течением времени?
— С ректором ВШЭ я впервые познакомился в 1993 г., когда Ярослав Иванович Кузьминов с группой товарищей готовил предложения по реформированию системы высшего образования. Для меня было достаточно много неожиданных идей, которые они высказывали, были различные семинары, их проводила ВШЭ. Эта работа шла длительное время, до 1998 года были предложены и единый госэкзамен, и нормативно-подушевое финансирование, и открытие системы МВА… Тогда этого еще никто не понимал, они говорили о каких-то новых курсах, о новых технологиях обучения, например, о модульной системе обучения. У меня это было личностное общение в основном с руководством ВШЭ, с Кузьминовым, с Любимовым.
Если говорить конкретно о некоторых содержательных вещах, то мы вели ряд научно-исследовательских проектов совместно, мы вместе открывали новое направление подготовки — бизнес-информатику.
Мне очень приятно, что за 15 лет производная изменений, которые ведет ВШЭ, не уменьшается, она постоянная — все время что-то происходит, что-то изменяется, модернизируется, естественно, изменяется в лучшую сторону. И во многом влияние команды ВШЭ во главе с Ярославом Ивановичем значительно для всей системы высшего образования в России.
Другой вопрос — как это воспринимают. Коллектив нашего университета по многим вопросам соглашался с позицией ВШЭ. Но, естественно, есть и те, кто не приемлет или критикует подходы ВШЭ. Но, тем не менее, влияние Высшей школы экономики значительно.
О выпускниках ВШЭ я говорить не берусь, мы работаем в разных областях, но я думаю, что выпускники Высшей школы экономики тоже более чем конкурентоспособны.
ВШЭ заметна не только в экономическом образовании, не только в бизнес-образовании, она серьезно влияет на всю систему высшего образования. И это фантастика, чтобы за 15 лет добиться таких результатов.
— Вышка стала локомотивом?
— Я бы сказал, что она стала локомотивом в определенных областях. Кроме того, Вышка – это катализатор реформ. Это площадка, на которой идеи выдвигаются, проходят эксперименты, новации проверяются на самих себе.
— Расскажите о каких-то конкретных проектах, которые вы совместно с ВШЭ осуществляли, или которые вам в Вышке наиболее понравились, запомнились?
— Что может быть более конкретным, чем разработка новой образовательной программы по бизнес-информатике?! Это мониторинг системы высшего профессионального образования, мониторинг работодателей и перспектив рынка труда в области программного обеспечения и информационных технологий. Это просто конкретные работы, которые ведутся постоянно. 23 ноября мы в Константиновском дворце в Санкт-Петербурге вместе с ВШЭ будем проводить всероссийский семинар-конференцию по эндаументу, на который будут приглашены как ректоры ведущих университетов, так и люди, занимающиеся финансами, различными фондами, работодатели, представители государственной власти. Существует закон об эндаументе, а конкретных механизмов реализации нет. Надо подумать, что сделать, чтобы этот эндаумент заработал, при этом не только в системе образования, но и вообще в социальной сфере, там и спорт, и культура, и многое другое. Мы совместно готовимся, и будем проводить этот семинар на высоком уровне. Наше сотрудничество — это и разработка подходов, и формулирование тем круглых столов, и многое другое.
— Одной из особенностей ВШЭ является попытка реализовать идею, что университет должен не только обучать, но и становиться научным центром, то есть в университете должны вестись научные разработки.
— Я не готов согласиться, что это идея ВШЭ. На самом деле, университет - это всегда сочетание образовательной и научной деятельности. Если нет научной деятельности, то это не университет, а колледж, лицей, еще что-то. В советской системе образования, когда мы говорим о нормальном уровне университетов, всегда проводилась и образовательная, и научная деятельность. Другой вопрос, что в 1990-х гг., когда начался рост количества высших учебных заведений, филиалов государственных и негосударственных вузов, во многих из них стали просто зарабатывать деньги на так называемых коммерческих специальностях, якобы востребованных рынком. И о научных исследованиях вообще речь не шла, потому что это тяжелейший труд. А ВШЭ сказала: ребята, заниматься этим надо! Они подтвердили ту идеологию, которая была, и в этом тоже их явная заслуга.
— Есть точка зрения, что для того, чтобы научная деятельность была эффективной и ее результаты находили применение, нужно, чтобы в науке были высококлассные менеджеры. Но понятно, что менеджеры должны быть от этой науки. А с этим возникают проблемы, поскольку хороший ученый не всегда может быть хорошим менеджером. Уделяется ли в вашем университете внимание подготовке менеджеров от науки, или считается, что менеджеров можно взять из другого вуза?
— Менеджеров от науки брать нельзя, на то они и ученые, которые должны заниматься исследованиями. Да и наука разная. Если мы говорим о фундаментальной науке, то это — получение новых знаний, и тут «менеджерировать», честно говоря, нечего. Разве что, чтобы свет горел, чтобы оборудование работало. А рулить ученым, занимающимся фундаментальными исследованиями, безусловно, не надо.
Если говорить о прикладной науке, когда уже идет применение тех или иных фундаментальных знаний в конкретных областях, то, на мой взгляд, тут тоже особой проблемы нет. Обычно те, кто работает в прикладных областях, уже знают, что такое заказ, как работать с заказчиком, что ему требуется, спорить с ним или выполнять его требования. То есть коллектив формируется уже сам по себе. Безусловно, надо составлять бизнес-план, уметь делать то, что не умеют ученые. Но мне кажется, что это та часть, которой ученых можно легко обучить.
Есть другая часть, где у нас нет управленцев, — это когда мы говорим о внедрении научных разработок в конкретную практику, то, что называется коммерциализацией научных разработок. Если говорить об этой части, то здесь требуются отдельные люди, отдельная программа подготовки, чтобы они могли работать, понимать, что такое рынок, что такое маркетинг, управление и финансовые ресурсы, откуда взять деньги, что такое венчурные фонды… Это целый ряд компетенций, которыми должны обладать люди.
Вот если говорить о коммерциализации научных разработок, нужна специальная подготовка. Но это не должна быть подготовка штучного товара — один специалист, который коммерциализует разработки. Мне кажется, что здесь должна быть другая идея, абсолютно иная система подготовки, которая готовила бы команды, которые работали бы каждый в своей области. Есть генератор технической идеи, и заниматься поиском людей не его задача. Конечно, есть единицы таких людей, которые могут и разработать, и внедрить, но их единицы. А если говорить о системе, то здесь должен быть разработчик, должен рядом с ним стоять маркетолог, тот, кто может собрать команду, кто может работать с финансами, кто поработает с заказчиками.
Поиск и составление таких команд, которые могли бы выходить на рынок, мне кажется крайне важным. Пусть даже у них не получится коммерциализация какой-то конкретной идеи, это работа в команде, это виденье различных проблем. Я сделал что-то новое и считаю: если в мире этого нет, то это новое, поэтому заплатите мне большие деньги. А вопрос в том — кто купит и почему? Уже просто при отработке этих схем человек, который работает в команде, например, маркетолог, начинает понимать программиста, физика, оптика, приборостроителя, то есть уже подходы могут быть другие. Сложения усилий и работы в команде часто не хватает.
При подготовке таких команд требуются усилия нескольких высших учебных заведений. Это как раз настоящий Болонский процесс, когда студенты и преподаватели разных вузов совместно работают над конкретным проектом.
Дмитрий Европин, обозреватель экспертного канала ВШЭ — OPEC