Я всегда радовался успехам студентов Вышки в Париже
Михаил Соллогуб, профессор экономики Университета Париж-1, Сорбонна
Михаил Соллогуб, профессор экономики Университета Париж-1, Сорбонна
— Михаил Андреевич, кто впервые рассказал вам о Высшей школе экономики?
— Я встретился с Евгением Григорьевичем Ясиным в сентябре 1992 года на приеме у моего знакомого Юрия Александровича Трубникова. Мы поговорили, он рассказал мне о своем намерении создать экономический колледж и спросил, готов ли я принять в этом участие. Я, конечно, согласился. Как и многие потомки русских эмигрантов первой волны, я хотел принимать участие в воссоздании нормальной жизни в России. В декабре того же года я поехал в Москву по проекту, написанному вместе с Александром Шохиным, который в то время был руководителем Центра по изучению занятости. Позвонил Евгению Григорьевичу. Он меня спросил: "Вы в Москве?". "Да". "Тогда мы устраиваем собрание Ученого совета". Собрались в его офисе в РСПП. Указ о создании Школы был подписан, это было в день, когда Егора Гайдара уволили с поста премьер-министра. Собрался совет, и я познакомился с моими новыми коллегами, главным образом, с Ярославом Ивановичем Кузьминовым.
— Почему вы решили рискнуть и пойти в Высшую школу экономики?
— Мне казалось очень интересным участвовать в создании Школы. Я французский ученый, воспитанный западной школой, но русского происхождения. Я хотел передать то, чему научился, мне казалось это целесообразным.
— Не жалеете о принятом 15 лет назад решении?
— Абсолютно нет. Пройденный путь мне только показывает, в чем я ошибся изначально: процесс возвращения к нормальной жизни в России еще будет длиться много поколений. Я был большим оптимистом.
— Вероятно, были выстроены какие-то конкретные планы сотрудничества/развития Школы. В реальности шло ли все по плану? Или что-то менялось уже по ходу?
— Я участвовал в разработке планов сотрудничества между французскими экономическими вузами и ВШЭ. Изначально это сотрудничество развивалось по нескольким направлениям. Первое - прием студентов из ВШЭ во Франции, второе - прием преподавателей из ВШЭ во Франции для разработки курсов и повышения их научной подготовки, третье - курсы французских преподавателей в Москве. Через несколько лет мы сосредоточились на подготовке молодых российских ученых. Таким образом, в нашу лабораторию прикладной микроэкономики Сорбонны поступило много молодых талантливых аспирантов, которые пишут свои диссертации под руководством моих коллег. Некоторые уже успешно защитились. Отклонений от первоначального плана не было.
— Насколько, на ваш взгляд, образование, которое дают сегодня в Вышке, ближе к международным стандартам, чем в других российских вузах?
— Я не настолько хорошо знаю другие российские вузы, хотя читал курс лекций и в МГУ, и в Новосибирске. В Вышке образование ближе, конечно, к западным стандартам, чем в других российских вузах, но пока еще не конкурентоспособно по сравнению с лучшими западными университетами.
— Что нужно для того, чтобы не Вышка старалась заполучить иностранных профессоров, а чтобы студенты-иностранцы мечтали поступить в Вышку, приехать и учиться в России?
— Во-первых, надо, чтобы больше курсов читались на английском языке российскими профессорами. Во-вторых, надо серьезно заняться исследовательской работой: ведь все западные профессора отбираются и оцениваются только лишь по исследовательским работам, которые они ведут. Это означает, что они могут уделить много времени этой работе, что у них учебная нагрузка намного меньше, чем в России, а зарплата намного больше. Все примеры западных успешных университетов показывают, что единственный способ для того, чтобы выйти на международный уровень, - это систематическое обучение молодых ученых за границей, но, конечно, следует следить за тем, чтобы они возвращались на родину. Если создать подходящие условия для выполнения этого плана, то можно довольно быстро продвинуться по шкале качества мировых вузов. Также важно наличие объективных критериев для выбора и найма коллег: исключительная важность научных работ, публикуемых в научных журналах международного уровня. Государство должно поддерживать развитие независимой научной высококачественной среды, но может это сделать только лишь с помощью независимых фондов, финансирующих исследовательские работы. Как во многих других странах, можно создать экспертный комитет независимых международных экспертов, который бы рассматривал подаваемые проекты и судил, какой лучше, и финансировал бы их. Самое главное - создание независимой научной среды, контактирующей с международным научным сообществом. В таком случае российское научное сообщество могло бы выйти на международный рынок.
— Есть ли среди ваших коллег (а может быть, даже и партнеров) выпускники Вышки? Как вы оцениваете их профессиональный уровень? Какие отзывы о выпускниках вам, может быть, приходилось слышать?
— Мои трудности в общении с коллегами из Вышки заключаются в том, что отношение к исследовательской работе у нас разное. Очень трудно, будучи в Москве в Вышке, серьезно заниматься такой работой. Слишком много бюрократии, нет специального офиса для иностранных коллег, очень мало совместных научных проектов. Я знаком со многими выпускниками, которые писали или пишут свои диссертации у нас. Я всегда радовался успехам студентов Вышки в Париже.
— Что вам запомнилось больше всего из того времени, когда Вышка только появилась?
— Занятия в Вышке начались в октябре 1993 года, когда штурмовали Белый дом. На торжества по случаю начала учебного года некоторые представители западных посольств не решились прийти. В то время активно участвовали в занятиях в Вышке коллеги из Роттердамского университета, работавшие в рамках проекта Европейского Союза. Представители Европейского Союза присутствовали на этом открытии и выразили свою поддержку президенту Ельцину.
Во второй половине дня в зрительном зале бывшего вычислительного центра Госплана на проспекте Сахарова я читал лекцию по микроэкономике. Во время перерыва преподаватели, которые тоже присутствовали на лекции, рванули в профессорскую, где стоял телевизор. Он постоянно показывал виды, снятые CNN с крыши гостиницы "Украина" напротив Белого дома. Вообще атмосфера в те дни была особая, по Бульварному кольцу с грохотом передвигались БТРы. После освобождения Белого дома говорили, что вооруженные боевики расползлись по Москве. Было не особенно уютно.
И еще. В числе первых наших стажеров в ноябре-декабре 1993 года из Москвы приехали Эльвира Набиуллина и Андрей Клепач, с которыми мы обсуждали на Монмартре октябрьские московские события.
Новостная служба портала ГУ-ВШЭ