Рассказывают ветераны. Историю рассказала Санова Людмила Александровна

Когда война дошла до Калуги (осенью 41-го года), моей маме Добровой Антонине Федоровне было всего восемь лет. Войну они встретили всей семьёй: мой дедушка, моя бабушка и трое детей (мама и два её брата, одному было четыре, а второму – два). Город сдался почти без боя, но, к счастью, немцы «хозяйничали» совсем недолго, хотя и успели расстрелять много людей. По рассказам мамы, она и другие дети, будучи маленькими и никем не замеченными, бегали по городу несмотря на то, что их всё время пытались оставить дома. Частенько они забегали в церковь на причастие. Дети вставали в очередь по нескольку раз, чтобы получить маленькую просвирку и глоток церковного вина (т.к. еды не хватало, и они голодали), пока священник не прогонял, называя их «берендяковской шпаной» (недалеко находилась улица Берендяковская).

Мой дедушка Добров Федор Александрович был шофёром и остался в городе из-за проблем с сердцем. Он и его друг к тому моменту, когда немцев выбивали из города, прятались в землянке, вырытой под полом в нашего дома. Когда немцы отступали, им нужны были водители для машин. Мама рассказывала, что помнит: к ним пришли немцы, разыскивая Фёдора и Константина. Бабушка очень боялась, что младший из братьев невольно выдаст своего отца каким-нибудь жестом. Она всё время щипала его за ножку, чтобы он плакал. Он плакал так громко, что немцы ушли, не добившись от бабушки ничего. Таким образом мой дед избежал угона в Германию.

Мама рассказывала, что немцы отступали по Смоленской улице, и вся она была усыпана их трупами. И они, малыши, радостные от того, что город освобождён от захватчика, катались на этих немцах с горы и потом возвращались за новыми «санками». Когда я рассказывала на работе об этом, один из моих коллег подтвердил, что и он радовался освобождению таким же образом.

Мой папа, Муравьёв Александр Васильевич, был старше мамы на десять лет. Его война также застала в Калуге. Ему ещё не было восемнадцати лет и мой дедушка всю семью эвакуировал в Андижан. Там мой папа прошёл ускоренные курсы рязанского артиллерийского училища и примерно с декабря 41-го года, уже воевал на фронте. Папа не очень любил рассказывать о войне. Помню, что его оружие называли «сорокопятки» – оно было на конной тяге. Еще он рассказывал: они с товарищами чтобы не замёрзнуть грелись между лошадьми.

Всю войну он прошёл артиллеристом, был награждён Орденом Красной Звезды. Он и его товарищи были окружены фашистами и в течение долгого времени отстреливались, не давая захватить себя в плен. Папа прошёл всю ВОВ и для него она кончилась в Кёнисберге (нынешнем Калининграде). 7, 8, 9 мая он был в Москве, стоял в теплушках на запасных путях. Все радовались: кругом целовались и обнимались. Но в глубине души папа понимал, что для него и его товарищей война еще не кончилась, их перебрасывали на Дальний Восток, впереди была война с Японией.