Рассказывают ветераны. Историю рассказала Сеферова Нина Ивановна, 1924 года рождения

Суббота 1941 года. Выпускной вечер. Мне 17 лет. В тот день мы гуляли по Гоголевскому бульвару, шли на Красную площадь. Всех гуляющих спрашивали, кем они хотят стать, где учатся. Вместе с подружкой мы отвечали, что хотим быть медиками. Вообще, моя семья уже давно была связана с медициной: были врачи, тетя работала хирургической медицинской сестрой, а брат отца - профессором, хирургом. Потому у меня и появилась задумка поступать в медицинский.

В институте я училась отлично. На «пятерки», мне это было важно. Нас обеспечивали, так что деньги не волновали. Если куда-то посылали, то и еду давали, и платили хорошо. Как-то мы получили 16 кг муки и много сахара. Дань отдавали государству, а оно благодарило. 

Вечером, после учебы, мы, девочки, пошли в райком комсомола. Искали работу, хотели как-то помочь, быть полезными. Нам предложили целый ряд возможностей, причем срочно, и мы выбрали подмосковный совхоз Марфино. Проработали там. Для нас, городских жителей, труд был значительный. Но мы работали хорошо, с энтузиазмом. К лету нас даже подкармливали молодыми огурчиками - уже что-то появилось в парниках. В ночь с 20 на 22 июня началась страшная бомбежка Москвы, такая сильная. Мы были как раз недалеко, видели отблески огня. Директор совхоза сказал: “Девочки, любыми путями добирайтесь домой. Я не могу рисковать вашими жизнями.” Мы кое-как упросили машиниста и поездом быстро добрались до Москвы. Мой дом находился в центральной части города, буквально рядом с Кремлем. Нынешняя Остоженка и Пречистенка, метро Дворец советов (сейчас метро Кропоткинская).

Улица пропахла чем-то горелым, было плохо видно дорогу. Люди жгли документы. Это было страшное впечатление. Раненый город, раненые люди - пепел летал повсюду, как страшные черные птицы. Город бежал, в основном, те, у кого были дети. Паники не было. Сначала эшелонами в Куйбышев планово выезжали заводы. Это регулировал Косыгин. Мой отец в силу возраста не подлежал эвакуации, потому трудился в правительственной группе по отправке оборудования на восток.  

Мы снова пошли в Комсомол. Нам предложили остаться недалеко от дома, быть бригадмильцами (членами бригады содействия милиции), или учиться на медсестёр. Бомбежки уже шли каждый день и мы решили выбрать бригадмильские дежурства. Проще говоря, помогали милиции. Нам дали удостоверение, специальные повязки, дежурили ночами и смотрели за маскировкой. Так, мы проработали полтора месяца. 

Все больницы и клиники города переделали под госпитальные отделения.  В одном из них начальником была моя мама. Стали помогать и им. Я и подруга научились делать повязки, уколы. 

В конце июля-начале августа немцы торпедами атаковали противоположный конец Москва-реки. Людей с Кропоткинской отправили на станцию метро, чтобы переждать в более-менее безопасном месте. Район населенный, людей было очень много – и взрослых, и детей. Помню, райком мобилизовал работников госпиталей ходить и помогать в метро. Мне было тяжело, но санитары помогали. На платформах и рельсах установили топчаны, мы носили воду детям и старикам. Там все грохотало – станция была неглубокого заложения.

В тот же день, утром, мы помогали бабушке в доме и после отвели её в подвал. Ей тогда было 90 лет. После ночи в метро я помчалась к ней домой.  Двери в парадной были исковерканы, окна выбиты. Я кинулась вниз, в подвал но, слава богу, она была жива. Подвалы были глубокие. В самой квартире была разруха. На буфете стояли рюмочки. Точнее, их основания - верхушки были срезаны взрывной волной. Я поблагодарила Бога,что утром мы помогли бабушке спуститься вниз. У нее была ампутирована нога, на костылях ходила. И если бы не мы, сама бы она не спустилась. Мы любили бабушку, читали вместе «Войну и мир», писали сочинения. 

У всех были надежды на скорый конец войны. В эти страшные дни чувствовалось, что наши войска мобилизуют все силы. Мы держались вместе. Семья, подруги, которые были в Москве. Ну, а как же? Так легче. Нас много осталось, мы все дружили, ночевали, готовили вместе. Тишины не было. Только в 1943 году, когда взяли Орел, Курск. Даже открылись некоторые магазины, нам раздавали шоколадки.

Когда война закончилась, мы пошли на Красную площадь, через Волхонку. Этот день был самый главный. Подкидывали военных, цветочки какие-то бросали, траву точнее. Не было фотоаппаратов, чтобы что-то запечатлеть. Всю ночь накануне, мы с мамой и подругами пекли пироги, ждали, что нам вот-вот объявят. Чувствовали что-то хорошее.  

Я бы хотела, чтобы нынешняя молодёжь серьёзно и по-настоящему относилась к знаниям, которые им дают. Стоит обращаться к своим учителям, в широком плане, быть жадным к знаниям, не стесняться этого. В советское время к образованию относились по-другому. Ведь война отняла у людей очень много, люди пытались как можно скорее ухватить хотя бы что-то и не могли. Вот, этого и хотелось бы пожелать.