Осенний семестр 2023-2024 студентка программы «История искусств» Васильева Таисия провела в Венеции.
О том, каким ей запомнился город Таисия рассказывает в первой статье из серии заметок о периоде мобильности в Италии.
Моя Венеция
Есть города, мифы которых намного больше их самих. От одной из наиболее отдаленных точек Венеции, острова святой Елены, можно дойти до вокзала за полтора часа. Город в действительности оказывается маленьким. Но можно ли объять его и исследовать полностью? Наверное, на это не хватит жизни.
В центре Рима вода заключена в фонтаны и звучание ее обусловлено укрощением цивилизации. В Венеции вода обладает поглощающей силой, она всюду. На двери общежития висит рукописный листок «Acqua Alta. Mose non funziona» (прим. Mose - венецианская дамба. Пер. «Высокая вода. Моисей не работает»). Вода выплёскивается и преграждает путь, приходится бурчать и продумывать обходной путь по узким переулкам или набравшись смелости мочить ноги.
В Венеции легко потеряться. Неизменным остаётся только повсеместное присутствие в городе крылатого льва святого Марка - кажется, что его изображения появляются всюду. Стрелки на указателях могут показывать в обе стороны: «Налево пойдёшь, к Сан-Марко придёшь, направо пойдёшь, к Сан-Марко придёшь». Навигаторы функционируют из рук вон плохо и все время предлагают ходить по воде, как будто это не должно представлять никакого труда. Но можно ходить все же только по улочкам, в некоторых из которых приходится сворачивать зонтик, потому что он слишком широк для узкого прохода. В Венеции даже дождь звучит по-другому, потому что многие капли падают на воду и не стучат привычно, а соединяются в единый белый шум.
Осенью и зимой в Венецию приходит туман (caigo). И тогда кажется, что остров затерян посреди бесконечности. Туман проверяет веру. Я стою на мосту Академии поздним вечером, всюду туман и людей очень мало. На привычном месте в любимой «ведуте» должна быть Санта-Мария-делла-Салюте, но вместо неё непроницаемая пелена… Приходится вспоминать, что не все, что невидимо, не существует, и радоваться, когда на следующее утро привычные архитектурные доминанты оказываются там, где должны быть.
Личная душевная привязанность к легендарному и историческому, пожалуй, одно из главных следствий длительного обитания в великом городе. Я танцевала танго в канун своего двадцатилетия на «Набережной неисцелимых», к которой отсылает русское название книги И. Бродского. Я приходила не один раз в Галерею Академии, которая была в десяти минутах от дома. Бывала на Сан-Марко поздно вечером, когда там было пустынно, и в разгар карнавала в костюме «Венеции», для которого по стечению обстоятельств стала моделью в свой последний венецианский день. Я ездила на Лидо купаться в сентябре и ездила в январе, чтобы созерцать Адриатическое море зимним, безлюдным, ветреным и сияющим на солнце. Многие венецианские виды и памятники теперь существует в моей памяти не картинками из презентаций, а подобно сериям Моне - в разную погоду, в разные часы… В первый же день я пришла в Санта-Марии-деи-Фрари, чтобы увидеть «Ассунту» Тициана и потом возвращалась несколько раз - однажды, в октябре я оказалась в базилике во время грозы и с замиранием сердца ждала молний в окнах апсиды. Однажды я прибежала в Санта-Мария-деи-Фрари после ужина, чтобы послушать бесплатный концерт хора. Я всегда радовалась этой базилике, потому что знала, что от неё легко найти дорогу до дома - общежития в здании бывшего монастыря.
Детали повседневности тоже становятся частью города. Фонари в Венеции не обычные, а с нежно-розовым стеклом. Мне нравилось думать, что в них волшебным образом собирается розовое закатное небо. В Венеции порой пахнет водорослями, а зимой иногда дровами, которыми топят камины. В городе обитают наглые чайки, от которых нужно беречь еду на улицах, потому что они могут, спикировав, выхватить трамедзино (прим. венецианский сэндвич) или кусок пиццы из рук. Иногда они начинают испускать истошные и даже пугающие крики-хохоты. Каждые полчаса в Венеции с разной силой разливаются звуки колоколов и однажды я отмеряла с их помощью время для варки бульона. Я любила покупать овощи и фрукты в лавке на лодке. Каждый раз, проходя мимо нее, я здоровалась с продавцами. Они хвалили мой итальянский, даже простые фразы вроде «Можно, пожалуйста, один помидор» и иногда давали мне фрукты и овощи в подарок.
Из Венеции в некоторые дни видно горы на континенте. Каждый раз смотря на их силуэты я думала о том, что видела их на ренессансных картинах венецианцев раньше. Сам путь до Венеции всегда немного инфернальный и всегда связан с водой. Можно ехать с континента на поезде, автобусе или машине по длинному мосту, проходящему через море. Оно каждый раз неповторимое - то серое, то сияющее, то поглощенное тьмой. Другой путь - по самому морю. В шесть часов февральским утром я выходила из своего католического общежития и, получив благословение и поцелуи в щеки от доброй престарелой Мадре, ждала кораблик в аэропорт у остановки Ка’Резонико. Сумерки, свет фонарей растворяется в воде, холодный воздух из окон и немного соленых брызг. Я пытаюсь запомнить и проститься. Ка’Фоскари, Гран Канал, все больше людей на кораблике. Риальто. Риальто Меркато. Фондако-деи-Турки. Здесь мы смотрели историческую регату в сентябре. Мост Гулье. Мост Три арки. Здесь мы жили в сентябре, здесь провожают закаты. Лагуна… Сан-Микеле. Улыбаюсь и мысленно прощаюсь с Бродским, Стравинским и Дягилевым.