«Люди себя зачастую сами лучше допрашивают, чем следователь» // Александр Федотов о работе в прокуратуре, тонкостях проведения допроса и многом другом

Студенческий пресс-центр взял интервью у преподавателя департамента систем судопроизводства и уголовного права Александра Викторовича Федотова. Он рассказал, как оказался в мире юриспруденции, как в 1990-ых работал следователем в прокуратуре, а также о том, чем занимается в свободное от преподавания время.

Расскажите, при каких обстоятельствах вы решили, что станете юристом? Как вы к этому пришли?

Мой дядя — юрист, который с самого детства вызывал у меня восхищение. Он родился в деревне в семье простых крестьян и умудрился стать первоклассным специалистом в области международного права. Дядя был активным комсомольцем. Ему предложили должность, правда, не самую лучшую и предполагающую большой объем работы: он стал третьим секретарем райкома комсомола в одном из районов Магаданской области. Параллельно с работой дядя самостоятельно изучал английский язык и впоследствии поступил в МГИМО на специальность «Международные отношения». На сегодняшний день мой дядя является специалистом по международному публичному праву, в свое время защитил диссертацию. Далее работал в Дипломатической академии МИДа, был референтом Министра иностранных дел. А в 90-ые годы был личным юристом Зыкиной и Кобзона.

Привлекали ли вас в юношеские годы еще какие-либо профессии, помимо юриспруденции?

Да, я колебался между юристом и психологом. Кстати, когда я перешел в Вышку, я вел юридическую психологию, и так получилось, что кроме меня ее никто больше не преподавал. Я начал преподавать юридическую психологию в 1998 году, а закончил, когда ее исключили из учебного плана.

Вы выбрали юридическую специальность. А почему именно уголовное право?

Это произошло совершенно случайно. На самом деле, у меня вообще гражданско-правовая специализация. Примерно за полгода до получения диплома я понял, что меня призовут в армию, но идти туда мне абсолютно не хотелось.

А тут выяснилось, что следователям дают отсрочку. Я взял телефонный справочник, нашел телефон приемной Московской городской прокуратуры, через которую связался с отделом кадров. После разговора с ними я попал к прокурору района по месту жительства, мы пообщались, и меня взяли в прокуратуру. Им понравилось, что у меня есть красный диплом, и совершенно не оттолкнула гражданско-правовая специализация. Также зацепило наличие хороших жилищных условий — то есть я не претендовал на то, чтобы встать в очередь на их улучшение. Мне дали две недели, чтобы почитать учебники, подготовиться. И уже летом, защитив диплом, я вышел на работу.

Сколько вы в целом проработали в прокуратуре?

Чуть меньше пяти лет. С лета 1994 года до весны 1999-го.

Легко ли вам дался переход в совершенно другую отрасль права?

Легко. Сначала давали очень простые дела, которые невозможно «запороть». Безусловно, я совершал ошибки, но сам характер дел был таков, что мои ошибки не были существенны. Да и дела были легкие.

Что значит «легкие дела»?

Дела, в которых легко собрать доказательственную базу. Например, изнасилование, где есть куча свидетелей, где есть явные злодеи, где есть повреждения, нанесенные злодеями потерпевшей. Плюс, старшие коллеги всегда подсказывали, как лучше поступить, как правильнее сформулировать вопросы для экспертов, сами эксперты часто помогали в этой работе. Возьмем, например, осмотр места происшествия. Фактически необходимо описать то, что видишь, это легкая компетенция. А эксперт продиктует все, что связано с трупом. Также эксперт с криминалистом соберут все необходимые вещи, и ты их только правильно упакуй. В целом, такие компетенции легко приобретаются.

А что насчет допросов?

90% процентов допросов — это ситуация, когда человека нужно просто выслушать до конца. На втором или третьем году работы я придумал очень интересную вещь, которую мои коллеги также потом использовали. Когда я работал, многие свидетели и потерпевшие, попавшие ко мне, сами себя допрашивали в свободном кабинете. Работало это так: потерпевший садился в кабинет, я давал стопку бумаги и просил детально описать все, что с ним происходило. Люди писали много, и часто выходила информация очень нескромного содержания. Прокурор, который прочитал такие сочинения, просто ахнул, настолько детализированы они были. Такой метод давал достоверность. Но, между прочим, даже сейчас никто не запрещает так делать. Я все это говорю к тому, что люди себя зачастую сами лучше допрашивают, чем следователь.

Какое было самое интересное дело в практике?

Было одно, даже не столько интересное, сколько противное. Оно в том числе повлияло на мое решение перейти в вуз. История была такая: мальчик двадцати лет учился в МГУ, являлся представителем золотой молодежи: папа чиновник крайне высокого ранга, мама — владелица банка. Короче, семья очень крутая. У этого мальчика были такие же друзья. И этот мальчик имел следующую проблему: он часто разбивал машины, которые ему дарили родители, так как очень плохо водил. Но один раз родители не поспешили чинить или обновлять машину, из-за чего мальчик очень переживал. Его друзья предложили ему купить героин и уколоться им, произвести заместительную терапию, так сказать. Они ему сами купили наркотик, может, помогли ввести. Но оказалось, что этот героин не особо чистый. Мальчик впал в кому и умер. Было возбуждено уголовное дело по убийству (именно по убийству только потому, что отец потерпевшего имел огромный административный ресурс). Это дело расследовали то ли четыре, то ли пять следователей несколько лет. Я был вторым или третьим из них. Каждый из нас придумывал какие-то новые следственные действия.

У нас было трое подозреваемых — мальчики из элитных семей.

Подростки договорились между собой об очень простых показаниях: «Мы приехали в квартиру, в квартире много комнат, мы остались смотреть телевизор в одной комнате, а он решил пойти поспать в другую. Он ушел, и когда мы решили заглянуть к нему через некоторое время, увидели шприц, ложку и друга, находящегося в коме. Мы вызвали скорую, но было уже поздно».

Естественно, им хватало ума не говорить о том, что они помогали покупать и вводить наркотик. Как их расколоть? Никак. Все безобразие этого дела заключалось в том, что несколько следователей тратили свое драгоценное время на полную чушь: привлечь к уголовной ответственности этих людей не было никакой возможности, потому что они никогда бы не сознались ни в чем из того, что сделали.

Почему не посмотрели контакты, звонки, переписки с продавцом наркотика?

В середине 90-ых наркотики приобретали без всяких телефонов, раньше все было по-другому. Были определенные места, куда люди приезжали за покупкой. Да и у мальчиков, скорее всего, были пейджеры. Мобильные телефоны в середине 90-ых — слишком круто даже для них.

Можете рассказать еще об одном интересном деле, если не спешите? Студенты такое очень любят.

Да, было такое. О банде Барыбина-Шкабары: я был одним из следователей группы. Дело состояло вот в чем: Москву приехали завоевывать бандиты из города Ленинск-Кузнецкий и вели себя очень жестоко. Им удалось завоевать приличный кусок бандитской делянки. Они были очень богаты, круты. Их киллерами выступала молодежь школьного возраста, а люди возраста 24-25 лет были инструкторами. Эти инструкторы выясняли маршрут движения жертвы, приобретали оружие. А дети просто нажимали на курок.

Как эту банду удалось раскрыть? Барыбин был третий в своей иерархии, и он решил убить первого и второго. Первого убил гранатой, а второго убил в своей собственной квартире. Жену попросил завернуть тело во что-нибудь и вывезти в Московскую область. И жена, не подумав, взяла простыни, полученные недавно из химчистки, на которых остались бирки с данными. Когда нашли трупы, то по этим биркам вычислили жену и вышли на самого Барыбина.

Остается ли время на какую-то деятельность помимо работы? Может, вы занимаетесь какими-то интересными проектами?

Я читаю очень много разной литературы: и научной, и ненаучной. Читаю книги по философии, психологии.

Что последнее больше всего понравилось?

Прочитал самую последнюю книгу Пелевина «Неистребимое солнце», очень понравилась, как и предыдущие три от этого автора.

Недавно еще прочитал несколько книг Алексея Иванова, перечитываю книги профессора-криминолога Данила Корецкого.

Пресс-центр факультета права благодарит Александра Федотова за интервью!

Текст: Полина Царитова

Фото: Катерина Соколова