Преодолевая границы
Студентка третьего курса Елизавета Сенаторова рассказала о своей стажировке в музее современного искусства «Гараж»
Стажировка в музее современного искусства «Гараж», которая в итоге стала моей лингвистической практикой 2017 года, - неповторимый опыт, отпечатавшийся в памяти в том числе и испачканными в краске рубашками. Это время подарило мне удивительных друзей из Страсбурга, которые с нетерпением ждут меня в гости и каждый раз спрашивают, не интересуются ли какие-нибудь московские музеи искусством народов республики Конго.
Началось все с того, что я по старому знакомству решила пойти в «Гараж» стажером, который бы проверял билеты в кино, оцифровывал книги и бесплатно ходил на выставки. Классическая система: чтобы стать стажером, ты должен пройти собеседование, а потом заполнить анкету. В анкете была и графа «иностранные языки», в которую я записала свои английский и французский. Отдавая анкету девушке, проводившей собеседование, я подчеркнула, что могла бы заниматься переводом документов или текстов с французского на русский. Думаю, именно это и определило мой будущий род занятий.
Как оказалось, я очень вовремя появилась в команде стажеров. Через месяц в «Гараже» должна была открыться выставка, посвященная искусству республики Конго, и музей активно искал людей, которые могли бы помочь с переводом субтитров к видео и статей о художниках. Собственно, это было первое, чем я занялась на стажировке. Куда бы я ни ехала, в каком бы кафе ни сидела, я всегда переводила, потому что объем работы был колоссальный. Впрочем, это было очень приятным времяпрепровождением. Я знала, что соприкасаюсь с абсолютно чуждой мне культурой и становлюсь в некотором роде ее проводником и популяризатором. 
Через некоторое время мне пришло письмо с извещением, что меня срочно ждут в офисе музея и что это как-то связано с переводом. Я подумала, что, наверно, ребята не могут оцифровать какой-нибудь документ, и надо будет переводить из книги или журнала. Не тут-то было. Когда я пришла в офис, меня проводили в комнату, где стояли два темнокожих человека – один низенький и полноватый, другой – высоченный и гораздо темнее первого, – и сказали: «Знакомься, это Джо и Янник. Ты будешь их переводчиком, а заодно поможешь им с монтажом выставки». Здесь-то и началось самое интересное.
Первые несколько часов я была в полной растерянности. До того мне не приходилось работать с художниками, тем более франкоговорящими, которые используют профессиональный сленг. Ситуация осложнялась еще и тем, что они совсем не умели говорить по-английски. Итак, главной моей задачей было понять, чего они хотят. И, наконец, после десятков попыток что-то мне втолковать - и на французском, и жестами, - до меня дошло, что они собираются рисовать граффити на стенах музея и что для этого им нужна специальная краска и определенные кисти. Теперь надо было ехать в художественные и строительные магазины и искать необходимые материалы. 
Пока мы ехали, мне, естественно, задавали какие-то вопросы, и на своем далеком от совершенства французском я пыталась на них отвечать. Как известно, французы особенно критично относятся к иностранцам, которые плохо говорят на их языке. Самое приятное (и удивительное) в этих художниках было то, что они спокойно относились ко всем ошибкам и оговоркам, которые я делала. При этом они еще умудрялись шутить и понимать, что именно я хочу до них донести. Не думаю, что когда-нибудь мне вновь придется объяснять, почему Ленин лежит в мавзолее и как в России устроена система фамилий в семьях.
Чем дольше мы работали вместе, тем, конечно, становилось легче. Мне удалось преодолеть языковой барьер, благодаря чему я довольно спокойно (иногда со словарем) объясняла Джо и Яннику, что хотели им сказать мои русские коллеги. Под конец нашего сотрудничества мы уже обсуждали не только нашу работу, но и учебу, Францию, новые выставки, архитектуру Москвы. Самым запоминающимся был разговор о российской зиме: глаза Джо и Янника с белоснежными белками, контрастирующие с их темной кожей, становились в несколько раз больше и ярче, когда я говорила, что зимой бывает -30° C. После этого они, естественным образом, поинтересовались, где в Москве можно купить дешевую зимнюю куртку.
В общем, эта практика стала одной из самых интересных и, на мой взгляд, запоминающихся. Надеюсь, не только для меня, но и для Джо с Янником, которые теперь в конце каждого письма пишут «spaciba», которое им удалось запомнить по созвучию с французской фразой «c’est pas si bas» («не так уж это низко»).
Студентка третьего курса образовательной программы "Филология"