Альтернатива по-пекински: эксперты питерской Вышки изучили китайские нарративы
Доценты Института востоковедения и африканистики НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Елена Соболева и Светлана Кривохиж изучили, каким образом Китай использует стратегические нарративы для достижения внешнеполитических целей. Свое видение они изложили в статье «Игра нарративов: как Китай использует идеи в борьбе за мировое лидерство», опубликованной на сайте Российского совета по международным делам.
Авторы отмечают: в последние годы Китай активно наращивает свою «дискурсивную силу» — способность формировать взгляды и предпочтения участников международных отношений. Так Пекин намеренпотеснить дискурсивную гегемонию Запада, скорректировать неудобные нормы и правила и создать благоприятные условия для реализации своей внешней политики. Среди стратегических целей, которые преследует КНР, — признание зарубежными партнерами китайской политической модели успешной и легитимной, отказ от алармистских трактовок растущего влияния КНР и нормализация идеи о правомерности китайского лидерства в глобальной политике.
Стратегические нарративы представляют собой связанные истории, которые объясняют логику системы международных отношений в целом, трактуют ее отдельные элементы, например защиту прав человека, кибербезопасность или миграцию, и объясняют специфику идентичности самого Китая.
Например, в рамках китайского стратегического нарратива об истоках современной системы международных отношений акцентируется негативная роль европейского империализма, замедлившего развитие Китая, других стран Азии и Африки. Так Пекин стремится подчеркнуть солидарность с ними, а также противопоставить Глобальный Юг Глобальному Западу, полагают Елена Соболева и Светлана Кривохиж.
Положительно оценивая послевоенный мировой порядок и его ключевые элементы, в первую очередь ООН и основные международные финансовые институты, Пекин критикует продвигаемые США и их союзниками правила. В этой связи в противовес западному тезису о борьбе между демократиями и автократиями в мире КНР продвигает идею о том, что противостояние происходит между странами, стремящимися сохранить привилегированное положение в международной системе, и странами, борющимися за более справедливое распределение власти.
Стабильный мир будущего, по версии КНР, может быть создан путем формирования «сообщества единой судьбы человечества», основанного на равенстве, взаимном уважении, сохранении открытости мировой экономики, более справедливом глобальном управлении и многополярности. Китай не отказывается от деления государств на великие державы и малые государства, но утверждает, что мир во главе с великой державой нового типа будет более справедливым. Нарратив об идентичности Китая как раз утверждает, что такой державой нового типа может стать КНР, выступая за глобальное сотрудничество, мир и совместное развитие.
Знания о том, как устроено китайское государство и общество, дает бакалаврская образовательная программа «Востоковедение» Института востоковедения и африканистики НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге. Программа сочетает лучшие традиции петербургской востоковедной школы с новейшими достижениями науки о Востоке и социогуманитарного знания в целом. Студенты программы получают мощную лингвистическую подготовку — они изучают два восточных и два европейских языка по выбору и проходят обучение по одной из специализаций, реализуемых на 3–5-м курсах: экономике, политологии, международным отношениям, культурологии и искусствоведению, социологии или философии и религиоведению стран Азии и Африки. Преподают на программе уникальные специалисты, имеющие наряду с востоковедным образованием смежные специальности, а также носители восточных языков и культур. Узнать больше о программе можно по ссылке.
Китай активно обсуждает важные вопросы мировой повестки — изменение климата, миграцию, права человека, кибербезопасность, — предлагая свои трактовки. Например, продвигает идею, что стимулирование социально-экономического роста решит многие проблемы — от предотвращения конфликтов до регулирования вынужденной миграции.
Стратегические нарративы КНР создаются совместно правящей элитой, СМИ и научным сообществом, но их представление в разных аудиториях различается. Вариативность заметна в выступлениях китайских дипломатов в разных странах. В Африке они апеллируют к общему колониальному прошлому, критикуя неоколониализм Запада, а в Казахстане фокусируются на связях через Великий шелковый путь. Для подкрепления китайских идей привлекаются и локальные символы. Например, в России применяют термин «коллективный Запад» и делают отсылки к Великой Отечественной войне, ключевой для российской идентичности. В недружественной для продвижения своих идей американской инфосреде Китай обращается к целевым группам, способным найти в них привлекательные смыслы. Например, тезисы о сложности расовых отношений в США ориентированы на азиатские диаспоры и афроамериканское сообщество.
Самым масштабным каналом распространения нарративов исследователи из питерской Вышки называют китайскую систему СМИ, где крупные госкорпорации соседствуют с региональными изданиями, массовыми и нишевыми медиа. Также КНР договаривается с крупными иностранными медиакомпаниями о распространении информации. Одновременно китайские дискурсы продвигаются через социальные сети и блогеров, чья связь с властями КНР не всегда очевидна. У большинства крупных СМИ, посольств и государственных органов есть аккаунты в соцсетях, в том числе заблокированных на территории КНР.
Для продвижения своих идей на высшем уровне Китай активно использует международные форумы и организации. Он не только распространяет свои тезисы на площадках международных институтов организаций, но и стремится физически занять больше мест в системе. Сейчас представители КНР возглавляют 4 специализированных агентства ООН из 15.
Наконец, Китай пытается повысить свой авторитет в академическом сообществе. Для популяризации нарративов среди исследователей и аналитиков используются создание сетей мозговых центров совместно с другими странами и проведение совместных научных мероприятий, где темы и способы их обсуждения модерируются представителями КНР.
Китайские дискурсы распространяются на широкую аудиторию. Однако, отмечают Елена Соболева и Светлана Кривохиж, сохраняются и барьеры, не позволяющие Пекину стать мировым лидером идей. Среди них недостаточное качество содержания, сложность привлечения новой аудитории и выстраивания доверительных отношений с ней. Наконец, китайские идеи конкурируют с другими, давно пользующимися доверием широкой аудитории.
В современных условиях из-за развития технологий и фрагментации аудиторий невозможно создать единственный господствующий нарратив. Скорее можно говорить об альянсах, объединяющих страны с близким мировосприятием. «Китай имеет все шансы стать лидером одного из таких альянсов и формировать мировоззрение своих последователей. В этом случае России пришло время отрефлексировать, какое место она займет в этой конфигурации», — резюмируют ученые.
Научиться разбираться в тонкостях китайской внешней политики можно на магистерской программе «Кросс-культурные исследования Азии и Африки в контексте международных отношений» Института востоковедения и африканистики НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге. Ее выпускники становятся специалистами междисциплинарного уровня, обладающими экспертными компетенциями в области международных отношений и межкультурных коммуникаций, могут оказывать экспертно-аналитические услуги в различных учреждениях, продолжают академическую карьеру.