Социальная инклюзия в системе оснований интеграции российского общества: сравнительный анализ ценностей и практик в институциональных и неформальных контекстах

Один из способов понять то, чем является социальная инклюзия – изучить этот феномен в качестве многоуровневого явления современной общественной жизни. Социальная инклюзия в повседневной реальности встречается в качестве ценностей (культурный уровень), социальных норм (институциональный уровень) и как совокупность практик (уровень организаций и неформальных взаимодействий локальных сообществ). В современной литературе принято рассматривать социальную инклюзию и интеграцию сообществ в качестве феноменов низовой инициативы, социокультурного опыта, создающего взаимодействия, направленные на поддержку устойчивых точек опоры для социальной сплоченности (Gauntlett, 2011, Manzini, Coad, 2015). В рамках нашего исследования была предпринята попытка показать каким образом социальная инклюзия воплощается в контексте российского общества. Мы также постарались выработать практические рекомендации по распространению инклюзивых практик и фасилитации конструктивной низовой гражданской активности как для местных сообществ, так и для бизнеса в городах.

Инклюзия и образовательное пространство – перспективы и проблемы

Одной из ключевых областей для формирования и распространения инклюзивных установок является образовательное пространство. Актуальность изучения обозначенного контекста обостряется макросоциальными факторами – негативной, а подчас нарочито агрессивной репрезентацией мигрантов и беженцев в пространстве публичной сферы. Существует ли плюралистичное конструирование инаковости? Как обстоят дела с образовательными материалами, предназначенные для интеграции самих мигрантов?  Для ответа на эти и рад смежных вопросов одна из частей нашего проекта была посвящена анализу современных учебных пособий для детей из семей с миграционным опытом (1-4 классов). Результаты исследования (Козлова, 2020) показали, что границы межкультурных различий хоть и продолжают четко воспроизводиться в иллюстрациях и примерах учебников, но по факту касаются преимущественно разнообразия фольклора и бытовой культуры. Сам образ «инаковых» не базируется на ценностных или нормативных различиях культур, вырисовывается положительным, приглашающим к активному взаимодействию и диалогу. Однако картина доброго принимающего общества, бесконечно открытого новому социальному опыту, оттеняется пассивным характером ролей мигрантов. Они почти всегда показаны на обслуживающих ролях, никогда не обладают управленческим функционалом или любой иной властной позицией, а успех интеграции зачастую ассоциирован в примерах с ассимиляционным дискурсом. Сознательные или несознательные попытки через объективацию культурных различий выстроить систему закрепленной социальной иерархии чреваты воспроизводством логики т.н. «дифферинциалисткого расизма» (см. подробно: Шнирельман, 2011), который подчеркивает неустранимость и непреодолимость различий, существующих между Своими и Чужими. Выводы по этой части проекта приглашают как авторов, включенных в разработку интеграционных учебных пособий, так и педагогов, социальных работников, так или иначе занятых в сфере интеграционного образования, к переосмыслению ценностно-нормативных оснований репрезентации культур в сторону более полной представленности поликультурной идеологий. Это необходимо и для снижения ксенофобии в принимающем обществе, и для успешного, полноправного включения представителей этнокультуных меньшинств.

Продолжая анализ образовательного пространства, в рамках проекта посредством микросоциологического анализа были раскрыты различные аспекты опыта работы с гетерогенным пространством на примере исследования многообразного культурного и социального состава в ридинг-группах. Ридинг-группа, исторически возникшая в качестве гомогенной социальной практики чтения активистких текстов, трансформируется сегодня в явление с кросс-культурной составляющей, включая разных людей, с разным культурным, профессиональным и биографическим бекграундом. Реализуя автоэтнографический анализ опыта преподавателя были показаны вызовы и преимущества работы с поликультурной средой (Андреев, 2020), которая раскрывается не только как вызов, но и доказательно рассматривается преимуществом, посредством которого выигрывают все участники данного социального взаимодействия.

Эмоциональная культура и культура организационная: качественное измерение социальной инклюзии

Постепенно переходя к рассмотрению уровня организационной культуры (не только в образовательных средах), в рамках проекта были описаны фундаментальные общественные трансформации, связанные с развитием и изменением современной эмоциональной культуры (Симонова, 2020), которая напрямую связана с эмоциональными индикаторами успешности инклюзивных и интеграционных процессов в целом. Анализ внутренних связей эмоциональных императивов (четких правил, которые люди направляют к себе и окружающим в тех или иных ситуациях, требующих той или иной эмоциональной реакции) приводит нас к проблеме конфликта рационального и эмоционального в повседневной жизни человека. На фоне этого конфликта все больше людей в современных обществах вынуждены обращаться к низовой солидарности, чтобы поддерживать и воспроизводить свой внутренний, психологический ресурс. Таким образом возрастает значимость эмпатии как особой формы эмоциональной работы, скрепляющей и поддерживающей низовые взаимодействия людей. Однако эмпатия, и связанное с ней сочувствие, сегодня подвергаются трансформации - рационализации и коммодификации, тем самым внутренне обесцениваются или сводятся к рассуждениям о том, какая из групп заслуживает больше моральной, а следовательно, и материальной поддержки. «Усталость от сострадания» (Figley, 2002; Wilkinson, 2019) накладывает свой, неизгладимый отпечаток на качество интеграции и, в целом, готовности нашего общества принимать различные меньшинства.

Базовым контекстуальным фактором, с точки зрения его роли в инклюзивном, а шире в интеграционном процессе, который мы изучали в рамках нашего проекта, является организационная культура. Очевидно, что в качестве среды для развития инклюзии организационная культура может выступать и как ее прямой проводник, но и как ее прямое препятствие, культура «не бывает инклюзивной по умолчанию» (Горяйнова, Ярская-Смирнова, 2020). На основе анализа роли программ корпоративной социальной ответственности (КСО), реализуемых крупным бизнесом (российскими компаниями и компаниями с международным участием) в привнесении «духа инклюзии» на уровень локальных сообществ коллективу удалость выделить два подхода, раскрывающих то, каким образом бизнесы формируют инклюзивную повестку и становятся авторами идей и драйверами инклюзивных практик на уровне местных сообществ.
Первый подход предполагает, что компания лишь намечает направления, внутри которых возникают социальные низовые инициативы самих жителей, представителей местных сообществ, которые на конкурсной основе получают финансовую и иную ресурсную поддержку компании.
Другой подход заключается в том, что именно сама компания создает целый набор социальных инклюзивных проектов, соответствующих её стратегии социальной ответственности, в которых реализуются разнообразные инклюзивные практики, целевые группы для которых также выбираются компанией. В этом случае местное сообщество выступает активным участником и благополучателем, но не реализует функции инициатора.

Практические рекомендации для бизнеса и локальных сообществ

В этой связи также удалось сформулировать несколько практических рекомендаций по распространению инклюзивых практик:

1. В первую очередь следует уделить внимание состоянию сплоченности местного сообщества, с которым предполагается работа, необходимо установить факт наличия общих интересов, а также информированности сообщества о лидере, активисте, который сможет компетентно осуществлять переговоры
2. В отсутствии такого лидера или активиста (или их группы) нами рекомендовано активировать сессию pro-bono консультаций с наиболее компетентными из существующих членов локального сообщества, что уже можно считать началом инклюзивной практики на местах.
3. Как местные сообщества, там и местные НКО должны занимать проактивную позицию в выявлении уже реализуемых компанией инклюзивных проектов. «Запрос на инклюзию» должен исходить от самого сообщества, так как никто кроме него самого не знает действительно насущных вопросов, которые необходимо решить в рамках предполагаемого инклюзивного проекта или практики.
4. Особую роль в формировании инклюзивной повестки занимает представленность местного сообщества и НКО в социальных сетях на уровне пабликов или сайтов, это позволит сообществам заявить во всемирной сети о своих особенностях и интересах, а также повысить информированность самого сообщества о том, как оно развивается и какие вопросы намерено решать. Бизнес, финансируя обучение представителям сообщества созданию и развития интернет ресурсов, уже делает свой вклад в качестве агента по продвижению инклюзивных проектов.

Главным итогом нашего исследования является эмпирическая фиксация того факта, что для отечественного контекста на данном этапе его развития характерен тренд формирования социального сплочения «сверху», где ключевыми агентами, инициаторами сплочения выступают властные, политические структуры, либо крупный бизнес. С одной стороны, это позитивно влияет на ситуацию продвижения инклюзивных ценностей, пусть и в недостаточном количестве для фундаментальной ценностной трансформации российского общества. С другой стороны, агенты, актуализирующие в своих руках ресурсный потенциал для продвижения идей инклюзии и социальной интеграции зачастую игнорируют интересы и потребности большого количества социальных групп, остро нуждающихся в подобных мерах (к примеру, высокий уровень невидимости людей, с миграционным опытом, в том числе с опытом трудовой миграции и т.д.). 

Установки студентов педагогических специальностей по отношению к инклюзивному образованию

Подавляющее число современных исследований значимости роли педагога в продвижении принципов как учета и поддержания разнообразия, так и преодоления неравенства в целом основано на использовании массовых опросных методов. В данной ситуации не всегда вполне очевидны субъективные смыслы, которые вкладывают будущие педагоги в понимание сути инклюзивного образования и собственной профессиональной миссии. Проведенное исследование проведено с целью внесения вклада в понимание перспектив распространения и развития инклюзивной культуры и практик, а также способов повышения эффективности реагирования на принципы и требования инклюзивного образования. По результатам исследования удалось составить представление о социокультурной ситуации, в которой находят себя современные выпускники педагогических вузов с точки зрения их отношения к инклюзии и инклюзивному образованию. Зачастую не только отсутствие объективной возможности реализовывать инклюзивные принципы в образовательной повседневности, но и базовая неготовность самих педагогов может быть рассмотрена в качестве фактора инклюзивной политики. Представленное исследование дополняет пул работ отечественных авторов, отмечающих в качестве важной характеристики современного этапа развития системы общего образования недостаточную готовность педагогов и специалистов сопровождения.

Анализ репрезентации социально уязвимых категорий населения и инклюзивных процессов в учебной книге

Данная часть проекта продолжает развивать общую рамку анализа нормативного образовательного дискурса, обращая внимание на анализ школьных учебных пособий. В фокус исследования попали учебники «Обществознания» для 5-11 классов (изд-во Просвещение, 2019-2020).

Стоит выделить важные тренды, связанные с повесткой инклюзии и отражающие контент проанализированных учебных книг:

1. Дискурс, установившийся в последние годы в отношении людей с инвалидностью, можно назвать инклюзивным: люди с инвалидностью репрезентированы как обладающие безусловной ценностью для общества, а общество – как ориентированное на «поддерживающее включение». В приватном пространстве отношение к людям с инвалидностью репрезентировано в контексте индивидуального морального долга, в публичном – как четко определенная социальная норма, которая поддерживается (реализуется и продвигается) усилиями акторов разных типов и уровней (индивидуальными усилиями самих людей с инвалидностью и их непосредственного окружения (семьи, друзей), общественными инициативами (НКО, благотворительными фондами) и государственными и международными программами);
2. Имущественное неравенство представлено в учебниках в категориях богатства и бедности. Данный тип неравенства претендует в пособиях на объяснительную модель социального неравенства как тематики в общем.  Оно нормализовано и объясняется исключительно характером и интенсивностью индивидуальных усилий акторов на рынке.

Образовательная инклюзия представителей коренных народов

Внимание в данной части проекта было сосредоточено на проблемах преодоления неравенства в доступе к высшему образованию представителей коренных народов. Эмпирические данные собирались методом полуструктурированного интервью в рамках исследования кейса отделения коми-пермяцкого языка и литературы и русского языка Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета (ПГГПУ). Собранные данные позволили сделать вывод об адаптивном потенциале мягких стратегий инклюзии, позволяющих индивиду самостоятельно варьировать степень культурной закрытости-открытости.