14 июня 2016 г. Состоялась встреча "Нормы инклюзивного обучения инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья в образовательных организациях высшего образования и опыт их реализации" с Еленой Александровной Мартыновой

Елена Александровна Мартынова -  доктор педагогических наук, профессор кафедры общей и профессиональной педагогики Челябинского государственного университета.

Е.А. Мартынова рассказала об опыте реализации норм инклюзивного образования в российских условиях на примере ЧелГУ. В ЧелГУ сложилась уникальная для России система доступности высшего образования для инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья. В ее основу положено инклюзивное обучение инвалидов и сопровождение учебы: - все это позволяет обучать инвалидов с различными видами и степенью физических нарушений.

Презентация выступления:
Презентация ВШЭ Мартынова - Нормы инклюзивного обучения инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья в образовательных организациях высшего образования и опыт их реализации.pptx
Видео выступления:


Расшифровка встречи: 

Расшифровка встречи - Елена Мартынова.docx

[Елена Александровна:]

Меня зовут Елена Александровна. Я работаю в Челябинском государственном университете почти 40 лет. Почему Челябинский государственный университет занят таким делом? Хочу познакомить вас с историей, как все это произошло.

На сегодняшний день это базовое образовательное учреждение высшего профессионального образования. С самого начала в Уральском федеральном округе как начали, так и стоим на этой позиции.

Мы 2 года являлись федеральной информационной площадкой по инклюзивному обучению.

В связи с тем, что у нас довольно богатая предыстория и опыт, нам было поручено исполнять государственное задание Министерства образования и науки по нормативно-методическому и организационно-аналитическому обеспечению доступности высшего профессионального образования. Тема высшего образования была под моим руководством, начального и среднего — под руководством Романенко Дарьи Феликсовны. Это моя бывшая аспирантка, а ныне эксперт Министерства образования, чрезвычайно умный и опытный человек. Мы вместе хорошо работаем. Могла бы и она приехать, вместо меня все рассказать и показать.

Именно здесь, в ЧелГУ, мы набрались опыта, поскольку разрабатывали, так скажем, поднормативные задания, которые шли вслед за выходом федерального закона «Об образовании», куда же вошло инклюзивное образование. Выполнение этой работы дало нам багаж, востребованный сейчас в вузах.

 

На сегодняшний день в нашем вузе инклюзивно учится 92 студента-инвалида. Количество студентов менялось. Когда мы начинали, доходило до 200. Сейчас многих уже выучили, пошел постоянный стабильный поток по потребностям нашей области, по количеству детей, которые выходят из школ и имеют соответствующие знания и возможности поступить в вуз. Далеко не все могут поступить, пройти через нынешнюю систему вступительных испытаний, ЕГЭ.

92 студента — более или менее стабильное число. На всех факультетам (у нас 15 или 16 факультетов) есть хотя бы по одному человеку.

По формам обучения ситуация тоже менялась. Когда-то превалировало очное, теперь заочное сравнялось с очным. Обучаем также дистанционно.

У нас традиционно существует довузовская система подготовки (1 год). Раньше она была очень распространена, и практически все, кто поступал, проходили через довузовскую подготовку. Сейчас все торопятся жить, родители не желают тратить один год. Хотя напрасно. Мы их хорошо готовили, практически 80-90% поступали, будучи уже подготовленными, пройдя этот адаптационный блок. Теперь это система ЕГЭ, они сдают и проходят. Приходится с ними встречаться на той стадии, когда они студенты, когда уже корректировать, если что, надо очень быстро, экстренно. Довольно трудно.

Немного о нашем вузе. Учатся у нас инвалиды всех групп: первой, второй, третьей. Обращаю ваше внимание: первая и вторая группы самые тяжелые. У нас половина — это именно такие студенты. У большинства вузов, как правило, хватает сил на третью группу. Здесь и колясочники, и с тяжелыми заболеваниями, глухие (сейчас рекомендуется говорить неслышащие), и незрячие, с разного вида нарушениями опорно-двигательного аппарата, слуха, зрения, других органов и систем.

С нарушениями слуха немного, потому что у нас в области плохо поставлена система среднего образования для слабослышащих. Всего одна школа. И после 14-15 лет учебы им, уже большим дядям, конечно, не хочется идти в вуз. Они идут работать на заводы, их туда охотно берут. К сожалению, берут на вредное производство, где они окончательно теряют свой слух.

 

В вузе с 1996 года функционирует региональный учебно-научный центр. Он назывался по-разному: центр инвалида, центр обучения инвалидов, сейчас он приобрел такое название [: Региональный учебно-научный центр инклюзивного образования].

Все начиналось лет 20 тому назад. В 1996 году ректором был и ныне здравствующий Батухтин Валентин Дмитриевич — человек очень широких, европейских взглядов. Тогда у нас были замечательные отношения с Европой, Евросовет давал очень много проектов на Россию. Мы надеялись, что всё и дальше пойдет по этому пути. Что собственно с образованием-то и случилось, и в остальных областях тоже.

Комиссия по науке Совета Европы периодически объявляла определенные, превалирующие тематики. Это были годы доступности высшего образования. 5-6 лет они усиленно занимались тем, что продвигали и финансировали проекты по доступности образования во всех странах, по разным видам и категориям людей, которые испытывали дискриминацию в области образования. Национальные меньшинства, слабо защищенные, малообеспеченные, мигранты тогда у них уже были. И, конечно, самые дискриминированные группы — это инвалиды во всех странах.

Это может показаться парадоксом, но количество инвалидов в разных странах — 10% как минимум. И оно продолжает расти во всем мире, независимо от того, Кения это или Соединенные Штаты Америки. Есть еще один фактор, который, как ни странно, сказался на росте инвалидности. Успехи медицины привели к тому, что детей выхаживают малюсеньких, килограммовых, полукилограммовых, рожденных недоношенными. Часто это как раз та категория, которая попадает в категорию с нарушениями здоровья.

Ректор подключил нас к европейскому проекту. Тогда мы и начали.

В 1996 году, включаясь в эту тематику, мы видели перед собой готовый европейский образец. Мы поездили по вузам, увидели это воочию, там все уже было. В разных странах Акту о дискриминации инвалидов 100-150 лет. Прекрасное оборудование, оснащение, при едином образовании. А у нас были тогда только были места при специальных вузах. Это выдающийся наш вуз МГТУ, который до сих пор продолжает быть одним из лидеров в этой области. Он в большей степени концентрируется на глухих. У них смешанная система обучения, но изумительно техноемкая, и ни у кого такой больше нет.

Был вуз-интернат. Еще был вуз искусств интернат. Вот эти специальные вузы. А так, учились инвалиды врассыпную, и учились. Вот так предвиденье тех лет определило это направление.

 

При инклюзивном образовании все обучающиеся, независимо от их особенностей, включены в систему общего образования и обучаются со своими сверстниками в образовательных организациях общего типа, которые создают специальные условия.

Инклюзивное образование — безусловно, сложная штука. Ограничения здоровья обучающегося — первый фактор, который мешает ребятам с инвалидностью учиться.

Это и состояние здоровья, и дезадаптация в случае отсутствия привычных, адекватных его физическому состоянию условий жизни, быта, переезда. Нужно приехать до вуза, быть там, просто находиться в нем по 6-8 часов (иногда и больше).

Конечно, это барьер архитектурного окружения, который не только мешает приехать, но и мешает нормально общаться, нормально учиться.

Это и социальная дезадаптация. Как правило, у ребят довольно узкий социальный опыт, узкое информационное пространство, слабые коммуникативные навыки. Все это сопровождает ребят с нарушениями здоровья, которые приходят учиться.

Психологические барьеры. Когнитивная, информационная дезадаптация. Недостаточные знания, как правило, на предыдущих этапах обучения, где в школах зачастую просто ставят оценки. Ну, и сложности финансовых барьеров, необходимость дополнительных расходов.

 

Однажды на лекции, кажется, в Англии, я услышала интересный факт, и он неоднократно повторялся в других выступлениях. Страны переходили к инклюзивному образованию в годы экономического кризиса. Почему так? Потому что, сделав пусть и большие, но разовые вложения в эту систему и поставив ее на нужные рельсы, мы освобождаем общество от постоянных выплат, от постоянной необходимости оказывать помощь 10% населения. Оно становится трудоспособным, способным иметь семьи, обеспечивать свои семьи. Этот факт я неоднократно слышала из уст людей, которые, очевидно, знают, о чем говорят.

 

Очень долго превалировала медицинская модель инвалидности. Кто в ней инвалид? Invalid = in-valid = не-годный. Инвалидность — это нарушение здоровья, значит, его надо лечить. Но в первой половине предыдущего века под влиянием самих инвалидов произошел переход в сознании. Мы пишем «медицинский», «социальный», а этот переход состоялся в сознании общества, людей.

Нынешняя модель предполагает, что причина инвалидности не в нем, не в заболевании, а в барьерах, стереотипах, предрассудках общества. И если поставить пандусы, ведущие в библиотеку, то он точно так же пойдет в библиотеку и будет абсолютно равен со всеми остальными в доступе к библиотечной базе.

Элементарный пример для наглядности. Если рассматривать ребенка или учащегося как проблеме. Когда он отличается от нормы и нуждается в особых условиях, он просто не отвечает требованиям образовательной организации и исключается.

А если рассмотреть как проблему не ребенка, а систему образования, то мы должны идти по другой цепочке. Мы должны признать, что не ребенок исключается из школы, а школа исключает ребенка из процесса обучения.

Картинка примитивная, но наглядная.

Стандартное образование, обычный ребенок, обычные учителя, обычная школа.

Специальное образование, детишки угловатые, как от папы Карло… Педагоги тоже особенные. Дефектология — это особенная педагогика со своим подходом.

Кстати, мы до сих пор не нашли консенсус между общими и специальными педагогами. Последние продолжают утверждать, что инклюзивное образование — это глупости, которые пришли к нам с Запада, хотя это безусловно не так.

 

Одно время говорили про интегрированное образование, когда ребенок подстраивается под школу, и система его принимает. Но суть инклюзивного образования в создании специальных условий. Каким бы ни был ребенок, не только с нарушениями здоровья, но и противоположным — талантливым, особенным, способным — ему должно быть хорошо, комфортно в школе, должны быть созданы условия.

Социальный подход к пониманию инвалидности закреплен в Конвенции ООН, 2006 год. До нее была масса международных документов — мировое сообщество занималось этой проблемой, начиная с Декларации прав человека 1948 года.

3 мая 2012 года наша страна ратифицировала эту Конвенцию. И деваться было уже некуда, надо было принимать прописанные в ней условия. Этот полномасштабный документ говорит о правах инвалидов в разных сферах нашей жизни, направлен на наделение инвалида возможностью эффективно участвовать в жизни свободного общества.

Опишу лишь механизм. Наш вуз также принимает участие в этой работе: составляет свой доклад по соблюдению прав инвалидов. Потом все сводится воедино Уполномоченным по правам человека, он докладывает в комиссию ООН по правам инвалидов. Там информация анализируется, и в ответ мы получаем брошюры, где сказано, что мы выполняем, что не выполняем, что наша страна должна в следующий год выполнить. Государства-участники обязаны это делать.

 

Мне очень нравится принцип инклюзивного образования, его гуманитарная формулировка в этой Конвенции.

Ценность человека не зависит от его способностей и достижений.

Каждый человек способен чувствовать и думать, имеет право на общение, на то, чтобы быть услышанным.

Все люди нуждаются друг в друге. Не только инвалиды — в нас, но и мы — в них.

Когда мы объединяем всех студентов вместе (у нас в вузе это много где), за многие годы сложилась такая обстановка, что действительно не чувствуется разница. Частая сцена в нашем вузе: кто-то выкатывается из аудитории на коляске, кто-то прихрамывает. Есть и отчетливо бросающиеся в глаза формы инвалидности. Тем не менее, все дружно куда-то идут — в кафе, в кино или в сад ботанический. Ребята сживаются быстрее, чем мы думаем о них, быстро это понимают.

Кажется, в декларации это и сказано, что начинать надо с образования.

 

Последние годы мы занимались разработкой нормативной базы. Вышел федеральный закон, и с момента его выхода за три года под него полностью была создана нормативная база. Нормативно-правовая база субъектов еще формируется. Во-первых, есть вузы, принадлежащие субъектам. А во-вторых, в сферу ответственности субъектов федерации входит среднее и начальное профессиональное образование.

Постепенно выкристаллизовывается раздел о специальных условиях для обучения инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья. То есть «Что надо конкретно?» Говорим, проводим, а как это рассортировать, выписать, по позициям классифицировать?

Практически уже сформированы требования к вузам. В стадии внедрения находятся адаптированные программы. Практически полностью за три года — это довольно быстро.

 

Надо сказать, что у нас уже была основа для инклюзивного образования. Это федеральный закон «О социальной защите инвалидов», принятый в 1995 году. Вообще 1995 год был ужасным. Принимали странные законы об инвалидах, о дискриминации, о недискриминации инвалидов.

Мы с огромным отставанием от всех приняли закон о социальной защите инвалидов, потому что слово «защита» — это государственная гарантия, которая обеспечивается финансово. Не просто декларация, а закон, который должен иметь бюджетно-фигуральную основу. Поэтому мы досидели до 1995 года, хотя и не лучшего года в части экономики.

После Указа Президента пошли распоряжение правительства, государственная программа, федерально-целевые программы (до сих пор идут каждый год). Министерство работает очень активно. И они выбрали наш вуз по этой части.

Три года, связанные с этой работой, были очень нелегкими для каждого, кто в ней принимал участие. Все шло очень интенсивно, быстро, под напором, и так надо было.

 

Если вы посмотрите в закон, вы увидите, что там везде сказано «обучающиеся с ограниченными возможностями здоровья». А мы говорим то «инвалид», то «обучающийся с ОВЗ». Постоянно задают вопросы, что это такое, как это понять. Мы тоже долго пытались разобраться, хотя было понятно, что «инвалид» и «лицо с ОВЗ» — это разные категории.

Инвалид по определению закона «О социальной защите…» — это человек со стойким расстройством функции организма, «приводящим к ограничению жизнедеятельности и вызывающим необходимость его социальной защиты». Что следует за этим определением?

Инвалид получает справку об инвалидности в государственной организации, которая называется медико-социальной экспертной комиссией. Эта справка — государственный документ, и она дает государственный статус. Слово «инвалид», по моему убеждению (и по убеждению многих специалистов), никоим образом не должно восприниматься стыдливо. Это официальный статус. Люди сами себя так называют. И немало тех, кто говорит и не испытывает недоразумений.

А людям далеким от этого почему-то неудобно произнести это слово, и это неправильно.

Американские инвалиды, наоборот, прямо говорят — disabled, потому что это прямо указывает на его проблему. Будьте любезны решать эту проблему. А у нас думают, кто с особыми возможностями, кто с бесконечными возможностями — все это игра в слова.

Официальный статус инвалида. Получая государственный статус и государственный документ, инвалид также получает индивидуальную программу реабилитации, в которой прописано все, что ему рекомендуется. И все, что туда записано, имеет силу закона. Записано право на льготы — по жилью, на лекарства, путевки, протезы, коляски — государство должно дать. И попробуй не дать — будет большой скандал.

Вот права инвалида. Но почему-то законодатели весь закон ввели, в основном, в отношении обучающихся с ОВЗ. И только иногда там прописывают, в том числе, и инвалидов.

Что касается лица с ограниченными возможностями (лица с ОВЗ). Это физическое лицо, которое имеет недостатки. В отличие от инвалидов недостатки эти подтверждаются не государственной комиссией, а отраслевой — психолого-медико-педагогической комиссией, принадлежащей системе образования. И практика этой психолого-медико-педагогической комиссии такова — раз она работает в системе образования, то работает до 18 лет. Хотя мы достучались до Минтруда, она обязана работать со всеми.

Что сейчас внушает надежды на то, что это разногласие будет снято? Внесен проект федерального закона о внесении изменений в ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» с тем, чтобы эти категории рассматривать одинаково.

Предложен (и правильно) такой механизм: лица с инвалидностью включаются в категорию обучающихся с ОВЗ при подтверждении психолого-медико-педагогической комиссией (ПМПК).

Это правильно еще вот почему. В медицинской комиссии от государства работают медики, далекие от образования. Они пишут иногда полную ерунду. Мы получаем справки и не знаем, что с ними делать. А чтобы знать, что делать, надо плотно работать с МСЭ, буквально персонально. У нас есть человек, который знает, что правильно, как написать. Если такого человека нет, и вы не дружите с МСЭ, вы будете получать ерундовые справки, ни о чем не говорящие. «Способен учиться на дневном отделении» и типа того.

Сейчас положение о МСЭ очень сильно расширяется. Именно они должны квалифицированно — с точки зрения образования — прописать все условия, которые нужны инвалидам и обучающимся с ОВЗ. Тогда они будут внесены в закон. Обе категории одинаковы с той точки зрения, что им нужны особые условия обучения. Медицину, лечение, лекарства и т.п. такой студент получит в соцзащите. А все, что ему надо в образовании, он получит через справку ПМПК.

ПМПК придаются новые полномочия и новая ответственность, чтобы эти справки были качественными, чтобы вузы могли с ними принимать учащихся.

 

[Отвечая на комментарий из зала:]

Будут приходить просто лица с ОВЗ, прошедшие психолого-медико-педагогическую комиссию, и инвалиды с такой же справкой.

Инвалиду перед поступлением в вуз надо прийти в ПМПК, где пропишут конкретно, что ему надо в области образования. Не просто лекарства, лечение, то, другое, третье и «Способен учиться в вузе». А что именно ему надо в вузе. Слуховой аппарат ему нужен в вузе? Специальные компьютеры, ноутбук? Рабочее место? Тогда будет понятно.

Эта медкомиссия региональная. По крайней мере, в нашем регионе она одна. И туда сводят всех. Как правило, они работают с маленькими детишками, с ЗПР. Но если все будет выполнено так, как написано в законопроекте, получится по уму.

Кстати, о лице с ОВЗ, которое якобы придет со справкой. Сколько я работаю, в нашем вузе я лица с ОВЗ не видела. У нас одни инвалиды.

ПМПК эту справку дает до 18 лет. А сейчас инвалиды даже не будут, если все так произойдет, в категорию всех подряд. Создавать им особые условия.

Есть основа — ФЗ №181 1995 года «О социальной защите инвалидов». В нем есть раздел, что инвалидам создаются необходимые условия для получения образования в организациях, упоминается адаптированная программа. «Созданы специальные условия» — в принципе, уже что-то. На практике возникают законодательные коллизии. Кто и как в системе образования будет выполнять этот закон о социальной защите? Только на основании судов.

Когда это прямо записано в законе «Об образовании», совсем другое дело. Вот он закон «Об образовании»: «обеспечение равного доступа к образованию для всех с учетом разнообразия особых образовательных потребностей». Создаются специальные условия, но здесь перечислены не все из них.

Кроме того, в 2015 году вышел профессиональный стандарт «Педагог профессионального обучения дополнительного профессионального образования». В стандарт вошли вопросы индивидуализации обучения для обучения лиц с ограниченными возможностями здоровья и необходимые для этого умения, чего раньше не было. Процесс двигался и таким образом.

Вслед за законом совершенствовалась федеральная нормативная база. Эти документы вузам знакомы, они по ним работают. Порядок организации и осуществления образовательной деятельности, приема граждан на обучение, порядок по СПО, порядок государственной итоговой аттестации, порядок прохождения практики, и т.д. В эти положения отдельно внесены позиции, касающиеся инвалидов.

В принципе, в России пошли по правильному пути. Не стали писать, как того очень хотели инвалиды, закон о специальном образовании. Еще при Ельцине проект ставили в Государственную Думу, снимали 2-3 раза, не меньше. Но не приняли. А приняли цивилизованно общий закон, где надо вставить положение, касающееся инвалидов. Зачем писать отдельный закон, разве они отдельные люди?

И поэтому мы, когда пишем локальные документы в своей организации, не пишем, скажем, «Положение об обучении инвалидов». А во все локальные документы вуза делаем соответствующие вкрапления в нужных местах.

Механизм таков. Факультеты ведь пишут всевозможные программы, проекты, положения о тех или иных видах деятельность — все время ведется нормативно-творческая деятельность в локальных масштабах. Каждый документ идет по кругу по экспертизе, и один из пунктов этой экспертизы — центр инвалидов. Он приходит к нам, и мы туда свое вставляем.

 

Вопросы, которые часто возникают и кажутся парадоксальными. Возможен ли прием инвалидов и лиц с ОВЗ на обучение по образовательным программам, предъявляющим требования к состоянию здоровья обучающихся?

Есть положение Минтруда, которое определяет круг профессий и связанные с ними медицинские противопоказания, с одной стороны. С другой стороны — Конституция, закон «Об образовании», которые ни в коей мере не разрешают ущемлять права граждан на образование.

Допустим, пришел инвалид к нам учиться на горное дело или на авиадиспетчера, мы его обязаны принять, если он прошел процедуру ЕГЭ. Но мы ему обязательно должны сказать, что учиться в аудитории — это нормально, пожалуйста. Обязаны тебя учить, будем учить, учись, пожалуйста. Но когда дело дойдет до практики на производственном предприятии (горном, авиационном), отраслевые требования тебя к практике не допустят. Поэтому по практике ты получишь «2» и будешь отчислен из вуза.

На практике таких коллизий пока не было, однако теоретически это возможно. Надо жестко и прямо это говорить студентам. Другого механизма — запретить или что-то сделать — нет. Это единственный механизм.

Долго и с разными вузами мы искали консенсус, решение этого вопроса. Особенно это касается инженерных и медицинских вузов. Многие вузы обеспокоены, как будут работать инвалиды. Горный Ленинградский институт (Санкт-Петербург) тоже очень сильно волновался, как это инвалиду — и в шахты.

Работайте с Минтруда и включайте туда свои профессии в перечень профессий, требующих особых показаний здоровья, имеющих особые противопоказания. Не с образованием работайте. На обучение обязаны всех принять, кто прошел.

Пытались также искать лазейки типа практики. Но ведь производство не заменишь офисной практикой.

 

Еще один вопрос, вызывающий сомнения в процедурах учебы. Каким образом абитуриент, имеющий инвалидность или ОВЗ, должен заявить об особых образовательных потребностях? Многие не предъявляют справки (не хотят, скрывают). А потом в нужный момент, когда «у вас двойка» или неуд, когда грозит отчисление, справка вдруг появляется.

Процедура предъявления в обязательном порядке не прописана. Так же, как и индивидуальная программа реабилитации, которая в России имеет заявительный характер. Инвалид может ее не просить. Может, ему ничего не надо и льгот он не хочет (хотя это из области фантастики).

Рекомендуется включать в заявление абитуриента информацию о наличии инвалидности или ОВЗ. Мы включили такой пункт в заявление. Конечно, кто-то может его и не заполнить. Но тогда и мы, когда возникнет проблема, можем ему сказать: «Чем мы можем тебе помочь, мы же не знали о твоих проблемах?» С этим надо жестко. И надо вводить нормативную основу.

Если студент заявляет, мы обязаны помогать. Если не заявляет, откуда мы это знаем? В законе написано: «на основании индивидуальной программы реабилитации». Об особых образовательных потребностях не написано. А требовать мы не имеем права.

Если они будут проходить через комиссию (ПМПК), может быть, ситуация улучшится.

[Отвечая на комментарий из зала:]

Нельзя прописать в положении об инклюзивном образовании вуза «если вы не предъявляете в заявлении эту потребность, мы не обязаны предоставлять специальные условия обучения». Это будет нарушением закона. В законе не указана обязанность предъявить вузу эту справку.

Студент только на третьем курсе приносит справку, что у него ОВЗ, а у вуза нет специальных условий — как выходить из такого положения.

Мы за 20 лет видели море конфликтов. На нас и в прокуратуру, и куда только не жаловались. Чем больше делаешь, тем больше получаешь жалоб.

Единственное, что спасает в этих случаях, — плотная работа с родителями и детьми, начиная еще со стадии приема. Они все равно раньше приходят в вуз, чтобы узнать, как у вас учатся, можно ли у вас учиться, просто так не приходят. В приемной комиссии глаз наметан, они говорят им: «Подойдите, пожалуйста, в такую аудиторию». Там психолог-профориентатор, начинает с ними беседовать, берет телефон, разговаривает. Только так, по-другому мы не можем. Нарываться на конфликты — будем виноваты.

Как и в случае с МСЭ.

У нас была студентка, которая нас довела до министров. В корпусе [для очников] все полностью доступно, любой уголок доступен. В нем выстроили прекрасный актовый зал, и не успели пристроить пандус к сцене. А у нее красный диплом. Конечно, ей хотелось быть на сцене, а она не смогла выехать на сцену на своей коляске. Полгода нас муштровали.

Это дело не всегда благодарное. Хотя с другой стороны очень благодарное, потому что это замечательные учащиеся, увлекающиеся!

Нам помогает спонсор — банк «Уралсиб», он проводит для них мероприятия, выдает стипендии, они что-то пишут. Кто спортом занимается, кто лыжами, какими только увлечениями не заняты. У них нет свободного времени. Это люди, которые действительно имеют желание, напор и желание пробиться. Иначе бы они не были в числе студентов. Успеваемость у них выше, число красных дипломов выше. Нужна только помощь.

Есть и повторяющиеся конфликты. Как правило, их провоцируют родители. У родителей гиперопека по отношению к детям. Они хотят видеть их если журналистами, то международными, если юристами, то в Верховном суде, не меньше.

С родителями тоже надо работать. Дети — они еще глупые. А когда родитель стоит за спиной, требует от нас, тогда тяжело.

[Отвечая на комментарий из зала:]

Кто финансирует создание дополнительных условий. С этого года вводится повышенный, удвоенный коэффициент финансирования студентов-инвалидов. Но это финансирование — государственная субсидия.

В Уральском институте специального образования умудрились из этих субсидий частично выделить фонд на оборудование. Но это незаконно. Боюсь, им придется отчитываться в нецелевом расходовании средств на повышенную нагрузку преподавателям, на увеличение часов.

Сейчас обычным региональным вузам субсидии выделяются только на зарплату и на стипендии. На материальную базу отдельное финансирование, на которое мы пишем письма, записки: что, зачем, почему оно надо. И в целевых средствах оно приходит (или не приходит), в том числе, на оборудование для инвалидов.

 

Постоянно задают вопрос: «У нас ни одного инвалида, должны мы или не должны?»

Должны. Специальные условия должны быть созданы независимо от наличия соответствующих обучающихся. В законе не написано, что создается «при наличии инвалидов».

 

Очень толковый документ: «Методические рекомендации по организации образовательного процесса». Кстати, мы тоже к нему руку приложили. Статья Дарьи Феликсовны Романенко легла в основу этих методических рекомендаций. У нас очень много статей, их можно найти в e-library.

В самих рекомендациях никаких сведений об авторе, конечно, ведь он работает по госзаданию, получает за это зарплату. Это материал Минобра. Нам было разрешено публиковать методические материалы, поскольку это НИРовские материалы. Часть заданий была связана с мониторингом вузов (огромные анкеты). Но то служебная информация, ее публиковать не разрешено.

 

Организационно-нормативные требования.

Создание образовательной организацией специального структурного подразделения — это первое условие. Без такого подразделения очень трудно собрать факультеты, подразделения и скоординировать работу. Кто-то отдает это в социальный отдел, кто-то социальным работникам, но это не дело. В нашем центре 5 человек. Но и 3 достаточно, чтобы заниматься этим квалифицированно: прописать отраслевые документы в локально-нормативные акты.

 

Очень важен специализированный учет инвалидов. Чтобы знать, их выявить и, естественно, им помочь. Этот процесс текущий: поступают столько, отчисляется столько, трудоустраиваются…

На сайте образовательной организации. Требуется версия для слабовидящих. Это положение об информационной деятельности или политика образовательной организации. Если вы его найдете, то увидите. Такой же отраслевой нормативный документ.

 

Кадровое обеспечение. Обязательно должен быть педагог-психолог. У нас в Центре это Романович Наталья Анатольевна. Она только что защитила диссертацию, над которой работала очень долго. Это единственная диссертация по профессиональной ориентации. Специальный психолог приносит диплом профориентатора МГУ. На нее ложится нагрузка и вся конфликтная нагрузка.

 

Дополнительная подготовка преподавателей. Введение в штат образовательных организаций должности тьютора. Пока непонятно, с чем ее едят, но вроде проясняется.

При необходимости — сурдопереводчик. Это вузы возмущает, и, в принципе, правильно. Что будет делать сурдопереводчик, если нет глухих? Можно заключить договор с обществом глухих и при необходимости их привлекать.

Сурдопереводчик переведет инвалиду русский язык, историю и т.д., сходит с ним в соцзащиту. Но совсем другое дело — инженерные специальности, как в МГТУ им. Баумана. Как он переведет инженерные термины?

Наш вуз на факультете педагогики и психологии начал подготовку преподавателей русского жестового языка. Есть ведь русский жестовый язык, английский жестовый язык.

Я бывала в институте *******, где перевод шел 4 раза, но общение шло очень быстро. Я говорю по-русски, с русского переводят на русский жестовый, русский жестовый переводится на английский, английский жестовый переводится на… И ничего, нормальное общение, идет хорошо.

 

Первыми в работе с абитуриентами. Система довузовской подготовки. Если есть малейшая возможность, надо ее сохранить или создать. Это дополнительная нагрузка.

Наш вуз долгие годы вел ее, объединив довузовскую подготовку инвалидов с общими подготовительными курсами. Это не вполне законно, так как часть финансов «переливалась» с обычных абитуриентов (которые платили) на абитуриентов с инвалидностью (не платили). Это несправедливо к ********* обязаны платить. Но на это закрывались глаза, в те времена правила были не такими строгими. Сейчас это прекратилось, превратилось в чисто дополнительное образование. Но у нас много лет замечательный спонсор — банк «Уралсиб», который нам помогает.

 

Профориентационная работа. Чем раньше, тем лучше. Даже если захватите их во время подачи документов и успеете поработать, и инвалиду поможете избежать ошибок, и себе — трудностей в работе. Ведь он может прийти совсем не на ту специальность, выбрать такую, которая ему не подходит и противопоказана, по которой он не сможет работать.

Сопровождение вступительных испытаний.

Доступность здания. Все пути перемещения внутри. Специальные места в аудиториях. Санитарно-гигиенические помещения. Системы сигнализации и оповещения (это в России пока экзотика). Сошлюсь на МГТУ, у них инженерное обеспечение очень славное.

Доступность общежитий сделать как раз нетрудно. У нас на первом этаже есть 2-3 комнаты, доступные для студентов-инвалидов. Очники, как правило, живут дома, приезжают заочники. Никаких проблем, комендант всегда держит для них эти комнаты.

В отношении доступности зданий тоже много проблем, в основном, финансовых. Шаг за шагом мы это делали: какой-то грант получим, что-то купим и так далее. Сложно, но хотя бы зданий много.

Вот у вузов, которые находятся в старых зданиях, просто нет выхода. Реконструкция старых, а тем более исторических зданий запрещена законом. С ними ничего нельзя сделать. И министерство ничего не может сказать. Где учить инвалидов? Строить отдельный корпус? Это будет уже не инклюзивное образование. И никто не знает ответа на этот вопрос, если честно. Пытаются его найти. Министерство поручило архитектурному институту попробовать решить эту проблему вместе с законодательными органами. Но воз и ныне там.

Даже в обычном помещении, если поставить на лестницу пандус или подъемник, сужается проход. Пришли пожарники — и до свидания! Это заколдованный круг. Получается, лифт надо ставить по внешней стене, строить внешний лифт, так как внутри не перестроишь. Мы умудрились пристроить порог внутрь, но какая была волокита. И это огромные деньги!

Финансирование было разное. И правительство области помогало, на последний лифт выдало 3 миллиона. На лабораторию выдавали. Мы получали гранты Министерства образования, много региональных грантов. По программе «Социальная поддержка инвалидов». И так понемножку, потихоньку мы свою базу создавали.

Что-то осталось от международного проекта, в частности, тифлотехническая лаборатория. Она уже устарела, хотя вполне еще отвечает требованиям, в ней можно работать.

Очень много денег (внебюджетных) вложил сам вуз на создание лабораторий, покупку оборудования, ведь никто не обещал это сделать. Руководство вуза вело эту политику, завоевало авторитет в области, показало другим очень убедительный пример, что это можно сделать.

Личность — великое условие дела. Я уже упоминала нашего ректора. Это исключительно образованный академически человек из Екатеринбурга. По образованию и специальности — ракетчик. Это люди очень высокого интеллекта и высоких представлений. Много ездит. Он был членом многих академий международных. Математик. И вот как математик он это дело понял.

Последующий ректор был молодой, 10 лет проработал. Мы с ним изумительно работали. Продолжали и международную политику, и российскую. Денег он не жалел. Сейчас новое поколение руководителей, которые тоже поддерживают эту политику, хотя акценты уже немножко другие. Но это продолжается.

Сейчас кто бы ни пришел, хочешь, не хочешь... Сейчас это общее требование.

 

Я думаю, это все-таки связано с личностью ректора.

Сначала мы организовали благотворительную организацию. Буквально когда только сделали. Туда вошли общественные организации, церковь вошла, советские — это те года, все быстро очень распалось, через год. Мы остались один на один с этой проблемой. Студенты приняты, надо их учить. И пошло-поехало.

До сих пор поддерживаем очень хорошие, дружеские контакты с европейскими коллегами. Когда ты все видишь, знаешь, общаешься, понимаешь, что люди все это делают.

 

Дистанционно-образовательные технологии. Высшая школа экономики ведет дистанционное обучение. Оно не направлено на студентов-инвалидов. Но это МГППУ, с ними легко найти общий язык, если у вас есть технические ресурсы.

Для него нужен индивидуальный план, ндивидуальный график. Часть курса дистанционно, а часть — самостоятельно. Нужно дать ему возможность самостоятельно учиться. Путь дистанционного обучения оказывается для многих вузов самым легким, особенно если здания недоступны. Они создают консультационные пункты в отдельно стоящих, приспособленных помещениях, где работают со студентами-заочниками, которые учатся дистанционно. В принципе, они ничего не нарушают, все хорошо.

По сути это тоже не инклюзия. При дистанционном обучении есть элементы инклюзии. У Дарьи Феликсовны Романенко была диссертация на эту тему.

Сетевые семинары, общение в социальных сетях, общение между студентами все равно надо организовывать. И оно будет, если инвалидов объединить в сети, социализация пойдет. Могут быть и искаженные варианты. Например, они о себе напишут то, чего в жизни нет.

Как производить социализацию в случае дистанционного общения. Она же тоже не *неразб*. Но они могут семинары, вебинары. Техника если есть, то очень легко организуем. С отдаленными районами. Вебинары сейчас настолько распространены, что, мне кажется, уже нет большой разницы между тем, что они сидят в одной аудитории или нет.

Другое дело, что нет фестивальных форм. Но можно организовать творческие конкурсы, олимпиады, научную деятельность, например, коллективную научную конференцию. В конце концов, можно собрать всех вместе с обычными группами студентов на спортивные, культурные праздники.

Дистанционное обучение не препятствует социализации и инклюзии. Они все равно включаются.

 

Очень важно — сопровождение.

Обязательно нужно психолого-педагогическое сопровождение.

Нужно методическое сопровождение, то есть помощь в получении пособий, переводе пособий и учебников в электронную форму. Тут подключаются *неразб* библиотеки. Обеспечение учебниками, доступом в интернет — это мы называем «методическим сопровождением».

Большая часть работы — то, что мы называем «социальное сопровождение». Дело в том, что стоит сделать центр обучения инвалидов, как они пойдут со всеми проблемами. Помочь с транспортом, с путевкой, разумеется, со стипендией, что-то еще. Это вопросы тоже ложатся на центр инклюзивного образования. Решать-то мы их можем. По стипендии мы просто поднимаем трубку и звоним в социальный отдел: «Вы что, забыли про такого студента?» И ему дают стипендию. *неразб* не вспомнить про него. Или продление сессии по причине заболевания или нахождения в стационаре.

 

Самый злободневный вопрос, который встал ребром перед образовательными организациями высшего и среднего образования, — адаптирование образовательных программ.

Мы с коллегами последний год занимались как раз разработкой адаптированных образовательных программ. В законе об этом ничего не написано, просто «адаптированные программы». Причем заметна тавтология: обучение происходит по адаптированным программам — это программы, адаптированные для обучения инвалидов с нарушениями.

Этот процесс раскручивался тоже медленно. Сначала в виде вкраплений в ФГОСы 3+ появились требования к адаптации образовательных программ. Если это есть в образовательной программе, можно считать, что она в какой-то степени адаптирована. Но она еще унифицированная. Она слишком расплывчатая — для всех. Этого недостаточно.

*неразб* закон, статья 79 — учить надо по адаптированным программам. И больше ничего. Над определением в статье второй мы часто смеялись: «адаптированная образовательная программа — программа, адаптированная для обучения…»

 

Выше были перечислены задачи, как мы их понимаем. Для чего они нужны? В первую очередь, для того чтобы сформировать у этих студентов компетенции по соответствующему направлению подготовки. Создание специальных условий, повышение качества. Кроме того, адаптированная программа должна дать возможность индивидуально [организовать обучение]: что-то провести дистанционно, что-то в потоке или самостоятельно.

Вначале было очень много общих рассуждений: с экспертами, Минобразования, с вузами, как все это понимать. Следом за ними первым официальным [документом] было письмо замминистра Минобра и науки о включении адаптационных модулей в вариативную часть образовательных программ. Потом Минобр согласился включать и в факультативную часть, хотя документально это нигде не записано.

 

Выбор методов обучения, соответствующих, обусловленных особенностями восприятия информации обучающихся, и обеспечение их печатными и электронными образовательными ресурсами. Выбор места прохождения практики.

[Ответ на комментарий из зала:]

В адаптированном виде должно быть не менее одного основного учебника по каждому предмету, т.е. из числа учебников, указанных в рабочей программе преподавателя.

Для незрячих студентов учебник должен быть в электронном виде. У вас должен быть компьютер, который озвучивает текст (у нас такой стоит в лаборатории). Студент кладет плоскопечатный текст (учебник, статью, методичку) на сканер, компьютер читает этот текст, рядом ставится диктофон, студент сидит занимается. Записывает текст на диктофон и с этим диктофоном уходит домой и учится.

Должен быть электронный учебник, который будет потом переведен в аудиотекст. Без Брайля, Брайлем никто не пользуется. Я многих слепых знаю, они пользуются электронными устройствами. У них особые мобильные телефоны, компьютеры, все программы, синтезатор речи — все это у них есть, и вполне легко общаться.

 

Текущий контроль, индивидуальные планы, сопровождение. Об этом было более или менее подробное, вполне официальное указание. Наша рабочая группа начала подключаться к этим принципам.

Принципы разработки.

Первый и самый главный — это принцип равных возможностей. О них много спорили в начале пути: то хотели ввести для инвалидов дополнительные компетенции, то какие-то хотели исключить. В конце концов, возобладал единственный разумный подход — все компетенции, которые прописаны в образовательной программе, предназначены для всех. Не должно быть никакой дискриминации. Инвалиды, как и остальные выпускники, должны быть готовы к выполнению всех видов деятельности, которые обозначены в федеральных ФГОСах. Не вводить дифференциации — это окончательное решение, и другого быть не может. Исключения каких-либо компетенций из общего числа тоже не может быть.

Следовательно, структура адаптированной программы не должна отличаться от обычной программы. Дисциплины, относящиеся к базовой и вариативной части, точно так же должны быть в структуре. Никакие дисциплины и модули не изымаются, ни из той, ни из другой части, а также не изымаются из процедуры итоговой аттестации.

Учебный план составляется в том же ключе, в основе общего учебного плана. Но никто нам не мешает ввести отдельные разделы программы «Дополнения». Например, ввести вариативные, факультативные дисциплины. Вариативное — это профилирующее, и если введем в него, нарушений не будет. Давайте назовем дисциплины «профилирующими в области усиления коммуникативных способностей». Или «профилирующими в области компьютерно-информационной техники».

При этом будем иметь дело со специальной компьютерной техникой. Нужна ему специальная информационная техника — введем в вариативную. Это допустимо, поскольку не все компетенции могут быть полностью освоены инвалидами без создания дополнительных условий.

 

Поливариантность (так я называю) и персонификация адаптированных образовательных программ. Может быть одна унифицированная, общая программа, но приспособленная для каждого отдельно взятого студента.

Возможен промежуточный вариант. Можно составить адаптированную программу, скажем, для группы одинаково слабо слышащих. Или для группы ребят с ДЦП. Или одинаково слабо видящих.

Но если не группа, а только один студент, безусловно, ему нужна отдельная персонифицированная программа. Или нужны особые потребности, особые условия. Это должно быть прописано с учетом индивидуальной программы реабилитации и включено в программу по его личному заявлению.

Как утверждать такие персонифицированные программы? Установите локальный порядок. Вообще программа утверждается учебной частью. 

 

То, что мы собираемся дополнительно включать в вариативную часть, мы назвали адаптационными модулями. Это дисциплины особого содержания, позволяющие минимизировать нарушения здоровья при освоении компетенций, прописанных в федеральном государственном стандарте и образовательных программах.

 

Разделы программы, в которые надо внести дополнения, чтобы она стала адаптированной. 

Сюда надо писать, что «абитуриент предоставляет…» Не «должен предоставить», а он «предоставляет» либо индивидуальную программу реабилитации, либо справку МСЭ.

Адаптационные модули вставляются в учебный план. Вузы затрудняются. Это действительно проблема. Закон вошел недавно, и мы имеем дело с адаптационными модулями младших курсов, а на младших курсах нужно научить их учиться, самообразованию, самостоятельной работе. Потом научить пользоваться специальной техникой (дистанционное). Научить пользоваться специальным рабочим местом в библиотеке, т.е. научить технике с компенсаторными технологиями. Обязательно подправить коммуникационные навыки. Чего не хватает первокурсникам? Все это одинаково отчетливо видят.

Обязательно — коммуникативные навыки. Это дети с самыми разнообразными формами нарушения коммуникативной сферы. С ними работает психолог. Специальный курс пока делает.

Третье, что и необходимо, и вузы уже делают: в прошлом году около 15% вузов давали адаптационные модули, сейчас уже 30% с чем-то. Это социальная адаптация, привыкание к вузу, познание характера, особенностей, привыкание к профессии, тренировка своих волевых качеств.

В социальной адаптации есть психологические аспекты, бытовые, правовые. Ведь они (студенты-инвалиды) приходят как с Луны. Не умеют войти, не умеют написать заявление, не знают ни законов, ни прав, как что называется. Приходят такие либо из спецшкол, либо с домашнего обучения.

На первом курсе вариативных модулей, как правило, нет, а есть дисциплины из базового учебного плана. Тем не менее вузы умудряются поджаться и вставить в учебные планы «клеточку», чаще всего факультативами. Но дети будут расти, понадобится новая адаптационная дисциплина, именно вариативно-профилизирующая. То есть дисциплины, подкрепляющие профессиональную функцию. Умение и владение профессиональной функцией с учетом, что он вот такой.

На старших курсах пойдет речь о другой адаптации — о переходе на новый уровень жизни: трудоустройство и так далее. Другие психологические и профессиональные моменты.

Но пока мы находимся здесь, и в этой сфере сейчас работают вузы.

Что касается итоговой аттестации. Требования просто вносятся в нормативные документы: продление времени, технический помощник, аудитории и так далее.

 

Самый большой пункт дополнений, дополняющих общую программу, — характеристики условий реализации, подготовка профессорско-преподавательского состава, наличие кадров, которые будут работать с инвалидом.

Он придет с программой, в которой у него должно быть написано, к кому обратиться, кто с ним может работать по технологическим вопросам, по психологическим вопросам и проч.

 

Требования к методическому и информационному обеспечению. Как уже говорилось, это перевод в электронный вид. Нужное количество экземпляров.

Наличие безбарьерности. Требования описаны выше.

В программе написано: «у нас безбарьерная среда такая-то, такая-то, такая-то, предоставляет возможности такие». Если один корпус у нашего вуза полностью обеспечен, не считая несчастный факт с пандусом на сцену, то в остальных корпусах есть так называемая минимальная доступность. Она предусмотрена законом «О социальной защите». Это очень хороший выход.

Минимальная доступность включает пандус на первый этаж, составление расписания с учетом того, что занятия будут проходить на первом этаже, санитарно-гигиеническую комнату и элементарный буфет на первом этаже. Но все-таки это годится для заочников. В тех корпусах, где у нас учатся заочники, обеспечена минимальная доступность строго в соответствии с законом «О социальной защите». Если обеспечить архитектурную доступность невозможно, необходимо создать условия минимальной доступности. Так мы понимаем ее в образовательной среде.

 

Приспособление образовательных технологий. Это чисто педагогические проблемы.

 

Самостоятельная индивидуальная работа.

 

Физкультура. Тут вузы не определились. Что делать с физкультурой, мы тоже не понимаем. Или специалистов нет, или мы их не нашли.

Возможные варианты: подвижные, мобильные игры, специальные тренажеры для инвалидов. В ЧелГУ есть тренажеры и спортивные площадки на открытом воздухе. Только не рефераты о физической культуре. Даже настольные игры, шахматы — чем не спортивный элемент? Тоже развивает, пусть не физическую силу, но умственные способности, волевые качества, характер.

В нашем учебно-досуговом комплексе есть дартс, теннис, минимальные тренажеры, специальное помещение для инвалидов. В общем зале то же самое. Очень многим доступен бассейн. Способов много, просто вузы слабо реагируют.

 

Сопровождение — было выше.

 

Адаптированные программы разрабатываются самостоятельно. Зачисление осуществляется по личному заявлению или составляется с учетом ИПР или заключения по МГК. Это мы тоже захватили. И вот нашли учебный блок или индивидуально, либо с конкретными видами ограничений.

 

Есть обучающиеся с интеллектуальными нарушениями. Например, расстройства аутического спектра. Как правило, их скрывают. 

Медико-социальная экспертиза психологическая выделила отдельно людей с такими нарушениями. Конечно, есть закон о медицинской тайне, не все можно узнать. И нет права узнавать (закон «О защите персональных данных»).

Многие знают, что мы этим занимаемся. И из конъюнктурных или политических соображений интересуются: как там инвалиды, чего, как? Ничего не выдаем. Наша база данных действует по регламенту ректората. Поэтому сложно работать со студентами с  интеллектуальными нарушениями.

Пару раз попадались инвалиды с эпилепсией.

С ЗПР человек и не поступит, он просто не сдаст ЕГЭ.

Есть заболевания, которые не влияют на умственные способности. С ними дети могут поступить, но учатся потом с трудом. Вернее, не столько трудно им учиться, как трудно с ними общаться, их учить.

Был мальчик, который убегал каждый раз, когда к нему подходили преподаватели. Молча отдавал работу на 5+ но убегал от общения. За ним очень сильно стояли родители. Не покрывали его или что-то просили за него, а стояли в плане помощи. Родители таких детей жертвенны до предела.

 

Мы их выучили, выпустили — и дальше у нас никаких рычагов уже нет, да и сил нет. Мы не должны ими дальше заниматься. Это тяжелая доля родительская.

Отслеживать их дальнейшую судьбу трудно. Разбегаются, как правило, в течение года. Многие осели, многих мы знаем, многие чуть ли не заместители, представители депутатов областного собрания. Кто-то зам председателя общества инвалидов.

Многие ударяются в общественную деятельность, в основном, связанную с правозащитной деятельностью. Наши же бывшие студенты на нас так «наезжают», по телевизору нас показывают.

Был студент, парень-колясочник без обеих ног, из самого первого выпуска, его еще Батухтин принимал. Они организовали общество «Доступный город». Правильно, а кто ж, как не они. Сейчас каждая организация должна получить у них паспорт доступности… Ужасная бумага. Ездят с проверками, где есть паспорт доступности, где его нет. Очень напористые, очень активные люди, [выступают] на всех заседаниях Общественной палаты, везде.

 

Разработкой адаптированных программ занимается не педагог-предметник. В этом участвуют и психологи, и тьютор, и социальные педагоги, обязательно специалисты по специально-техническим программным средствам. При необходимости — сурдопереводчики, сурдопедагоги.

Можно продлить срок обучения, по персональным требованиям. \

 

Адаптационный модуль. Его педагогическая направленность — это формирование компетенций, адаптация обучающихся. Кроме того, могут быть еще коррекционные модули. С теми же аутистами и некоторыми другими ребятами должен работать дефектолог, нужна коррекционная помощь со стороны педагога.

В университетах, как правило, это есть. Где есть факультет педагогики и психологии, а в любом университете он сейчас есть практически, там есть специалисты. Многие из соседнего вуза, всегда можно найти в городе, можно найти выход.

Адаптационные модули не являются обязательными, их выбор осуществляется самими обучающимися в зависимости от их потребностей. Вуз демонстрирует обучающемуся все, что у него есть, и предлагает выбрать нужное. Студент может выбрать как все модули, так и ни одного. Тут нужна работа приемной комиссии и центра образования инвалидов.

Вот наши модули. Технологии интеллектуального труда. Способность к самоорганизации учебной деятельности и индивидуальная коррекция учебных умений и средств, информационно-коммуникационных технологий. Средства коммуникации. Социальная адаптация. Основы социально-правовых знаний.

 

Вот иллюстрация того, о чем долго говорили выше. Технологии интеллектуального труда. Не надо никаких новых компетенций. Всем знакомый указ 7: «Самоорганизация и самообразование». Но если инвалиду не помочь, он не сможет этому научиться. С ним надо поработать отдельно, дать ему отдельные знания и отдельные навыки.

ОПК. Тоже знакомая общепрофессиональная компетенция. Это приобретение новых знаний с использованием современных образовательных и информационных технологий. Она должна быть у всех, и у инвалидов тоже. Но он никогда ее не освоит, если не освоит специальную технику, это надо дать ему именно в форме адаптационного модуля.

Следующий модуль. Средства коммуникации подкрепляют ОК-5 «Способность к коммуникации». Способность работать в команде. Ну, и опять способность к самоорганизации, самообразованию.

Психологическое содержание, психологические особенности личности. Они изучают на себе: составляют свой психологический портрет, пишут разного рода эссе психологического характера. Их проявления в межличностном общении. Здесь еще раз повторяются адаптивные технологии, обучается основам технологии, учебные *неразб*

Самое главное, конечно, сам коммуникативный практикум. Это круглые столы, дискуссии, на любую тему.

Модуль, который я составила и читаю: «Социальная адаптация правовых знаний». Компетенция ОК-4 есть. Укрепляем ее у инвалидов с точки зрения основ правовых знаний. Нужно познакомить с его правами в части трудового кодекса, административного кодекса, в сфере социального и семейного права, там много статей, посвященных инвалидам.

Студенты сами выбирают, на какие курсы ходят. Мы всех уговариваем, конечно. Кто-то прошел на довузовской подготовке, а кто не прошел, тех уговариваем.

Что касается расписания. Учебный отдел не так уж и сильно ломает голову, чтобы собрать из разных потоков 10-12 инвалидов. Создается сводная группа, и отдельно для нее составляется расписание, факультативы раз или два в неделю. Требований к минимальной численности групп в ЧелГУ нет. Вообще студентов-инвалидов не бывает много. И даже если студент один, все равно этот модуль будет преподаваться. Преподаватель будет вести его для одного студента. С этого года этот преподаватель еще и деньги может получить, государство их выделило. Хотя как это будет работать, я не знаю.

Наша практика такова: курсы ведут сами сотрудники центра.

Вообще-то я не сотрудник центра. Я долго им руководила, а потом ежедневной административной (побегушечной) работы стало для меня чересчур много. Сейчас основная моя работа — профессор кафедры и ведущий научный сотрудник НИСа, вроде научного руководителя. Но я все время там, это мое дело. Я и докторскую по нему защищала в 2002 году. Это была первая в России диссертация по интегрированному образованию.

 

Про сотрудников в штате. Начальник центра — Дарья Феликсовна Романенко, очень глубокий специалист в области педагогики и всех этих дел, кандидат наук. Второй сотрудник — психолог с образованием «специальный психолог» и дипломом профориентолога. Тоже кандидат наук. И я третья. Вот три наших специалиста со степенями.

Также есть инженер по «специальным техническим и программным средствам». Он имеет инженерное образование и специализируется в этой области, знает, где что производится, где какая фирма, тут подъемники, там компьютеры, тут еще что-то. У него связи со всеми, он следит за этой сферой, за новинками, в том числе, что за границей происходит. Ходит на соответствующие презентации, конференции. Само собой, приобретает, устанавливает и обеспечивает работу этой техники.

И специалист по безбарьерной среде. Это инженер, который полностью, досконально освоил все строительные нормы и правила, есть ведь СНИПы специально для лиц с ОВЗ. Он изучает все документы (а их сейчас много приходит), занимается пандусами, пожарниками, лифтами и остальным оборудованием. Знает все новинки в этой области, годами специализируется в этой узкой инженерной области. Он знает все в этой области, и его знают.

Плюс лаборант из числа студентов.

Насчет сурдопереводчика. В нашем вузе нет абсолютно глухих, я говорила выше, почему — в Челябинской области всего одна школа для глухих, остальные сократили. Они учатся долго, качество образования очень низкое. Мы ходим туда каждый год, абсолютно некого взять, да и они не желают. Они уже заводят семьи, устраиваются на работу, уходят на производство, причем туда, куда человек нормальный, извините за слово, не устроится. Это Челябинский тракторный завод, штамповочный цех. Там они окончательно теряют слух.

 

[Отвечая на комментарий из зала:]

В нашем вузе учится 92 студента-инвалида, большая часть — с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Около трети с нарушениями зрения. 7% — с нарушениями слуха. Остальные с общими соматическими заболеваниями, но не обязательно легкими. Есть и онкология, и тяжелые внутренние патологии.

 

Небольшая статистика. Адаптированные программы ввели уже 35% вузов. 30% студентов получают обучение по этим программам.

Форма адаптация. Вузы выбирают то, что легче осуществить. Выбор мест прохождения практики. Учет нарушений здоровья: увеличили время подготовки к экзаменам, дали отдельную аудиторию — никаких затрат, не проблема.

Применение в образовательном процессе методов обучения — 69%. Индивидуальные учебные планы — 57%, довольно много.

Точно скажу, что идет работа вузов по созданию электронных образовательных ресурсов. Библиотеки озадачены. У нас идет постоянная работа по переводу.

Адаптационные дисциплины — 25%, резкий рост по сравнению с прошлым годом.

Дистанционные технологии — плохо, всего 10% вузов.

 

Вот пример адаптационных модулей. Все они крутятся вокруг одного и того же. Социализация, культура умственного труда, самоорганизация, самостоятельная работа, технологии, дистанционные, психология жизнестойкости, общение.

 

Хочу поделиться нашей практикой.

Наш региональный учебно-научный центр ведет большую работу небольшим количеством людей. Организовываем профориентационную работу, довузовскую подготовку. В основном, организационная часть ложится на региональный центр, но во взаимодействии с факультетами и с деканатами.

Научно-методическая деятельность — то же самое. Пока мы не покажем пример и не проведем семинар на учебно-методическом совете, деканы не будут знать, что делать. Здесь надо быть немного впереди других.

Есть курсы повышения квалификации для своих сотрудников, которые ведут. Большая ответственность ложится в части информационно-просветительской деятельности. С органами управления образования, с образовательными организациями, факультетами, мониторинги, социологические опросы. Тема очень живая, СМИ постоянно интересуются, на конференциях, семинарах журналисты обязательно это освещают.

С журналистами нам тоже приходится много общаться. Все же журналисты — кто-то из вас журналист? не про вас будет сказано — но любят снять инвалида в коляске. За рубежом это категорически запрещено. Когда мы входили в аудитории, где учатся студенты-инвалиды, нам сказали: «Убирайте фотоаппараты». Наши журналисты почему-то очень любят это дело. Всегда просим пресс-релизы. Их надо читать, или могут написать: «В ЧелГУ все замечательно», и на следующий день мы не знаем, куда деться — нам звонят инвалиды.

Все слова должны быть чрезвычайно осторожными. Только напишут, что в ЧелГУ появился тифлотехнический комплекс, как нам с десяток слепых позвонит: «Когда к вам можно поступить учиться?»

Сотрудничество со СМИ с целью формирования общественного мнения. У нашей газеты (сейчас это, в основном, интернет-газета) очень хороший главный редактор, влиятельный человек в сфере массовой информации. С ним мы давно дружим, ведем общие проекты, он много дает в этом плане. И отдельные статьи, специально заказанные статьи, и освещение на мероприятиях.

Локальный документ, который как минимум должен быть. Включаются правила приема и все про инвалидов. В положение о дисциплинах по выбору включается про адаптационные модули. Факультативные дисциплины — как проводить отчет, что мы договорились собрать, в расписании, в группе и так далее. Положение о практике. По физкультуре. Об итоговой аттестации. О порядке перевода на индивидуальный план. О стипендии. О льготах по оплате за обучение. В проекте мы добиваемся, чтобы нашим внебюджетникам-инвалидам сбросили хотя бы 10%. Но это незаконно.

 

Наш сайт. На последнем слайде есть все координаты.

 

Кадровое обеспечение, ранее всех назвала.

 

Годичная профориентационная программа для абитуриентов. Вы такой нигде не увидите, программа очень хорошо сделана. Просвещение, консультация, диагностика, отбор и адаптация — насколько грамотно продуманы все этапы! В эту работу вложен многолетний опыт человека, и по ней сделана очень хорошая диссертация.

Тест, который есть в этой программе, на самом деле — не тест, а вспомогательная «заманушка». Консультация, диагностика — вот это серьезно и делается профессионально.

Тест есть тест, нравится ребятам, они с удовольствием ходят. А психолог уже улавливает нюансы, и основную информацию он выудит не из этой картинки. Она ввела в эту схему не просто «техника», «наука», «искусство», а конкретные (наши) специальности, создала профессиограмму именно для нашего университета. Программу из МГУ она максимально приблизила к нашей.

Что касается интересов — это стандартная психологическая картинка «техника, наука, искусство». А серьезно изучаются структура интеллекта, вычисления, лексика, эрудиция, личность.

 

Довузовская подготовка. Вступительные испытания. У нас специализированные аудитории, есть сопровождение, обязательно медик.

Сами вступительные испытания тоже адаптируются. Глухому все дадут в письменном виде, слепому — в устном.

 

Вот наше здание. Сколько мы понастроили, не сильно изуродовали здание. Это вход. Это не самый главный, но второй главный вход. Вот пандус в переходе. Лифт, которым пользуются студенты.

Все параметры обязательно выдержаны. Это стационарный пандус, коляска в него вмещается.

Вот пандус-подъемник. Опустился вниз, проехал, и его придвинули обратно к стене. Он автоматизирован (есть кнопка), но мы все равно даем сопровождающего. Конструкция несколько кустарного производства челябинской фирмы, нет поручня, ничего такого нет. Студенты-инвалиды такие пандусы не любят и опасаются, что свалятся оттуда. Поэтому когда приезжает колясочник, наши ребята-инженеры выходят и сопровождают его. В вузе не так много колясочников, всего четырнадцать человек.

Контрастная окраска лестниц и входных дверей.

Вот хороший подъемник с поручнями у входа, с него уже не свалишься.

Вот хороший лифт для инвалидов, который мы умудрились встроить внутри здания. Охранник дает ключи от него только инвалидам. Этими ключами он и санитарные комнаты открывает, и лифты. Потому что если открыть этот лифт для всех, от него скоро ничего не останется.

Для каждого инвалида-колясочника у охранника лежит набор ключей. И наш замочек на всякий случай. Мы всех знаем. У нас парни, которые, если что, подстрахуют. Все-таки это техника повышенной опасности.

 

Первые парты выставлены и оборудованы, причем элементарно — просто розетками. Студенты приносят электронные устройства. Если хотя бы это сделать, они уже смогут слушать лекцию.

 

Прилегающая территория. Планировка территории. Переход со звуковыми сигналами перед нашим ботаническим садом.

Стоянки делали не мы. Стоянка только для инвалидов и занята, в основном, когда на машинах приезжают заочники. Дневников на машинах не так много.

 

Вот аудитории информационных обучающих технологий. Это общая аудитория. По периметру она снабжена динамическим звуковым полем. Здесь есть интерактивная доска, видео- и телевизионные средства. Стоит компьютерная система, которая позволяет преподавателю работать в целом с классом и с каждым по отдельности. Здесь больше занимаются адаптационными дисциплинами, мы не можем инвалида вырвать из группы и всех в аудиторию посадить. Или самостоятельные работы.

Вот наше оборудование. Его много, чтобы перечислять.

Вот тифлоаудитория, сбоку стоит брайлевский дисплей. Это компьютер с брайлевской строкой. Это лупы. Из них можно делать одну сколько угодно крупную. Они разного цвета, потому что у инвалидов разное восприятие цвета: кто-то любит читать синее на красном, а кто-то — черное на зеленом... Фон и размер лупы меняются.

Вот электронное увеличивающее устройство. Вдалеке компьютер-синтезатор рядом со сканером, который озвучивает текст, в том числе интернет-текст.

Это сурдологическая аудитория. На шее у преподавателя приемник, а у ребят — наушники. Не всякого преподавателя заставишь это надеть, но мы стараемся.

Это помещения центра инвалидов, сделанные на наши деньги, наши гранты. Туда никого не пускают, кроме самих инвалидов, зато они имеют абсолютно свободный доступ.

Аудитории все время открыты, там находятся лаборанты. Приходи, садись, занимайся. Надо делать домашнее задание — садишься и занимаешься. Сколько надо, столько и сидишь. Нужна сурдологическая аудитория — подойдет лаборант и будет с тобой заниматься.

Здесь, в основном, самостоятельная работа — индивидуальное выполнение курсовых, исследовательских работ. Конференции проводятся. Конечно, все устаревает со временем. Но аудитории хорошие, приличные.

Учебно-досуговый комплекс, точнее, деньги на него, подарил губернатор. В нем есть учебная аудитория, рекреационное помещение, небольшой спортивный зал. Помещение имеет большую площадь, дизайнерски оформлено, очень симпатичное. Оно тоже относится к центру инвалидов, но рассчитано не только для студентов-инвалидов, все мероприятия мы проводим в нем. Как правило, оно не пустует.

Дистанционные технологии очень важны. У нас есть офф-лайн система дистанционного обучения, система Adobe Acrobat Connect Pro, по ней мы проводим интерактивные лекции и семинары.

Есть очень хорошая система многоточечной видеоконференции. Что-то мы покупали сами, а эту систему мы получили в рамках международного проекта, в котором мы были вместе с МВТУ имени Баумана. Проект был основан на системе видеоконференции, поэтому каждый из участников получил такую систему.

 

Дистанционные технологии. Государственное и муниципальное управление, менеджмент, экономика, психолого-педагогическое образование, информационные технологии. Это пользуется наибольшим спросом.

 

И довузовская подготовка. Если не хотят ходить очно и терять год, все равно предлагаем. Мы ходим по школам, смотрим ребят с учителями, проводим беседы, говорим, как у нас можно учиться. Довузовскую подготовку можно провести дистанционно по тем предметам, которые они будут сдавать в форме ЕГЭ. Многие так дистанционно и учатся. Вообще школьники прекрасно пользуются этим. Они учат тесты через интернет.

Адаптационные модули с использованием дистанционных образовательных технологий. Это полуправда, но мы хотя бы отчасти присутствуем.

Сопровождение инклюзивного обучения. Организационно-педагогически это осуществляется центром вместе с факультетами. Следим, чтобы не было пропусков, чтобы все шло по графику, чтобы, если студент отстает, это правильно оформлялось: академический отпуск — значит, отпуск. Чтобы и четко по закону, и учеба шла.

Социальное сопровождение. Бытовые проблемы.

Урок физкультуры: общий зал, есть тренажеры, все ходят. Спортивную площадку специально для них построили. И зал общеукрепляющих тренажеров в досуговом центре.

Есть постановление комиссии при президенте. Каждый вуз должен иметь программу развития инклюзивного образования, таковая у нас есть. Под нее подведено какое-никакое финансирование для совершенствования локальной базы, развития материально-технического оснащения, что мы получили для оборудования по этой программе. То есть на вузовские средства.

Государственные задания, которые мы выполняем по высшему профессиональному, с этого я начала и этим заканчиваю.

Итак, что было сделано. Предложение по изменению ФГОСы, макеты ФГОСы, дополнения по проекту этих документов. Нам был поручен мониторинг. Создан сайт wil.ru. Сейчас он, правда, в подвешенном состоянии. У других вузов создавались сайты разного назначения, и сейчас проводится совещание, сегодня было у них… Что их надо все-таки объединить, т.к. разброс нехороший.

Нам была поставлена задача, чтобы любой гражданин из тех, которые постоянно звонят в министерство и беспокоят, мог выйти на сайт и посмотреть, в каком вузе какие условия, какие специальности. Что мы и сделали путем поголовного анкетного опроса вузов.

Естественно, план информации для самого министерства содержится.

Дальше рекомендации министерства. Программа модулей…

Но сайт сейчас в подвешенном состоянии, в него введены только данные прошлого года. Что будет в этом году, мы не знаем. Кому это будет поручено, тоже не знаем. Похоже, это дело взяла на себя Администрация Президента, они же отвечают за выполнение этих серьезных указов.

Представитель президента все время выясняет: где, сколько инвалидов, как… Столько окончило школу, а столько в вузах, где остальные? Дома они сидят, где же еще.

Вопросы ставят нам в лоб, не на все мы можем ответить. Для этого нужна система межведомственного учета инвалидов. Они же клиенты Минздрава — раз, Министерства социальных отношений — два, Министерства образования — три. И у каждого свой подсчет, а общего подсчета в стране нет. Мы об этом говорим, но это очень трудная задача, хотя она и прописана уже во многих государственных решениях. Пока нет средств на такую систему.

По СПО то же самое делала Дарья Феликсовна. По СПО даже сложнее, потому что в СПО непочатый край нерешенных вопросов. Высшее образование нормируется Министерством, людьми определенными компетентными. СПО — есть департамент подготовки рабочих кадров, но сами СПО и НПО находятся в ведении муниципалитетов и региональных властей. Не везде происходит стыковка, труднее работать. А внимания сейчас гораздо больше к СПО, требуют кадры именно среднего образования, профессиональных, рабочих специальностей. Инвалидов там больше, чем в вузах. Там рабочие специальности и очень хорошие варианты для инвалидов: поступить в СПО или начальное, получить рабочую профессию, рабочее место. Зачем ему высшее образование, если он может поступить на СПО?

[Отвечая на комментарий из зала:]

Если кто-то пролез с купленной справкой об инвалидности, вы ничего не сделаете. Может, такие случаи и есть, но я не знаю, что для этого надо сделать!

Со стороны МСЭ позиция совершенно другая. Гораздо больше инвалидов жалуются, что с них снимают инвалидность. Такова сейчас государственная политика. Инвалидность снимают сплошь и рядом. Была у нас девушка без ноги. Такой организм болеет — нарушено кровообращение, повышена нагрузка на сердце, все нарушено. Тем не менее ее реабилитировали, протезировали, она поджила, зажила. Симпатичная девушка, вышла замуж, родила ребенка. Даже плавала. Ей сказали: «Ты здорова» и сняли инвалидность. Хотя он с протезом вместо ноги.

Это ведь медико-социальная экспертиза. Одно уравновешивает другое: группу инвалидности дают еще и в зависимости от социального положения. Если инвалид живет в очень обеспеченной семье, если у него все есть, если заработок семьи и родственников позволяют ему купить импортную коляску и все остальное, это учитывают. А если этот инвалид еще и работает, точно снимут инвалидность. Поэтому они и скрывают свои справки.

Государство копейки на этих людях бережет. Оценивается в целом статус человека, его положение в обществе, насколько он устроен при таком заболевании. Если он устроен, работает, есть средства к существованию и не одинок, то идет борьба не на жизнь, а на смерть. МСЭ — ужасные заведения. Когда я туда попадаю, то ухожу в полуистерике, в слезах. Так что я не знаю, чтобы кто-то купил такую справку для вуза.

[Отвечая на комментарий из зала:]

О категории «студент ребенок-инвалид» и чем он отличается от студента с ОВЗ и студента-инвалида.

Ребенок-инвалид — это тоже инвалид. Он тоже проходит МСЭ, но ему еще нет 18 лет. До 18 лет они не имеют группы и считаются детьми-инвалидами. Инвалид с детства, который родился с пороками. А после 18 на него смотрят подробнее, какая группа ему подходит, первая, вторая или третья.

По закону до 18 лет не присваивается первая, вторая, третья категория инвалидности, пишется «ребенок-инвалид» и все. «Ребенок-инвалид» — это такая категория инвалидности.