Роман Ступин: «Создать успешный бизнес можно только опираясь на хорошие исследования»

О Романе Ступине вышла публикация в «Конструкторе успеха», издании НИУ ВШЭ. Публикуем материал на странице кафедры.

Источник

После десятка лет преподавания и работы с инновационными стартапами Роман Ступин решил вновь «сесть за парту» – и для этого выбрал Вышку. Началось все с ДПО, потом была магистратура, а теперь еще и аспирантура. «Не могу отказать себе в удовольствии учиться», – признается Роман. В рубрике «Конструктор успеха» он рассказал, как меняет систему образования с помощью робототехники, чем занимаются специалисты в российских think tank и почему чиновников пора заменить алгоритмами.

Как вы выбирали вектор образования и откуда у вас привычка учиться?

Первое образование оказалось совсем неосознанным выбором. Это были 90-е, и я не думал, какой именно факультет или направление лучше. Тогда задача стояла так: получать диплом или не получать. Я окончил школу с медалью, мне всегда было интересно и легко учиться, так что я сделал этот шаг по инерции и поступил в институт на маркетинг. На 4 курсе произошел переломный момент – мой преподаватель пригласил меня поработать в компании своего сына. Это была крупная ритейлерская сеть, которая занималась модернизацией традиционных торговых систем в современный формат cash & carry на основе опыта METRO с применением новых технологий.

Тогда я понял, что конкурентное преимущество можно завоевать только при помощи высоких технологий и автоматизации процессов

В компании было много интересных развивающих практик. Например, шеф читал несколько книг в день и настоятельно рекомендовал сотрудникам брать книги из его личной библиотеки, которую переместил в офис. А еще мы подписались на все мировые иностранные журналы в области торговли и сами изучали инжиниринг бизнес-процессов, поэтому начали переводить традиционные магазины на самообслуживание, вводить инструменты видеонаблюдения. Тогда мы даже организовывали видеоконференции между удаленными торговыми подразделениями. Это был большой инновационный проект по автоматизации системы торговли, который мне дал очень много в плане самообразования и интереса к технологиям. При этом мне не хватало систематизированных знаний, особенно экономических.

При этом мне не хватало систематизированных знаний, особенно экономических.Я начал изучать вопросы прикладной математики, которые могли бы применяться в системах управления, и даже поступил в 2006 году в аспирантуру по направлению «Экономика и управление народным хозяйством», но скоро поставил процесс на паузу – понял, что моя диссертация максимально далека от того, что я могу и хочу сделать для общества. Сейчас, с накопленным прикладным опытом, у меня совсем по-другому расставлены приоритеты, и даже выбирая науку, я могу осознанно повлиять на некоторые экономические процессы.

Как далеко зашел ваш интерес именно по отношению к технологиям?

Моя прикладная активность пришлась на конец 90-х – начало 2000-х. Тогда хотелось пробовать новое и быстро зарабатывать, поэтому я пытался преуспеть в разных сферах, не только связанных с техническими инновациями. Например, я поработал в политическом консалтинге, потом перешел в медиакоммуникации и успел получить опыт за рубежом, вел проекты в госструктурах и институтах развития, где фактически развивал стартапы. В 2008 году я пришел в технологический бизнес. Это была компания, которая занималась производством и дистрибуцией оборудования для конференцсвязи. В тот момент шла первая волна цифровизации, интернет начали проводить в регионы. Международные компании стали внедрять системы онлайн-обучения и удаленной видеосвязи. Это был прорыв, а мы оказались одними из немногих в России и СНГ, кто этим занимался.

Я столкнулся с разработкой огромных проектов по комплексной информатизации целых субъектов федерации и конвертации системы образования в цифровой формат. Это дало мне понимание цифровых трендов – я создал свой бизнес, компанию «ЮАЙТИ», где мы начали производить оборудование для онлайн-коммуникации, сенсорные устройства и системы связи. Тогда же я увлекся робототехникой, которая и по сей день остается одним из моих главных увлечений. Это хобби – но сейчас оно востребовано рынком и стало полноценным проектом. Одним из направлений нашей деятельности является разработка робототехнических конструкторов, также мы налаживаем международное сотрудничество с корейскими, американскими, французскими производителями в этой сфере. Конструкторы предназначены для занятий робототехникой в школе. Другие направления компании – сенсорное и интерактивное оборудование для системы образования в целом, а также для телемедицины.

Стремясь повлиять на экономику, вы не думали поработать в сфере госуправления?

Скорее, я с ней сотрудничаю, представляя, в первую очередь, сферу инноваций. Дело в том, что эта сфера крайне гибкая, и даже госинициативы здесь имеют высокий процент вариабельности, а руководитель проекта или управленец в инновациях не связан по рукам и ногам разнообразными регуляторами. Ты можешь наилучшим образом проявить себя и реализовать навыки управления. Кроме того, ИТ – уже даже не сфера, а просто база для функционирования экономических процессов. В ней как нигде объединены наука и бизнес: технические изменения приходят уже даже не каждый день, а каждый час, и всегда есть место исследованиям и идеям улучшения нашей жизни.

Уже никто не скажет наверняка, Сбербанк – это финансовая структура или ИТ-компания? При том что Сбербанк фактически является и государственным институтом, и научно-исследовательской организацией. В сфере цифровых технологий крайне широк спектр применения навыков, этим она меня и привлекает с точки зрения бизнеса и влияния. Например, чтобы развивать робототехнический бизнес, мы проводим массу исследований, рыночных, экспериментальных и социальных. Для меня, как и многих специалистов по технологиям, сейчас остро стоит вопрос этики. Эта сторона технологических инноваций практически не урегулирована, тогда как всем очевидно, что, создавая бизнес, связанный с ИИ или цифровыми финансами, нужно понимать, не нанесет ли он вред обществу, не нарушит ли систему ценностей. В какой-то степени мы является и регуляторами, выявляя и тестируя влияние технологий на общество. В частности, мы проводим исследования оборудования, чтобы оно не могло причинить физический и моральный вред ребенку. Я ответственен лично за то, какие навыки дети приобретают в школе на уроках робототехники, занимаясь с моим конструктором.

Расскажите, что такое Координационный центр Межправительственной комиссии по сотрудничеству в области вычислительной техники? Какие функции вы выполняете?

Это госструктура, подведомственное учреждение Минкомсвязи, созданное в 1969 году правительством СССР. Тогда ряд стран в рамках Варшавского договора объединились для того, чтобы вырабатывать единые стандарты и решения в области связи, телекоммуникаций, вычислительной техники. Поэтому в Центре сохранилось три основные вида деятельности – исследования в области естественных и технических наук, управленческий консалтинг в области разработки программного обеспечения и вычислительной техники и разработка программного обеспечения. С одной стороны, это реализация сугубо государственной политики в области цифрового развития связи. А с другой – коммерческая история, где организация ведет внебюджетную деятельность: научные исследования, разработку программного обеспечения, консалтинг в сфере информационно-коммуникационных технологий для коммерческих заказчиков. Например, одним из последних проектов стала разработка и сопровождение законопроекта о военном технополисе «ЭРА» министерства обороны Российской Федерации.

Также мы проводили для нужд Россотрудничества хакатоны по ключевым направлениям цифровой экономики в Мексике и Бразилии. Это не серые хакеры в белых халатах, как полагают за океаном. Здесь работают эксперты рынка с бизнес-опытом и с исследовательским бэкграундом, поэтому сейчас это крайне прогрессивное учреждение и рабочий инструмент экономики.

Можно ли Центр назвать российским think tank и каковы его задачи?

Отчасти можно назвать его так. Но, как и во многих подобных учреждениях, российской науке несколько не хватает хорошего пиара и качественной коммуникации, как, скажем, это работает в случае западных think tank. Поэтому о деятельности Центра мало кому известно. По сути, Центр – это межотраслевой хаб в части ПО и экспорта российских ИТ-решений, но более функциональный, чем think tank. Задача Центра – выстроить рабочую цепочку экспорта отечественных разработок, а для этого – реформировать компании производителей, эффективно задействовать исследовательские институты, изучить западный рынок, подготовить кадры и т. п. Если спускаться к более частным задачам, в том числе к реформированию отраслевых вузов, то это вопрос и профориентации в плане популяризация ИТ-знаний, начиная со школы, подготовка детей еще в школах для поступления в эти вузы. Такие цели также заложены в концепцию развития этой организации.

Например, в Беларуси решили проблему технической профориентации так – ввели в школах обязательное программирование наряду с английским языком. Это дает возможность подготовки кадров на том уровне, когда быстро осуществляется работа уже с менеджментом инноваций, с их применением и продвижением, а не с освоением. К сожалению, у нас все тормозится техзаданиями госорганизаций, при этом не ведется работа над конкурентностью. Потом продукт пытаются продать за рубеж в формате госплана, не учитывая интересы и потребности конечных потребителей. Поэтому, имея целью изменить сложившуюся систему, в частности – привычное отношение к российским технологиям, одной из первых задач Центр видит в популяризации инженерных знаний. Мы проводим хакатоны, образовательные мероприятия, соревнования по робототехнике, а в 2020 году наше учреждение выиграло право проведения в России международных соревнований по робототехнике.

Что это за соревнование? Как оно пройдет в условиях закрытых границ?

Это международные соревнования цифровых технологий IYRC (International Youth Robot Competitions) – крупное мероприятие в области робототехники и информационных технологий. Ежегодно чемпионат собирает более 2 000 участников из примерно 30 государств-членов IYRA. В 2020 году он пройдет в десятый раз, но впервые в России. В течение нескольких лет я активно сотрудничаю с Международной ассоциацией молодежной робототехники, давно мечтал, чтобы соревнования такого уровня прошли в нашей стране. В 2019 году я обсудил возможность поддержки проведения соревнований с руководством Минкомсвязи России, и поддержка была получена.

Мы сформировали заявку на право проведения в России соревнований и концепцию, с которой я отправился в Корею. Российская заявка на право проведения в 2020 году IYRC была выбрана абсолютным большинством голосов членов ассоциации IYRA (International Youth Robot Association) и обошла заявки Китая, Сингапура, Индонезии и Израиля. Настоящий прорыв, особенно по части доверия к российским технологиям и нашей готовности вступить в мировое инженерное сообщество. Увы, но в сложившейся ситуации мы не сможем провести мероприятие в очном формате, и пока перевели сбор заявок в онлайн. Сейчас мы ведем переговоры с оргкомитетом о переносе соревнований на 2021 год.

Нам не повезло, но есть и положительный момент: эта история подтолкнула нас к работе над удаленным управлением роботизированными комплексами и развивитию цифровых платформ. Они позволяют агрегировать и проводить разные соревнования по робототехнике и цифровым технологиям. В некотором роде пандемия выступила в роли регулятора: возросла конкуренция онлайн и оффлайн форматов, возник импульс для развития дистанционных форматов взаимодействия.

Какова специфика работы с инновациями? Ведь тут не может быть фундаментальных знаний, все мгновенно меняется – рынок, инструменты, потребительские привычки.

Главная особенность работы в сфере управления технологиями – скорость принятия решений и обработки информации. Как многие другие эксперты, я пытался разработать курс по менеджменту инноваций, но как только ты издаешь пособие – на рынке уже совсем другая ситуация. Тут применим только один образовательный формат: постоянный мониторинг рынка. Это участие в конференциях, форумах, непрерывное изучение статистики, связь с представителями индустрии инноваций во всем мире, способность обрабатывать большие массивы информации.

Со стороны бизнеса, нужно попросту наработать инвестиционное чутье. Это можно сделать только путем проб и ошибок.

У каждого инвестора есть кладбище стартапов, это нормально

Здесь нужна модель опережающего развития – не непрерывного обучения, а именно опережающего. Уже сейчас нужно знакомиться с теми технологиями, которые появятся на рынке через 10 лет – для того, чтобы получить навык работы с ними. Технологии машинного обучения, ИИ – уже не фантастика, а обыденная реальность.

Чем для вас интересен робототехнический бизнес? Не такая уж популярная в коммерческом плане идея, на мой взгляд.

В нашем бизнесе мы являемся разработчиками и дистрибуторами многих брендов конструкторов и учебных комплексов, в том числе программных, которые мы продаем на российском и зарубежных рынках. Это в основном многоуровневые конструкторы, когда ребенок последовательно может собрать, наладить датчики и сенсоры, освоить механику, потом запрограммировать устройство и защитить свою работу в формате экзамена по итогам обучения, на специализированном форуме, в Центре молодежного инновационного творчества. Одной из задач работы с конструктором является развитие навыка самопрезентации и гибких навыков в целом.

Еще мы производим более сложные конструкторы профессионального уровня. Например, телеуправляемые подводные аппараты, которые решают более сложные программные задачи. Данные устройства представляют собой тренажеры-симуляторы для отработки профессиональных навыков, а также обучения студентов высших учебных заведений. Если говорить о более широкой миссии, то в основе всех наших конструкторов лежит концепция бережного взаимоотношения с окружающей средой – для меня в бизнесе крайне важна этическая сторона. Устройство создается не просто для сбора данных в океане, оно должно коммуницировать с океаном и положительно влиять на сохранность экосистемы. Для меня это особая тема: я вырос на фильмах Жака Ива Кусто.

Конструкторами мы не ограничиваемся. Наблюдая, как мир стремительно переходит в дистант, мы начинаем смещать акцент на разработку программных средств. Например, мы ведем активные разработки в области нейроассессмента – ПО на основе машинного обучения для системы оценки персонала, когда исключается человеческий фактор и субъективность. На основе айтрекинга и других психофизических оценок состояний человека программа делает вывод о том, готов ли кандидат к управлению командой – или он просто функционер. Пока этот проект на стадии исследования, но это помогло бы в разработке способов дистанционного найма сотрудников, удаленного контроля и управления процессами в компании.

Это исследование как-то связано с вашей нынешней учебой в Вышке?

И очень тесно. Сейчас я поступил в аспирантуру ВШЭ и пытаюсь в рамках академического направления объединить необъединимое – искусственный интеллект, роботизированную автоматизацию и государственное и муниципальное управление. Чиновников как профессиональный класс пока никто не собирается заменять машинами, но есть очевидная потребность в замене неких рутинных процессов алгоритмами. Я уверен, что создать успешный бизнес можно только опираясь хорошие исследования, которые делаешь сам, на сильную научную базу, для меня эти два направления тесно связаны на практике и в сознании. Исследования, оторванные от реалий экономики и отраслей, никому не нужны.

Как ваша судьба изначально пересеклась с Вышкой?

На протяжении всей своей карьеры я периодически проходил ДПО. Ты поступаешь на работу или начинаешь коммерциализировать какое-то направление и понимаешь, что нужно добрать знаний в этой области. Про ДПО Вышки я узнал от ребят из Бизнес-инкубатора и от коллег из управления инновационной деятельностью. Мне понравилась программа, она была связана с управлением стартапами. В тот момент я сам преподавал и писал учебник по этой тематике и решил подкрепить знания теорией и экспертной статистикой. Тогда я вообще не думал про магистратуру, но, с другой стороны, пришлось принять тот факт, что знания постоянно устаревают, а учиться мне по-настоящему нравится. Почему я должен себе в этом отказывать?

Я спонтанно подал документы на программу «Управление исследованиями, разработками и инновациями в компании». Она находится на стыке прикладной науки и бизнеса, что органично склеило воедино две мои стороны: исследователя и предпринимателя. Меня порадовал преподавательский коллектив с приглашением практиков, лекции от профессоров, живая экспертиза от ведущих компаний, ну и нетворкинг, конечно.

Вышка ценна тем, что избегает жестких барьеров между преподавателями и студентами, учеба здесь – скорее, обмен опытом

Многие мои одногруппники сейчас работают в моих же бизнес-проектах, а иногда я включаюсь к какой-то из их проектов, поэтому нахожусь именно в той среде, к которой стремлюсь.

Как, на ваш взгляд, история с удаленным форматом обучения изменит университеты?

Думаю, незначительно. Престиж того или иного вуза измеряется не технологиями, а успехами выпускников, качеством преподавательского состава и международными рейтингами. Безусловно, можно понять западных студентов, которые предъявляют претензии к университетам за неравнозначную ценность онлайн и оффлайн формата. Но сейчас были приняты всего лишь экстренные меры, они не навсегда. Эмоциональный аспект обучения крайне важен, это формирование личности и софт-скиллз, коммуникационных навыков, помогающих выпускнику преуспеть в социуме.

Могу отметить, как Вышка готовилась к онлайн-образованию и достойно вышла из сложившейся ситуации. Руководство университета задолго до карантина уделяло большое внимание разработке цифровых учебников и использованию технологических элементов в преподавании. При этом осталась преемственность, профессора с опытом приняли инновации, не произошло пресловутой «победы молодых».

С другой стороны, развитие крупных вузов с их онлайн-курсами и большими возможностями в сфере коммуникаций отделит их пропастью от региональных университетов, которые не обладали нужной технической базой для выживания. Может быть, это скажется на том, что студенты из регионов будут стремиться попасть в столицу, хотя некоторые вузы уже планируют разработку дистанционных программ для удаленного обучения, дающего возможность получить качественное образование и самореализоваться, не уезжая из родного города.

10 лет назад мы с бизнес-партнерами занимались разработкой форматов дистанционного обучения в бизнесе. У нас был проект электронной школы с концепцией родительских собраний онлайн, дистанционных уроков физкультуры. В тот момент все это звучало смешно и нереально, сегодня же стало будничной практикой.

Принимать инновации – важный навык для современного общества

Исторически люди сопротивлялись технологиям: ломали на мануфактурах станки, протестовали против паровозов и т. п. Они боялись безработицы, хотя все технологии направлены на то, чтобы человеку было проще и легче жить. Сейчас в рамках исследований я выдвигаю гипотезу, согласно которой замена некоторых бюрократических процессов алгоритмами избавит систему от коррупции. Прозвучит цинично, но я пытаюсь лишить людей работы. Однако это неизбежный процесс, ответственность за него ложится на государство, институты развития, научные организации. Нужно разработать способ адаптации людей к новой экономике, и в этом направлении должен произойти большой прорыв. Таким консервативным системам, как образовательная или финансовая, нужно помочь пережить трансформацию.

Источник