Интервью с выпускницей программы Элиной Максимчиковой
Выпускница программы "Прикладная культурология" дала интервью в рамках проекта «Интервью с выпускниками ФГН»
В рамках проекта «Интервью с выпускниками ФГН» мы поговорили с выпускницей магистратуры по направлению «Прикладная культурология» Максимчиковой Элиной. Она поделилась с нами, чем она сейчас живет, где работает и почему так важно следовать своим желаниям и не отступать.
- На какой специальности ты обучалась в бакалавриате?
- Я училась на Государственном управлении (ГМУ), и мне кажется, что это было какое-то обязательство для меня. У меня был выбор между Нефтегазовым университетом и Вышкой. Хотя баллы ЕГЭ позволяли пойти не только на Государственное управление, я осталась именно там: мне понравилось окружение, отлаженная работа приёмной комиссии, а также расположение корпуса. Вопрос среды очень важен: с кем и у кого ты хочешь учиться.
- Почему ты решила кардинально поменять направление в магистратуре и выбрала «Прикладную культурологию?»
- Так получилось, что я поехала в летнюю школу «Escapes for Modernity», которую организует преподаватель политологии Сергей Медведев*. Я с трудом уложилась в дедлайн, а конкурсный проект, который я предоставила, не соответствовал заявленным требованиям: вместо того, чтобы сдать его на английском, я предоставила русский вариант. На тот момент мне казалось, что, если перевести материал, весь смысл исчезнет. Меня взяли только потому, что какой-то студент отказался. Я буквально заскочила в «последний вагон».
Дорога в школу оказалась невероятно длинной. Сначала прибыли в Финляндию - Хельсинки, потом самолет в Рованиеми, потом 5 часов поездка за полярный круг на природную биологическую станцию Хельсинского университета, куда ездят биологи на летнюю практику.
У Вышки есть договоренности с этим университетом: преподаватели не только читали лекции, но и ходили с нами в походы; по вечерам мы смотрели и обсуждали фильмы. И параллельно с этим - групповые проекты, на которые нас разделили. Мою идею поддержали, и в итоге, команда делала проект о тишине. В рамках работы мы «дирижировали» природой, отказались от цивилизации, «отпустили» время и все атрибуты современной жизни. В общем, мы шли на это осознанно, и, что немаловажно, каждый хотел в этом участвовать.
Как раз во время этой поездки произошла практически судьбоносная встреча (Смех). Вечерами, обсуждая проект, мне удалось раскусить одну девушку, что привело к эмоциональной близости. Ее зовут Анна Алексеева она училась на «Культурологии» в то время, а теперь делает красивое кино и занимается проектом Музея Хрущевки.
В тот момент я и поняла, что с такими людьми мне бы хотелось общаться, среди них хотелось бы находиться и учиться; язык, на котором говорю, понимают, а меня принимают без всяких условностей, интерпретаций. Близкие знают, что мне непросто объяснять людям свои чувства и мысли, а с культурологией такой проблемы не возникло. Я подготовилась за месяц.
- Какие вступительные экзамены ты сдавала?
- Английский язык, но у меня уже был IELTS. К профильному экзамену, конечно, готовилась: читала очень много литературы и в ходе погружения в материал все больше понимала, что семиотика – это, в общем, лучшее, что там есть. Как я не пошла в бакалавриат на «Культурологию», тоже большой вопрос. Почему я не узнала, почему мне никто об этом не рассказал? Наверное, всему свое время.
В итоге, я пришла на вступительные. Экзамены у меня принимали Хитров (прим. Хитров Арсений Вячеславович, кандидат философских наук) и еще две женщины. Он вёл у нас занятия еще в бакалавриате, а сдавать экзамен знакомому преподавателю значительно спокойнее. Он сразу понял, что я на ощупь знаю эту культурологическую материю, что она обязательно примет меня. Преподаватели поставили мне примерно те баллы, на которые я и рассчитывала. После успешной сдачи экзаменов я решила сделать себе подарок: купить пару вещей, которые, как мне казалось, сделают меня внешне похожей на студентку культурологии. (Смех).
- Где ты работаешь?
- В Еврейском музее (прим. Еврейский музей и центр толерантности) помощником главного куратора.
- Ты пошла «по стопам» «Прикладной культурологии»?
- Думаю, да. Музей - идеальное место для выпускника, тем более на направлении «Прикладная культурология». Из нас целенаправленно растили кураторов. Несмотря на то, что я пока помощник куратора, я получаю ценнейший опыт, а потом: помощник - первый человек после куратора;) Если честно, я считаю, что мне очень повезло: в Еврейском музее у меня есть возможность проявить себя.
- У вас в магистратуре была практика? Или в бакалавриате?
- В бакалавриате проходила практику в Seasons (Seasons project – СМИ). Около года занималась журналистикой в три этапа. Мне было очень комфортно, я приезжала на практику и отдыхала душой, потому что там были прекрасные преподаватели из МГУ, и в какой-то момент я поняла, что не хочу с ними расставаться. В Seasons проходили фестивали, маркеты, лекции. Я даже снялась для журнала! Можно сказать, свою самую главную женскую мечту осуществила :) В общем, занималась абсолютно разнообразной деятельностью... А на «Культурологии» как раз проходила практику в Еврейском музее.5
- Почему для практики ты выбрала именно Еврейский музей?
- Я пошла в Еврейский музей, потому что мне не нравятся государственные музеи, например, Третьяковка или Пушкинский, не хотелось повязнуть в них. Политех (прим. Политехнический музей) мне не нравился, потому что находится на ВДНХ. Я ненавижу его роскошную жуть и огромные проветриваемые пространства. Немаловажно, какая философия и политика у музея, ведь ты должен ощущать себя частью организации. Мне хотелось чего-то независимого – Еврейского музея или, например, музей ГУЛАГа (Музей истории ГУЛАГа). Несмотря на то, что последний - государственный музей, он очень камерный, там небольшая команда и я писала диссертацию на тему репрезентации вопросов памяти в экспозиционном пространстве.
- Расскажи, пожалуйста, подробнее о теме твоей диссертации.
- Я рассматривала опыт работы музея нового для России типа –музея истории ГУЛАГа (1-й Самотечный пер., д.9, стр.1). Этот музей фокусирует свое внимание на репрезентации травмы ГУЛАГа и памяти об этой репрессивной машине и ставит перед собой задачу предложить язык для понимания «концентрационного» прошлого и то, каким образом может быть организовано пространство экспозиции. Здесь я исследовала как функционирование пространства музея влияет на опыт его посетителей. Очень хотелось понять, как добиться того, чтобы возник диалог между поколениями, чтобы переживание обрело голос.
- Как ты пришла к этой теме?
На 2 курсе культурологии у нас был проект по дизайнерскому мышлению, мы делали карточки для музея ГУЛАГа про эмоциональное восприятие выставки: как разгрузить людей, чтобы эмоции не перекрывали понимание. Например, ты ходишь по музею и не можешь ничего передать словами, потому что так сильно шокирован. Ты не можешь обьяснить, почему сюда стоит прийти, потому что эмоции давят и вымещают то теоретическое, которое дает выставка.
Команда разработала карточки, которые можно было забрать с собой. На одной стороне были пейзажи ГУЛАГа сегодня, а на другой – мини анкета о ключевых событиях, которые заставляют задуматься, ответить, и тем самым перейти больше к слову, чем к эмоциям. Поработав немного с «ГУЛАГом», в рамках университетского курса, сомнений, на какую тему будет моя диссертация не осталось. Научным руководителем стал Кукулин (прим. Кукулин Илья Владимирович – кандидат филологических наук, преподаватель НИУ ВШЭ).
- Стажировалась ли ты где-нибудь во время учебы в магистратуре?
- Видимо, я настолько сильно связана с Еврейским музеем, что стажировка моя тоже проходила там. Еврейский Музей – это независимая, молодая единица, частный музей, какой-то сумасшедший, крутой. Он считается самым высокотехнологичным музеем в России. В первый раз я пришла в музей с моей близкой подругой и подумала, что вот здесь было бы здорово что-то делать. Мне помогли связаться с пиар-отделом, и я начала стажироваться. Это было то, что нужно, потому что ребята, с которыми я начинала работать, были очень легкие, поющие. А какие там дурманящие восточные запахи! Ты заходишь в здание как на свою вечеринку, но при этом все занимаются делом. Если честно, от учебы я больше уставала, чем от этой стажировки, потому что в университете ты работаешь с «неживым» - с текстами.
Когда приближался конец второго курса и пришло время искать работу, меня позвала в Еврейский музей главный куратор Маша Насимова. Все знали, что я хотела туда вернуться и просто ждали, пока освободится позиция. Сейчас я хожу на работу, как будто дышу. Это не удивительно для меня. Нет такого, что мне в тягость, неважно, рутинная это работа или нет. От этого получаешь удовольствие.
- Ты поддерживаешь связь с кем-то из одногруппников с «Культурологии»?
- Да. Например, с Ксюшей Витюк. Она работает в «Афише» в отделе нативной рекламы. У нее самые тесные и крепкие отношения с буквами. А у меня самая большая с ней любовь с первого полуоборота, с самого начала. С Глебом Лукиным (он работает в Летово) мы близко общаемся. И так получилось, что на первом курсе я пригласила их обоих ко мне на день рождения, потому что Глеб из мальчиков мне нравился больше всего, а Ксюша – из девочек, и я подумала, что кто-то должен быть из университета, чтобы разбавить компанию, внести новое дыхание в мой круг друзей. На следующий год они уже были вместе по-настоящему, и это очень приятно (смех). Мне вообще кажется, что я редко расстаюсь с людьми, и даже если мы «по-видимому» расстаемся, я все время подсматриваю.
- В детстве ты задумывалась о том, кем ты будешь работать? Задумывалась о том, что ты можешь в музее работать, что все так сложится?
- Я думаю, что в детстве не было точного понимания, потому что у меня была жуткая загруженность. Мне кажется, что работа куратора – это всех собрать вместе: дизайнера, архитектора, менеджеров, чтобы получился ансамбль, чтобы это все зазвучало. Я все время вокруг этого крутилась, потому что мне нравится, например, когда запах или музыка подходит к определенной картине. То есть, я вижу, как соединяются разные части воедино, что чему принадлежит. Эту логику можно перенести на профессию куратора – это меньше про искусствоведческое, и больше про отношенческое. Мне кажется, это из детства. Я, как и все ребята, занималась музыкой, танцами, языками. Моя мама много шила, у меня была близость к красоте, к тканям и материи, подходящей силуэту. Нам когда-то объяснили, что на самом деле делает куратор. Это была Сергиевская Наталья Игоревна – куратор Политеха, я у нее писала первую курсовую по культурологии. Тогда я поняла, что выставка – это не просто заказать картины, доставить их и развесить на готовые стены. Это – создание нового мира внутри музея.
- Что бы ты пожелала будущим студентам ВШЭ, не только культурологии, а вообще?
- (Неловкая пауза и смех). Не знаю, для меня какое-то индивидуальное правило – это все время идти на ощупь, и то, где ты чувствуешь, что тебя это задело, не нужно это пропускать мимо, нужно прислушаться. Даже если это трудно. Например, тема памяти. Я ее ни разу не касалась, у меня не было никакой гуманитарной базы. А когда меня взял Кукулин, он понимал, что у нас два месяца для написания диссертации, он был в шоке, потому что пришлось переписывать почти все. Но преподаватель видел моё понимание и сознание того, что нужно в итоге донести. Мы с ним хорошо поработали, думаю, что я хорошо защитилась для своего знания этой темы. У меня всегда находились силы для чтения литературы и на ее проработку.
Мне кажется, что нужно правильно распределять свое время, то есть, нужно искать баланс между этой плановостью и спонтанностью. Ты должен нарисовать такой ритм, при котором останется время и на танцы, и на сон, и на пробежку, и на долгое чтение – на абсолютно разные режимы. Ты должен быть готов поработать неделю в библиотеке 4 часа и не воспринимать это, как насилие, как обучение дисциплине. Но при этом ты не должен упускать вечера, в которые можно просто сбежать. И забыть вовремя вернуться.
C Элиной беседовали:
Анна Лизунова, ОП Философия
Мария Мироненко, ОП Философия
* Сергей Медведев включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.