Студентки и выпускница магистерской программы "Журналистика данных" стали лауреатами престижной премии

https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10157675250237005&id=651617004

Это уже четвертая «Редколлегия» на счету представителей нашей программы. Девушки рассказали нам, как шла подготовка расследования, что их вдохновило на этот проект, с какими трудностями они столкнулись в процессе подготовки. В заключение девушки дали ценные советы всем тем, кто только начинает свой путь в дата-журналистике.

Расскажите коротко о вашем проекте. Как родилась идея, что повлияло на выбор темы?

Софья Савина: Тему с целевым набором нам предложили наши коллеги из «Трансперенси Интернешнл – Россия». Группе студентов-стажеров предложили подумать над проблемой коррупции в ВУЗах, так и родилась идея проверить коррупционные риски целевого набора. Команде «Важных историй» эта тема показалась значимой, мы считаем, что нужно рассказывать о любых проявлениях коррупции.

Екатерина Мороко: Наша гипотеза состояла в том, что чиновники, пользуясь служебным положением, могут направлять на учебу в вуз своих родственников в обход конкурса и справедливой конкуренции. Эта идея родилась у сотрудника "Трансперенси" Ильи Шуманова и муниципальной депутатки Юлии Галяминой. А триггером послужил кейс в БФУ им. Канта, где такой случай конфликта интересов был предан огласке, и чиновнице пришлось уйти с должности (хоть и ненадолго), а ее сын перевелся на платное отделение.

Юлия Алыкова: У нас не было цели раскрыть какие-то громкие имена чиновников, хотя это тоже удалось. Мы хотели привлечь внимание к проблеме полной непрозрачности целевого набора. Сейчас даже в законе не определено, кто и как должен отбирать абитуриентов на целевое обучение. Например, руководитель какого-то учреждения может просто отдать своему ребенку целевое направление, и это будет законно. Организации даже не обязаны публиковать информацию о целевом наборе, проводить какой-то открытый конкурс, рассказывать о его результатах, нет четких критериев отбора.

Как проходила работа над проектом? Какой этап был самым сложным?

Софья Савина: Для меня, как одного из авторов текста, трудной и одновременно интересной задачей было найти баланс между фактами и защитой частной жизни студентов. С одной стороны, хотелось дать в тексте все доказательства родственных связей, а с другой — сохранить анонимность студентов, ведь мы не хотели делать антигероями текста конкретных детей чиновников.

Юлия Алыкова: Всю информацию о родственных связях мы искали с помощью OSINT, то есть брали из открытых источников — соцсетей, сайтов органов власти. Были курьезные случаи, когда одним из подтверждений конфликта интересов стало стихотворение абитуриентки о борьбе с коррупцией, где были указаны данные ее отца — довольно высокопоставленного госслужащего, который, на наш взгляд, мог способствовать тому, чтобы именно ей дали целевое направление.

К каким выводам вы пришли во время исследования?

Юлия Алыкова: Мы заметили, что почти все найденные нами случаи конфликта интересов были при поступлении на гуманитарные специальности — экономику, юриспруденцию, психологию, менеджмент, журналистику и другие. Вообще, на мой взгляд, стоит задуматься о том, зачем на такие направления существует целевой набор? Таких профессионалов много на рынке труда, их несложно найти, а значит и нет нужды заказывать целевое обучение такого специалиста.

Екатерина Мороко: Система целевого набора непрозрачна, а значит содержит в себе коррупционные риски. Мы нашли более 100 случаев, когда абитуриент, направляемый от ведомства на учебу, являлся родствеником чиновника, который работает или каким-либо образом связан с этим ведомством. Такое стремление чиновников пристроить своих детей в университет по целевому объясняется тем, что помимо бесплатного обучения этот трек поступления гарантирует обязательное трудоустройство. Получить после выпуска работу в Следственном комитете, Генпрокуратуре или каком-нибудь министерстве для обычного студента задача не очень простая. Кроме того, договор о целевом обучении между абитуриентом и ведомством дает возможность закрепить дополнительные меры поддержки, выделяемые организацией. Это могут быть стипендии, оплата жилья, дополнительные курсы и стажировки.

Каким вы видите будущее вашего проекта?

Софья Савина: Инициаторы расследования, коллеги из «Трансперенси Интернешнл  — Россия» не оставляют тему и активно следят за реакцией на публикацию. Например, в сентябре Правительство России приняло постановление о создании Координационного совета по распределению мест на программы целевого обучения — если он будет работать, это уже не мало.

Юлия Алыкова: Нам очень важно, чтобы это расследование помогло сделать целевой набор более прозрачным и справедливым. О нем написали больше 200 СМИ. Надеюсь, что внимание, которое удалось привлечь к этой проблеме, поможет поступать на целевое обучение тем, кто действительно в нем нуждается и мотивирован работать по этому направлению.

Екатерина Мороко: Хочется надеяться, что оно стало полезным для органов-регуляторов, которые наконец реформируют эту систему и сделают ее прозрачной. Профильное Министерство образования по итогу нашего материала сообщило о создании специальной комиссии, контролирующей целевой набор. Ее возглавил сам министр. Такой результат стал возможен, в том числе, и потому, что в своем проекте сфокусировались на проблеме, а не на публичных фигурах, перенесли акценты с детей на родителей (не упоминая имена студентов).

Какой совет вы бы дали тем, кто делает первые шаги в дата-журналистике? Что следует помнить в первую очередь при работе с данными?

Софья Савина: Выбирайте тему, которая волнует лично вас. Публикация о целевом наборе «шумела», потому что поступление в университет – это то, что касалось каждого из нас. Не сдавайтесь при поиске данных. Если что-то не находится, скорее всего, это всё-таки существует, надо лишь копнуть глубже и не терять терпение.

Познакомиться с расследованием «Целевой набор» можно по ссылке:https://istories.media/investigations/2020/08/03/tselevaya-auditoriya-kak-chinovniki-otpravlyayut-svoikh-detei-uchitsya-v-prestizhnie-vuzi-bez-konkursa/

Беседовали: Анастасия Султанова, Полина Хотуницкая