«Ученому нужно постоянно доказывать, что ты «бренд» — это работа на всю жизнь»
Доктор экономических наук и руководитель образовательной программы «Финансовая экономика» МИЭФ Максим Никитин рассказал, чем МИЭФ заработал репутацию на западе, как молодому ученому выйти на рынок труда или поступить на PhD, а также о своих уникальных исследованиях в области law and economics.
Как и когда началась ваша научная карьера?
Я всегда хотел заниматься наукой, и после того, как в 1987 году закончил экономический факультет МГУ, защитил кандидатскую диссертацию. А когда появилась возможность, я поехал сначала в университет в Праге, потом в Европейский Университет (European University Institute) во Флоренции, а затем в Питтсбургский университет (University of Pittsburgh) в США, где получил степень PhD.
После этого вы сразу начали преподавать?
Я преподавал в Москве еще до отъезда. Потом у меня была преподавательская практика в университете Питтсбурга, что по-английски называется teaching fellowship — это позволяло получать университетскую стипендию. После Питтсбурга я 5 лет преподавал в Университете Альберты (University of Alberta) в Канаде, и с 2005 года я в Вышке.
Что изменилось за последние 10 лет в академическом образовании? Чем наша научная траектория отличается от зарубежной?
Ситуация в Вышке сильно отличается от того, что происходит в подавляющем большинстве российских вузов. Потому что Вышка уже много лет активна на международном рынке труда, и условия работы штатных преподавателей — иностранных специалистов, привлекаемых с международного рынка труда — гораздо ближе к тем условиям, на которых работают преподаватели в западных университетах.
Наряду с Вышкой такие изменения переживают университеты, которые серьезно стремятся к интеграции в международное интеллектуальное пространство. Их мало. РЭШ, Европейский Университет в Петербурге, отчасти МГУ.
Как ученому выйти на рынок труда, молодой ученый может рассчитывать на востребованность?
Это совсем непросто, но в западном мире все выпускники программ PhD вынуждены выходить на рынок труда и искать работу. Это происходит потому, что советский вариант, когда человек в одном и том же университете сначала учится в бакалавриате, потом в магистратуре, потом остается на кафедре, невозможен. На западе на каждой новой стадии выпускнику нужно доказывать свою рыночную ценность. Сначала он подает документы на разные программы PhD – фактически «продает» себя разным программам, а окончив их — заново продает себя, но уже университетам. И для того, чтобы после окончания PhD получить работу, нужно доказать, что ты можешь заниматься исследованиями, можешь публиковаться, при этом — хорошо преподавать. Это большая конкуренция и тяжелый процесс. Ученому нужно постоянно доказывать, что ты «бренд» - это работа на всю жизнь.
Где хорошо бы попрактиковаться ученому-экономисту для рыночного престижа?
После второй мировой войны абсолютным лидером в области экономической науки является США. Но наряду с США за последние 20 лет география университетов, которые активно привлекают международных специалистов, значительно возросла. Сейчас уже сотни университетов по всему миру ищут преподавателей — международный академический рынок стал по-настоящему глобальным.
Как российские дипломы воспринимаются на этом международном рынке?
Они котируются на уровне, когда, например, выпускник бакалавриата Вышки поступает на магистерские программы в западной Европе, а после — на программу PhD. С работой ситуация менее радужная. К счастью МИЭФ в этом плане исключение, благодаря тому, что выпускники нашей магистратуры получают специальный международный сертификат Лондонской школой экономики, подписанный ее директором. Заметное число выпускников МИЭФ таким образом получают предложение на работу в Лондоне сразу по окончании магистерской программы. Сейчас 14 выпускников магистратуры «Финансовая экономика» работают в Лондоне.
Так где лучше учиться — в России или за границей? Как это влияет на трудоустройство?
Это зависит от ваших планов. Если вы хотите работать в России, то здесь есть сильные университеты и сильные программы — знания, которые они дают, не уступают западным, но по стоимости это намного дешевле. Тогда учиться за границей не нужно. Другое дело, если человек хочет работать за границей, тогда западное образование — это важный и естественный шаг на карьерном пути. Потому что почти во всех странах работодатели предпочитают выпускников университетов, которые им известны, а это, в первую очередь, ведущие национальные университеты.
Где, как правило, работают экономисты, если они не идут преподавать? И кем?
Выпускники МИЭФ востребованы в топовых банках, в компаниях стратегического консалтинга и в финансовых отделах компаний реального сектора, таких как ЛУКОЙЛ, Роснефть, Газпром и т.д.
Как МИЭФ развивает и поддерживает научную деятельность преподавателей и студентов?
Наши штатные преподаватели имеют большие возможности для продолжения научных исследований. МИЭФ так распределяет нагрузку, что у преподавателей есть возможность ездить на международные конференции, встречаться там с коллегами, потенциальными соавторами исследований, проводить время в западных университетах, устанавливая контакты с коллегами. Это выводит МИЭФ и наших преподавателей на новый международный уровень и позволяет университету укрепиться в академическом сообществе как бренду. Кроме того, институт выделяет средства на приобретение компьютеров, закупку баз данных, программного обеспечения и т.д.
Мы поддерживаем и консультируем студентов, которые хотят продолжить обучение в формате PhD. В МИЭФ нет аспирантуры, мы понимаем, что для того, чтобы серьезно заниматься наукой, необходимо ехать за границу, и мы активно помогаем в этом нашим студентам. Мы объясняем им все шаги, которые нужно сделать, чтобы добиться цели, и у нас это успешно получается. В этом году 5 выпускников магистратуры МИЭФ получили приглашения для обучения на программах PhD в США, Канаде и Европе.
Расскажите о магистерской программе «Финансовая экономика», которую вы курируете. Чем она интересна, как готовит студентов к поступлению в западные вузы?
Главное отличие нашей программы - это ее международный формат и связь с Лондонской школой экономики. Весь процесс обучения идет на английском языке, на большинстве курсов у нас есть внешние экзаменаторы — профессора Лондонской школы экономики или другого британского университета, которые утверждают результаты. Еще одна отличительная особенность программы — это уникальное сочетание теоретических и прикладных курсов, которого нет нигде в России. С одной стороны, студенты получают фундаментальную подготовку, которая позволяет им продолжать образование и дает значительную гибкость в выборе дальнейшего карьерного пути, но в то же время дает и знания, которые необходимы для того, чтобы получить работу.
В каких западных вузах сейчас учатся выпускники магистратуры?
В США — это Калифорнийский университет в Беркли, Калифорнийский университет в Сан-Диего, в Европе — Лондонская школа экономики, Лондонская бизнес-школа, Тулузская школа экономики во Франции. В этом году наша выпускница Анна Рожкова поступила на программу PhD по финансам в университет Торонто, ведущий университет Канады.
Вы недавно опубликовали статью в журнале Games and Economic Behavior. В каком направлении идут ваши собственные исследования, что входит в сферу ваших научных интересов?
Это работа в области, которая называется law and economics — это экономический анализ правовых институтов. Мое исследование представляет собой оригинальную теоретическую модель гражданско-правового спора. Мы с моим соавтором Клаудией Ландео считаем, что наша модель является важной вехой в развитии теории моделирования правовых процессов и включает в себя все потенциальные стадии этого спора. Например, потенциальный ответчик — обычно это фирма или компания — делает нечто, что может нанести ущерб потенциальному истцу. Предположим, тот приобрел дефективный продукт. После этого истец подает гражданский иск против этой компании, и компания становится ответчиком. Следующая стадия — одна из сторон делает предложение о мировом соглашении, если это предложение принимается, то игра заканчивается. В противном случае окончательное решение принимает суд и присуждает штраф за ущерб.
Все это кажется чем-то абстрактным, но в США, где гражданско-правовые споры безумно дорогие, речь идет о сотнях миллиардов долларов. Например, средняя стоимость иска больного к больнице, где его якобы плохо лечили, составляет почти 100 тыс. долларов, при этом затраты истца на экспертов, которые могут подтвердить его иск, могут достигать 50-100 тыс. долларов. Наша модель впервые затрагивает проблему финансовых ограничений, с которыми сталкиваются адвокаты истца, которые в этом случае берут расходы на себя. Поэтому последние 20-25 лет в США и некоторых других странах получила распространение индустрия финансирования исков со стороны специальных финансовых институтов под высокий процент. В нашей работе мы изучаем влияние стоимости этого внешнего финансирования на все стадии процесса гражданско-правового спора.
Какие области экономики сейчас наиболее перспективны для того, чтобы вести в них исследования молодым ученым?
Для каждого студента наиболее перспективной является та область, которая ему интересна. До недавнего времени наиболее перспективной областью считались финансы. Но в последнее время спрос на финансистов на западном рынке труда и в России сократился. Но зато возник большой спрос на специалистов, которые, с одной стороны, знают финансы и экономику, а с другой — понимают, как использовать современные информационные технологии, в частности в финансовых институтах. Это специалисты в области больших данных, в машинном обучении, или люди, которые могут быть «переводчиками» в общении между программистами и традиционными экономистами. На программе «Финансовая экономика» мы сейчас активно работаем над тем, чтобы дать студентам представление о программировании и о больших данных, вводим новые курсы, факультативы, чтобы наши выпускники могли оставаться супер-востребованными специалистами.
Как заинтересовать студента научной карьерой? Быть может, создать определенные условия для его развития в этом направлении?
Мы не пытаемся заставлять студентов заниматься наукой. Некоторым это нравится, они сами к нам приходят и говорят: мне это интересно. Тогда мы начинаем их консультировать и всячески помогать на этом пути. Мотивировать тех, кто к этому не расположен, бесполезно. Мне кажется, что интерес к науке, к интеллектуальным изысканиям, проявляется или не проявляется в более раннем возрасте. Часто — уже в школе. Но бакалавриат для многих студентов — это самоопределение, в том числе в отношении своей роли в науке. Академический путь выбирает меньшинство, потому что это не только самореализация, но и непростая миссия.
Соня Шпильберг, специально для МИЭФ НИУ ВШЭ