Путь к Другому: история одной экспедиции

Одна из первых аксиом, которую мы усвоили на литмастерстве, гласит: "Писателю необходим жизненный опыт". Чтобы написать убедительную историю, нужно влезть в шкуру своего героя, подышать его воздухом, посмотреть на мир его глазами. Если герой живёт в деревне – поезжай в деревню, пробуй её на вкус. Если герой работает в кэмпхилле – придётся автору на практике выяснить, что это за место и по каким законам оно существует. 

Итак, мы отправились в экспедицию, чтобы познакомиться с сотрудниками благотворительных фондов и жителями кэмпхилл-деревни «Светлана». Утром 15-го мая погрузились в поезд - шесть магистрантов с «Литературного мастерства», трое бакалавров с «Медиакома» и организаторы экспедиции, они же наши преподаватели - Елена Сергеевна Тулушева и Денис Денисович Банников. Для большинства из нас это была первая в жизни исследовательская экспедиция. Чего от неё ожидать? Кто такие эти «люди с ментальной инвалидностью», как с ними общаться? Кто и почему выбирает жить с ними бок о бок и как их жизнь отличается от той, к которой мы привыкли? 

Наша история началась с вопросов, сомнений и кружащей голову жажды приключений. Мы готовы пройти путь героя, мы открыты новому! Питер, встречай!

Санкт-Петербург: начало пути, осторожные вопросы 

Северная столица настроена дружелюбно: всё в солнце и густом аромате цветущих деревьев. Мы оставляем вещи в отеле и всей командой идём обедать в инклюзивное кафе «Огурцы». На первый взгляд это обычное заведение, каких много по всей стране: стильный интерьер, вегетарианское меню, за столиками – модные молодые люди пьют кофе и обсуждают последние новости. Но мы уже знаем, что в «Огурцах» работают люди с ментальными особенностями, и потому высматриваем их с исследовательским азартом. Вот официант, смутившийся нашей шумной компании, просит коллегу громко и отчётливо (как у него не получается) произнести название сложного блюда, чтобы найти его заказчика за большим столом. Вот парень за стойкой заговаривает, странно растягивая гласные. Мы прислушиваемся. Присматриваемся. Говорим: «Привет!». 

Наша задача – собрать материал для книги. Поговорить с разными людьми и записать их истории так, чтобы их прочитали многие-многие, кто ничего не знает об инклюзии. Мы спрашиваем у каждого, в ком вычисляем причастного (нейроотличного и нейротипичного, но эти слова мы узнаем чуть позже) – не могли бы вы дать нам интервью? Причастные сомневаются, стесняются, мнутся. Мы тоже не уверены в своих силах. Что спрашивать у этих людей? «Расскажите, как вы пришли в инклюзивные проекты?». «Ну, я искал работу и увидел эту вакансию». «А что для вас инклюзия?». «Ну вы это, не ругайтесь». 

Так продолжается следующие несколько дней. Небольшими командами по двое-трое мы приходим в благотворительные фонды – навещаем «Простые вещи» и центры «Антон тут рядом». Задаём свои осторожные вопросы, получаем такие же осторожные ответы. У сотрудников фондов табу на «инвалидов» и «аутистов» - вместо этого они говорят «студенты», «подопечные» и «нейроотличные люди». У большинства из них обычные истории – искал вакансию на хэд-хантере, посоветовали друзья, быстро привык, работать интересно, коллектив отличный, зарплату не задерживают, в общем, всё здорово, никакого конфликта. Но без конфликта не будет истории! Мы переглядываемся и перешёптываемся – о чём и как тут писать? Что от нас скрывают и как нужно спросить, чтобы ответили историей, а не односложным предложением? 

В разъездах по Питеру проходят первые три дня. Энтузиазма у нас поуменьшается. Мы почти не пересекаемся, у каждого своё расписание и свой темп работы. Инклюзивные кафе, керамические и переплётные мастерские, открытые сообщества и стильный тематический мерч – всё это очень интересно, но на книгу об инклюзии не тянет. Нужно сменить ракурс. Выйти и зайти нормально. Благо, в программе экспедиции такая возможность предусмотрена. 

Утром восемнадцатого мая мы покидаем солнечный Питер. Впереди – «Светлана», деревня с женским именем, о которой мы знаем только то, что её построили норвежцы, и что в ней люди с ментальными особенностями живут бок о бок с обычными людьми.

Деревня «Светлана»: опыт проживания, точка невозврата 

Представьте следующую картину: типичный северный пейзаж, приятная деревня в зелени. Время – за полдень. Недавно прошёл дождь, но майское солнце уже высушило траву. Между симпатичными домиками плавает флёр черёмухового цветения. У одного из них останавливается микроавтобус – настороженно выходят студенты. Городские, модные, с бледной после зимы кожей, в красивенькой чистой обуви. Кучкуются, смотрят по сторонам осторожно. Дышат полной грудью – «Чувствуете, какой воздух?!». 

Им навстречу выходит женщина с костылём – быстро-быстро поднимается по дороге, заговаривает издалека. «Мне в общем-то костыль уже не нужен, я и без него хожу, но вот подумала, что так буду выглядеть колоритнее». Это Елена. Руки и разум «Светланы». 

Елена приглашает студентов в дом – на первом этаже большая комната с камином и панорамным окном. Вид на лес и холм в одуванчиках. Елена кипятит воду в огромной кастрюле, из которой черпает кувшинчиком и разливает ароматный травяной чай. Расставляет на столе домашний сыр и творог. Говорит-говорит-говорит, не переставая. Про деревню: как её строили амбициозные норвежские архитекторы, как выбирали названия для домов (их всего четыре), какие люди тут живут, как делать сыр – очень сложная технология! – и как Надя (одна из подопечных, имя изменено) вышла в окно второго этажа с двумя сумками, когда захотела уехать из деревни. Обошлось. Но мы потрясены. 

Когда допиваем чай, приходит Ирина  - ещё одна сотрудница кэмпхилла и хозяйка соседнего дома. Знакомимся. Ирина говорит (глядя в глаза Елене Сергеевне, руководителю экспедиции): «Вы только предупредите своих студентов, чтобы они не это-самое. Чтобы мы не были, как зверята в зоопарке». 

Заверяем Ирину, что мы всячески предупреждены и обучены. Получаем приглашение присоединиться к мастер-классу по живописи на природе, который Ирина проводит для подопечных. Вооружаемся кистями, холстами и красками, приходим на полянку за домами. Знакомимся с жителями деревни. Другие! «Привет? – Привет!», «А что вы сейчас будете делать?» - «Рисовать яблоню, наверное…» Ирина говорит девушке в вязаной панаме: «Станцуй гостям яблоню». Девушка танцует. Боже мой, как она танцует! Собираемся вокруг, плодим потрясённое молчание. Аплодируем. 

Жители Светланы – какие они? Разные. Странные и забавные, смешливые, талантливые, дружелюбные, слега навязчивые – оттого только, что редко принимают гостей – тактильные и любопытные. Они работают на ферме и в огороде, готовят обед, собираются за общим столом, держатся за руки, влюбляются, ссорятся, расстаются, сплетничают и кокетничают, скучают по родным. С ними неожиданно-легко. С теми, кто бесконечно готов рассказывать о своей насыщенной юности, и с теми, кто подходит к тебе каждые пять минут, чтобы задать один и тот же вопрос. «А что ты сейчас будешь делать?» - «Кушать», «Разговаривать», «Смотреть на солнце», как интересно оказывается отвечать на этот вопрос снова и снова!

Жители «Светланы» – какие? Увлечённые и увлекающие, строгие, уставшие, тоскующие по калейдоскопу городской повседневности. Влюблённые в жизнь и боящиеся упустить её, увлечённые творчеством, озадаченные бытом. Они не стесняются говорить «солнечные даунята» и «аутисты», между ними и подопечными нет неловкости и недосказанности. Как хозяйка дома, Ирина контролирует уборку и готовку. Отчитывает кого-то на кухне: «Ты много отвлекался, потому плохо вымыл посуду. Придется переделывать. Делай сразу хорошо, тогда останется время пообщаться с ребятами». 

Вечером за нами приезжает автобус, возвращаемся в Сясьстрой. За совместным ужином обсуждаем увиденное: у каждого в глазах искорки. Множество историй, одна страннее другой. «Как она танцевала яблоню!», «Вы видели их картины?», «Говорят, прошлой зимой кто-то из подопечных…», «А я видела, как эти двое…». Вот оно, вдохновение.  Поймали! 

Утром возвращаемся в Светлану. Приглашают пить чай. Пока ждём кипяток, открываем пианино – такое стоит в каждом доме. Играем и поём, что вздумается, вокруг все танцуют, смеются, веселье через край. На шум спускается Ирина: «Это всё очень здорово, но пора идти на ферму». Правильно, гости гостями – но работа на первом месте. 

Мы помогаем. Сажаем лук, прихлопываем сверху. Спускаем с чердака коробки, отмываем столярную пыль со стен. Идём гулять на реку – нас провожает игривый пёс по кличке Сюжет. Обедаем за общим столом: играем в слова-ассоциации, чтобы не сидеть молча. Вечером приглашаем деревенских на шашлыки. Пока доспевает мясо, снова играем в слова – азартно, шумно, перебивая друг друга. Один из подопечных приносит шашки, устраиваем мини-турнир (1:1, и это было непросто!). Когда приезжает автобус, деревенские нас провожают, собираются вокруг, сто раз спрашивают, когда приедем ещё. Завтра! Но это будет уже последний день. 

Последний день… Приезжаем позже, чем обычно. У деревенских генеральная уборка в домах - пить чай не зовут, уж больно легко подопечные отвлекаются от работы на нашу шумную компанию. Организованно идём гулять, находим часовенку в лесу. Внутри чисто и прохладно, на стенах – старенькие иконы. Место явно обитаемо. Гадаем – кто приходит сюда, чтобы побыть в тишине? Загадочный художник по имени Гамлет или энергичная неумолкающая Елена? Строгая и мечтательная Ирина? Или кто-то из подопечных облюбовал часовню как место, где можно остаться наедине с собой? Ведь в свободное время ребята гуляют совершенно свободно по просторным полям и длинным тропинкам «Светланы».

Днём – продолжение шашечного турнира, задушевные разговоры за работой. Устраиваем танцевальную вечеринку: придумываем движения на ходу, повторяем друг за другом, играем в ручеек, поём хором, что попало. «От улыбки станет всем светлей» получается хорошо, слаженно. Мы вообще здорово спелись. Деревенские каждого запомнили по имени-отчеству. Как тяжело было с ними прощаться! Точно также, как радостно было с ними встретиться…

Вечером третьего дня возвращаемся в Сясьстрой. Слегка одичалые. Пахнем шашлычным дымом, черёмухой, свежескошенной травой, на одежде – кошачья шерсть. Поём хором, как делали в Светлане. Идём проветривать разгорячённые головы в местный парк, спускаемся к реке. По воде ползёт туман, на том берегу – северный лес. Молчим. Вдруг кто-то с интонацией одного из подопечных: «А что ты сейчас будешь делать?». 

Только уехали, уже скучаем. 

Санкт-Петербург: возвращение и триумф 

21 мая, мы снова в Питере. Тот же микроавтобус высаживает нас у того же отеля, то же солнце, те же деревья в цвету – только мы другие. Пока ждём заселения, рассаживаемся смешливой компанией на террасе – пьём кофе, играем в карты, не замолкаем ни на секунду. Все вместе идём за мороженым. Чувствуем себя дикарями, провинциальными школьниками на экскурсии в большом городе – всё вокруг чужое, яркое, нужно заново привыкать. На вечернем собрании обсуждаем, кто что придумал в деревне и о деревне – разговор затягивается, перетекает в гитарные посиделки. 

На следующий день возвращаемся в уже знакомые фонды – берём интервью у сотрудников. Больше никаких унылых «Где вы родились, какую школу окончили?». Теперь говорим: «Расскажите самую страшную историю из вашей практики», - «Что вы, я даже не знаю, не было такого…» - «Правда? А то вот в Светлане было тако-ое, и ещё вот тако-ое…» - «Ой, ну вот такое у нас тоже было! А ещё…». И вот мы уже говорим на одном языке. Уже не просто интервью, а полноценный диалог, обмен опытом, одна история удивительнее другой. 

Вечером собираемся в одном номере, пересказываем байки. Снова гитарные посиделки. Делимся важным и наболевшим, вместе осмысляем пережитое в Светлане. 

Аня Павлова говорит: 

« Поймала себя на странной мысли, что прошла какой-то путь героя и, пусть и немного, но изменилась в экспедиции. Наверное, дело в том, что для меня (ребенка рахитного урбана) поездка в Светлану ощущалась как холодный душ — но в хорошем смысле, холодный душ после долгого жаркого дня. В гостиницу я возвращалась с ошалевшими глазами и приятно ноющими ногами, вкусно воняющая сеном, пылью, коровником и весной, с мозгами, впервые за долгое время не жужжащими от выгорания и прочих побочек интеллектуального труда, а еще с кучей мыслей — хороших, правильных и свежих. Потрясающий опыт столкновения с Другим: другой средой, другим бытом, десятками совершенно других (и очень по-разному других) людей. Хорошее место, чтобы рефлексировать собственные проявления во внешний мир, размышлять над нерешаемыми моральными вагонетками, с которыми сталкиваются наши интервьюенты (и глубину которых я раньше даже не представляла), и думать о вечном на качелях». 

Даша Долбилина говорит:

«...Экспедиция показала, что бывают совсем другие «другие». Про жизнь, не про смерть. Диагноза и самый замороченный психиатр не поставит, сохранность интеллектуальная в основном сделала ручкой, зато — танцуют так, будто никто не видит; и где-то на стыке между «Макареной» и «Ручейком» я наблюдаю, как в смазанных движениях ребят рождается, ну, настоящая радость? Неподдельная. Правильная. Такая, в которую с началом [известных событий] разучились будто вообще все — от самых депрессивных собак до нормисных нормисов. 

Такая.) Как мыльный пузырь, ветер в ивах, запах щавелевых щей и мир, где слово «инклюзия», — не про соевое псевдоравенство, но про то, чтобы правда дать Другому побыть Другим. Немножечко медленным, тяжким на подъём, зацикленным на всём на свете от хоккея до «Пинк Флойд», танцующим, предпочитающим пляскам топтание в углу, цитирующим Евангелие абзацами на память, грустным, весёлым, говорящим трепетно: «Христос любит всех, даже тебя». 

Казалось, что Другой — это большая тёмная яма, которую лучше обходить стороной. Оказалось: Другой — это ты. Потому что ты тоже гиперфиксируешься на кислотном роке семидесятых и любишь душевно поговорить про Иисуса. И тоже — оказывается — способен пыль со своей души протереть и потанцевать радость. 

Слава Богу, экспедиции удалось случиться не только про соевое, но и про такие вещи-не-вещи. Вроде бы простые, но слишком большие, чтобы без помощи осознать. Хотя бы ради этого — стоило. 

Сергей Сызганцев признается, что « после "Светланы" и городских инклюзивных фондов стал как-то по-другому смотреть на мир, видеть в людях историю, а не только их внешность ». 

Даша Гратилова говорит: « Эти 9 дней подарили мне огромный опыт, самые незабываемые эмоции и впечатления. С нетерпением жду, когда мы напишем книгу, я прочитаю еще раз все рассказы и погружусь в ту теплую атмосферу». 

Да, мы собираемся писать книгу. Везем в Москву ее призрачный образ, эфимерную структуру. Нужно сохранить в памяти запахи, звуки и ощущения, сберечь тепло и улыбки, не забыть мгновение искренности посреди формальной беседы. Обличить опыт в слова. Использовать то, чему нас учили. Рассказать историю путешествия, которое было про других, но открыло нам новых себя. 

Елизавета Махонина