Потерянный рай, Эдипов комплекс и сепарация. Что видят психоаналитики в новогоднюю ночь?

Фейерверки отгремели, оливье доедено, а от мандаринов уже першит в горле — значит, новогодние праздники позади, и пора бы уже от них сепарироваться. Так и сделаем – посвятим им последний пост и торжественно пообещаем не возвращаться к новогодней теме как минимум до декабря.

«Ирония судьбы, или С лёгким паром!» — фильм-традиция, который под Новый год из раза в раз смотрят миллионы людей. И хотя сюжет известен до мельчайших деталей, а диалоги давно и прочно разобраны на цитаты, любовная история Жени и Нади все равно отдается в сердце новой надеждой с налетом ностальгии. Но это в глазах обычных зрителей. А что же видят на экране люди, имеющие познания в области психоанализа?

Мы попросили Лану Миллер, организационного консультанта и слушателя второго курса Программы, вместе с коллегами пересмотреть – в какой уже раз — легендарную ленту Эльдара Рязанова и поделиться соображениями, и вот что из этого получилось.

Лана Миллер

Еще до моего погружения в мир психоанализа я год за годом смотрела «Иронию судьбы». Я из поколения 80-х, и эта картина была таким же неизменным атрибутом Нового года, как ёлка и мандарины.

Ксения Вагнер 

Думаю, наши родители находили надежду на чудо в тусклой череде советских будней, одинаковых, как дома на улицах Строителей. 

Находили нарушение правил: жениться не на правильной, удобной и нелюбимой Гале, а на странной и сложной Наде вопреки воле мамы (и Гали) – дерзость из разряда тех, что в советские времена были внешне табуированы и оттого втройне желанны. Может быть, ещё находили спасительный уют заливной рыбы, Аллы Пугачевой, ёлки в «дождике» – всей этой трогательной окантовки серой и скучной реальности, в которой люди вопреки всему дружили, влюблялись, искали счастье – и даже иногда его находили. Искренне люблю этот фильм – не столько за сюжет или актёров, сколько за обещание чуда, каким бы дурацким и несбыточным оно ни казалось со стороны.

Дарья Сухорукова

Советская романтика. Любовь нечаянно нагрянула в Новый год, когда рационально партнёры героями уже вроде выбраны, но новые чувства взяли вверх – Оно взяло вверх над Сверх-я. При тех границах, что были в СССР, первобытные желания были подавлены, а тут фильм как надежда на высвобождение. Да и ситуация вполне реальная и понятная тогдашнему зрителю – типовые дома, одинаковые улицы, дверные замки, обои. Наверное, поэтому и любили этот фильм.

Андрей Громковский

Не знаю почему, но, когда я полностью и нормально посмотрел фильм, он стал вызывать отвращение.  До сих пор не пойму, что в нем находили наши родители. История инфантильного героя и его непрожитого эдипова комплекса. В фильме показаны характерные для не пройденного Эдипа триангулярные отношения: есть «сын» Женя, который оказывается в одном пространстве с почти женатой парой, в которой есть символический «отец» — Ипполит и «мать» — Надя. 

Елена Матвеева

Женя живет с мамой, и у него будто строгое видение того, какой рядом должна быть женщина. То есть он словно видит не реальную женщину, а ее образ как свое нарциссическое расширение. Мне распределение ролей в отношениях Надя-Женя-Ипполит видится иначе. Ипполит словно маленький ребенок, который врывается в родительскую спальню и обижается близости двух других людей между собой, а Наде и Лукашину вроде бы нужен третий, чтобы было ощущение запретного огонька и желания. То есть просто так неинтересно, а нарушать правила — интересно. И обиднее всего Ипполиту, что он столько делает, чтобы овладеть вниманием женщины, а её интерес и желание в итоге достается другому просто так. То есть «мама» (Надя) уходит от «мальчика» (Ипполит) к «папе» (Женя), а «мальчику» настолько невыносимо и желанно возбуждение от наблюдения за первосценой, что он напивается, катается по льду, лезет в душ, но все равно возвращается, чтобы понаблюдать и удовлетворить свое любопытство. 

Лана Миллер

Такая же традиция как оливье, который до сих пор многие готовят на Новый год. На столе героев все, что обычно готовили под праздник в те времена — заливная рыба, салаты. И обязательно шампанское. Такой потерянный рай: страны, которую можно сравнить с материнской утробой, где люди пребывали долгое время, больше нет. Атрибуты потерянного рая остались, и каждую новогоднюю ночь, открывая под бой курантов шампанское и закусывая его традиционной новогодней едой, люди словно возвращаются в него.

Ничего не зная о том, что такое сепарация с матерью и не пройденный Эдип, вся страна дружно называла Женю Лукашина маменькиным сынком. На «психоаналитическом» это означает, что с матерью наш герой в свои 36 лет так и не сепарировался, живет с ней вместе в крохотной однушке и ничего менять не хочет. «Зачем мне в доме ещё одна женщина, если ты обо мне так хорошо заботишься. А она будет ходить туда-сюда и маячить перед глазами», — говорит Женя маме, сомневаясь, стоит ли ему вообще жениться на своей невесте Гале. Бойкой, прямолинейной, с властными замашками — в общем, на настоящей фаллической женщине (именно так называются на «психоаналитическом» такие дамы). В конце Женя остаётся с новой «матерью»-Надей, которая приезжает к нему в Москву, и своей мамой, с которой он живет там, где ему безопасно и комфортно, словно в утробе. Этот потерянный рай он вовсе не собирается менять. Как и наши зрители год за годом возвращаются в свой потерянный рай «Иронии судьбы» — чуда, оливье, мандаринов, Нади и Жени и их новогодней истории любви. И терять его тоже не собираются.