Романтика 70-х, ромком и перенос - оцениваем вкус пиццы Пола Томаса Андерсона
«Лакричная пицца» – фильм-соискатель на победу в трех номинациях на «Оскаре» и в трех номинациях на «Золотом глобусе» в 2022 году. Американский институт кино назвал его одним из лучших фильмов 2021 года. Чем не повод приглядеться к этой ленте в три пары глаз – обывателя, сценариста и психоаналитика? Быть может, они смогут объяснить, почему номинации в главных кинематографических конкурсах так и остались номинациями, а наград оказалось гораздо меньше, чем ожидалось? И это при многообещающих перспективах, крепком сюжете, ставке на столь милую всем ностальгию и романтику Америки 70-х!
Кстати, о сюжете. Если вкратце, это история любви 15-летнего подростка к 25-летней девушке. Поначалу неразделенная, а потом… Не будем спойлерить. Хотя настоятельно рекомендуем перед прочтением мнений наших экспертов все же посмотреть фильм. Хотя бы потому, что в списке наград все-таки есть весьма авторитетная — победа в номинации «Лучший оригинальный сценарий» на конкурсе BAFTA.
Максим Ракитин, неискушенный обыватель
Вы пробовали лакричные леденцы или лакричные мармеладки? Жуткая гадость, как по мне, а я пытался наладить отношения с этой фигнёй много раз. Меня даже немного перекосило, когда я увидел название фильма и представил, что за гадость предстоит слопать, пусть даже и глазами. У меня буйная фантазия, которая сразу нарисовала фильм о невероятных извращениях, многоножках или инопланетянах-насильниках, короче, категория «В» во всей красе. Уже потом, посмотрев «Пиццу» и сдобрив её сериалом «Следствие вели», я понял, что ничего не понял. Как человек, смотрящий кино крайне редко, я сразу зацепился за Брэдли Купера, которого помню по Hangover, а ещё за Шона Пенна, который в моём мирке ничем не примечателен, кроме брака с Мадонной (да-да, я прекрасно знаю про «Оскары» и десятки других побрякушек). Особый шарм фильму придаёт не странная история любви подростка к 25-летней девушке, а очень хорошая, почти романтическая передача того, как жила Америка в 70-х годах прошлого века. Искренне считаю, что именно тогда она была той, о которой грезили, в которую стремились, которую любили.
Человеку, который категорически не знает особенности жизненного уклада тех лет, на эту атмосферу будет смотреть скучно, а мне очень понравилось, как и спорадические появления персонажа Брэдли Купера. Скорее всего, сработал триггер на актёра, ведь всё остальное в кадре вызвало лёгкое безразличие. Не сказал бы, что история притянута за уши – любовь штука неожиданная, а вот сюжета я так и не увидел, и герои вроде бы романтической истории вели себя так, будто они с бодуна. Особенно это касается героини по имени Алана. Такое впечатление, что режиссёр заранее сказал актрисе, что в кадре будет полнейший сумбур из амбиций пубертатного проныры, френдзоны и попытки (кстати успешной) шутить.
Понимаю, что Пол Томас Андерсон пытался создать не типичную сопливую историю любви, а нечто большее. Именно поэтому и актёры в главных ролях молодые, и снято всё в духе ламповых фильмов американской киноиндустрии, да и трансгендерная повесточка отсутствует, чтобы история не превратилась в очередную похабщину. Но я, скорее всего, слишком токсичен и сварлив, чтобы этот замысел понять, хотя за красивую картинку и саундтрек – отдельное спасибо. В общем, «Оскар» был бы лишним.
Анна Овчарова, сценарист и режиссер
Первый поцелуй по ощущениям похож на фильм «Лакричная пицца»: непонятно, отчего так неловко и так хорошо одновременно. К сожалению, хороший сюжет сложно анализировать, а писать про него — еще труднее. Так и хочется сказать: товарищи, не надо слов — просто насладитесь этой картиной и вспомните свою первую любовь. Какая она была? У режиссера картины, Пола Томаса Андерсона, снявшего множество тяжелых фильмов, первая любовь была нежной, к Донне Хайм, маме актрисы Аланы Хайм, которая играет главную героиню в «Лакричной пицце». Удивительно, но если проверить Кинопоиск, то все картины этого режиссера описываются одним жанром — драма. Это, конечно же, совсем не про фильм, который мы обсуждаем сегодня.
Лакричная пицца, скорее ромком на стыке с мелодрамой — нечто совершенно неожиданное для такого мрачного режиссера. В этот раз Андерсен — на удивление аудитории — выбрал историю любви зрелого подростка и ментально еще юной, но уже взрослой девушки.
Главный определяющий фактор любого ромкома — сильный, практически непреодолимый конфликт между главными героями. Это противостояние обстоятельств как бы делает их антагонистами, которые не должны соединиться ни при каких обстоятельствах. В этой истории любви все так и складывается: 15-летний либерал и 25-летняя еврейка с практически ортодоксально строгим папой. Подросток Бери Валентайн уже актер, и машину водит, и подрабатывает тут и там. А 25-летняя Алана Кейн уже, кажется, во всем разочаровалась, так и не попробовав. С каждой следующей минутой после их встречи режиссер и автор картины убеждает зрителя в том, что совершенно противоположные главные герои идеально подходят друг другу.
В этом фильме особенно сильно привлекает несовершенство: несовершенство темы – невозможности всего, что ждешь от первой любви, неидеальные, но такие живые лица и фигуры главных героев, и, конечно же, несовершенство сюжета. Несмотря на прекрасное соблюдение всех правил ромкома, если присмотреться, многие незначительные по своей важности сцены слишком затянуты, а некоторые по-настоящему важные получились короткими, как вспышка молнии. С чем это связано? Замысел ли это режиссера? Вполне возможно, если учесть, что этой картине дали приз за лучший оригинальный сценарий на BAFTA.
Думаю, что этот прием был использован неспроста – все-таки Андерсон большой профессионал своего дела, снявший «Нефть» и «Призрачные нити». Он точно знает, как правильно распоряжаться хронометражом. Может, дело в его стремлении передать жизнь такой, какая она была в его воспоминаниях тогда? Несовершенно прекрасной? Как бы там ни было — атмосферу фильма получилось передать великолепно! После просмотра хочется вернуться в свои 15 лет и на обеденном перерыве в школе встретиться глазами с тем человеком, от которого сердце отбивает чечетку на ребрах и щеки заливаются юным румянцем.
Ксения Вагнер, психоаналитический бизнес-консультант, руководитель Клуба Выпускников Программы
Если смотреть фильм сквозь психоаналитическую линзу, первое (и очевидное), что приходит в голову – инфантильная мечта каждого из нас обрести в партнёре идеального родителя. Чем старше партнер – тем (как будто бы) выше вероятность воплотить бессознательную фантазию о нежном покровительстве в реальность. «Перенос» – говорим мы в этом случае, имея в виду горячо любимую фигуру матери или отца, «помещенную» в физическое тело чужого мужчины или женщины. А вместе с переносом – соответствующие «осложнения»: героизация, поклонение и несбыточное ожидание безусловной любви. Любим становится не реальный человек, с его глубинами и коралловыми рифами, а идеализированный объект, посаженный на пьедестал.
Если взглянуть на маму главного героя, подростка Гэри, и на объект его любви, 25-летнюю Алану, в начале фильма версия о «переносе» уверенно набирает очки: обе женщины – предприимчивые, острые на язык и обаятельные, и, собственно, дружба Гэри с Аланой начинается с … опекунства. Женщина становится его опекуном на время рабочей поездки в Нью-Йорк (Гэри – актёр) вместо матери, так как та не может сопровождать сына. По мере развития сюжета психоаналитическая линза рождает новую гипотезу: «Скорее, это про нарциссическое отражение или влечение к нарциссическому двойнику» – размышляю я, наблюдая как отчаянно главные герои ссорятся, мирятся, обзываются, пытаются порвать друг с другом и снова сходятся (пусть и платонически), не в силах преодолеть взаимное влечение. Или аутоэротизм – как если бы каждый из них находил в другом самого себя: несмотря на разницу полов и возрастов, очевидно, что они – лепестки одного цветка, в сердцевине которого общий склад ума и тип темперамента.
Эта версия живёт до второй половины фильма, пока героиня не предпринимает последнюю попытку покончить с бесперспективной платонической дружбой – и закрутить роман с ровесником. В конце концов ей скоро 30 – и взрослому «Я» тоскливо видеть в нарциссическом отражении подростковые прыщи и дебоши. На протяжении всего фильма повторяются сцены бега – то Гэри, то Алана бегут друг к другу так быстро и так нелепо, как могут бежать только влюблённые, подгоняемые жаждой первого поцелуя – еще неведомого, долгожданного, и от того особенно возбуждающего. В финальной сцене он, поцелуй 15-летнего мальчика и 25-летней женщины, всё-таки случается – и спустя 2 часа сюжетных перипетий уже не кажется чем-то противоестественным или нелепым. Наоборот, кажется, что только так и может быть – как если бы в двоих этих людях были зашиты особые магниты и сколько ни пытайся разрушить поле взаимного притяжения, оно сильнее всего: и здравого смысла, и практических выгод, и даже психоанализа.