Ян Вермеер «Девушка с жемчужной серёжкой», 1665
Если действительно присмотреться повнимательнее к «Моне Лизе из Голландии», вопросов окажется больше, чем ответов. Писал ли художник ее на заказ, или это чистое вдохновение автора? Настоящий ли жемчуг в сережке и вообще сережка ли это? Где же ресницы? И, главное, кто изображен на потрете? Последнее неизвестно даже приблизительно, а воспоминаний забытый на пару веков мастер не оставил. Впрочем, у нас есть, что вам об этой картине рассказать.
Как заведено в нашей рубрике, искусствовед Алина Аксенова раскроет историю и художественные достоинства полотна. Психоаналитик Светлана Федорова уделит особое внимание жемчужине, которая в определенном смысле вовсе даже и не жемчужина. А юный поклонник «Майнкрафта» Петр, который черпает идеи для конструирования при просмотре «Фиксиков», найдет отсылки к своей любимой игре.
Алина Аксенова, искусствовед:
Одна из главных звёзд музея Маурицхёйс в Гааге – конечно, «Девушка с жемчужной серёжкой» кисти Яна Вермеера. Небольшой уютный портрет молодой голландки, названный «второй Джокондой», сводит с ума тысячи паломников от культуры, так что совершенно невозможно представить, что в конце XIX века эта картина стоила меньше трёх гульденов, в нынешних деньгах это около 20 евро.
Парадоксальное несоответствие цены и ценности произведения каких-то 150 лет назад заставляет вспомнить историю изучения наследия Вермеера. Биография художника остаётся почти неизвестной до сих пор, потому он титулуется как самый загадочный мастер Голландии XVII века. В этом столетии культура страны, пережившей революцию, освободившаяся от Испанского владычества, оказалась на взлёте. Тогда, по статистике, каждый пятый голландец был художником — картины создавались с бешеной скоростью и в огромных количествах. Среднее число работ у среднего мастера исчисляется сотнями, в наследии Вермеера — примерно 36 картин. За небольшой формат полотен многочисленных живописцев прозвали «малыми голландцами», но так ли «мал» Вермеер?
Для ценителя искусства ещё в начале XIX века ответ был очевиден: не просто мал, но ничтожен, проще говоря, он практически не существовал. После смерти мастера его распроданные с молотка работы было выгоднее обозначить именем других, более «дорогостоящих» художников. Так его картины затерялись среди прочих тысяч полотен в Голландии и за её пределами, Вермеер был почти забыт.
Воскрешением имени художника мы обязаны французскому политэмигранту середины XIX века, журналисту Теофилю Торе. Большой хулитель политики Франции, он был вынужден покинуть страну и отправился сначала в Бельгию, а затем в Голландию, где, очаровавшись всё в том же Маурицхёйсе «Видом Делфта», стал раскапывать сведения об авторе пейзажа. Многие годы Торе был в поисках других работ Вермеера и изучал его наследие. Именно публикации журналиста и инициированная им выставка в Париже начали менять статус художника для просвещённой общественности. И вот мы видим, как уже в 1880-е в своих письмах к брату Ван Гог с восхищением рассуждает о Вермеере, упоминание мастера нередко встречается в романе Пруста «В поисках утраченного времени», «Кружевницу» Вермеера множество раз копирует Сальвадор Дали. Однако самым важным в возвращении имени автора стала его метаморфоза из достояния интеллигенции в достояние толпы. Здесь важно вспомнить о бестселлере американской писательницы Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной серёжкой» и его одноимённой экранизации. Они обеспечили картине и её автору народную любовь. Справедлив ли восторг обывателя, узнавшего о шедевре голландского мастера посредством роли Колина Фёрта?
Справедлив и даже очень, хотя любовная линия в сюжете вряд ли имеет отношение к реальности. С потрясающей точностью в фильме выведен главный герой голландского искусства – свет. Бегущие по поверхностям тени, подчёркивающие объёмы предметов, контрасты светлого и тёмного – всё это любимая игра голландских живописцев. Через движение света, изображённого в картинах, раскрывается интерес художников к проблеме времени, его скоротечности, заставляющей острее чувствовать мимолётность жизни и ценность каждого мига. Миг показан и у Вермеера. Его героиня, будто невзначай, на секунду, оборачивается на зрителя, глядя на него большими ясными глазами. Её рот слегка приоткрыт, что придаёт лицу динамики – такое выражение не задержится на лице надолго. Ощущение реальности, жизни здесь и сейчас, усиливают блики света на лице девушки и драпировках её одежды. Написанный ультрамарином тюрбан – это контраст нежно-голубого и густого синего, звучащий ещё ярче рядом с оттенками охры. Наряд героини местами ярок, а где-то почти сливается с тёмным фоном, помогающим сделать светлые участки заметнее. Самые живые блики – в глазах, на нижней губе и, конечно, на той самой серёжке, в «жемчужности» которой сомневаются исследователи. Художник не стал изображать даже крючка, на котором она держится, так что это и не серёжка вовсе, но именно та деталь, что заставляет всю картину вибрировать и дышать. Этой же трепетной силой наполнены и другие работы Вермеера, в них свет скользит по хлебным корочками и драгоценностям, по тарелкам делфтского фаянса и белым чепцам, но абсолютно виртуозно оживляет неизвестное молодое лицо девушки с жемчужной серёжкой.
Светлана Федорова, психоаналитик:
Про Вермеера известно мало — как минимум одиннадцать детей, трактир, бизнес которого вроде бы умело поддерживал художник, долги и долгое равнодушие мира к его творчеству. 200 лет — достаточно ли большой срок, чтобы по достоинству оценить наследие мастера? И что, если обстоятельства не сложились бы так, чтобы все тридцать с хвостиком картин Вермеера явились нам во всей красе? Хотя здесь причин для тревоги нет: не проявиться Вермеер бы не мог, настолько масштабно его любопытство к происхождению вселенной и уважение к ее тайнам.
На тёмном фоне картины, словно в ночном небе, зрителю являются двое — молодая загадочная девушка и свет — пожалуй, главный герой голландских полотен того времени. Губы девушки приоткрыты, взгляд цепляет и манит. Пока девушка занята проживанием момента, свет и взаимодействие с ним делают ее образ живым, заигрывают со зрителем и, отражаясь в массивной жемчужине, щекочут фантазию. Что там отражается? Зародыш, маленькая жизнь, бесконечность?
Вермеер изображал женщин в жемчуге и на других картинах, но именно на этой жемчужина выглядит будто подвешенной в воздухе, транслируя зрителю фантазию о жемчуге как метафоре небесных тел. Китайцы уверяют, что жемчуг — символ застывшего в воде лунного света, что же видится нам и что считывали современники Вермеера?
Как психоаналитики, мы можем фантазировать о первосцене, как о том, что ослепляет и притягивает. И точно быть уверенными, что именно внутри жемчужины происходит основное действие полотна: таинство, игра света и тьмы, мужского и женского, жизни и смерти.
Петя Кошель, 6 лет, последователь материалистического подхода:
Это девочка из майнкрафта, у нее квадратики на плече, и здесь тоже как будто нарисовано кубиками. Этой девочке лет семь, и кроме нее тут ничего нет, только темнота. Она добрая и грустная. Девочка о чем-то думает. Может быть, что ей нужен четырнадцатый айфон. Вот и грустит.