Время истекло или о чем весь этот сыр - смотрим на картину Сальвадора Дали «Постоянство памяти»

Внимательные читатели наверняка помнят нашу чудесную традицию — разбирать шедевры мировой живописи с точки зрения искусствоведа, психоаналитика и неискушенного зрителя. Как же в этой рубрике без Сальвадора Дали? – Никак! Так что мы собрали экспертов, усадили перед знаменитым «Постоянством памяти» — и выяснили кучу любопытных подробностей, скрывающихся за пластичными часами.

Кто наши эксперты? Как всегда, Алина Аксенова – историк искусства, преподаватель, автор книг «История искусства. Просто о важном» и «Искусство ХХ века. События. Художники. Эксперименты» — рассказывает, что Дали изобразил на полотне. Светлана Федорова, старший преподаватель нашей Программы, ощущает, что Дали хотел изобразить. Марк Захаров — человек с четырьмя годами жизненного опыта за плечами, который любит путешествовать и плавать, без ума от моря и бассейна, а в свободное время увлекается приключенческими книгами и фильмами — превращает картину в приключенческую историю.

Алина Аксенова, искусствовед:

Мягкие часы – пожалуй, самый известный из написанных Дали предметов, – появился в картине «Постоянство памяти» в самый последний момент. Как рассказывал сам художник, картина с изображением пустынного каталонского пейзажа с сухим деревом на его фоне была уже написана – и тут он увидел тающий на солнце круг камамбера. Именно в эту форму Дали превратил циферблаты часов. Это всего лишь одна из многочисленных легенд, созданных художником – но в эпоху, когда мастерство живописца больше не главный критерий оценки его работ, на первый план выходит биография и её причудливые факты.

Справедливости ради стоит заметить, что живопись Дали гладкая и мастерски тонкая, в ХХ веке так мало кто писал, предпочитая прозрачным лессировкам грубые и рельефные мазки краски, абстракции и ассамбляжи. Каталонский мастер не просто так сравнивал себя с Рафаэлем, гением эпохи Возрождения – он действительно писал как Рафаэль. Правда, с совсем другими целями. Сальвадор Дали был сюрреалистом, поэтому, в отличие от итальянского коллеги XVI века, писал не идеальную красоту сотворённого Богом мира, а мира, созданного подсознанием. Образы, возникающие глубоко, во снах и в бреду – вот источник вдохновения и объект изображения. Задача художника – точно их воспроизводить, чем Дали и занимался. Собственно, возможность увидеть в плавящемся сыре циферблат, то есть открыть в привычном предмете неожиданное, –важный для сюрреалиста результат работы подсознания. 

Дали виртуозно создаёт фантастический образ на классической базе. Он использует традиционные символы: часы воплощают время, муравьи и муха – тлен и бренность бытия, сухой ствол дерева – конец жизни. Сухие колоды как знак бесплодия и пустоты писал самый странный художник прошлого Иероним Босх. С великой радостью Дали назвал его своим предшественником и разобрал его полотна на цитаты. Кроме ствола с торчащей веткой он взял и загадочную фигуру – она изображена в центре картины. Похожая форма есть в триптихе Босха «Сад земных наслаждений», в части «Рай». Являясь просто необычным объектом, она напоминает профиль лица. Через эту мягкую, как и часы, форму, художник вовлекает зрителя в оптическую игру и предлагает самому определить, что перед ним, не давая чёткого ответа.

Вместе с тем, отсылки к классике не мешают назвать все элементы картины типичными как для художественной вселенной Дали, так и сюрреализма в целом. Что такое мягкие часы? Это утекающее время. Художник изобразил метафору буквально, что для сюрреалистов излюбленный приём. Оставаясь понятным, образ удивляет, заставляет воспринять его по-новому. Здесь же твёрдое становится мягким – это типичная для сюрреализма перемена свойств объектов. Муравьи и мухи, помимо физической бренности, напоминают о страхах и фобиях, наполняющих подсознание и рвущихся наружу. Сухой ствол – не только очевидный финал бытия, но и пустой объект, внутри которого может быть скрыто нечто, чего ни зритель, ни художник не способны разглядеть и осмыслить. Наконец, безвоздушный пейзаж, в очертаниях скал на горизонте можно увидеть причудливые формы и увлечься очередной оптической игрой.

Светлана Федорова, психоаналитик:

Картина разделена на две части, и от левой половины веет тревогой. Ощущение, что живому нужны углы, коряги, чтобы удержаться в границах и избежать растекания. Правая – вроде бы про стабильность и величественные скалы, но если присмотреться, то скала тоже «текучая». Получается, природе не нужны рамки, а все, что создано человеком, нуждается в углах и формулировках.

Есть часы – значит, можно слышать тиканье? Но Дали изображает не ухо, а нос и ресницы и как будто кладет их под защиту времени. В очертаниях белого видится и второй нос – и тогда в голову приходит одна из главных тем жизни художника – его неразделенность с умершим братом и воспоминаниями о нем. Дали постоянно сталкивался с ощущением конечности времени и мыслями, что как будто проживает жизнь за брата. По картине тоже кажется, как будто половина времени принадлежит одному, вторая половина – второму, и вместе они лежат на лице матери.

Нарисованные по легенде в последний момент стекающие часы считываются как страх смерти и разложения. Про то, когда на картине появились муравьи, искусствоведы молчат, но они – единственные живые участники картины и как бы противостоят всему неживому, спорят со скоротечностью времени и его неминуемости. Одновременно, вроде бы живые муравьи - и про разложение тоже, достаточно почитать воспоминания Дали о детстве.

Почему часы с муравьями не растекаются? Значит ли это, что насекомые – вне контекста времени?

Марк Захаров, путешественник:

Здесь много сломанных часов, кто-то их разломал на куски, повсюду части лежат. А еще вижу тут погремушки и сокровища — наверное, их оставил какой-то человек. Продал все сокровища, оставил себе вот эти — и куда-то улетел, высоко-высоко. Еще тут какая-то мазь. Думаю, что у него заложен нос и все болит.

Чувствую, как будто могу искупаться в этом море. Хочется сюда с мамой, папой и друзьями — плавали бы все вместе. Только надо аккуратно: вон там граничная линия, чтобы человек не упал в море и его не съела акула. Еще дорисовал бы сюда большую черную машину. Возил бы на ней людей — а часы бы показывали, сколько времени езжу, чтобы я ориентировался. А если научусь управлять временем, появится огромный торт!»