Мы используем файлы cookies для улучшения работы сайта НИУ ВШЭ и большего удобства его использования. Более подробную информацию об использовании файлов cookies можно найти здесь, наши правила обработки персональных данных – здесь. Продолжая пользоваться сайтом, вы подтверждаете, что были проинформированы об использовании файлов cookies сайтом НИУ ВШЭ и согласны с нашими правилами обработки персональных данных. Вы можете отключить файлы cookies в настройках Вашего браузера.

  • A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта
22
Март

С первой ложки: еда как способ отделиться

Помните эту фразу: «Ложечку за маму, ложечку за папу»? Что вы в ней слышите? Казалось бы, это просто слова любящих и заботливых взрослых, которые переживают за ребенка и его здоровье. Кто-то слышит в ней зашифрованное послание: «То, как ты ешь — показатель отношения к твоим родителям», а кто-то ощущает настоящее пищевое насилие. 
Парадоксально, но эти слова могут быть сигналом о нарушении границ. Часто их «приносят» в терапию люди, которые столкнулись во взрослой жизни с расстройствами пищевого поведения. Сегодня в рубрике «Голодные игры» поговорим о том, как еда может стать территорией, на которой отражаются конфликты отделения. 

«Bowl of Oats»

«Bowl of Oats»
Morgan Weistling

Еда и сепарация

В начале нашей жизни процесс кормления — один из самых главных способов взаимодействия ребенка с матерью (или другим значимым взрослым). В этом контексте еда становится символом любви, заботы и безопасности. На самых ранних этапах удовлетворение всех потребностей младенца, включая пищевые и эмоциональные, происходит как бы автоматически. 

Первичное переживание ребенка связано с полным слиянием с материнским объектом. Однако по мере взросления он начинает чувствовать свою независимость от «кормящего объекта» и стремится к автономии — когда формируется его «я сам». 

Прием пищи становится одним из первых актов, где младенец начинает осознавать себя как отдельное существо. На примере отношений с едой это может проявляться в виде отказов от пищи, выраженной избирательности. Малыш может просто перестать есть то, что ему предлагают родители, даже если он физиологически голоден. Этот акт отказа символизирует попытку установить границы, заявить о своей независимости и проявить индивидуальность.

Эти идеи во многом нашли свое объяснение у известных психоаналитиков, таких, как Мелани Кляйн и Дональд Винникотт. Например, Кляйн акцентировала внимание на том, что младенцы воспринимают грудь матери как источник удовлетворения всех своих потребностей, и много писала о том, как этот опыт влияет на их дальнейшее развитие. Винникотт же подчеркивал важность перехода от зависимости к независимости, и много писал о роли переходных объектов в этом процессе. Такой объект (например, любимая игрушка) помогает ребенку справиться с тревогой сепарации, и еда может выполнять аналогичную функцию.

Еда как заменитель

 

Еда также может выступать в качестве символической замены эмоциональной близости. Когда родители говорят ребенку: «Кушай за маму, кушай за папу», таким образом они могут пытаться бессознательно компенсировать недостаток эмоционального контакта через еду. В этих случаях пища может становиться средством выражения заботы и привязанности. Но при этом может оставаться совершенно неудовлетворенной потребность ребенка в настоящей любви и ласке.

Иногда родители перекармливают ребенка, предлагая еду вместо истинной близости. Постепенно это может привести к формированию нездоровых отношений с пищей — когда человек будет пытаться при помощи еды справиться с какими-то неудовлетворенными внутренними желаниями.

Такие пациенты часто рассказывают, что они могут есть то, что им нравится, сколько им хочется, и всё равно не получать удовлетворения. При этом чувство физиологической сытости уже есть, но им по-прежнему кажется, что еще одна шоколадка может помочь почувствовать себя лучше. 

Размывание границ «Я»

 

Если ребенок регулярно слышит слова про ложечку за маму и папу (и в определенном контексте), то постепенно это может привести к нарушению у него адекватного понимания своего чувства голода. Малыша фактически принуждают есть не потому, что он голоден, а для того, чтобы удовлетворить потребности других.

В будущем таким людям становится непросто воспринимать собственное тело, свои желания и потребности. Они начинают игнорировать сигналы голода и насыщения, ориентируясь на внешние установки. Это может привести к проблемам с самоидентификацией и установлением здоровых границ в будущем.

Более того, эти «безобидные» слова могут усиливать симбиотическую связь между взрослым ребенком и родителями. Такой человек как бы впитывает родительские желания и потребности, становясь их продолжением.

Удивительно, но иногда «кушай за маму, кушай за папу» используется как инструмент контроля и манипуляции. Родители начинают использовать еду, чтобы добиться послушания и предсказуемости от малыша. Они стремятся в целом контролировать его поведение, делая его условно более «примерным». Это может привести к ситуациям, когда еда становится способом получить одобрение или избежать наказания.

Став взрослым, такой человек склонен ощущать давление и контроль в самых разных случаях, в которых их может даже не быть. Часто такие люди говорят, что им вспоминаются слова родителей «ешь всё, что дают», «пока не доешь, из-за стола не выйдешь».

Еще один парадокс бессознательного: иногда потеря контроля над едой (например, у людей с компульсивным перееданием) может стать попыткой обрести контроль в других сферах жизни, где человек чувствует себя беспомощным или зависимым. Таким образом, переедание становится способом отстоять свои границы, сказать «нет» окружающим (хотя бы в отношении своего тела и привычек).

Неужели виноваты только слова?

 

Безусловно, формирование отношений с едой — это сложный процесс, на который влияет множество факторов: не только ранний детский опыт, но и общая семейная динамика, культурный контекст. Важную роль играет то, как сами родители в целом общаются с малышом, как они реагируют на его голод и сытость, какие эмоции сопровождают сам процесс приема пищи. Если еда используется как инструмент контроля, наказания или утешения, если в нем присутствует много тревоги и напряжения, то это может привести к развитию определенных фиксаций в пищевом поведении.

Нередко действия родителей бывают неконтролируемыми, поскольку они берут свои истоки в бессознательных процессах — проекции собственных нереализованных потребностей и желаний. Так, например, если мать в детстве испытывала дефицит продуктов или эмоций, она склонна «закармливать» ребенка, пытаясь таким образом компенсировать свой дефицит.

Многие люди с нарушениями пищевого поведения испытывали или испытывают сложные чувства, вспоминая то, как их кормили в детстве. Некоторым из них тяжело или некомфортно говорить о том, как родители комментировали этот процесс. Иногда об этом совсем не хочется думать — легче «проглотить» эти воспоминания с едой или не есть вовсе.

Удивительно, но такие рассказы и воспоминания способны значительно облегчить состояние человека, помочь восстановить более глубокие связи пищевого поведения и переживаний раннего детства. Всё это помогает открывать пути к новым способам реагирования в сложных ситуациях и улучшению качества жизни в целом.

А вам предлагали в детстве съесть ложечку за маму, папу и всех ближайших родственников?