«Я всегда на стороне жизни»
Гостья рубрики «Наши люди» — Мария Чершинцева, психоаналитический психотерапевт, наш супервизор и преподаватель, заместитель главного редактора «Журнала клинического и прикладного психоанализа». Погружение Марии в психоанализ началось в 2017 году, когда она поступила на нашу программу. Но самое первое соприкосновение с этим знанием случилось гораздо раньше, тогда ей было всего 16… «На тот момент я шла по совершенно другому карьерному пути, и мне нужно было его завершить. Но уже тогда я поняла, что если когда-нибудь в моей жизни появится возможность изучать психологию, то я ее не упущу».
Соприкоснуться с тайной
Картинка из раннего детства Марии Чершинцевой. Ей лет пять, и она разговаривает с отцом о том, как устроена Вселенная.
— Помню, папа тогда сказал мне: «Ты ведь знаешь, что Вселенная бесконечна, но наверняка пока не можешь представить себе, как это». Я подумала и ответила, что представить это действительно невозможно. Тогда папа сказал: «А ты представь, что Вселенная конечна». «Нет, такого тоже не может быть!», — возразила я. После чего папа ответил: «Вот видишь, это как бы доказательство от противного, но, тем не менее, оно есть».
Когда я пришла в психоанализ, то поняла, что в нашей психике — нашем микрокосмосе — действуют ровно те же самые процессы. И для того, чтобы психика «поняла», как они устроены, иной раз, когда мы не можем обходиться рациональной логикой, нужно придерживаться таких же доказательств от противного — допускать, что возможны два варианта сразу.
Это были удивительные разговоры. В них у меня возникало чувство, будто я соприкасаюсь с какой-то тайной.
Маленькая Маша тогда, конечно, еще не знала, что соприкосновение с тайной, человеческим микрокосмосом, станет ее профессией. В то время она была целиком погружена совсем в другую историю.
Пианистка
— С детства я готовилась к тому, чтобы стать пианисткой, и стала ею. Мне было семь лет, когда я поступила в специализированную музыкальную школу. Туда меня привела мама, исполнив мою детскую мечту. Я хотела учиться в Москве, и в 1998 году мы с семьей переехали из Челябинска в столицу, где я поступила в Гнесинское училище. Успешно окончив его, стала студенткой консерватории им. П.И. Чайковского, училась в классе легендарной пианистки Веры Васильевны Горностаевой. Она была музыкантом и педагогом очень высокого уровня. Учиться у нее мечтали многие.
В 2006 году, после окончания консерватории, я поехала в Германию на международный конкурс имени Д. Д. Шостаковича, стала победителем, взяв три главных приза. Как победитель я получила возможность гастролировать и следующие два года выступала в Германии с сольными концертами.
Не могу сказать, что мне всегда это нравилось, и что это единственное, чего я хотела. Но, во-первых, это было то, что у меня получалось; во-вторых, мне очень нравился момент контакта с публикой — когда выходишь на сцену и у тебя появляется возможность соприкоснуться с сидящими в зале людьми эмоциями, сердцами… Когда это происходит, испытываешь такие чувства, которые сложно описать словами.
Главная тема
— Через два года активной гастрольной деятельности я поняла, что тот максимум, который мне хотелось реализовать в качестве концертирующей пианистки, я реализовала. После чего занялась наукой — музыковедением. Эта тема была мне интересна, еще когда я училась в консерватории. Поступила в аспирантуру как культуролог, закончила ее, защитила диссертацию, затем преподавала — тоже как культуролог.
Через все мои профессиональные путешествия меня вела одна тема, которой я занимаюсь до сих пор, — символизация. Я на практике изучала, что это такое — символизация через музыку, через художественное послание, то есть послание без слов.
Потом изучала эту тему как культуролог, исследовала художественную символизацию в эпоху барокко. Моя диссертация была посвящена композитору Иоганну Себастьяну Баху, работа называлась «Феномен тайнописи в культуре и его специфические проявления в творчестве И. С. Баха».
В эту тему я погрузилась достаточно глубоко. Логическим ее продолжением стало исследование символизации в психоанализе. Этим я занимаюсь до сих пор.
Влюбиться в психологию
— Когда у вас появился интерес к этой сфере?
— Мне кажется, что в сторону психоанализа я шла всю свою жизнь. Впервые соприкоснулась с этим знанием, когда мне было 16. На втором курсе Гнесинки у нас началась общая психология — лекции по этому предмету произвели на меня сильное впечатление. Впервые я задумалась о тех процессах, которые происходят у нас в душе. Большое впечатление на меня и моих однокурсников произвела преподаватель психологии. Она очень отличалась от многих других педагогов в училище — всегда была спокойной, внимательной к нам; каждое ее занятие проходило в формате свободной дискуссии.
Я понимала тогда, что иду по совершенно другому карьерному пути и не могу свернуть с него: у меня были и собственные амбиции, и определенные профессиональные обязательства. Но именно тогда я поняла, что если когда-нибудь у меня появится возможность изучать психологию, то я ее не упущу. И вот спустя много лет такой момент настал, детская влюбленность выросла в осознанное решение. Я поняла, что это то направление, которому мне хотелось бы посвятить значительную часть моей жизни.
Психоаналитический перевод
— В 2017 году я узнала о нашей программе, поступила на нее. С большим удовольствием скользила на этих волнах, открывала для себя что-то новое. Еще одним серьезным поворотным пунктом, который многое изменил в моем восприятии жизни, стал мой личный анализ — внутренняя душевная работа, лаборатория, где я в том числе открываю себя. А программа была той внешней средой, в которой можно интересно существовать, общаться и понимать друг друга без языковых барьеров.
— Помните вашего первого пациента?
— Да, помню. Это хорошая, счастливая история. Ко мне пришла пациентка в том числе с рядом психосоматических симптомов — это всегда считается достаточно сложным случаем. Вся наша работа, так или иначе, строилась на переводе — с языка симптомов на язык эмоций. Несмотря на то, что я только-только начала практиковать, мы с пациенткой преуспели в терапии. У нас сложился альянс, мы проделали интересную, плодотворную работу, которая длилась около двух лет. Не могу сказать, что все проблемы были решены. Но одним из хороших результатов в терапии считается, когда на выходе пациент может самостоятельно осуществлять этот внутренний перевод. Думаю, что нам это удалось.
— А сложные пациенты у вас были?
— Были. Однажды пришла пациентка с очень большим травматизмом в ее ранней истории. Довольно быстро мы с ней поняли, что работа будет строиться вокруг этой травмы — так бывает, когда травма велика и становится центром тяжести в психике, а все остальные процессы формируются уже вокруг. Но так же работают и защиты вокруг этой травмы. В какой-то момент они стали достаточно массивными, в том числе нарциссическая защита. Все мои интервенции превращались как будто в атаки на пациентку. Выбраться из этого мы не смогли, пациентка сказала, что больше не может продолжать. Мы аккуратно завершили процесс — так, чтобы в будущем она могла вернуться в терапию, ко мне или другому специалисту. Это печальный для меня опыт. Возможно, причина в том, что альянс у нас не сложился. А может быть, травма была слишком велика — так тоже бывает.
— Случались ли в вашей практике периоды, когда вы сомневались в себе и своем профессионализме? Пациенты часто пытаются подорвать вашу веру в себя? Что помогает вернуть уверенность в своих силах и в то, что вы действительно на своем месте?
— Такие истории, конечно, бывают. Чаще всего они связаны с негативным переносом. У меня была одна пациентка, которую просто переполняла агрессия. Она обвиняла меня в том, что я всё делаю неправильно, что я ничего не знаю, не умею. Этот момент нужно пережить, принять, чтобы дальше мы могли говорить об этом. Для некоторых пациентов это становится поворотным пунктом в терапии.
Да, иногда бывает тяжеловато, но на программе нас к этому готовят. К тому же мне повезло с бэкграундом — я всегда работала с людьми. Когда занималась музыкой, то одновременно преподавала — у меня с 16 лет были ученики. Потом преподавала студентам. То есть определенные навыки в работе с людьми у меня были, нужно было просто перенести их на другую почву и дать время, чтобы они раскрылись по-новому.
После выпуска
— Вы — одна из тех выпускниц программы, которая после ее окончания продолжила свое развитие в ее поле. Как всё начиналось?
— Началось всё с защиты магистерской диссертации. В ней я тоже касалась моей любимой темы — символов и символизации. Мне было о чем сказать. Защита прошла успешно, мое выступление произвело впечатление. После этого руководитель программы Андрей Владимирович Россохин предложил мне сделать мини-курс по этой теме.
Я готовила материалы, размышляла о том, каким мог бы быть курс. Одновременно с этим возникла идея создания журнала. Поскольку у меня есть опыт работы в издательстве (я была заместителем главного редактора в двух музыкальных ВАКовских журналах, где публиковались научные статьи), я с удовольствием вошла в этот проект.
Чуть позже появился пробный курс по символизации, он прошел успешно, получил хорошие отзывы студентов. Потом я стала интервизором, затем дослужилась до супервизора. Этот процесс естественным образом продолжает развиваться. Я очень рада, что мои идеи интересны коллегам и что моя супервизионная помощь приносит пользу.
Быть живым
— Какие слова напутствия, поддержки вы бы сказали вашим студентам, коллегам, которые находятся в самом начале психоаналитического пути?
— Самое главное — сохранять интерес к человеческой душе и всегда оставаться на стороне жизни. Это принципиально важно, потому что психоанализ — он о психике, об очень живых процессах. Так получается, что пациенты чаще всего приходят к нам не для того, чтобы поделиться какой-то большой радостью, а чтобы рассказать о своих страданиях, о своей боли. Соприкасаться с ней, так или иначе, приходится любому терапевту.
Это тяжело, поэтому я бы советовала держать внутри себя этот внутренний критерий — жизнь. Держаться за нее, опираться на нее, вне зависимости от того, насколько случай сложный. В конце концов всё сводится в общем-то к простой вещи — оказываемся мы на стороне смерти или на стороне жизни. Я всегда выбираю жизнь.
— Сегодня мы все проживаем очень непростой период. Многие находятся в состоянии дисбаланса, ищут точку опоры. Как, находясь в нестабильном мире, сохранять свою внутреннюю силу?
— Могу поделиться тем, что поддерживает меня. Когда трудно, я вспоминаю строки Пастернака из стихотворения «Быть знаменитым некрасиво»: «… быть живым, живым и только, живым и только до конца».
***
Другие интервью со слушателями и выпускниками нашей программы:
- «Африка задала мне много вопросов». Мария Серова – слушательница второго курса нашей программы, в прошлом - руководитель в крупной корпорации – об Африке, поиске себя и смысла жизни.
- Психоанализ как способ оставаться актуальным. Сергей Князев - психоаналитический психотерапевт, интервизор нашей программы — о профессиональной идентификации; о тревоге неопределенности и о завершении терапии и расставании с клиентами.
- «Я иду путем, который мне безумно интересен». Наталия Мерцалова - слушательница второго курса нашей магистерской программы, в недавнем прошлом — успешный финансовый аналитик - о пути узнавания себя и учебе на программе.
- «Если бы не онлайн, я бы никогда не получила такое образование». Мария Яцкова - выпускница нашей магистерской программы о дистанционном обучении и общем психоаналитическом пространстве.
***
Еще больше публикаций на тему психоанализа вы найдете в наших соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.