«Когда-нибудь я напишу книгу о моей жизни… и там будет о тебе»
Эти слова сказал 12-летний Люк своему психоаналитику, вернувшись с летних каникул. За пять лет до этого мальчик поступил в дневной стационар с многочисленными проблемами и ему назначили психоаналитическое лечение. Сегодня в рубрике «Практика» расскажем этот клинический случай из опыта французского психиатра и психоаналитика Норы Кюртс.
Не игра, а необходимость
На момент начала психотерапии Люку было 8 лет. Это был слишком высокий, сильный и крупный для своего возраста мальчишка, который всё делал чрезмерно и грубо. На его круглом лице была широкая, слегка застывшая улыбка.
«Люк вооружен до зубов, за поясом — пластмассовые пистолеты и нож, иногда он в каске или в маске. Это не игра, это необходимость: он мне объясняет, что ему всегда нужно быть готовым к обороне, ночью — от привидений и живых мертвецов, которые хотят на него напасть, и которых он видит в своей комнате, днем — от людей, которые ждут его на улице, чтобы убить», — так описывает мальчика Нора Кюртс, детский психоаналитик, работавшая с ним на протяжении пяти лет.
В свои восемь лет Люк не показывал успехов в учебе, страдал энурезом, подвергал свою жизнь опасности (с ним часто происходили несчастные случаи), воровал в магазинах…
Семейная история
«Ураган ворвался в мою жизнь», — так описала мать Люка свои отношения с трудным сыном. Младенец появился на свет с деформацией головы и двумя большим гематомами в области лба. Его отлучили от матери на первые три недели и взяли под наблюдение. Она навещала его каждый день. Со временем Люк поступил в детский дневной стационар, где ему назначили амбулаторную психоаналитическую психотерапию.
На встречах с психоаналитиком мать мальчика говорила о большой привязанности к своему собственному отцу, которого она идеализировала, и который умер от рака, когда Люку было четыре года. Похоже, именно отец стал тем, кого она инвестировала больше всего, даже больше своего собственного сына. О своей матери она не рассказывала ничего…
Отец Люка приходил к мадам Кюртс всего дважды за пять лет и ничего не говорил о себе самом. Из истории мальчика известно, что отец коллекционировал ружья и пистолеты. Оружие хорошо вписывается в его убеждение о том, что нужно уметь защитить себя. Это убеждение он передал и своему сыну. Дедушка Люка по линии отца был груб и необуздан и умер еще до рождения внука.
Рисунки вместо слов
На сеансах маленький пациент часто рисовал и никак не комментировал свои работы. Каждый вопрос или уточнение аналитика он встречал с огромным раздражением.
Мальчик рассказывал множество страшных историй. Вот он увидел на земле нищего с мертвой крысой во рту, вот нашел на помойке отрубленную голову, вот он идет по темным подвалам и подземельям…
«Но Люк улыбается, он явно испытывает удовольствие, рассказывая мне эти страшные истории, — отмечает мадам Кюртс. — Я чувствую и думаю, что он стремится внушить мне страх, бессознательно хочет вселить в меня тревогу. Защиты его Я недостаточны, чтобы противостоять его тревоге, и он пытается создать чувство нарциссической общности со мной, заставляя тревогу циркулировать от него ко мне. От меня зависит не дать себе переполниться ею».
Обретение смысла
«В первое время лечения я чувствую себя в одиночестве перед рисунками и страшными историями Люка, — описывает свои ощущения Нора Кюртс. — Я одна с моими аффектами и моим воображаемым. Нет и речи о том, чтобы интерпретировать какое-либо бессознательное содержание».
Психоаналитик могла только принимать возбуждение Люка, контейнировать его страх и следить за тем, чтобы не потерять свою собственную способность ассоциировать.
На одном из сеансов (спустя три года работы) Люк ложится на кушетку, плачет и не отвечает ни на какие прямые вопросы.
«Я решаю рисовать, — рассказывает о работе с маленьким пациентом мадам Кюртс. — Создаю персонаж, лежащий на кровати (это он и не он), который плачет, рисую пустой пузырь над головой. Это персонаж, который мог бы думать о чем-то».
Положив рисунок и маркер на пол рядом с кушеткой, психоаналитик заметила, как Люк протянул к ним руку… Мальчик написал на нарисованном «пузыре мыслей»: «Я хочу маму». Его состояние печали, которое невозможно было назвать, обрело смысл. Не сумев выразить чувства словами, ребенок с помощью аналитика нашел возможность сделать это другим способом.
«Я хочу продолжать»
Однажды, спустя пять лет после начала работы, Люк вернулся с каникул. Ему было 12 лет, на голове — фуражка, а в руках — кожаный портфель. Он сказал своему психоаналитику о том, что должен принять важное решение: продолжать терапию или нет.
«Я очень довольна, что Люк начинает нашу встречу после долгой летней разлуки со мной с вопросов, которые он задает самому себе», — пишет Нора Кюртс.
Мальчик немного помнит о том состоянии, в котором он начинал терапию, говорит о страхах, которые у него были, и о своем сегодняшнем умении с ними справляться. «Наверное, я хочу продолжать приходить сюда», — подытоживает он.
Люк изменился: работа с психоаналитиком дала ему новый взгляд на него самого, сделала возможной проработку внутренних страхов, помогла обрести интерес к своему психическому. Ему стало интересно учиться чтению и письму, он гордо демонстрирует свои успехи, укрепляя свой нарциссизм.
В завершении встречи он сказал мадам Кюртс: «Когда-нибудь, если мне удастся, я напишу книгу, книгу о моей жизни... и там будет о тебе».
* Материал написан на основе статьи Норы Кюртс «Реальность возникает изнутри».
***
Еще больше публикаций на тему психоанализа вы найдете в наших соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.