Полиамория: бегство от пустоты и тревоги
Психоаналитики, социологи, антропологи, историки констатируют: современные пары стали очень хрупкими и нестабильными. Количество официальных браков снижается, в то время как число разводов, наоборот, растет. А еще за последние 10-15 лет в жизнь современных мегаполисов прочно вошло такое явление как полиамория — модель отношений, допускающая возможность существования у одного человека любовных связей с несколькими людьми одновременно.Что приводит людей к выбору подобной модели? Этой теме посвящена дипломная работа выпускников нашей программы Лидии Гришиной и Александра Лобанова «Полиамория. Психоаналитические аспекты». О том, к каким выводам они пришли, читайте в нашей новой статье.
Всё или ничего
«Выраженный внутренний конфликт. Конфликт с обществом, противостояние навязываемой модели, а также необходимость эмоционального включения сразу в несколько отношений может провоцировать глубокий внутренний конфликт», — так пишет о работе с полиаморными пациентами психотерапевт Евгения Карлин в статье «Полиамория как форма отношений. Размышления в контексте психотерапии».
Какие же причины стоят за столь глубокими внутренними противоречиями и страданиями?
Истоки психического здоровья и нездоровья нужно искать в детстве. Если мы хотим понять функционирование человека, нам прежде всего надо пройти его путь от младенчества до взрослой жизни, — считают авторы исследования. — Фрейд первым отметил, что то, как человек воспринимает свое взаимодействие со значимыми “другими” (матерью, отцом, сестрами, братьями и т. д.) впоследствии напрямую влияет на его дальнейшие отношения с любыми другими людьми.
Решающий вклад в формирование психического аппарата ребенка вносят его отношения с матерью. Согласно Рене Руссийону, есть первая модель функционирования, которая формируется и превалирует в младенчестве. Психоаналитик называет эту модель «всё или ничего». Когда малыш голоден или ему холодно, некомфортно, он ожидает, что мама немедленно придет и всё исправит. Фрейд называл то чувство, когда всё есть и всего сразу хватает, «океаническим чувством». Именно оно впоследствии позволяет расслабиться: когда у вас всё есть, вы можете отпустить.
Если же у младенца в самом начале жизни не было опыта «всего и сразу», то он испытывает мучительную нехватку. Как говорит Рене Руссийон, мы не можем отказаться от того, чего у нас не было. Чтобы уметь выдерживать фрустрацию: терпеть, ждать, отказываться от чего-либо, — этого всего у нас должно быть в достаточном количестве. А если этого не хватало, то мы будем постоянно пытаться это заполучить, чтобы потом уже иметь возможность отказаться.
Эго, окруженное любовью, чувствует силу, — пишет психоаналитик Отто Фенихель. — Заброшенное Эго ощущает себя слабым и подверженным опасности.
Человек, который в младенчестве получил неадекватную реакцию матери в ответ на свои потребности, став взрослым, будет постоянно чувствовать неудовлетворенность в отношениях с другими людьми. Ему, чтобы преодолеть свое одиночество, избавиться от чувства покинутости, страха разлуки, реализовать эротические фантазии, скорее всего, понадобится много партнеров.
Когда «всего» слишком много
Достаточно хорошая мать в первые две-три недели после рождения малыша находится в слиянии с ребенком. В этот период происходит ее сонастройка с младенцем: она учится понимать его потребности, чувства, желания. Потом мать начинает обращать внимание и на свои личные потребности, что неминуемо приводит к постепенным небольшим разлукам с малышом.
Но бывает и так, что материнство полностью поглощает женщину. Она не отходит от ребенка ни на минуту, таким образом не давая ему возможности научиться переносить фрустрацию. Малыш становится зависимым от матери, от ее физического присутствия. В моменты внутреннего и внешнего напряжения он не может успокоиться самостоятельно.
«Когда такой ребенок станет взрослым, он будет искать заботу и опору во внешнем мире, не найдя ее внутри себя. И вот такими объектами, которые будут использоваться для смягчения болезненных душевных состояний, станут алкоголь, сигареты, наркотики, игры и сексуальные партнеры. По сути, они выполняют роль переходных объектов, которые помогают отделиться от матери и воплощают ее присутствие», — считают Лидия Гришина и Александр Лобанов.
Третий — не лишний
Неблагополучная для психики ребенка ситуация может возникнуть, если он растет в семье, из которой исключен третий — отец.
«Здесь важно понимать, что исключенный отец — это не обязательно юридическая ситуация официального развода, — отмечают наши коллеги. — Исключенный отец — это ситуация, когда отцу не дали пространства. Это может быть вариант, когда мать перестала желать своего супруга как женщина и сосредоточилась на любви к ребенку; или когда отец физически отсутствует (живет в другом городе, например) и вся его роль низведена к воспроизводству и зарабатыванию денег».
При исключенном третьем легко может возникнуть ситуация так называемого абсолютного симбиоза между матерью и ребенком, при котором мать и ребенок становятся на психическом уровне фактически единой личностью. Такие отношения губительны для психики обоих. Когда психиатры изучают мужчин со всевозможными сексуальными отклонениями и психическими нарушениями, почти всегда там фигурирует история отсутствующего отца (полностью или частично) и бессознательное желание убежать от матери. Это психическое напряжение хорошо поддается разрядке через сексуальные действия.
«Симбиоз с матерью приводит к всевозможным перверсиям, промискуитету, ведь нельзя ни к кому привязываться из-за страха быть наказанным матерью, — размышляют Лидия и Александр. — Огромная потребность в любви и ласке начинает сексуализироваться. Поэтому первичная отцовская функция крайне важна для выстраивания психики ребенка. Отец показывает выход из всемогущества матери, не дает осуществить материнский захват. Нехватка отца приводит к серьезным нарциссическим патологиям и пограничному функционированию. Наличие дополнительных партнеров защищает полиаморного субъекта от захвата, помогает ему осуществить сепарацию-индивидуацию и выйти из-под контроля первичного объекта, спроецированного на основного партнера».
Любовь как защита
«Если мы ищем любовь и привязанность просто потому, что это одна из наших базовых потребностей, то, очевидно, мы будем избирательны. Но, если нами движет тревожность, мы будем навязчивыми и неразборчивыми. Это важное отличие в мотивации», — продолжают наши коллеги.
По их мнению, в случае, когда потребность в любви вызвана тревогой, человек пытается построить такие отношения, где любят его, но не он. Это он хочет быть защищенным со всех сторон. Это он боится потерять другого. Он хочет подчинить, заглотить партнера, воспринимая его как функцию, а не как целостный объект.
«Что же делают такие люди, чтобы достичь хоть какого-то приемлемого уровня комфорта, который им позволит жить более или менее спокойно? Существует огромная категория людей, которая сексуализирует почти каждый свой контакт (при том, что потребность в сексе как таковом вполне обычная). У них — большое количество сексуальных связей. Это могут быть секс-вечеринки, оргии и просто регулярные знакомства в приложениях. Кроме того, это могут быть случайные связи с таксистом, соседом, врачом. Сексуальные отношения здесь необходимы главным образом для того, чтобы установить единственно возможный эмоциональный контакт, поэтому секс приобретает грандиозное значение, — считают авторы исследования. — Всплеск сексуальной активности, который мы наблюдаем в последние десятилетия, можно объяснить возросшим уровнем тревожности. Секс становится не наслаждением и счастьем, а лишь средством снятия напряжения».
Напитать истинное Я
Хорошая новость в том, что полиамория, если она тревожит пациента, поддается коррекции в процессе длительной психотерапии. К такому выводу приходят авторы исследования на основе своего опыта работы с полиаморными клиентами. При этом сама терапия нацелена не на «борьбу с полиаморией», а на классические психоаналитические цели: улучшение психического функционирования, укрепление истинного Я взамен ложного Я, использование более высокоуровневых защит.
«По мере укрепления психического функционирования истинного Я, “напитания” нарциссизма, многие из участников интервью уходили от компульсивного сексуального поведения в сторону полиамории, ограниченной по числу партнеров, а некоторые были готовы рассмотреть и строго моногамные отношения, — пишут наши коллеги. — Поскольку одна из причин полиаморного поведения — неуверенность в надежности и константности объекта (о чем не раз говорили участники наших сессий), соблюдение кадра, стабильность отношений с аналитиком должны играть, по нашему мнению, значительную роль в этой работе».
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.