«Нас учат видеть в человеке человека»
По данным некоторых исследований, примерно 87% людей во всем мире недовольны своей работой. Кто-то из них продолжает и дальше заниматься нелюбимым делом. Но есть и те, кто находит в себе смелость признать, что такая жизнь их не устраивает, и сделать шаг, чтобы изменить ее. Один из таких людей — слушатель первого курса магистерской программы по психоанализу и психоаналитической психотерапии Дмитрий Черкасов. По профессии Дмитрий — инженер. Два года назад он осознал, что это совсем не та сфера, в которой ему хотелось бы развиваться дальше. О том, каким был для Дмитрия поиск новой профессии, почему в итоге он выбрал психотерапию, как меняет жизнь его учеба на программе, читайте в нашей новой статье.
По инерции
— Первое высшее образование я получил в Московском институте инженеров транспорта (МИИТ). Решение поступать туда было совершенно неосознанным — просто так получилось. Когда я заканчивал школу, то абсолютно не понимал, кем хочу стать, где учиться. Маме хотелось, чтобы у меня была надежная, стабильная профессия — что-то, связанное с транспортом, техникой, компьютерами. Мне тоже казалось это хорошей идеей. Так и выбирал вуз. А еще свою роль сыграли ненапряжное поступление и общежитие в центре города.
Учеба меня совсем не увлекала, учился больше по инерции. Моих знаний и харизмы хватало на то, чтобы успешно сдавать экзамены, но погружаться в тему не хотелось. А вот «студенческая жизнь» нравилась.
На пятом курсе я начал работать в компании одного из своих преподавателей. И вот уже 13-й год работаю с одними и теми же людьми. Я специалист в области систем обеспечения безопасности на железной дороге. Занимаюсь тем, что управляю разработкой (в современном IT-мире это называется продакт-менеджментом). Эта работа совмещает в себе много задач: и взаимодействие с людьми, и работу с техникой, и анализ — умение учитывать множество факторов.
— Работа, в отличие от учебы, вас увлекла?
— Первые пять лет было очень интересно! На тот момент наша компания была наполовину иностранной, и я постоянно ездил в командировки по всему миру. Мы настраивали локомотивы, собирали, тестировали различное оборудование. Я объездил всю Европу, жил в Казахстане, Монголии... Возможность путешествовать, общаться с большим количеством интересных людей, постоянно дышать впечатлениями, узнавать новое и не думать о сложностях жизни были для меня основным мотиватором в работе.
Потом европейцы вышли из бизнеса, началась внутренняя турбулентность, часть коллектива перешла в отечественный машиностроительный холдинг. Моя работа стала более серьезной, с действительно техническим, разработческим характером.
Потихоньку начал понимать, что, хотя хорошо справляюсь со своими обязанностями, мне скучно, неинтересно. А главное — совсем не тянет погружаться «вглубь» профессии.
Представил, что буду заниматься этим еще лет 30 своей жизни, и понял: нет-нет-нет, не хочу! Нужно срочно выбираться прямо сейчас, пока это не превратилось в кошмар. Пару лет размышлял над тем, что действительно интересно, кем я хотел бы работать.
Найти себя
— Какие были варианты? Как поняли, что вам интересны именно психотерапия, психоанализ?
— Меня с детства увлекали слово и разные истории. Очень люблю литературу, текст как ткань — с точки зрения того, как он сплетен. Сейчас пишу небольшие рассказы, заметки. Всерьез думал о том, чтобы попробовать себя на писательском поприще и выучиться на сценариста — даже начал готовить работы к поступлению.
Но в процессе понял, что да, мне нравится писать истории, но это не то, чем я хотел бы заниматься профессионально. Где-то в тени всегда были мысли о психотерапии, а тут ясно осознал, что не хочу рассказывать людям что-то от себя, а хочу слушать их, понимать и помогать им.
Определенную роль в этом сыграла личная терапия. Она была недолгой — несколько месяцев. Но, пожалуй, именно благодаря ей я впервые задумался о том, что хочу развиваться в помогающей профессии. Начал изучать, какие есть в России образовательные программы по психологии. Откладывал, забывал, возвращался к этим мыслям снова, сомневался, и так по кругу. В итоге решился — так и оказался в Вышке.
— Почему выбрали именно нашу программу?
— Цели изучать именно психоанализ изначально не было. В первую очередь меня привлекло то, что это очень практикоориентированная история. Кроме того, мой внутренний критик требовал, чтобы это было именно высшее образование в классном вузе; вариант профессиональной переквалификации меня не устраивал. Важно было не просто получить корочку, а чтобы я после учебы сам себе мог разрешить работать с людьми.
— Как отреагировали ваши родные, узнав, что вы собираетесь менять профессию?
— Хорошо. Мы с женой, в принципе, поддерживаем друг друга в сложных решениях и авантюрах. Я ждал негатива от мамы, но она, наоборот, была рада за меня. С одной стороны, меня это удивило (до сих пор где-то жду подвох), а с другой — сильно поддержало. Отцу не рассказывал, но верю, что и он бы порадовался.
Внутренняя правда
— С начала учебы на программе прошло почти три месяца. Какими они были для вас?
— Невероятно интересными. Я абсолютно не заметил, как они пролетели. До сих пор удивлен, что здесь всем преподавателям нравится преподавать — им интересно и важно донести свои знания и опыт до студентов. Из моей прошлой студенческой жизни могу вспомнить всего двух-трех таких людей. Кроме того, я получал первое образование, чтобы получить диплом и дальше как-то жить. А сейчас учусь, потому что это мое собственное желание, выбор, мне интересно. Из-за этого, конечно, совсем другие ощущения от процесса — абсолютно новые впечатления.
— Происходят ли какие-то внутренние изменения?
— Да, я лучше чувствую себя — во всех смыслах. Лучше понимаю, что со мной происходит, хотя и стал больше переживать. Сил жить с каждым днем появляется всё больше. Раз за разом: во время семинаров, лекций, в общении с однокурсниками — ловлю себя на мысли: то, что я слышу здесь, совпадает с моей внутренней правдой. Вот только спать не успеваю.
— С первого дня учебы на программе слушатели участвуют в супервизиях, слышат истории разных людей — порой непростые. Это меняет мировосприятие, отношение к окружающим?
— Да, меняет, и в первую очередь восприятие себя, если честно. В каждой истории находишь частичку своей собственной, и иногда это очень болезненно и страшно. Знаете, меня в личную терапию привело страдание близких людей. Пару лет назад, глядя на слезы жены, я задумался: ведь если людям вокруг плохо, вряд ли это они все «какие-то не такие» и всё делают неправильно. Возможно, это со мной что-то не так? Захотелось разобраться: в чем проблема?
Благодаря терапии, понял, что вокруг меня — такие же люди, как и я, — со своими проблемами и желаниями, со своей болью, историей. Понял, что мое нарциссическое «хочу», чтобы меня любили и делали так, как мне хочется, явно не делает жизнь близких лучше, и не помогает им чувствовать себя счастливыми рядом со мной. А мне хочется, чтобы люди вокруг радовались, а не плакали. Мысль звучит вроде бы просто, но эмоционально было тяжело столкнуться с ней и пережить. Прочувствовать, что я вот такой.
Какое-то время меня сильно ломало от осознания, сколько боли я успел причинить людям за свою жизнь. Но в итоге это помогает строить гармоничные отношения с собой, в семье, на работе и вот сейчас — с ребятами в группе.
Разбирая кейсы на супервизиях, я снова и снова убеждаюсь в том, как это важно — уважать и принимать жизнь другого; уметь видеть в человеке человека. Именно этому нас и учат на программе.
Выучить правила
— Сейчас у вас есть ощущение, что вы находитесь там, где вам нужно находиться; что это — та профессия, в которой вы хотите развиваться ближайшие несколько лет?
— Да, это действительно то, что мне близко, и чем бы я хотел заниматься дальше. С другой стороны, бывают моменты, когда я испытываю абсолютно противоположные чувства: что я здесь делаю? Я не справлюсь! Куда ты лезешь — занимайся и дальше тем, что у тебя как-то получается!
На программе, кстати, много говорят о том, что способность выдерживать состояние фрустрации от собственного непонимания и бессилия — это важный навык психоаналитика и терапевта. Нужно уметь не скатываться в крайности: либо корона всезнайки, либо опущенные руки — и стараться находиться где-то посередине.
Учусь справляться со своей тревожностью, хотя мне кажется, что, каким бы признанным, успешным терапевтом или аналитиком ты ни был, внутренняя неуверенность будет всегда. Даже должна быть всегда.
— Каким вы видите ваше дальнейшее развитие в профессии психотерапевта?
— Пока не знаю, хочу ли я стать именно психоаналитиком: у меня есть некоторое внутреннее сопротивление перед полной приверженностью какому-либо одному подходу, да и к некоторым моментам психоанализа.
Хочется понимать, как работают и другие методы, на чем основаны. Кажется, что так картина человеческой психики сложится полнее. В общем тянет немного бунтовать и делать «как чувствую».
Но, как сказал один мой друг: чтобы нарушать правила, надо очень хорошо знать, почему они именно такие, какие есть. Чтобы нарушение помогало, а не вредило.
Вот сейчас я учу теорию, разбираюсь в правилах, их структуре; в том, почему они работают так, как работают. Когда я лучше это пойму, тогда смогу четче видеть, в каком направлении развиваться дальше. Пока планирую где-то через год полностью уйти в новую профессию. Ну и уже хочется поскорее начать практиковать, хотя и страшновато. Страшно любопытно — так точнее.
__________
В разделе «НАШИ ЛЮДИ» вы можете прочитать еще больше историй наших слушателей, преподавателей и выпускников об их пути в психоанализ.
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.