«Познать другого можно только в равенстве»
«Бог дал людям разные языки, чтобы люди друг друга понимали, а вовсе не для того, чтобы разъединить людей, лишить их общения и дружбы», – считал Жоржи Амаду, известный бразильский писатель, автор культового романа «Капитаны песка». Мы стараемся понимать друг друга и перенимать опыт, даже если живем в разных странах и на разных континентах, ведь у нас есть один универсальный язык – язык психоанализа.На этом языке мы недавно говорили с соотечественницей Жоржи Амаду – бразильским психоаналитиком, психиатром Вивиан Монзак. Она рассказала нам об особенностях психоанализа в Латинской Америке и авторах, предвосхитивших многие современные концепции.
Веяние с юга
«Южная Америка – очень разнородный регион, и я хотела бы рассказать о ключевых моментах его развития, – начала семинар Вивиан Монзак. – Это поможет вам понять особенности латиноамериканской школы психоанализа».
Империи инков, ацтеков и майя, европейская колонизация, миллионы рабов из Африки, европейцы, бежавшие от Второй мировой войны – всё это повлияло на культурный контекст, в котором развивался латиноамериканский психоанализ.
Поскольку основная часть европейцев селилась на юге материка, то именно оттуда (в основном, из Аргентины) психоанализ пришел в Бразилию, – рассказывает доктор Монзак. Часть специалистов позже осела в США, поспособствовав развитию эго-психологии.
В странах Латинской Америки ощущается большое влияние идей не только Фрейда, но и Мелани Кляйн, Биона и Дональда Мельтцера.
Друзья по переписке
«Психоанализ в Латинской Америке появился задолго до возникновения официальных психоаналитических институтов, – поясняет Вивиан Монзак. – Несмотря на отдаленность от европейских культурных центров, идеи Фрейда проникали на наш континент уже с 1910 года».
Основатель психоанализа вел активную переписку с латиноамериканскими докторами-интеллектуалами. В основном это были аргентинцы, бразильцы, чилийцы и перуанцы.
Большое место занял психоанализ в межвоенный период: он практиковался в психиатрических больницах и клиниках Южной Америки, а также в государственных проектах по профилактике психического здоровья.
И всё же латиноамериканский психоанализ слабо представлен в историографии США и Европы.
Особенности метода
Для психоаналитического движения Южной Америки характерно несколько особенностей. Во-первых, учитывается социокультурный контекст в формировании личности.
«Нам интересно – как можно поставить психоанализ на службу общественному дискурсу, – говорит доктор Монзак. – Мои последние работы посвящены вопросам фанатизма психоаналитических институтов, предвзятости, дискриминации и этики. Для нашего региона это характерные темы».
Вторая черта латиноамериканского психоанализа – интеграция с подходами из других дисциплин (например, антропологии и социологии).
И, наконец, области, в которых психоаналитикам Южной Америки удалось сделать особенно большой вклад – это детский психоанализ, психоанализ пар, семейный психоанализ и психосоматика.
В качестве самых ярких психоаналитиков Латинской Америки Вивиан Монзак выбрала Генриха Ракера, супругов Баранже и Игнасио Матте-Бланко.
Открытие контрпереноса
Одним из важнейших открытий Фрейда стала концепция переноса. Долгое время было принято считать, что аналитик – фигура нейтральная, а перенос находится лишь в плоскости и реальности пациента.
Лишь в 1940-х годах стало понятно: не только пациент, но и аналитик оказывает воздействие на процесс психоанализа.
«В 1948 году Генрих Ракер публикует свою работу о неврозе переноса, упредив тем самым классическую работу немецкого психоаналитика Паулы Хайманн на эту же тему», – говорит Вивиан Монзак.
Почему же открытие контрпереноса приписывают Хайманн? Дело в том, что Ракер работал в Аргентине и писал свои работы на испанском, до Европы они дошли гораздо позже. В 1961 году его пригласили читать лекции в США и принять участие в Эдинбургском психоаналитическом конгрессе, однако психоаналитик не успел использовать эту возможность – он умер в возрасте 51 года.
«Именно с работы Ракера мы отсчитываем начало эпохи, когда контрперенос стал инструментом психоанализа, а не его препятствием, – отмечает Вивиан Монзак. – С открытием контрпереноса аналитик может выстраивать менее дистантные и более человечные отношения с пациентом, не нарушая при этом основные принципы психоанализа».
По мнению доктора Монзак, если психоаналитик занимает позицию превосходства, полубога, «изжившего» все свои пороки, понять пациента он не может. Следуя теории Ракера, она говорит: познать другого можно только в равенстве.
Первопроходцы теории поля
Следующим важным шагом в развитии психоанализа в Южной Америке стала теория аналитического поля. Она связана с именами Мадлен и Вилли Баранже. Оба они родились во Франции, переехали в Аргентину и внесли огромный вклад в исследование психоаналитической этики и вопросов обучения психоаналитиков.
Мадлен и Вилли Баранже делали акцент на гибкой, антидогматичной позиции как в отношении психоанализа, так и в вопросах обучения психоаналитиков, – рассказывает Вивиан Монзак. – Они рассуждали о том, как именно должно строиться психоаналитическое обучение в Латинской Америке и что мешает нам воспринимать новые идеи.
Что касается основной концепции супругов Баранже, то их работа «Аналитическая ситуация как динамическое поле» вышла в 1961 году. И также, как у Генриха Ракера, на испанском. Мир увидел ее в английском варианте лишь в 2008 году! Всё это время концепция была популярна лишь среди бионианцев и психоаналитиков Южной Америки.
«Понятие психоаналитического поля внесло важное изменение в восприятие того, что происходит в процессе аналитического сеанса, – отмечает Вивиан Монзак. – Супруги Баранже проложили путь, по которому пошли Андре Грин, Томас Огден, Антонино Ферро и пост-кляйнианцы».
Психоаналитическое поле – это то, что возникает из уникальных отношений между аналитиком и пациентом. Это больше, чем непосредственное взаимодействие переноса и контрпереноса, это новая структура, которая раскрывает атмосферу, установившуюся внутри психоаналитической пары на каждой сессии.
Говоря языком физики – это то целое, которое больше, чем просто сумма его частей.
«Одно из самых важных применений этой концепции в клинической практике – аналитик должен перестать во всем винить пациента, – уверена доктор Монзак. – Если возникают какие-то трудности, раньше мы бы попытались как будто отстраниться от ситуации и задаться вопросом “что же такое происходит с пациентом”. Но что бы ни происходило в психоаналитическом процессе, аналитик – его часть. Признавать и анализировать это – одно из наших этических обязательств».
Поженить математику и психоанализ
«Мое первое знакомство с работами Игнасио Матте-Бланко состоялось через диссертацию дочери Биона – Парфенопы, – рассказала Вивиан Монзак. – Там она сравнивала идеи своего отца и тезисы Матте-Бланко. Матте-Бланко стал тем, кто попытался “поженить” математику и психоанализ».
Уилфред Бион и Игнасио Матте-Бланко хоть и были современниками, но лично знакомы не были. Тем не менее, Бион говорил о том, что лучше всего его можно понять через работы Матте-Бланко. Настолько, что даже сам Бион через Матте-Бланко лучше понимает себя.
Игнасио Матте-Бланко родился в Чили и свою теорию изложил в двух работах: «Бессознательное как бесконечные множества» и «Мышление, чувствование, бытие».
«И Бион, и Матте-Бланко воспринимали математику как своеобразную форму организации функционирования ума, – говорит Вивиан Монзак. – Они проводили параллели между законами математики и принципами, по которым работает разум».
Важной отправной точкой для работ Матте-Бланко стали идеи Канта. Особенно его тезис о том, что реальность не может быть познана сама по себе. Для того, чтобы познать ее, разум должен всё классифицировать в категориях времени, пространства и причинности.
«Матте-Бланко делает следующий шаг и говорит о том, что есть две логики (два способа организации внешнего мира) – симметричная и асимметричная», – поясняет Вивиан Монзак.
Первая логика (симметричная), помогает нам говорить об абстрактных концепциях. Например, мы предполагаем, что у всех матерей есть некоторые общие черты и тогда мы можем говорить о таком феномене как материнство. Вторая (асимметричная) учитывает различия. Она отвечает за понятия пространства и времени, а также за противоречия.
По ходу сессии я использую симметрию для того, чтобы зафиксировать то, что чрезвычайно важно для пациента, – рассказывает доктор Монзак. – Например, говорю о том, что во всех этих ситуациях пациент испытывал одно и то же чувство. При этом мне важна асимметрия – чтобы обдумать то, что происходит; выбрать, что сказать дальше. Это разные логики, но и та, и другая нужны.
А что, если сбалансировать обе эти логики? Избавит ли это наших пациентов от страданий?
«Боюсь, что это невозможно, – рассуждает Вивиан Монзак. – Нам следует искать более удачные комбинации этих двух логик, но должно быть и пространство для маневра, место для симметрии и асимметрии. Фрейд тоже надеялся, что не за горами время, когда человечество будет счастливо. Я думаю, что человечество маленькими шажочками идет к этому, улучшается. Хотя это и очень медленный путь».
__________
⭐️ Вивиан Спринц Мóнзак – психиатр, психоаналитик; экс-президент, действительный член, тренинг-аналитик и координатор группы психоаналитической эпистемологии Психоаналитического общества Порту-Алегри, Бразилия (SPPA). Профессор и супервизор Института подготовки психоаналитиков SPPA, его бывший руководитель; экс-координатор комиссии по подготовке и передаче знаний Федерации психоаналитических обществ Латинской Америки (FEPAL). Вивиан Мóнзак ведет спецкурс в Центре искусств Луиса Гуэдеса (Порту-Алегри).
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.