«Мы валидировали фрейдовские концепции данными, полученными из других сфер знаний»
У каждого метода есть свои сильные и слабые стороны. Одним из стремлений Зигмунда Фрейда был поиск научной обоснованности его теории. Он верил, что придет время и достижения физиологии, биологии и неврологии обогатят или дополнят психоаналитический метод.О том, что дали современные науки психоанализу и что взяли у этого метода, рассказал недавно один из основателей нейропсихоанализа, ученый с мировым именем Марк Солмс. Ключевые тезисы его трехдневного семинара собрали в нашем материале.
Исследовать и помогать
Интерес к психической жизни возник у профессора Солмса давно.
«Когда я был молодым, мой старший брат получил травму. Я видел, как изменился его характер и личность, — рассказал психоаналитик. — Тогда я впервые задумался — почему так происходит? Что именно меняет травма в человеческом организме и можно ли как-то помочь человеку восстановиться?».
Поиски ответа привели Солмса в нейрофизиологию, благодаря которой он исследовал множество пациентов.
Я понял: мы изучаем этих людей, но никак им не помогаем, — вспоминает он. — И в этот момент я пошел учиться на психоаналитика. Чтобы не только изучать работу с сознанием, но и помогать людям.
Однако и в психоанализе были свои слабые стороны.
«В психоанализе есть огромное количество разных школ, которые конкурируют друг с другом и объясняют по-разному одни и те же явления, — считает Марк Солмс. — Нам приходится выбирать как в футболе — за какую из них мы “болеем”. И выбор получается субъективным».
По мнению ученого, сейчас психоанализ становится более открытым для новых идей и методов. Отчасти поэтому и смог появиться нейропсихоанализ.
Двустороннее движение
Главной заслугой психоаналитика можно считать то, что ему удалось добавить в нейронауки субъективное измерение, которое есть в психоанализе.
Суть нейропсихоанализа в том, что мы стараемся дополнить психоанализ новыми методами, — объясняет Марк Солмс. — Это позволяет проверять гипотезы с помощью науки. Однако как ученые мы вынуждены принимать результаты этих исследований, какими бы радостными или безрадостными они не были.
По мосту, который соединил нейронауки с психоанализом, можно двигаться в обе стороны: не только привносить идеи и концепции психоанализа в нейронауки, но и нейронаучные методы использовать в области психоанализа.
«Это подкрепляет теорию и дает более точное понимание того, как работает ум, — уверен Солмс. — А есть ли что-то более интересное в мире, чем наблюдать за этим?»
Теория сновидений
Свои первые исследования ученый провел почти 40 лет назад — в 1985 году. И начинал он со сновидений: «Мне было интересно узнать, что происходит в мозге человека во время сна и как вообще это работает».
Исследование касалось более 350 пациентов, у которых были поражения разных участков мозга. Солмс и его команда работали с ними как психоаналитики и параллельно пытались понять, как меняется ум человека в условиях таких повреждений. Ученые сопоставили психоаналитический и нейронаучный подходы.
Согласно Фрейду, когда человек засыпает, на первый план выходит бессознательное, активность которого ничем не цензурируется и не подавляется (поскольку предсознательное «спит»). Это подтвердили и исследования: когда человек засыпает, электрическая активность префронтальной коры головного мозга снижается. Префронтальная кора — это тот участок, который отвечает за рациональность, логику, постановку задач, — всё то, что Фрейд называл предсознательным или Я.
Фрейд был прав! Действительно, в момент сна отключается префронтальная кора, бессознательное избавляется от привычного контроля и пресса, а поисковая дофаминовая система включается на полную мощность: она зажигается как новогодняя елка!, — делится результатами своих исследований Солмс.
Об этом он делал доклад на конгрессе, посвященном нейронаукам, который проходил в 2006 году в Аризоне.
«Мы предоставили научные обоснования, мы валидировали фрейдовские концепции данными, полученными из других сфер знаний», — отмечает ученый.
Пилотный проект
«Важный элемент теории Фрейда — то, что сновидение служит для защиты нашего сна, — говорит профессор Солмс. — Когда человек перестает видеть сновидения, его сон нарушается».
Благодаря научным методам исследования (например, при помощи ЭЭГ) удалось увидеть, что происходит с мозгом человека во время сна. Ученые обнаружили, что повреждения определенных зон мозга приводят к потере сновидений.
Это были зоны, которые отвечают за обработку визуальной информации и за комбинирование информации, которая поступает из разных органов чувств, — уточняет Марк Солмс. — Как это согласуется с теорией Фрейда? Если у человека есть повреждения системы восприятия (Фрейд называл ее системой галлюцинирования), то у него будут и проблемы со сновидениями.
Незадолго до пандемии доктор Солмс начал исследования в этом направлении. Несмотря на то, что это пилотный проект, уже можно сделать некоторые предположения. Так, он выяснил, что пациенты, которые не видят снов, спят гораздо хуже.
«Это можно считать прямым доказательством гипотезы Фрейда о том, что сновидение — это защитный механизм сна, — предполагает Солмс. — То, что было выявлено Фрейдом при помощи метода свободных ассоциаций, кажется, имеет место быть. Мы не можем установить научную валидность с помощью стандартных психоаналитических методов, но мы можем сделать это с помощью нейронаук».
Взаимное обогащение
Еще одной темой семинара стала нейропсихология и поведенческая неврология.
«И в нейронауках, и в психоанализе мы изучаем одно и тоже явление. Мы задаемся вопросом — какова глубинная функциональная организация сознания? — рассказывает Марк Солмс. — И это объединяет нейронауки и психоанализ. Однако изучаем мы с разных направлений: в нейронауках — извне, а в психоанализе — изнутри, сквозь призму субъективного опыта».
По словам профессора Солмса, и в неврологии, и в нейропсихологии долгое время не уделялось внимание личности, ее чувствам, эмоциям и переживаниям, так как всё это казалось субъективным. И он задался вопросом: можно ли изучать не только когнитивные изменения, которые возникают из-за нарушений в том или ином участке мозга, но и изменения в структуре личности? И можем ли мы при этом использовать психоаналитический метод наблюдения, ведь он помогает увидеть не только то, что лежит на поверхности сознания, но и в глубине.
«Я старался разобраться в том, как организована в человеческом мозге модель психического аппарата, — говорит Солмс. — При этом я хотел обогатить современные нейронауки чем-то из психоанализа».
Где живет бессознательное?
Согласно одной из теорий, которая возникла в середине 1970-х, сознание локализуется в левом полушарии головного мозга, а бессознательное — в правом.
Марк Солмс решил проверить эту гипотезу. На примере клинических случаев он рассказал об исследовании пациентов, у части из которых были повреждения правого полушария, а у другой части — левого.
У одного из них было повреждено базальное ядро, и он не мог адекватно тестировать реальность, заменял описание реальности психотическими бредовыми конструкциями.
«В его психическом функционировании во главу угла ставился не принцип реальности, а принцип удовольствия, — рассказывает профессор Солмс. — Мистер С. вспоминал то, что ему хочется вспомнить, а не то, что с ним на самом деле произошло».
Мозг этого пациента функционировал согласно тем принципам, которые Фрейд относил к бессознательному: там не было понятия времени (все события происходили одновременно), место внешней реальности занимала внутренняя, благополучно сосуществовали противоположные утверждения.
Исследователям удалось локализовать часть психического аппарата и выяснить, какую роль играет базальное ядро. «Мы смогли научно обосновать те выводы, к которым Фрейд пришел только в теории», — считает Марк Солмс.
Пространственное мышление
У второй пациентки в результате инсульта была повреждена значительная часть правого полушария головного мозга. И ее поведение отличалось от поведения пациента с повреждениями базального ядра.
«Пациенты с повреждением правой доли склонны проявлять отрицание и как будто эгоцентризм, для них актуальна только своя субъективная точка зрения, объективную они игнорируют, — рассказывает профессор Солмс. — Это свидетельствует о нарциссической организации их восприятия».
Поскольку именно правое полушарие отвечает за воспоминания о том, как устроено пространство, то его повреждение приводит к тому, что пациент теряет способность к пространственному мышлению. Например, он не может воспроизвести какой-то чертеж или сложную картинку.
С точки зрения психоанализа это можно объяснить так: отказ от всемогущества и умение признавать свою уязвимость — одна из черт зрелой психики. Для этого нужно уметь принимать в себе не только хорошее, но и плохое. Точно также нужно уметь принимать и хорошее, и плохое в окружающем мире. Пациенты с нарушениями в пространственном мышлении теряют эту способность. Они используют нарциссическую защиту: ту часть себя, которая им не нравится, они проецируют во внешний мир, а положительные качества внешнего мира приписывают себе.
«Раньше мне не приходило в голову, что нарциссизм связан с пространственным мышлением, — делится своим открытием доктор Солмс. — Также это еще и напряжение между принципом реальности и принципом удовольствия».
Благодаря этим исследованиям ученые установили, какая часть мозга отвечает за отношения между субъектом и объектом.
Больше влечений
Одной из ключевых в психоанализе стала теория влечений. В ее первой версии Фрейд выделил две группы влечений: влечение к самосохранению и сексуальные влечения. Затем он выдвинул вторую теорию, в которой объединил обе эти группы в одну и назвал их влечениями к жизни. В противовес им он выдвинул идею о влечении к смерти.
Нейронауки внесли в эту теорию много нового. Благодаря методу глубинной стимуляции мозга удалось выяснить, какой из участков за что отвечает. Например, если стимулировать участок мозга, который отвечает за боль, то испытуемый (опыты проводились на млекопитающих) мог длительно не испытывать хроническую боль. Благодаря такому методу удалось понять — какие влечения «живут» в мозге.
Их оказалось не два, как считал Фрейд, и даже не четыре, а семь. При этом они периодически конфликтуют друг с другом.
Кроме сексуального влечения (похоти), о котором говорил основатель психоанализа, есть влечение к поиску — ключевую роль в нем играет дофамин. Благодаря этому влечению мы предвкушаем что-то новое, и ищем это новое, испытываем радостное возбуждение и наполняемся оптимизмом.
Влечение к ярости близко к тому, что Фрейд называл влечением к смерти. Это стремление достичь желаемого любой ценой, разрушить все барьеры на пути к получению удовольствия.
Влечение страха, наоборот, дает нам возможность избегать опасных ситуаций и не ввязываться в борьбу, особенно с более сильным соперником.
В случае, когда нами руководит влечение горя (или паники), мы пытаемся найти потерянный объект или оплакать его потерю. Например, обсессивно-компульсивное расстройство связано именно с этим влечением, поскольку в его основе — тревога потери объекта.
У каждого из нас есть потребность в заботе, влечение ухаживать за теми, кто младше и слабее нас. Поскольку ключевую роль здесь играют гормоны эстроген, окситоцин, пролактин и прогестерон, то это влечение наиболее проявлено у женщин.
И, наконец, влечение к игре — это универсальная потребность всех млекопитающих. Благодаря ей человек учится находиться в обществе, понимает свое место в социальной иерархии, принимает или не принимает правила игры.
Интересно, что эдипов комплекс рождается из взаимодействия всех этих влечений, все они раскрываются в нем.
«Эти влечения — это семь разных видов удовольствия, — поясняет Марк Солмс. — Все удовольствия имеют либидинальную природу, но не все они сексуальные. Фрейд ошибался, когда писал, что удовольствие носит только сексуальный характер».
Процесс взросления — это процесс интеграции всех этих влечений, умение сбалансировать их. Например, когда мы пытаемся создать пару, нами движет не только похоть (сексуальное влечение). Есть и влечение к поиску (мы смотрим не только на своего партнера, но и оцениваем, а кто еще есть вокруг), ярости, страху потерять любимый объект, есть место и игре.
Сохраняя интерес
Рассуждая о психоанализе и нейронауках, профессор Солмс демонстрировал обширный клинический материал, рассказывал о мозге, влечениях, когнициях, аффектах, своей работе с пациентами. И у слушателей возник вопрос: а как ему самому удается сохранять себя, работая с таким тяжелым материалом (ведь многие его пациенты — это люди с поражениями мозга).
У меня есть разные пациенты, не только с поражениями мозга. Также я девять лет в терапии, — с улыбкой отвечает он. — Вместе с этим приходит знание, что и мы, и наши пациенты — в одной лодке. Когда ты к себе относишься терпимо, то и к другим ты становишься более терпимым. Быть психоаналитиком нелегко, какие бы у вас не были пациенты.
При этом доктор Солмс признается, что на протяжении многих десятилетий он сохраняет научный интерес к своей работе: «Единственная проблема, что мы слишком мало времени проводим на этой планете. У меня столько исследовательских планов, что их невозможно упаковать в отмеренное мне время».
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.