Невидимые травмы
Приходилось ли вам испытывать состояние «чего-то хочу, а чего — не знаю»? Возникало ли — словно вдруг — ощущение одиночества среди людей и какой-то странной, непонятной тоски? Возможно, так дают о себе знать ранние, довербальные травмы. Их еще называют невидимыми и «немыми», так как происходили они в младенчестве, поэтому ни говорить, ни думать о них было невозможно, поскольку языка в тот период еще не было. О том, как еще во взрослом возрасте могут проявлять себя ранние травмы, можно ли интегрировать их в психику; а также причем здесь детская страшилка о «зеленых-зеленых глазах», читайте в новой авторской колонке* нашего преподавателя, психоаналитического психотерапевта Марии Чершинцевой.
В тумане реконструкции
Посттравматические симптомы бывают разными. Если они связаны с травмой, которая осталась в памяти, обнаружить связь между ней и ее последствиями в виде симптомов довольно просто. Сложно избавиться от этих симптомов, поскольку они больше напоминают «мемориал» травмы, а не способ переработать ее. Но в любом случае первым шагом становится установление связи того, что происходит в момент флешбека сейчас, с тем, что происходило когда-то, в прошлом. «Мемориал», как некий комплекс травматических событий и последующих симптомов, возвращающих в это событие, очевидно, выстраивается в памяти.
Но память, как известно, глубже того, что мы сознательно думаем о ней. Память и сознание связываются там, где появляются слова, чтобы не просто хранить какие-то «следы» в глубине себя, а чтобы уметь рассказать о них.
Что же происходит с травмами, о которых невозможно было ни говорить, ни думать, потому что языка в тот период еще не было? Протяженность этого «травматического комплекса» велика и теряется в тумане начала жизни. Его симптомы отсылают куда-то в глубину тумана, но разглядеть, что там, оказывается невозможно.
Где память не выстраивает прямой связи от симптома к травме, на помощь приходит реконструкция. Проще говоря, работая с ранними, довербальными травмами, приходится реконструировать период младенчества со всеми важнейшими его этапами и догадываться о том, на каком из них что-то пошло не так.
Эта работа похожа на изучение объектов дальнего космоса, о существовании которых можно догадаться по «гравитационной тяге» невидимого наблюдателю объекта на окружающий его космос (невидимой травмы — на последующие, плохо объяснимые симптомы).
За то время, что в психоанализе изучаются травмы этого периода, накопилось довольно много наблюдений о связях симптомов с невидимым (не попавшим в сознательную память) источником. Реконструкция помогает восстановить связь — и только тогда появляется надежда, что симптом уйдет за ненадобностью, ведь свою самую главную функцию он выполнил — дал направление к травме.
Невидимые («немые») травмы
Когда мы говорим о травме, имеется в виду не только травма внешняя, к которой в довербальный период относятся брошенность ребенка матерью, агрессивное поведение окружающих взрослых, тяжелые физические условия начала жизни, болезни младенца и т. д. Это — травмы яркие. Но бывают они и очень тихими — не только когда их «замалчивают» (родители предпочитают помнить о том, что все было прекрасно), но и когда травматизм не осознавался взрослыми, уверенными, что все в порядке.
Так бывает с послеродовой депрессией матери, в которой она не может никому признаться, даже себе самой. Или с функциональной заботой о младенце — которая по факту есть, только она механистична, роботизирована — то есть с психической точки зрения «мертва».
В этих случаях говорят не прямо о травме, а о «дефицитах» детства, которые травмируют не меньше, а иногда и больше. Все то, что остается тайной, требует большего количества симптомов, чтобы обратить внимание на как будто бы «пустое» место в психике и в ранней истории.
Пустые глаза
Первый важный этап младенчества — встреча ребенка и матери. Она происходит на трех уровнях: телесном (ощущения кожи), звуковом (так называемый «звуковой конверт» — атмосфера в доме и успокаивающий голос матери) и визуальном (взгляд матери и «первый контакт» младенца с ее психикой).
Взгляд, собственно, и становится «встречей». Вспомните, насколько и во взрослом возрасте для вас важен контакт глазами с другим человеком, как много можно понять с помощью этой формы коммуникации, как о многом догадаться. Впечатления младенца сильнее в разы.
Сейчас будет очень страшный пример: в криминалистике довольно быстро установили связь между удалением или какими-то манипуляциями с глазами жертв серийных убийц и ранним травматизмом последних. Атаке в той или иной форме подвергался именно «взгляд матери», в котором что-то было совсем не так.
Чувствую, слышу, вижу
Ранняя травма контакта «кожа к коже» может впоследствии давать разнообразные варианты дерматита, самоповреждений, или татуирования (хотя татуировка — полшага к разгадке травматизма, ведь она уже является попыткой символизировать что-то на коже). Неадекватная звуковая среда может отражаться в самых непохожих друг на друга симптомах, сводящихся, однако, так или иначе к «звукам вокруг». Для примера, это могут быть приступы паники в людных местах, где «шума слишком много», или «глухота» психогенной природы (то есть без органических причин).
Нарушенный визуальный контакт хорошо иллюстрируется детской страшилкой о «зеленых-зеленых глазах» (цвет может варьироваться), которые существуют сами по себе и способны вызвать какое-то бедствие. В мифологическом варианте это — глаза Медузы Горгоны, заставляющие каменеть всех, кто в них посмотрит.
Сильный страх или симптом слезотечения при взгляде в глаза другого — след раннего травматизма. Сюда же, как более символизированный вариант симптома, можно отнести художественные портретные образы, глаза которых оказываются черными или пустыми.
Аффективная мембрана
Следующий важный этап развития младенца — знакомство с чувствами, в котором ему, как во многом другом, помогает мать или заботящийся взрослый в роли матери. Младенец не знает ничего об эмоциях, его психика захвачена ощущениями, идущими изнутри тела, и раздражителями извне. И те и другие провоцируют не эмоции, а чувства и аффекты: возбужденность, восторг, страх, гнев, настороженность и т. д.
Психоаналитически мы говорим, что все эти чувства появляются в психике в «сыром» виде, а «приготовленными» и удобоваримыми они могут стать через психику матери, которая догадывается о том, что чувствует ребенок, и возвращает ему эти ощущения в виде слов: «тебе грустно», «тебе больно», «сейчас ты рад». Главные слова здесь, конечно, «я люблю тебя», ведь они подсказывают младенцу, что он может быть принят с любыми своими ощущениями и реакциями, с любым, даже агрессивным, поведением.
Если на этом этапе что-то идет не так, у младенца не формируется «аффективная мембрана» — естественная внутренняя защита от аффектов, которые, проходя сквозь эту «мембрану», могут быть трансформированы позже в осознанные эмоции и слова.
Во взрослом возрасте симптом ранней травмы (а точнее — дефицит материнского контейнирования) может быть проявлен как тревожное расстройство, или как аффективная лабильность, несдержанность (симптомы характера). В целом, это будет все, что связано с неумением «держать» аффект.
Взрослый младенец
Довербальные травмы или дефициты часто «откликаются» во взрослом возрасте беспричинными ощущениями одиночества среди людей и какой-то тоски («я чего-то хочу, но не знаю, чего»), которую не удается ни понять, ни компенсировать. Печальным следствием этих симптомов может стать та или иная форма зависимости — дающая чувство наслаждения и как будто бы «закрывающая» какую-то потребность.
Этот же аддитивный симптом скрывает в себе и другой маркер раннего травматизма — стремительный регресс как ответ на внешний или внутренний (субъективный) стресс. В состоянии алкогольного или наркотического опьянения человек будто превращается в младенца, свободного от ответственности, требующего немедленного удовлетворения его желаний, или просто уходящего от реальности в грезы. Ясно, что симптом помогает только иллюзорно, и после все тяжелые и недоступные словам ощущения возвращаются вновь, в усиленном абстиненцией виде.
Справиться с ранними травмами крайне тяжело без помощи терапевта. Тут очень помогает внешний взгляд и другая психика для того, чтобы осуществить реконструкцию младенческого опыта. Терапевт делает то, что не было сделано: обращает внимание на чувства и их вербализацию.
Так симптом связывается с травмой — сначала гипотетически, а потом (если догадка терапевта и клиента оказывается верна) и практически. Симптом уходит, только когда его происхождение полностью разгадано и травма интегрирована в психику. На это, конечно, нужно время.
*текст написан для платформы «Ясно».
__________
Если вы хотите больше знать о ранних травмах и о том, как работать с ними, интегрировать их в свою психику, приходите учиться на нашу программу!
С траекторией поступления можно ознакомиться по этой ссылке.
Учитесь у нас, меняйте себя и свою жизнь в лучшую сторону!
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ДОКУМЕНТЫ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.