Психоанализ со вкусом молока и шоколада
Помните фильм «Леон», где герой Жана Рено пил только молоко? Вы тоже задавали себе вопрос — ест ли он что-то ещё? И как этот взрослый мужчина справляется со своей профессией с таким питанием? Очевидно, что молоко в этом фильме — не столько еда, сколько символ, который играет большую роль в создании образа героя. Или вспомним фильм «Шоколад», где героиня Жюльет Бинош через «сладкие» пристрастия своих героев могла узнавать о них что-то большее. Она словно раскрывала какие-то их потаенные желания, которые «вскрывал» шоколад.Психоанализ, основанный на трудах Зигмунда Фрейда, рассматривает пищевые пристрастия как проявление бессознательных желаний и глубинных конфликтов, многие из которых могут быть связаны с ранними детскими переживаниями. В новом выпуске рубрики «Голодные игры» поразмышляем о том, что же может стоять за желанием есть много мяса или завтракать только кукурузными хлопьями определенного бренда.
Главная идея — возврат к материнской груди
Фрейд считал, что младенцы проходят через оральную стадию развития, когда основной источник их удовольствия и наслаждения связан с ротовой полостью (грудное вскармливание, сосание соски и т. д.). Если на этой стадии возникают какие-либо трудности или неудовлетворенность (преждевременное отлучение от груди, неправильное прикладывание или психологические сложности матери), то это может приводить к фиксации на оральных удовольствиях. А в дальнейшем трансформироваться в чрезмерный интерес к еде, курению, жеванию или другим действиям, связанным с ротовой полостью.
Некоторые пищевые пристрастия становятся неосознаваемым следствием такой травматизации. Например, есть вероятность, что человек, который постоянно жует жвачку или сосет леденцы, пытается бессознательно компенсировать неудовлетворенные оральные потребности — в частности, недостаточность сосательного рефлекса.
Именно поэтому часто людям очень сложно логически объяснить регулярно возникающее непреодолимое желание съесть кусочек сала ночью на кухне (и непременно, чтобы никто этого не видел). Если исключен просто голод или какие-то очевидные физиологические причины (гормональные нарушения, нехватка микроэлементов и т. д.), то за желанием накормить себя исключительно жировым продуктом, вероятно, скрывается внутренний психический процесс, который часто «закрыт» от человека дневным контролем сознания. Но ночь, усталость и уединение могут обнажать это желание и усиливать его напор — ослабляется действие разума и начинает работать что-то очень архаическое.
Например, в обычной жизни такие люди, как правило, очень сильно держат всё «в своих руках» — работу, семью, питание, эмоции, тренировки, — они буквально не дают себе спуску и слабины. Но на фоне накопленного стресса и длительного напряжения подавленные желания берут над ними верх. Сало может образно выражать желание согреть себя, дать себе что-то значимое, основательное, заземляющее.
Накормить себя любовью или внести немного страсти
Мы часто говорим о символической роли еды. Не только отдельные вкусы могут метафорически выражать наши неудовлетворенные потребности и желания. Сладости часто ассоциируются с любовью и заботой — учитывая, что вкус грудного молока сладкий, то нам для ощущения покоя и безопасности часто бывают нужны именно конфеты, торты, пирожные и т. д.
Более того, для нашего бессознательного даже консистенция еды имеет огромное значение. Так, например, некоторые люди в состоянии острого горя или сильнейшего стресса не могут есть никакой твердой пищи. Они способны переварить только пюре, смузи или йогурты — таким образом, символически возвращая себя в тот период, когда они могли просто глотать еду, не прикладывая усилий.
Наша природа такова, что мы имеем связь еще и с определенными сочетаниями (например, чипсы именно со сметанным вкусом и конкретного бренда) — парадоксально, но у многих людей они ассоциируются с безопасностью и защищенностью. Эти образы могут сохраняться и влиять на человека во взрослой жизни. Обычно за каждой такой четкой фиксацией стоит конкретная история, которая может начинаться со слов: именно эти чипсы (сухарики) со вкусом хрена, сыра и т. д. мне покупал папа (дедушка, бабушка, брат…) — как правило, тот, кто был старше и надежнее. «И мы с ним их ели, и это был наш ритуал».
В условиях стресса или тревоги человек «оживляет» эти воспоминания и бессознательно ищет утешения в той еде. В данном случае чипсы и сухарики ассоциируются с удовольствием и безопасностью, которые пациент испытывал в детстве. Это привычное сочетание соленого, хрустящего и жирного, вероятно, символизирует возврат к эмоциональной стабильности и комфорту, которые помнит человек.
Или желание пить молоко с мятными пряниками в 16:00 — оно часто связывается с глубокими воспоминаниями о детстве и садике, когда это сочетание ассоциировалось с покоем и безмятежностью: дневной сон закончился, скоро домой, но еще можно немного поиграть с ребятами. А у кого-то это было время, когда родители уделяли ребенку особое внимание, и такие воспоминания тоже бессознательно сохраняются в памяти.
Кстати, мы редко говорим о том, что еда может выступать символом подавленных сексуальных желаний. Но это также случается. Представьте себе человека, который постоянно покупает и ест экзотические фрукты, почему-то выбирая необычную форму или яркую окраску. Он тщательно рассматривает фрукты, нюхает их, вращает в руках, получая от процесса большое удовольствие. На бессознательном уровне это может символизировать скрытое влечение к запретным удовольствиям или сексуальным фантазиям, которые кто-то не может выразить напрямую.
Контроль, власть и связь с Эдиповым конфликтом
Иногда отказ от еды или чрезмерное употребление пищи — это попытка установить контроль над своей жизнью или способ выразить протест против внешних ограничений. Так, с точки зрения психоанализа, анорексия или булимия становятся формой выражения внутреннего конфликта, связанного с контролем и властью.
Анорексия, как правило, развивается как реакция человека на чрезмерно развитый внешний контроль значимых фигур (или когда ребенок не может контролировать то, что происходит вокруг). Тогда он начинает контролировать тело и еду. Он может есть только конкретные продукты в определенное время — и ровно столько, сколько считает разрешенным. Этот контроль над питанием — единственная область, где человек ощущает себя сильным и способным управлять чем-либо в своей жизни, компенсируя чувство потери власти в других сферах.
Фрейд также считал, что пищевые запреты и предпочтения связаны с Эдиповым комплексом, который возникает в возрасте около 3-5 лет. В этот период ребенок начинает осознавать свои сексуальные и агрессивные импульсы, и может испытывать чувство вины или тревоги, связанные с ними. Пищевые запреты — это некая форма бессознательного подавления этих импульсов.
Представим ситуацию, когда ребенок растет в семье, где мясо считается символом силы и власти. В процессе развития Эдипова комплекса он может начать ассоциировать мясо с агрессией, которую связывает с отцом. В результате, во взрослом возрасте этот человек начинает отказываться от мяса, подавляя свои агрессивные импульсы и стремясь избежать конфликтов, связанных с Эдиповым комплексом. Для него болезненно и сложно дается любой контакт с темой агрессии и злости, поэтому он просто отказывается от соприкосновения с мясом, которое образно это чувство представляет. Появляется некая формула: «Я не ем мяса = я не разрешаю себе даже думать о злости и ненависти».
В какой-то момент по мере вырастания такие люди начинают «приручать свои страхи и тревоги», делая их более управляемыми - они начинают есть мясо, но превращают этот процесс в ритуал. Они боятся, что их злость выйдет из-под контроля, по сути они продолжают бояться каких-то изменений, минимизируют хоть какую-то непредсказуемость, часто предпочитая есть одно и то же. Это их форма бессознательного управления страхом. В их голове это может звучать так: «Если я не съем этот стейк, который пожарил сам в пятницу вечером из специально выбранного мяса на моей собственной сковороде, то мне кажется, что-то пойдет не так».
Защитить себя печенькой
Пищевые пристрастия могут быть связаны и с работой защитных механизмов. Например, девушка, переживающая затяжной, но молчаливый конфликт со свекровью, в очередной раз после встречи с ней заходит на кухню и начинает грызть совершенно невкусное печенье…Что руководит ею в этот момент? Ведь она не получает удовольствия от этой еды?
Наиболее вероятно, что включился защитный механизм регрессии. То есть наша героиня предположительно возвращается к более ранним, инфантильным способам поведения, чтобы справиться с текущим стрессом. В данном случае, поедание печенья — это примитивное детское поведение, которое помогает справиться с гневом, который женщина, возможно, боится или не хочет выразить напрямую. Печенье здесь выполняет роль символического объекта, на который можно направить агрессию (вместо свекрови), и акт поедания — это непрямой способ выразить эту агрессию.
Также в современном мире часто встречается пример рационализации. Рационализация — процесс, при котором человек придумывает логические объяснения для своих действий, чтобы оправдать их перед собой и другими. В контексте пищевых привычек это может проявляться в виде оправданий для переедания или выбора нездоровой или избыточной пищи.
Например, человек, который переживает сложный момент на работе, испытывает сильные перегрузки, объясняет свое желание есть шоколадное мороженое из ведерка именно тем, что «сегодня был тяжелый день» или «я заслуживаю этого».
Также сегодня мы часто можем отмечать действие проекции, при которой человек приписывает свои собственные нежелательные мысли, чувства или действия другим людям. В контексте пищевых пристрастий проекция проявляется в виде критики других за их пищевые привычки, чтобы избежать признания своих собственных проблем. Например, тот, кто сам страдает от «сладкой» зависимости, стоя в очереди на кассу в магазине, начинает (сам того не замечая) рассматривать корзины других покупателей. Он как будто бессознательно злится (или завидует) тому, что они разрешают себе продукты, которые он запрещает себе.
____________________
Конечно, это далеко не полный перечень примеров, когда мы можем объяснить наши пищевые пристрастия с психоаналитической точки зрения. Важно помнить, что это лишь примеры, а конкретные причины пищевых пристрастий всегда индивидуальны, и не всегда требуют профессиональной диагностики. Некоторые из них — просто часть нашей истории и нашей личности.
_____________________
А какие пищевые пристрастия есть у вас? Знаете ли вы, как они у вас появились?