Мазохизм: хранитель жизни/хранитель смерти
«Пришло время принимать решение — занимайся жизнью или занимайся смертью», — говорит Энди Дюфрейн, главный герой фильма «Побег из Шоушенка». Эту цитату приводит в своей магистерской диссертации наш коллега, выпускник программы Андрей Рузанов. Тема его работы: «Мазохизм смерти и мазохизм жизни на примере фильма “Побег из Шоушенка”». Напомним коротко сюжет. Энди Дюфрейн —вице-президент крупного банка. Его обвиняют в убийстве жены и ее любовника и приговаривают к пожизненному заключению. Так главный герой оказывается в тюрьме, где ему предстоит провести почти 20 лет. Автор диссертации, анализируя истории жизни Энди Дюфрейна и других персонажей киноленты, исследует тему мазохизма — как он проявляется, когда герои попадают в агрессивную, фрустрирующую среду, и взаимодействует с работой горя и меланхолии, нарциссизмом и объектном инвестировании. Наш коллега размышляет, почему одни персонажи, оказавшись в такой среде, сознательно и бессознательно выбирают мазохизм жизни, а другие — мазохизм смерти. Некоторые тезисы из работы Андрея Рузанова опубликовали в нашей новой статье.
Точка встречи с самим собой
Мазохизм присутствует в каждом из нас. Первичное мазохистическое ядро нашего «Я» формируется в раннем детстве, когда все потребности младенца удовлетворяют мать или люди, заменяющие ее (первичные объекты). Этот опыт «чистого наслаждения» становится для малыша образцом переживания удовольствия.
Но мама не может быть рядом всегда. Первичное мазохистическое ядро «Я» ребенка развивается в умении терпеть фрустрацию, ждать, когда родители вернутся.
«В ожидании удовлетворения потребности зарождаются фантазматическая деятельность и психическое младенца — психическое как переходное пространство между телесными импульсами и внешним миром. Пространство психического — словно “плацдарм”, на котором разворачивается взаимодействие, встреча принципа удовольствия с принципом реальности, — пишет Андрей Рузанов. — Первичный мазохизм — это точка встречи человека с самим собой, где он “рождается сам для себя”, где формируется его “Я”».
Связка боли, страдания и удовольствия
Французский психоаналитик Бено Розенберг считает такой мазохизм стоящим на страже жизни. Он служит защитой от внутренней разрушительности и деструкции влечения смерти. Но при избыточном усилении этих защит мазохизм жизни может совершить опасный разворот в направлении смерти.
«Человек испытывает страдания, чувствует боль, ощущает неудовольствие и продолжает эти страдания мазохистически инвестировать. В результате массивного инвестирования возбуждения боль и страдания становятся не только мазохистически переносимыми, но это возбуждение может ощущаться как приятное, — поясняет автор исследования. —Формируется опасная связка — связка страдания и удовольствия. Объектом влечения становится боль».
По мнению нашего коллеги, среди причин развития мазохизма смерти могут быть, например, актуализация у человека потребности в наказании или его озабоченность самосохранением.
«Парадоксально, но эта тенденция к самосохранению формирует и включает процессы саморазрушения, — отмечает Андрей Рузанов. — Казалось бы, человек делает всё, чтобы сохранить целостность своего “Я”, старается не проявлять агрессию на внешний мир. Следствием запрета на агрессию вовне становится то, что агрессивные импульсы человека поворачиваются и направляются на собственное “Я”».
Энди
На примере Энди Дюфрейна можно наблюдать за тем, как мазохизм человека, оказавшегося во фрустрирующей, внушающей страх незнакомой среде, сначала разворачивается в направлении смерти, но затем снова обращается к жизни.
Первые два года заключения становятся для Энди Днем сурка. Он работает в прачечной, ежедневно выполняет однотипную тяжелую работу. Держится особняком от всех, из-за чего у других обитателей Шоушенка складывается впечатление об Энди как о высокомерном типе. В то же время главный герой яростно защищает себя от нападок со стороны группы агрессивных заключенных-насильников.
Через два года Дюфрейн обращается к одному из заключенных — Рэду (в Шоушенке его называют «тюремным супермаркетом» из-за способности добывать дефицитные вещи) — с просьбой достать ему небольшой молоток. Когда-то Энди увлекался резьбой по камню, вытачивал из него фигурки, и теперь решил вернуться к хобби. Этот первый контакт стал началом взаимной симпатии и дальнейшей дружбы между Энди и Рэдом.
Позже обстоятельства складываются так, что Дюфрейн, будучи финансистом, начинает считать налоги директору тюрьмы и охранникам. Со временем Энди становится настоящим тюремным бизнесменом. Параллельно главный герой горит идеей расширить библиотеку Шоушенка. Не сразу, но он добивается этого.
Спустя какое-то время Энди знакомится с Томми — молодым парнем, постоянно попадающим в тюрьму за воровство. После разговора с Дюфрейном Томми решает получить среднее образование, и Энди становится его учителем.
Параллельно он обдумывает план побега. Каждый день главный герой долбит стену своей камеры тем самым молотком, который достал для него Рэд.
«Это становится для Энди любимым проектом, главным стимулом», — пишет Андрей Рузанов.
Наш коллега считает, что первые два года пребывания в тюрьме главный герой держится отдельно от других заключенных, поскольку первостепенной задачей для его психики на тот момент становится сохранение целостности «Я» в условиях адаптации к новой среде.
«Потребности общаться, инвестировать объекты у Энди нет — вероятно, его “Я” испытывало недостаток либидо, которое всё еще сохраняло свои катексисы на утраченных объектах прошлой жизни: жены, свободы, статуса. При такой недостаточной пропорции либидо сохраннее инвестировать влечения самосохранения, чем объектные влечения», — размышляет автор исследования.
Такие потери требуют продолжительной работы печали. Но она как будто осложняется фактом невиновности заключенного Энди, считает Андрей Рузанов. По его мнению, невиновность может провоцировать отказ от реальности, усиливать и направлять деструктивные, разрушающие импульсы в адрес тех же самых объектов утраты: жены, органов правосудия, свободы. При таких условиях работа печали нарушается, и происходит работа меланхолии.
«Меланхолия отличается глубокой страдальческой удрученностью, исчезновением интереса к внешнему миру, потерей способности любить, задержкой всякой деятельности и снижением самочувствия, — поясняет наш коллега. — Превалируют самоупреки, нападки на себя, ожидание наказания. На первый план выходят нравственное недовольство собой, слабость и другое обеднение “Я”».
Автор предполагает: меланхолическая задержка вызвана тем, что утраченные объекты были выбраны по нарциссическому типу. Известно, что в прошлом Энди — вице-президент крупного банка. Для того, чтобы добиться такого высокого статуса, нужно обладать сильными амбициями и устойчивыми навыками и компетенциями, способностью к коммуникации и управлению людьми.
«Скорее всего, эти достижения напитывали и стимулировали нарциссизм Энди. Утрата этих объектов превратилась в потерю “Я”», — размышляет Андрей Рузанов.
Тот факт, что после двух лет пребывания «в себе» Энди начинает общаться с другими заключенными, решает заняться прежним хобби, берется за устройство тюремной библиотеки, а позже — за обучение Томми, очевидно, говорит о том, что значительная часть работы печали была проделана, и большая часть меланхоличных задержек разрешилась. Особенно ярко об этом говорит желание главного героя сбежать из тюрьмы. В его «Я» вернулось если не всё либидо, фиксированное на утраченных объектах, то, по крайней мере, основное его количество. «Я» Энди усилилось, нарциссически напиталось и стало готовым к инвестированию объектного мира.
«Пришло время принимать решение, — говорит он Рэду, — занимайся жизнью или занимайся смертью».
«Дальнейшие события говорят о том, что герой выбрал заниматься жизнью! Благодаря своему стратегическому мышлению, Энди из объекта воздействия превращается в субъекта своей воли и совершает переход из мазохистически пассивной роли в садистически активную позицию. Он совершает побег из Шоушенка, отправляет в правоохранительные органы компромат на директора тюрьмы, обналичивает крупную сумму денег и отправляется в “местечко без памяти” на Тихом океане», — пишет Андрей Рузанов.
Брукс
Фрустрировать может не только тюрьма, но и свобода. Это мы наблюдаем на примере истории тюремного библиотекаря по имени Брукс. Он находится в заключении в Шоушенке почти всю свою жизнь — 50 лет — и, в отличие от Энди, покинуть тюрьму не стремится. Поэтому решение комиссии по освобождению выпустить его на свободу приводит Брукса в ужас и провоцирует у него приступ агрессии. Тихий, безобидный библиотекарь внезапно нападает с ножом на другого заключенного. Он рассчитывает таким образом получить новый срок.
«Тюремные стены сначала ненавидишь, потом привыкаешь и зависишь от них, — говорит по этому поводу Рэд. — Тебя отправляют в заключение на всю жизнь и всю жизнь отнимают. Отнимают всё, что важно».
На свободе Бруксу предоставляют жилье и работу в супермаркете, но напряжение не отпускает бывшего заключенного. Он не может спать, а если засыпает, ему снятся кошмары. Брукс всерьез размышляет о том, чтобы раздобыть пистолет и убить управляющего супермаркетом, чтобы вернуться обратно в тюрьму. Но затем он отказывается от этой идеи («Наверное, я стар для такой ерунды [убийства]») и решает проблему иначе: кончает жизнь самоубийством.
«Мне не нравится здесь, на воле. Я устал бояться, и я решил здесь не задерживаться», — говорит Брукс перед смертью.
«Здесь, в пространстве тюрьмы, для Брукса всё понятно. Влечения за 50 лет адаптировались к удовлетворению, психический аппарат — в устойчивой организации. А вот свободный мир для Брукса, скорее всего, опасное и угрожающее пространство. Проявленная им агрессия — это ответ на потенциальную угрозу, — считает автор диссертации. — На свободе Брукс жалуется на постоянный страх и бессонницу, он подавлен и чувствует тоску. Предположим, что переживание неудовольствия для Брукса в ситуации невозможности дезинвестировать утраченные объекты (безопасность, привычная жизнь, друзья) и невозможности их инвестировать мазохистически сопровождается самоупреками, чувством беспомощности и уязвимости. Кризис адаптации разрешается атакой на “Я”».
Рэд
Как и Брукс, Рэд находится в заключении уже довольно долго — около 40 лет. Наблюдая за этим персонажем, можно предположить, что его психический аппарат очень адаптивен, он выстроил свои защиты и функционирует достаточно устойчиво. Тот факт, что Рэда называют «тюремным супермаркетом», может говорить о его хорошей способности создавать связи с объектным миром и получать объектное удовлетворение.
Он не надеется выйти на свободу, но, видимо, дружба с Энди и его побег меняют мышление и общий настрой Рэда. Он предпринимает еще одну попытку досрочного освобождения — в этот раз удачную.
Оказавшись на свободе, он одновременно и обрадован, и встревожен, растерян. Рэд живет в той же комнате, где раньше жил Брукс. Так же, как и бывший библиотекарь, он работает в магазине упаковщиком продуктов. И так же, как и Брукс, Рэд вскоре чувствует, что на свободе он долго не протянет.
«Я только и думаю, как нарушить условие досрочного освобождения, — говорит он. — Тогда они отошлют меня обратно домой, в Шоушенк. Туда, где всё осмыслено и где не надо бояться. Это ужасно — всё время быть в страхе».
«Рэда мучают непереносимые душевные переживания, — пишет наш коллега. — Для работы печали нужны время и силы, чтобы вернуть либидинальные катексисы объектов обратно в “Я”. Еще больше сил и времени требует работа меланхолии, вынуждая психический аппарат мазохистически инвестировать возбуждения».
Единственное, что останавливает Рэда, это обещание, которое он дал Энди, — поехать в Бакстон, отыскать там в поле стену из камней, а в ней — особенный камень, который нужно перевернуть.
Рэду удается найти и стену, и камень. Под ним он обнаруживает записку от Энди с приглашением приехать к нему в «местечко без памяти» на Тихом океане и деньги на дорогу. После недолгих раздумий он, как и Энди, решает «заниматься жизнью». Впервые за много лет он чувствует приятное возбуждение, «какое испытывает только свободный человек».
«Я надеюсь, что пересеку границу. Надеюсь, что смогу увидеть своего друга и пожать ему руку, — говорит Рэд. — Я надеюсь, что Тихий океан — такой же синий, как мне снилось. Я надеюсь».
Андрей Рузанов считает, что Рэда спасла именно сила обещания, данного Энди.
«Эта сила — надежда на восстановление связи с утраченным любимым объектом — позволила мазохистически терпеть сверхинвестированное неудовольствие, фрустрацию. Перспектива встречи с другом удерживала Рэда в жизни».
__________________________________
Полностью работу Андрея Рузанова «Мазохизм смерти и мазохизм жизни на примере фильма “Побег из Шоушенка”» вы можете почитать на сайте Вышки.