Проекции, клауструм и эстетический конфликт
«Чтобы быть способным сопровождать подростка в терапевтическом процессе, очень важно быть тем, кто готов узнать его мир, пойти в “убежище”, где он скрывается. Для этого аналитику самому важно уметь выносить риски и выдерживать страх», — рассказал Руджеро Леви на недавнем мастер-классе. Встреча стала заключительной в цикле семинаров бразильского психоаналитика, посвященном особенностям психоаналитической работы с подростками. В новом выпуске рубрики «Открытые семинары» рассказываем о ней подробнее.
Возможны варианты
Семинар доктора Леви был основан на его докладе, с которым он выступал на одном из конгрессов франкофонных психоаналитиков в Париже. Психоаналитик начал с краткого экскурса в метапсихологию.
На протяжении всей истории психоанализа понятие “объект” постоянно пересматривалось, — отмечает Руджеро Леви. — Сейчас понятие объекта и его функций варьируется в зависимости от теоретического подхода.
Мелани Кляйн говорила о существовании разных типов объектов: хорошего/плохого, идеализированного/преследующего, разрушенного/восстановленного и т. д.
Уилфред Бион подчеркивал важность объекта в процессе субъективации (присваивания себе своего собственного опыта). Он считал, что именно объект играет структурирующую функцию в психике субъекта.
Дональд Винникотт выделил так называемую «триаду» важнейших функций, которые выполняет объект: холдинг, хендлинг и представление объекта.
«Я считаю, что решающий вклад в понимание функции объекта в процесс субъективации внес Дональд Мельтцер. Он описал эстетический объект и эстетический конфликт», — отметил Руджеро Леви.
Тотальное незнание
Согласно Мельтцеру, когда младенец встречает свой первичный объект, вступает с ним в контакт, он проживает «эстетический конфликт».
Ребенок переполнен эмоциями от осознания (ощущения на перцептивном уровне) красоты матери, — поясняет бразильский психоаналитик. — Это не красота в классическом понимании этого слова. Речь идет о красоте объекта в том смысле, что это объект, который пробуждает в младенце бурю эмоций.
Первая встреча с объектом несет, с одной стороны, массу эмоций и чувств. А с другой, дает ощущение непостижимой тайны, ведь младенец не знает, что происходит во внутреннем мире матери, и как она к нему относится.
Ребенок пытается понять, что ощущает мать, — говорит доктор Леви. — Счастлива ли она в отношениях со своим ребенком? Грустит? Любит? Ненавидит? И это тотальное незнание — мощнейший стимул для развития воображения ребенка.
Два этих аспекта — важная составляющая часть психоаналитической техники. Они лежат в основе эстетического измерения аналитических отношений. Когда пациент встречается с аналитиком, происходит аналогичный эстетический конфликт: эта встреча вызывает бурю эмоций внутри аналитической пары.
«Внутренний мир пациента и аналитика загадочны друг для друга, — поясняет Руджеро Леви. — Нужно проделать большую работу для того, чтобы эта загадка постепенно начала разгадываться и внутренний мир перестал быть окутан тайной».
Игра проекций
На первом семинаре доктор Леви рассказывал, что в подростковый период выстраивается новая субъективность, трансформируется представление о самом себе, перестраиваются прежние системы репрезентаций. Активизируются тревоги, страхи, агрессия и деструктивность. Чтобы защититься от тревог, связанных с распадом Я и противоречивыми представлениями о себе, подросток часто использует проективную идентификацию.
Те части Я, которые вызывают тревогу, они проецируют в другие объекты, — говорит психоаналитик. — И тогда либо объекты временно “несут в себе” части субъекта, либо субъект “присваивает” себе идентичность объекта.
Такой способ функционирования помогает снизить тревогу, связанную с распадом Я.
Такие процессы очень заметны в компаниях подростков, — приводит пример Руджеро Леви. — Например, аспекты женского, которые еще не интегрированы, могут проецироваться на другого подростка. Этого подростка начинают буллить, дразнить, говорить, что он ведет себя как девчонка.
Кроме того, в подростковых группах роли распределены и зафиксированы. Кто-то будет лидером, несущим, скорее, мужскую (отцовскую) функцию, а кто-то (более эмпатичный, сочувствующий и принимающий) — женскую (материнскую).
«Через игру проекций и проективных идентификаций, а также через их взаимодействие, различные аспекты Я распределяются по членам группы», — отмечает доктор Леви.
Символический захват
У Дональда Мельтцера есть концепция клауструма (сlaustrum). Он говорит об интрузивной (внедряющейся) проективной идентификации, при которой объект становится не контейнирующим пространством, а клауструмом, в котором субъект оказывается заперт. Объект воспринимается как внедряющийся.
При этом от того, с какой частью объекта индентифицируется субъект, будет зависит его восприятие мира.
Если человек символически «захватывает» верхнюю часть материнского объекта (и идентифицируется с грудью и психикой), то он воспринимает себя и мир вокруг как мир абсолютно чистый, где нет ничего грязного и плохого.
Те, кто идентифицируются с нижней частью материнского объекта (гениталиями), видят мир в «эротизированных» тонах и воспринимают других людей как тех, кто находится в перманентных сексуальных отношениях.
По словам Руджеро Леви, вся эта проблематика проявляется в процессе психоаналитической работы с подростками.
В зоне риска
«Значительная часть анализа подростков — это их рискованное поведение, — отмечает психоаналитик. — В контрпереносе терапевт постоянно находится в состоянии выбора, пытается разрешить дилемму — позвонить родителям или нет? До какого предела можно выдерживать состояние неопределенности?».
По словам доктора Леви, подростки находятся в зоне риска. Но и терапевты тоже в ней находятся, потому что рискуют пропустить опасный момент, когда юный пациент переступит границы дозволенного.
Чтобы быть способным сопровождать подростка в терапевтическом процессе, очень важно быть тем, кто готов узнать его мир, пойти в “убежище”, где он скрывается. Для этого аналитику самому важно уметь выносить риски и выдерживать страх», — считает Руджеро Леви.
Для себя бразильский психоаналитик отметил три важных качества специалиста, работающего с подростками.
«В первую очередь аналитик должен любить работать с подростками, — говорит он. — Во-вторых, важно, чтобы пациенты чувствовали аналитика как честного, открытого и искреннего человека, поскольку подростки ненавидят двуличие. В-третьих, важно, чтобы пациент не воспринимал вас как еще одного родителя».
Используя метафору носильщика, доктор Леви сказал: «Аналитик должен быть способен функционировать как носильщик. Когда пациент передает ему свой “багаж”, он должен суметь в течение длительного времени нести его на себе».
***
Эта встреча стала заключительной в цикле из трех семинаров, которые прошли на нашей программе в этом учебном году. Почитать материалы двух первых мастер-классов можно на нашем сайте:
⭐Руджеро Леви — бразильский психоаналитик, психиатр, тренинг-аналитик SPPA, глава комитета по координации рабочих групп Международной психоаналитической ассоциации (IPA).
___________
У слушателей нашей программы есть возможность более детально узнать, как работает метод психоанализа в случае детей и подростков. В учебном плане есть курс Полины Андреевны Аузан «Психоаналитический подход в работе с детьми и подростками».
Полина Андреевна — психоаналитически-ориентированный детский, подростковый и взрослый психотерапевт, член Ассоциации детского психоанализа, член детской секции Европейской федерации психоаналитической психотерапии (EFPP), кандидат Международной психоаналитической ассоциации (IPA). Если вы хотите учиться у нас — прием документов уже идет!
__________
Присоединяйтесь к нам в соцсетях ВКОНТАКТЕ или ТЕЛЕГРАМ.
Подробнее о программе можно узнать здесь – О ПРОГРАММЕ и ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ.
Вы также можете посмотреть ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СОСТАВ, подать ДОКУМЕНТЫ НА ОБУЧЕНИЕ или ЗАДАТЬ НАМ ВОПРОС.