СИМВОЛИКА И КОНСТРУИРОВАНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИЙСКОГО КУПЕЧЕСТВА ВXIX в.
Полномасштабный ответ на любой вопрос, касающийся российского бизнеса, не возможен без анализа отечественной ретроспективы. Ввиду этого, прежде чем начать говорить о конструировании идентичности и символике современного бизнеса необходимо изучить аналогичные аспекты прошлого.
На сегодняшний день российское общественное сознание имеет как минимум две противоположные точки зрения о российском же купечестве. Согласно первой купец - это торгаш-скареда, плут, обжора и пьяница, а вторая изображает перед нами глубоко религиозного мецената, ценителя старорусской кухни. Истинный образ купца, как и любого человека, гораздо более сложен и неоднозначен, он находится между двумя мифологизированными представлениями, сочетая как позитивные, так и негативные характеристики.
Тем не менее, стереотипизация с известной долей относительности возможна, но применительно к менее объёмной группе лиц. В общем виде градацию представителей купечества можно произвести по трём уровням. Малый бизнес - негильдейские торгаши (коробейники, мелкие лавочники, процентщики) и некоторая часть третьегильдейских коммерсантов (в период существования третьей гильдии). Средний бизнес – купцы второй гильдии: коммерсанты средней руки, осуществляющие торговлю на территории России. И крупный – первогильдейцы: купцы-фабриканты, предприниматели, специализировавшиеся на оптовой торговле с иностранными компаниями. «Сложилась своеобразная иерархия, верхнюю ступень которой занимал купец-промышленник, глава крупного торгового дома. Ниже стояли коммерсанты, зарабатывавшие капиталы исключительно на торговле, но это была постоянная стационарная торговля в лавках и магазинах. Замыкали эту лестницу мелкие купцы, торговавшие на ярмарках и базарах в арендованных лавках»1. В рамках данной работы я рассмотрю символику и специфику конструирования идентичности представителей крупного и среднего купечества XIX столетия.
В связи с социальной неоднородностью купеческого сословия (оно преимущественно состояло из уроженцев низших сословий) идентификационный конструкт для купцов XIX в. играл большую роль. Общественное неприятие торгового люда лишь увеличивало стремление оного к обособлению и специфическому выделению от прочих сословий. «У. Маккензи отмечал, что «русский купец никогда не высказывал желания быть не тем, чем он есть. Он обыкновенно носит платье, указывающее на его социальное положение» 2.
«Символика есть невербальное общение, её носитель самим фактом её ношения, говорит о том, что имеет право/обладает теми или иными средствами, возможностями» 3, при этом символичность есть практически во всём что нас окружает. Предметы интерьера, продовольственная корзина, столовые приборы, одежда – всё это своеобразная символика повседневности. Так «предметы повседневной одежды купечества были те же, что у крестьян и мещан, только богаче и лучше по качеству и больше по количеству. Такую же тенденцию отмечает исследователь оренбургского купечества Е. Н. Банникова4. Своеобразие купеческого костюма заключалось не в том, что купцы носили какие-то особые вещи, которых, кроме них, не носил никто, а в сочетании вещей. Некоторые из них были заимствованы у «господ», другие имели крестьянское происхождение, но отличались от своих народных образцов качеством и дороговизной»5. Тем самым купцы выказывали свою разночинность, изначальную принадлежность к различным группам населения. А дороговизна символизировала обладание денежными средствами, что в свою очередь подчёркивало своеобразную избранность «выбившихся в люди» и укоряло завистливое окружение, указывая на менее удачное положение в обществе. Орловский старожил Д. И. Басов в своих воспоминаниях дал яркое описание костюма «именитых» представителей купечества. «Первостепенные» или «именитые» (богатые) купцы летом появлялись на орловских улицах в подпоясанных кафтанчиках «с валиками», поверх одетой «свите хорошей» и «поярчатой шляпе», обшитой «бахромкой», с большими «крыльями», обутые в «большие сапоги». Зимой шляпа заменялась «небольшим треушком», иногда «бобровым», кафтан уступал место «полушубку с серебряными пуговками», «свита» – лисьей шубе»6.«В Рыбинске, одном из центров хлебной торговли, купцы носили «длинный сюртук при жилете, рубаху с косым воротом, шаровары, а то и брюки, заткнутые в сапоги с высокими голенищами. На голове принято было носить низкие картузы»7.
Непременным атрибутом купеческого туалета являлись: сапоги с высокими голенищами (особым изыском в этом элементе одежды считались сапоги «со скрипом» и с большим количеством складок), широкие брюки типа шаровар, длиннополый из толстого сукна сюртук, косоворотка и жилет, который обязательно украшался толстой серебряной или золотой часовой цепочкой. Так как переносные часы того времени преимущественно находились в карманах и не могли постоянно уведомлять окружающих о положении их владельца, особое значение придавалось выполненной из драгоценных металлов часовой цепи, размеры которой периодически доводились до несуразности. Бумажники выполнялись из кожи и, как правило, не чем не украшались. Многие представители купечества выделялись объёмными телесами, грузными не столько от природы, сколь от обильного питания. Борода также была непременным атрибутом торгового человека.
Колоссальное количество информации о человеке несёт его жилище: обстановка, мебель, интерьер, аксессуары. Так у купцов признаком богатства и успешности считался большой многоэтажный (2-3 этажа) каменный дом с многочисленными резными украшениями фасада. Как правило, он был окружён многочисленными хозяйственными постройками. «Богатому купечеству принадлежали целые усадебные комплексы, совмещающие жилые дома, магазины, лавки и хозяйственные строения»8. Особым признаком респектабельности среди купцов являлась собственная баня, архитектурная изысканность которой также играла весомую роль. Средства передвижения ценились, как и ныне: элитные откормленные скакуны с расписным лакированным экипажем принадлежали только успешным торговцам. Внутренне убранство зажиточных купеческих жилищ отличалось обилием разнообразной мебели и икон. Большое количество данной утвари считалось признаком богатства видимо из-за отсутствия в надлежащем количестве оной в отеческих домах новоявленных купцов. А наличие предметов культа (зачастую дорогостоящих) к тому же подчёркивало религиозность, указывало на близость к богу, праведность дела. Так состоятельные купцы имели даже «специальные комнаты, в которых порой размещался целый иконостас, священные книги и другие предметы культа»9.
Образ жизни и привычки также являются идентификационными символами, подчёркивающими принадлежность к той или иной группе. При этом слабость или же гипертрофированность действа могут видоизменять его значение, служить дополнительным признаком для выделения и распознавания. Одним из таких признаков была религиозность. Безусловно, многие представители купечества действительно были глубоко верующими людьми (как правило, старообрядцы), однако в целом приверженность к религиозным догматам была если не показушна, то искусственно преувеличена и воспринималась представителями сословия скорее как один из атрибутов принадлежности к купечеству, средства собственной легитимизации. «Отец, сам скептически относившийся в душе к религии, однако, был неумолим с семьей, когда дело заходило об исполнении церковных обрядностей»10. «Не совершив молитву, купцы не начинали никакого дела. Иконы в числе первых описывались в перечне имущества, передаваемого по духовному завещанию. Текст завещания начинался обращением к богу»11.
В этой связи необходимо обратить внимание на распространённость в среде крупного купечества меценатства и филантропии, которые ко второй половине XIX в., помимо выполнения функции нравственной легитимизации предпринимательства, также стали атрибутом идентичности успешного бизнеса (некоторые купцы в погоне за престижем устраивали подобия соревнований – кто больше пожертвует). «Благотворительность для богатого купечества часто являлась одним из путей повышения социального статуса, приобретения наград, потомственного почетного гражданства и т.п.»12.
Общий объём подаяний был колоссален: «В 1910 году в России было зафиксировано 4762 благотворительных общества и 6278 благотворительных заведений различных типов. Лишь 25% их общего бюджета финансировалось за счет средств казны и местных органов власти, остальное – за счет частных пожертвований, по большей части купечества. Только по Москве они ежегодно составляли от 1 до 4 млн. рублей»13.
Характерной чертой купеческих семей являлась патриархальность, иерархичность и деспотизм главы семейства. «Глава семьи пользовался безграничным деспотизмом для подавления протеста со стороны членов семьи. В этой среде господствовал полный произвол, основанный на рутине, освященной веками. Были, конечно, и гуманные родители, но такие оазисы причислялись к редким исключениям»14. «Купеческая семья представляет многоступенчатую иерархическую лестницу, на которой все чинно расставлено по роли, приобретенной каждым»15.
Патриархальность была не просто пережитком времени, она символизировала традиционность – главную гордость и отличительную черту купечества. Купеческий бизнес был, как правило, семейным. «Купеческая семья представляла собой уникальное явление, поскольку являлась своеобразной семейной фирмой. В организации торговли участвовали все члены семьи»16. Чрезмерный деспотизм по отношению к окружающим периодически граничащий с сумасбродством также можно трактовать как проявление традиций, памяти простонародных предков – «Ведь мы с тобой не прохвосты какие-нибудь, а представители именитого купеческого рода. <…> Какой там именитый род?.. Деда нашего помещики драли, и каждый последний чиновнишка бил его в морду. Отца драл дед, меня и тебя драл отец»17. Воспринимался ли данный элемент купеческой повседневности предпринимателями в качестве идентификационного признака доподлинно не известно, однако он был широко распространён.
Одним из символов купечества было его своеобразное отношение к образованию, которое в первой половине XIX в. предпринимателями воспринималось как вещь, не способствующая торговому делу (однако азам наук детей старались учить). Другим элементом конструирования идентичности являлась обособленность от других сословий, вероятно отчасти вызванная антипатией других социальных групп. Она проявлялась в анклавном проживании, ограниченности доступа в места проведения досуга (купеческие отделения в банях), чурании общественных собраний, «пировании в отдельных кабинетах»18. Из-за обособленности, своеобразного отношения к образованию и подчёркнутой традициозности западные культурные мероприятия у купечества спросом не пользовались. Досуг также являлся средством проявления инаковости купечества, его народной близости: кулачные бои, единоборства, петушиные бои, конные бега или же просто катание, шашки, а чаще карты и, конечно же, обеды – немногие развлечения купечества, так как его представители «в театры не ходили, балаганы посещали крайне редко»19.
Особым признаком принадлежности к купеческому сословию являлись обязательные обильные старорусские застолья и раздольные кутежи, которые являлись «своеобразной заявкой на собственный стиль и манеры поведения»20. Недостаток культурных мероприятий зачастую выливался в частое безразмерное обжорство, сопровождавшееся усиленным алкогольным возлиянием. «Купечеству были свойственны кутежи, разгул, дебоширство»21. Ещё одной гастрономической особенностью коммерсантов являлось пристрастие к чаепитиям, которое до второй половины XIX в. считалось исключительно купеческой прерогативой, ввиду дороговизны напитка.
В конце XIX - начале XX в. идентификационный конструкт российского купечества стал приобретать принципиально новые черты. Так уже к концу XIX века в купеческой среде становятся популярными такие виды досуга как: сословные купеческие собрания, клубы, музыкальные вечера, театр - купечество вытесняет разорившееся дворянство и превращается в новый для России класс – буржуазию. Нарастающая роль купечества была, прежде всего, обусловлена ломкой сословного строя; знатность и родовитость уступали место богатству, приобретшему колоссальную власть.
По некоторым данным российское дворянство уже к 1859 г. заложило 66%, принадлежавших ему ревизских душ22, однако отказываться от привычного уклада жизни, перестраивать домохозяйскую экономику на новые рельсы подавляющее большинство дворян не хотело (данный факт был прекрасно иллюстрирован А.П. Чеховым в пьесе «Вишнёвый сад»), ввиду чего в среде отечественной элиты ощущалась острая нехватка денежных средств. В особенности после банковской реформы 1860 г., которая «фактически лишила поместных владельцев возможности поземельного кредита»23 и крестьянской реформы 1861 г., значительно ускорившей обнищание и своеобразную десакрализацию дворянского происхождения.Из отчёта III отделения С.Е.И.В.К. императору за 1861 г.: «Вообще из хода дел видно, что помещики к устройству своего хозяйства на новых основаниях не приготовились и что, не имея капиталов, они претерпевают чувствительные лишения от крайнего затруднения в частном кредите»24.
Таким образом, роль обладающего крупными денежными средствами купечества в российском обществе ХIХ в. существенно возросла.«К началу ХХ века психологические барьеры между представителями верхних страт дворянства и крупной буржуазией, если и не исчезли полностью, то уже перестали быть непроходимыми»25.
Очевидцы писали следующее: «общее впечатление у нас сложилось такое, что грани между аристократией, интеллигенцией и богатыми, но неродовитыми людьми в описываемый период уже не было. Некоторые аристократы… роднились с семьями богатых просвещенных купцов, банкиров, крупных инженеров, ученых из разночинцев или из духовного звания…»26. Таким образом, в ходе исторического процесса посути синтетическое купечество, сочетавшее в себе крестьяно-мещанские культурные элементы, и жаждавшее, если уж не «утереть нос» горделивому дворянству, то хотя бы приблизиться к нему, добилось своей цели. «Я был приятно поражен… их быстрым совершенствованием на пути образования. Как они живут, - чудо! Ничем не хуже нашего брата: дом, меблировка, стол; некоторые даже лучше нас, право! и богаче и привольнее – чисто в русском духе – много лучше… За всем следят: мода, литература, все театралы, политико-экономы есть… И во всем такой вкус, знание. Да, надо признаться, это сословие со временем и скоро далеко шагнет»27.
К началу ХХ купечество сильно изменилось. «Долгополые сюртуки, сапоги бутылками и косоворотки уступили своё законное место фракам и визиткам»28, бороды всё чаще стали сбриваться, дома заменяться дворянскими дворцами, у крупных представителей торгового люда проявилась тенденция к разбитию в собственных дворах аллей и приобретению загородных имений (дач). Купчихи обзавелись прислугой и с позиции хозяюшек сместились на пост блюстителей домашнего порядка. «Мультифокальная семейная структура, распространенная в первой половине XIX в., уступает место простым семейным ячейкам…»29. Купеческие дети стали отправляться учиться в университеты, порою заграничные. Ранее обособленные купцы стали погружаться в общественно-политическую жизнь, периодически даже становились губернаторами. Патриархальность и традиционность уходили в лету. Сословия сменялись классами, купцы становились буржуа. Неизменной осталась лишь купеческая тяга к обильным старорусским застольям….
Перекидывая мостик к современности, следует провести некоторые параллели. По сути за двести лет в идентификационном конструкте российского бизнеса ничего не изменилось. Главный атрибут успешности – дорогой костюм, часы, машина, дом и загородная вилла, в обособленном районе. Витальные потребности предпринимателей также не изменились: еда поизысканней, алкоголь подороже, женщины помоложе. Лучшее место для подписания контракта – кабак, договор закрепляется «обмыванием». Лучшее средство для развития бизнеса – политическая карьера. Единственное различие заключается, пожалуй, лишь в идеалах. Ранее купечество, гордящееся своей близостью к низам, хотело быть похожим на дворянство, которое в свою очередь стремилось на Запад. Теперь дворянства нет, но его взгляды бережно лелеют современные коммерсанты. Социальный феномен, именуемый отечественным предпринимательством, всё так же хочет быть на кого-то похож, проникнуть в другую среду, где его чураются, однако теперь в нём нет гордости за простонародное происхождение, религия не рассматривается даже в качестве средства легитимизации, а старорусские кушанья уступили место заморским деликатесам…
Литература
Алексеев А. Русский стиль. Купечество. - [Электронный ресурс].- http://www.tvkultura.ru/issue.html?id=108990 Дата обращения: 22.08.11
Артёмов Г.П. Социальная стратификация//Политическая социология: учебное пособие. - М.: Логос, 2003.– 280 с.
Банникова Е. В. Купечество Южного Урала в первой половине XIX в. : дис. … канд. ист. наук. – Оренбург, 1999. - [Электронный ресурс].- http://www.dissercat.com Дата обращения: 08.08.11
Басов Д. И. История города Орла// История русской провинции. – 1995. – № 4. – 47 с.
Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII – XIX вв.: Из истории формирования сибирской буржуазии. – Томск: Водолей, 1996. – 320 с.
Гиляровский В.А. Москва и москвичи. Друзья и встречи. – М.: Московский рабочий, 1960. – 573 с.
Голицын Ю. Предприниматели прошлого: какими они были. - [Электронный ресурс].- http://ricolor.org/history/rt/pr/13/ Дата обращения: 19.08.11
Засосов Д.А., Пыпин В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов. Записки очевидцев. - Л.: АСТ, 1991.– 314 с.
Кауфман И.И. О задолженности землевладения в связи со статистическими данными о притоке капиталов к поместному землевладению со времени освобождения крестьян//Временник Центрального статистического комитета МВД. - СПб.: Б.и, 1888. – 171 с.
Кащеева Е. В. Купеческое застолье как форма сословного общения и проведения досуга// Сохранение и возрождение фольклорных традиций. – М.: Б.и., 1998. С. 198-209.
Купечество и православие. - [Электронный ресурс].- http://bg-znanie.ru/article.php?nid=9836 Дата обращения: 22.08.11
Лавицкая М.И. Повседневная жизнь купечества Орловской губернии во второй половине XIX – начале ХХ века //Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 4 (142). История. Вып. 29. С. 30–39.
Маккензи У. Россия: в 2. т. Т. I. - СПб.: Издательство О.И. Бакста, 1880. – 368 с.
Маслова И.В. Будни и праздники купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ века//Российская история. - 2010. - № 4. C. 134-141. - [Электронный ресурс].- http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/22334882 Дата обращения: 18.08.11
Маслова И.В. Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX – начале ХХ вв. (на материалах уездных городов Вятской губернии): Автореф. дис. … докт. Ист. наук. – Казань, 2010.- [Электронный ресурс].- http://www.pandia.ru/393666/ Дата обращения: 22.08.11
Плетнев И. Т. Воспоминания шестидесятника// Наша старина. – 1915. – № 8. – 1457 с.
Русанов Н. С. На родине: воспоминания. – М.: Изд-во Всесоюз. о-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1931.– 351 с.
Сидорова М.В., Щербакова Е.И. Россия под надзором. Отчеты Ш отделения. 1827-1869. - М.: Российский фонд культуры, 2006.– 706 с.
Ушаков А. С. Из купеческого быта. Повести и очерки. - М.: Б.и., 1862.– 190 с.
Ушаков А. С. Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. – М.: Б.и., 1865. – 195 с.
Чехов А.П. Три года. - [Электронный ресурс].- http://www.my-chekhov.ru/proizved/252.shtml Дата обращения: 22.08.11
Шаповалов В.А., Шаповалова И.В. Российское дворянство и купечество в 60-90-е гг. XIX в.: проблемы социального партнёрства//Научные ведомости.-2008.-№1 (41). С.12-20. - [Электронный ресурс].- http://elibrary.ru/item.asp?id=15201095 Дата обращения: 18.08.11
1 Маслова И.В. Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX – начале ХХ вв. (на материалах уездных городов Вятской губернии): Автореф. дис. … докт. ист. наук. – Казань, 2010.- [Электронный ресурс].- http://vak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/MaslovaIV.doc Дата обращения: 08.08.11
2 Маккензи У. Россия: в 2. т. Т. I. - СПб.: Издательство О.И. Бакста, 1880. С. 374.
3 Артёмов Г.П. Социальная стратификация//Политическая социология: учебное пособие. - М.: Логос, 2003. С.104.
4 См.: Банникова Е. В. Купечество Южного Урала в первой половине XIX в. : дис. … канд. ист. наук. – Оренбург, 1999. - [Электронный ресурс].-http://www.dissercat.com Дата обращения: 08.08.11
5Лавицкая М.И. Повседневная жизнь купечества Орловской губернии во второй половине XIX – начале ХХ века//Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 4 (142).История. Вып. 29.С. 37-38.
6Басов Д. И. История города Орла// История русской провинции. – 1995. – № 4. С. 35.
7Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII – XIX вв.: Из истории формирования сибирской буржуазии. – Томск: Водолей, 1996. С. 175.
8Лавицкая М.И. Повседневная жизнь купечества Орловской губернии во второй половине XIX – начале ХХ века//Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 4 (142).История. Вып. 29. С.37.
9 Маслова И.В. Будни и праздники купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ века//Российская история. - 2010. - № 4. C. 134-141. - [Электронный ресурс].- http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/22334882 Дата обращения: 18.08.11
10Русанов Н. С. На родине: воспоминания. – М.:Изд-во Всесоюз. о-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1931. С. 178.
11 Маслова И.В. Будни и праздники купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ века//Российская история. - 2010. - № 4. C. 134-141. - [ Электронный ресурс].- http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/22334882 Дата обращения: 18.08.11
12 Купечество и православие. - [Электронный ресурс].- http://bg-znanie.ru/article.php?nid=9836 Дата обращения: 22.08.11
13 Голицын Ю. Предприниматели прошлого: какими они были. - [Электронный ресурс].- http://ricolor.org/history/rt/pr/13/ Дата обращения: 19.08.11
14Плетнев И. Т. Воспоминания шестидесятника// Наша старина. – 1915. – № 8. С. 642.
15Ушаков А. С. Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. – М.: Б.и., 1865. С. 42.
16Лавицкая М.И. Повседневная жизнь купечества Орловской губернии во второй половине XIX – начале ХХ века //Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 4 (142). История. Вып. 29. С. 38.
17Чехов А.П. Три года. - [Электронный ресурс].- http://www.my-chekhov.ru/proizved/252.shtml Дата обращения: 22.08.11
18 Гиляровский В.А. Москва и москвичи. Друзья и встречи. – М.: Московский рабочий, 1960. С. 164.
19Алексеев А. Русский стиль. Купечество. - [Электронный ресурс].- http://www.tvkultura.ru/issue.html?id=108990 Дата обращения: 22.08.11
20Кащеева Е. В. Купеческое застолье как форма сословного общения и проведения досуга // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. – М.: Б.и., 1998. С. 202.
21 Маслова И.В. Будни и праздники купечества уездных городов Вятской губернии XIX – начала ХХ века//Российская история. № 4, 2010, C. 134-141. - [Электронный ресурс].- http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/22334882 Дата обращения: 18.08.11
22 См.: Кауфман И.И. О задолженности землевладения в связи со статистическими данными о притоке капиталов к поместному землевладению со времени освобождения крестьян//Временник Центрального статистического комитета МВД. - СПб.: Б.и, 1888. – 171 с.
23 Шаповалов В.А., Шаповалова И.В. Российское дворянство и купечество в 60-90-е гг. XIX в.: проблемы социального партнёрства//Научные ведомости.-2008.-№1 (41). С.12-20. - [Электронный ресурс].- http://elibrary.ru/item.asp?id=15201095 Дата обращения: 18.08.11
24 Сидорова М.В., Щербакова Е.И. Россия под надзором. Отчеты Ш отделения. 1827-1869. - М.: Российский фонд культуры, 2006. С. 553-554.
25 Шаповалов В.А., Шаповалова И.В. Российское дворянство и купечество в 60-90-е гг. XIX в.: проблемы социального партнёрства//Научные ведомости.-2008.-№1 (41). С.12-20. - [Электронный ресурс].- http://elibrary.ru/item.asp?id=15201095 Дата обращения: 18.08.11
26 Засосов Д.А., Пыпин В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов. Записки очевидцев. - Л.: АСТ, 1991. С.72.
27 Ушаков А. С. Из купеческого быта. Повести и очерки. - М.: Б.и., 1862. С. 107.
28Алексеев А. Русский стиль. Купечество. - [Электронный ресурс].- http://www.tvkultura.ru/issue.html?id=108990 Дата обращения: 22.08.11
29 Маслова И.В. Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX – начале ХХ вв. (на материалах уездных городов Вятской губернии): Автореф. дис. … докт. Ист. наук. – Казань, 2010.- [Электронный ресурс].- http://www.pandia.ru/393666/ Дата обращения: 22.08.11
© 
