- A
- A
- A
- АБB
- АБB
- АБB
- А
- А
- А
- А
- А
Нечеловеческий фактор: способен ли ИИ на сострадание
© Высшая школа экономики
Вышка сегодня является одним из лидеров в сфере использования искусственного интеллекта в образовании. Эксперты университета полагают при этом, что ИИ — это лишь инструмент, технология, которая в умелых руках способна сделать интеллектуальный труд более эффективным. Тему «Юрист в цифровую эпоху: человечность среди алгоритмов» обсудили на очередной встрече дискуссионного клуба «Самовар».
Участники встречи обсудили, как стремительное развитие технологий меняет правовую сферу, какие новые риски появляются в правовом регулировании отношений в сфере интеллектуальной собственности и как адаптироваться к этим изменениям. Это очень злободневная тема, отметил, открывая мероприятие, модератор, директор по связям с общественностью НИУ ВШЭ Роман Левкович.
«Когда мы говорим об искусственном интеллекте, всегда очень остро встает вопрос авторства, особенно для студентов и аспирантов, которые готовят свои курсовые проекты, пишут дипломы, диссертации. Наш университет — один из самых продвинутых в этом вопросе на сегодняшний день», — сказал он.
Вышка еще несколько лет назад занялась этим вопросом, подчеркнула старший директор по правовым вопросам НИУ ВШЭ Алия Ермакова. Отдельные положения, связанные с использованием искусственного интеллекта, закреплены в локальных нормативных актах университета. «Главный посыл такой: остановить это нельзя и не нужно. Это надо использовать, это полезно. Главное — соблюдать правила», — говорит она.
Искусственный интеллект и работа с ним — это цифровая компетенция, которой должны обладать все студенты и даже работники, добавила заместитель директора Дирекции по правовым вопросам Анна Безукладникова. Поэтому студенты с начальных курсов в обязательном порядке изучают способы работы с ИИ. В Вышке много образовательных программ в этой сфере и есть курсы ДПО для работников.
«Университет с самого начала поддерживал использование искусственного интеллекта как инструмента в учебных работах. То есть университет говорит о том, что можно использовать ИИ, например, по аналогии с калькулятором: он нужен, чтобы быстро посчитать, а ИИ нужен, чтобы быстро обработать данные. Самое важное — это декларативный подход: нужно рассказать о том, что в работе использовалась та или иная модель ИИ, указать, какой фрагмент текста создан с его использованием», — пояснила она.
В локальных нормативных актах закреплен регламент проверки письменных работ на плагиат и на использование генеративных моделей. Если студент не указал, что использовал ИИ, может возникнуть вопрос о нарушении академических норм, что чревато наказанием вплоть до отчисления.
Основные документы Вышки, регулирующие вопросы использования ИИ
Но кому же будет принадлежать авторство произведения, которое сгенерировал искусственный интеллект? Этот вопрос сейчас обсуждается во многих странах, и постепенно формируется судебная практика по этому направлению. Позиция российского права на сегодняшний день такова: автором произведения признается гражданин, творческим трудом которого оно создано.
Если говорить об ИИ в контексте интеллектуальной собственности, можно выделить два основных направления, которые требуют осмысления. Первое: является ли охраняемым произведение, созданное с использованием искусственного интеллекта, и если это так, то кому принадлежат права на него. Второе направление: как обучать генеративные модели, можно ли использовать контент третьих лиц без их разрешения, без выплаты вознаграждения.
В настоящее время критерии охраняемого произведения переосмысливаются: если раньше, говоря о наличии творческого вклада, принимали во внимание то, насколько произведение является новым и оригинальным, то сейчас все больше акцентируют внимание на возможности осуществления творческого контроля в процессе создания произведения. «Мы генерируем промпты, то есть некие задания, на основании которых выдается какой-то результат. С этой точки зрения может ли человек точно знать, какой результат выдаст искусственный интеллект, насколько он контролирует то, что получится на выходе? Если нет, то нет и объекта авторских прав. Но если человек самостоятельно дорабатывает и преобразовывает сгенерированный ИИ продукт, то можно говорить, что искусственный интеллект был использован как средство, а не как непосредственно создатель контента», — пояснила Алия Ермакова.
Еще одна острая тема — вопрос ответственности за результат работы искусственного интеллекта. В настоящее время обсуждаются две концепции. В рамках первой ИИ рассматривается как источник повышенной опасности по аналогии с автомобилем, когда ответственность несет его владелец. Приверженцы второй концепции рассматривают ИИ в рамках потребительского законодательства, когда ответственность за недостатки и вред, причиненный в результате этих недостатков, несет не владелец продукта, а производитель, то есть компания-разработчик.
Сами юристы тоже уже начали использовать ИИ в своей работе. По словам Алии Ермаковой, этот инструмент может пригодиться, например, для формализованных ответов на обращения, для небольших несложных запросов, которые требуют анализа законодательства, а также для подготовки черновиков ответов, которые затем будут проверяться и обрабатываться юристами. Кроме того, ИИ будет полезен там, где необходимо проанализировать большой объем информации, например многолетнюю переписку с подрядчиками, и выделить ключевые точки. У людей это занимает очень много времени, а ИИ справится за несколько часов.
«Это дало бы значительную экономию нашего времени, но есть важное ограничение. Это конфиденциальная информация, ее нельзя передавать посторонним. Для таких целей мы сможем использовать только наш собственный искусственный интеллект, в котором мы уверены», — подчеркнула она.
«Возможна ли ситуация, когда искусственный интеллект заменит юриста, и если да, то в каком объеме?» — задали провокационный вопрос из зала.
В праве очень много оценочных понятий, которые искусственный интеллект пока не может толковать. Есть какие-то простые дела, например взыскание налогов или небольших сумм задолженности, которые, наверное, можно было бы передать ИИ. Но если речь идет об уголовных делах, то насколько можно доверять искусственному интеллекту? В судопроизводстве ИИ мог бы оказывать помощь в решении технических задач, подготовке проектов судебных актов, быть инструментом, который помогает судье, но окончательное решение должен принимать человек, учитывая все обстоятельства дела.
«Все рассчитывают на сострадание и применение человеческого фактора. Ведь не случайно, когда ввели суды присяжных, увеличилось количество оправдательных приговоров. Потому что человеческий фактор — это то, что дает подсудимому надежду», — резюмирует Алия Ермакова.
Юридический блок — один из самых человекоцентричных в Вышке, отметил Роман Левкович. Поэтому в университете есть ряд сервисов для сотрудников, в рамках которых можно получить целый набор юридических услуг, касающихся работы в университете. Подробнее о них рассказала Алия Ермакова.
Это консультации, составление и экспертиза документов, рассмотрение претензий, регистрация интеллектуальной собственности. Например, есть сервис «Юрист-вездеход», когда сотрудник дирекции приходит в подразделение и несколько дней плотно занимается всеми накопившимися вопросами. А сервис «Юрист-партнер» предназначен для крупных заказчиков, например факультета или лицея. Юрист, выделенный для взаимодействия с таким заказчиком, разбирается, как работает подразделение, к чему оно стремится, какие у него планы, и помогает решать задачи более эффективно, в том числе если для этого надо привлекать специалистов других подразделений.
«Это наш шаг в сторону человекоцентричности. Сейчас университет переходит на цифровые сервисы, почти все вопросы можно решить с помощью ЕЛК. Но есть запрос и на человеческое общение. Этот проект как раз его предоставляет. Кроме того, у юристов с подразделениями есть чаты в мессенджерах, где можно общаться не только по вопросам, непосредственно касающимся юриспруденции, — можно обмениваться новостями, отправлять друг другу стикеры и смайлики и так далее. То есть это больший уровень доверия», — пояснила Алия Ермакова.