«Запрос на гуманитарные исследования со стороны общества возрастает»

В этом году в Вышке будет реорганизовано сразу три факультета, в том числе, ФГН.  Руководитель Школы философии НИУ ВШЭ Анастасия Углева рассказала о своем видении этих изменений и о том, чего следует ждать от них студентам и преподавателям.

— Реорганизация ФГН в том числе связана с задачей построения проектного университета. Как объединение Школы философии и Школы культурологии будет способствовать ее решению?

— Для начала нам нужно между собой договориться о том, что понимать под проектом в гуманитарной сфере. Если проект — это исследование, имеющее конкретный результат, то, строго говоря, работа над курсовой или диссертацией — это проект студента и научного руководителя. Работа по индивидуальному или коллективному гранту — тоже проект. Однако, у этой привычной для всех нас деятельности есть один существенный нюанс: даже в рамках коллективной заявки на грант она направлена, как правило, на индивидуальные интересы исследователя, и тем самым способствует атомизации академического сообщества.

А проектный университет устроен принципиально иначе. Это пространство коллективов, занятых исследованиями не только в своих профессиональных, но и в междисциплинарных областях. Отвечать такие исследования должны на вызовы времени. И здесь важно понимание и следование общей цели всего проектного коллектива, постоянное взаимодействие его членов, корректировка индивидуальных исследовательских траекторий.

— Как должна поменяться проблематика проектов в связи с текущими изменениями? 

— Дело не столько в смене тем, сколько в том, чтобы исследования имели не только теоретические, но и практические результаты. Сейчас сложное время, и запрос на гуманитарные исследования все время возрастает со стороны общества. Поэтому и цели, и результаты этих исследований должны быть ему понятны, чтобы такие исследования могли претендовать на финансовую поддержку, а гуманитарные науки сохранить свою ценность.

Мы же по инерции часто формируем свои исследовательские цели и задачи настолько неконкретно, что главный заказчик наших исследований — общество — не в состоянии оценить наши достижения. А мы не удосуживаемся объяснить, чего мы хотим и чего мы достигли. В этом смысле проектная деятельность — это всегда синтез исследовательской, преподавательской, экспертной и просветительской работы. Поэтому и задачи масштабнее, и люди, которые привлекаются в эти проекты, должны быть способны реализовывать весь этот комплекс задач. Проектный университет тоже основан на таком интегративном подходе. Невозможна в нем ситуация, когда студенты и преподаватели не вовлечены в проектную деятельность. 

— А как будет происходить вовлечение студентов в проектную деятельность?

— Студенты научно-исследовательского проектного университета обязательно должны быть включены в работу над проектами на протяжении всего срока своего обучения. На всех стадиях своего профессионального созревания они должны получать новые навыки и возможности для их отработки. Они научаются постоянно повышать свою квалификацию, при этом правильно расставлять акценты и приоритеты. Очевидно, что реализовать эту задачу возможно только тогда, когда преподавательский состав тоже активно вовлечен в проектную деятельность. Причем не только у себя в кабинете, в своей «башне из слоновой кости», но постоянно коммуницируя с коллегами и со студентами. И эта коллективная вовлеченность в процесс научного поиска призвана прививать студентам нормы академической этики, способствовать пониманию и поддержанию ими высоких стандартов научной деятельности, а преподавателям дает возможность, с одной стороны, иметь помощь от студентов там, где она полезна для самих студентов, а, с другой стороны, расширять возможности обмена опытом с ними.

Но, чтобы этот механизм заработал, нужно время. Нужно выстроить его так, чтобы он был одинаково комфортен для обеих сторон. При этом не надо забывать о специализации, чтобы все-таки по окончанию обучения студенты выходили с факультета не просто специалистами широкого профиля, а  профессиональными учеными или практиками. В обеих школах — культурологии и философии — атомизация исследований, к сожалению, давно стала единственной нормой. Реальных коллективных проектов, тем более таких, в которых студенты могли бы иметь возможность из года в год прокачивать свои исследовательские навыки, получать возможность регулярного контакта со старшими коллегами, учась у них мастерству, ни в той, ни в другой школе не было. 

Конечно, отдельным студентам везло, кто-то находил себе сердобольного, неравнодушного научного руководителя, который привлекал конкретного студента к работе в рамках коллективного гранта, кто-то имел возможность ездить в экспедиции с исследовательскими целями, но это не было массовым явлением. И я очень надеюсь, что в объединенной Школе философии и культурологии нам удастся выстроить новую модель взаимоотношений и тем самым способствовать становлению проектного университета.    

— Какие, с вашей точки зрения, компетенции у двух объединяющихся школ являются сильнейшими, а какие — не очень сильными?

— Для начала я бы отметила высокий профессионализм преподавательского состава обеих школ. При этом у нас задачи были несколько разными, а теперь будут общими. Так, Школа философии всегда славилась своими фундаментальными разработками, уровень которых нам обеспечивал в течение нескольких лет довольно быстрое продвижение в международных рейтингах, а в России мы уверенно сохраняли вторую позицию после МГУ. Тогда как ни по одной из культурологических дисциплин наш университет вообще не представлен в этих рейтингах. Почему это так – отдельный вопрос, но надеюсь, что благодаря объединению школ мы сможем продвигать наши направления на международной арене совместными усилиями. 

У Школы же культурологии философам есть чему поучиться. Некоторые из коллег в ней активно занимались прикладной — или, если хотите, проектной  — культурологией, и имеют свое четкое понимание того, как нужно организовывать проектную деятельность, каковы механизмы внешнего финансирования такого рода инициатив, также могут помочь нам разнообразить предложение по проектам для тех студентов, которые не планируют академическую карьеру.

— Пять лет назад факультет философии разделился на Школы философии и культурологии, сейчас эти школы объединяются вновь. Чем вновь объединенная Школа философии и культурологии будет отличаться от того старого факультета философии?

— Прежде всего, мы уже не можем говорить об отдельном факультете, а об объединенном департаменте внутри мега-факультета. Это принципиально важно, потому что задачи факультета отличаются от задач входящих в него структур. Объединенная Школа должна способствовать своей деятельностью успеху всего факультета. А в нынешних условиях — также решать общеуниверситетские задачи, в частности, становление проектного и цифрового университета. Школа философии и Школа культурологии до сих пор представляли собой не только атомизированные, но еще и герметичные структуры.

Междисциплинарности у них практически не было, а проектная деятельность была крайне ограниченной даже у культурологов. Надеюсь, что мы с коллегами сможем объединить усилия для преодоления этой герметичности, в том числе, за счет вовлечения в общие мегапроекты всего факультета. Как пример: еще недавно словосочетание digital philosophy многим виделось оксюмороном, сегодня на ФГН создается целая межкампусная экосистема digital humanities, к которой философы, а затем, надеюсь, и культурологи начнут активно подключаться. 

— Понятно ли уже, какими будут первые проекты объединенной школы в новом году?

— Пока я могу лишь пунктирно их обозначить, поскольку фактическое объединение двух школ произойдет только в сентябре, и у нас еще не было возможности с коллегами из Школы культурологии основательно проработать этот вопрос. В Школе философии уже несколько месяцев работают тематические научно-исследовательские группы, реализующие серию проектов в сфере традиционных для философии античных, средневековых, новоевропейских исследований, у нас есть группы, занимающиеся уже много лет феноменологией, логикой, философии науки, философии языка и сознания. Особый тематический кластер – это социально-политическая философия, где тоже есть ряд интереснейших исследований. В рамках этих НИГов был выдвинут ряд перпективных проектов на общеуниверситетский конкурс проектных групп.

Между тем наметилось три мега-проекта, которые объединят, я надеюсь, многих коллег из обеих школ. Одним займется, по всей видимости, новое подразделение проектной культурологии под руководством Виталия Куренного — конкретное название и содержание проекта, видимо, возникнет в ближайшее время.

Второй проект объединяет усилия философов, культурологов, религиоведов, историков. Он будет реализован на базе Центра российских философско-культурологических и религиоведческих исследований традиций России во взаимосвязи и многообразии исторически сложившихся и вновь возникающих социальных практик, а также современных подходов в области широкого поля российских и культурологических исследований, интеллектуальной и культурной истории, истории памяти, этики, искусства и эстетики. 

И, наконец, третий проект будет реализован на базе Центра прикладных этических исследований — это межкампусный междисциплинарный проект, который чрезвычайно важен для всего университета, поскольку этический элемент присутствует практически в любом исследовании и большая часть дискуссий по острым социально-экономическим проблемам — это, прежде всего, этические дискуссии. Даже все недавние войны, особенно война в Сирии, подтвердили приоритет этических вопросов и этических подходов к ведению войны. Наличие внятных этических приоритетов становится одним из ключевых практически в любой крупной компании. Не случайно большинство ведущих университетов мира имеют в своей структуре подобные подразделения, выполняющие наряду с исследованиями консультативную и экспертную функцию. Такова же задача и нашего этического центра. В идеале есть задача сформировать сетевое взаимодействие на всех уровнях работы — исследовательскую научную сеть, в которую входит научный центр, университеты, профессиональная ассоциация или объединение. 

— Какие еще изменения для студентов влечет за собой объединение школ? Не приведет ли объединение к тому, что одна из дисциплин будет представлена меньше, а другая больше?

— Отнюдь. Такая задача не стояла и не стоит. Мы должны сохранить высокое качество наших образовательных программ, коллеги из обеих школ много сделали для того, чтобы сохранить их привлекательность для абитуриентов и поддерживать уверенность студентов в том, что они сделали правильный профессиональный выбор. Конечно, со временем программы будут меняться по мере формирования проектного университета, доля проектных курсов будет постепенно увеличиваться в учебных планах. Но все будет происходить не одномоментно. Прежде всего потому, что мы не готовы пока к радикальным переменам, нам нужно выработать адекватную стратегию поведения и оптимизировать все те ресурсы, что есть в нашем распоряжении. 

— То есть, изменения будут происходить поступательно? 

— Конечно. Это касается всего университета. Никакой радикальной ломки существующих программ не планируется.

Автор текста: Дранкина Екатерина Александровна, 23 июля, 2020 г.