«Нынешняя молодежь лишена привычки к двоемыслию»

Профессору Вышки, доктору экономических наук Марку Левину 12 августа исполняется 75 лет. Своими воспоминаниями он поделился с «Вышкой для своих».   

Про удачу и успех

В 1970 году мне очень повезло — меня приняли в аспирантуру кафедры инженерной кибернетики Института стали и сплавов, где я встретил чудесного человека и выдающегося ученого  Эммануила Марковича Бравермана. Эта встреча предопределила мою профессиональную жизнь и была огромной удачей. А вот то, что он согласился быть моим научным руководителем, я вспоминаю уже не как удачу, а как собственный успех. Дело в том, что прежде чем взять меня в аспиранты, Эммануил Маркович предложил мне написать реферат на тему «Модели общего равновесия Эрроу-Дебре и Линдаля». Я абсолютно не понимал, о чем это. Будучи выпускником Института нефти и газа им. Губкина по специальности промышленная электроника, и имея небольшой опыт работы  в лаборатории информационных процессов головного мозга биофака МГУ и в Московском НИИ радиосвязи, я вообще не знал ни одного термина из неизвестной мне науки под названием «Экономика»: все эти функции спроса, равновесные цены, товары общественного пользования — все это было для меня «темный лес».

Три месяца я читал книги по математической экономике, от Самуэльсона до Карлина, написал этот реферат, и Эммануил Маркович, оценив, видимо, не столько качество написанного, сколько мой энтузиазм (я в это время уже получал второе образование на «инженерном потоке» Мехмата МГУ), взял меня в аспиранты. Знакомство и годы совместной работы с этим великим человеком (всего семь лет, в возрасте 45 лет он  умер от рака) в огромной степени предопределили всю мою жизнь. Браверман в это время уже был классиком в теории  распознавания образов. Доктор технических наук, он работал старшим научным сотрудником в знаменитой Лаборатории 25 Института проблем управления.

Как успех я расцениваю то, что был принят почти как свой сотрудниками этой лаборатории, дружба с которыми продолжается до сих пор. В годы нашего знакомства он написал две статьи по неравновесным моделям в экономических системах,  которые были абсолютно новаторскими и которые заложили принципиально новое направление в экономико-математических исследованиях. Он дал мне их прочитать еще в рукописи (в печати они появились через два года) и предложил мне разобраться в нескольких проблемах, которые он считал принципиальными для этой тематики. Из решения этих исследовательских задач родилась моя кандидатская (1975), и через двадцать лет — докторская. Наша совместная с ним книга «Неравновесные модели экономических систем» вышла в 1981 году,  через четыре года после его смерти. Развитие моделей Бравермана я включил в опубликованную в 1995 году книгу «Mathematical Economic Theory», написанную совместно с Валерием Леонидовичем Макаровым и Александром Моисеевичем Рубиновым.  

Благодаря Браверману я стал преподавать, сначала в Институте Стали и Сплавов — читать лекции по экономическим моделям, теории обучения машин и теории управления, а с начала 90-х годов — в РЭШ, ВШЭ, РАНХиГС, МГУ. Я имел счастье по предложению Гура Офера, Валерия Леонидовича Макарова и Виктора Мееровича Полтеровича участвовать в создании РЭШ (Российской Экономической Школы). Работа в РЭШ (где я преподавал математику для экономистов и читал лекции по некоторым разделам математики и по математическим моделям коррупции), общение с создателями РЭШ, среди которых были также Цви Грилихес, Андреу Мас-Колелл, все это было и огромным везением, и успехом. Именно работа в РЭШ, я думаю, привела к следующему везению — руководители ВШЭ, лучшего в ту пору экономического вуза страны, предложили мне создать кафедру Микроэкономического анализа. 

Именно работа в РЭШ, я думаю, привела к следующему везению — руководители ВШЭ, лучшего в ту пору экономического вуза страны, предложили мне создать кафедру Микроэкономического анализа. С удовольствием назову первый ее состав: Владимир Бусыгин, Евгения Левина, Елена Покатович, Наталья Турдыева и Алла Фридман. Заинтересованность в этом проекте и его поддержка Ярославом Кузьминовым,  Львом Любимовым, Евгением Ясниным, Револьдом Энтовым, Владимиром Автономовым определили его успешность.

Про мое поколение 

Мне сегодня кажется, что поколение шестидесятников (это те, которые были на 15-20 лет нас старше) было «лучше», чем мое поколение. Их молодость пришлась на сталинское время со всеми его ужасами. Наша — на смерть Сталина, 20-й съезд, Венгерское восстание 1956-го и Пражскую весну 1968-го. Им «глоток свободы» на всю жизнь дал импульс к стремлению изменить советскую систему, а мы больше надеялись, что все наладится само по себе. Мы в большей степени были замешаны на надеждах — это были, правда, довольно жалкие надежды, как я сейчас думаю, в значительной степени самообман. Мы могли бы понимать и больше — ведь мы жили при Новочеркасском расстреле (1962) и подавлении Пражской весны (1968). 

Но чудо все-таки произошло и «все это» действительно начало рушиться. Я помню, как в 1987 году Юрий Афанасьев на встрече в Политехническом на вопрос, когда будет опубликована книга «1984» Оруэлла, ответил: «Думаю, в ближайшие двадцать лет этого не произойдет». Книга была опубликована еще при СССР, в следующем году. Оглядываясь назад, я все больше и больше восхищаюсь мужеством Михаила Сергеевича Горбачева. Он как раз из поколения шестидесятников, может быть поэтому он нашел в себе силы реализовать мечту (как мне хочется надеяться) своего и моего поколений. 

Про новое поколение

Нынешняя   молодежь мне очень нравится. Прежде всего, в отличие от нас, они лишены привычки к двоемыслию. Мы верили тому, что говорило радио «Свобода», читали «самиздат» и в то же время вступали в комсомол. Они видят мир четче и иллюзий у них меньше, они практичны и амбициозны.  В отличие от того, какими были мы, они открыты внешнему миру. Всюду — дома, в школе, в университете — они говорят то, что думают. Они свободно мыслят, свободно говорят и часто поступают в соответствии с тем, что говорят. Очень хотелось бы надеяться, что эта возможность у них сохранится. Я совершенно не разделяю того мнения, что нынешняя молодежь избалована и ленива. Молодые люди, которых я встречаю в нашем Университете, РАНХиГСе, в московских и не московских школах и университетах (например, Пермь, Санкт-Петербург, Челябинск, Воронеж), в которые я езжу читать лекции, упорны в получении знаний, умеют работать с огромным объемом информации, знают иностранные языки. Они хорошо ориентируются в настоящем, и, как мне кажется, рационально оптимистичны. К моему сожалению, они слабо знакомы с тем, что происходило в прошлом с нашей страной. 

Я мало встречал молодых людей, которые понимали бы, что такое Советский Союз, советская экономика. Каково это, когда сапоги стоят половину зарплаты, но и за теми надо стоять в очередях, покупать их на черном рынке или по специальным талонам, которые выдавались только тем, кто входил в «советскую элиту». Я уже не говорю о талонах на масло, мясо и колбасу в Новосибирском Академгородке в 70-е годы. Мне студенты иногда говорят: «но ведь в Советском Союзе все было так дешево!» Не понимая, во-первых, что «все» — это чрезвычайно бедный выбор, а во-вторых, что у людей просто не было денег. Мне кажется, что если бы студенты лучше знали прошлое, что такое «выборы без выбора», 6-я статья брежневской Конституции и 58-я статья сталинского Уголовного Кодекса, это дало бы им надежную прививку от попыток реставрации той системы и для них, как и для меня, было бы дикостью видеть на демонстрациях портреты Сталина. 

Про команду

Для меня группа, в которой я работаю, крайне важна и для преподавания, и для исследований. Сегодня, когда интернет позволяет работать независимо от пространства и времени суток, реализовать эффективную совместную работу стало значительно легче. С начала моей работы в Вышке в круг тех, с кем я работаю, входили в первую очередь сотрудники Кафедры микроэкономического анализа, студенты, которые делали на ней курсовые и дипломные работы, и, конечно, аспиранты. 

С ними мы сделали много интереснейших работ. Назову лишь некоторые темы: модели коррупции (изучением которой я занимаюсь с середины 90-х годов) и теневых рынков, рынок уборки мусора, смешанные олигополии, рынок пресной воды и т.д. и т.п. Сейчас моя команда, в которой не только обитатели Вышки, но и коллеги из других ВУЗов, работает над анализом цифровой экономики, изучением рынка домашних животных, моделями развития городского транспорта, инновационных процессов и многие другие интересные для меня, и надеюсь, для моих коллег тоже. Наша команда не только проводит исследования, но занимается и еще одним «общественно важным» делом — мы переводим книги по экономике. За эти годы с начала моей работы в Вышке мы перевели  не менее двадцати книг. Здесь микро- и макроэкономика, научно-популярная литература, учебники для аспирантов и исследователей и многое другое. Мы смогли это сделать благодаря Издательским домам ВШЭ, РАНХиГСа и Института Гайдара. Надеюсь, что это — тоже наш вклад в развитие науки и образования в нашей стране.

Про мечты

Мне до сих пор кажется, что мечтать рационально, даже когда мечты кажутся совсем несбыточными. Моя мама мечтала о том, что когда-нибудь мне будет позволено съездить за границу и сделала все, чтобы я с детства учил английский язык. Благодаря этому я могу общаться, читать лекции за границей, переводить книги. Я до сих пор беру уроки английского и все еще надеюсь его улучшить. Еще я мечтаю научиться плавать кролем. Лет пять назад я научился плавать брассом, но кроль мне пока не дается. И для меня плавание, иностранные языки, игра в пинг-понг (этому я тоже учусь после очень продолжительного перерыва) — результат функционирования системы мозг-тело, которая не менее сложна, чем экономическая система, которую я старательно изучаю уже 50 лет. 

В студенческие годы я мечтал заниматься биологией и моделировать работу мозга. В середине 60-х годов, работая на биофаке МГУ, я с помощью моделей сетей из формальных нейронов пытался моделировать поведение крыс и делал передатчик, который должен был передавать электроэнцефалограмму от мозга крысы в компьютеры. То, что сегодня кажется элементарным, было в то время невозможно реализовать ни технически, ни программно. Потом я понял, что сложность объекта превосходила не только мои знания и способности, но и возможности науки в то время. А мечта осталась. 

Лет десять назад я был в одной из европейских столиц и случайно увидел объявление о том, что зоопарк ищет волонтеров для исследования принятия решений воронами. Я отправился к директору зоопарка и сказал, что я очень хотел бы этим заняться. Я не шутил, я готов был этим заниматься каждое лето. К сожалению, меня не взяли. Деликатно намекнули, что объявление рассчитано на студентов — и мечта не реализовалась. 

Еще я хотел бы написать учебник по микроэкономике, где сюжеты   сказок Пушкина служили бы главным объектом микроэкономического анализа (правда, некоторые мои друзья считают, что это было бы форменным издевательством над великой литературой). 

Про экономику

Почему я занимаюсь исследованиями экономических систем? Во-первых потому, что это очень интересно. Эта область полна проблем, которые не только очень трудны для анализа, но и еще не распознаны, мы их еще даже не понимаем. На мой взгляд, пока еще нет (увы!) достаточно адекватной методологии анализа систем такой сложности, еще не разработан адекватный математический аппарат и необходимые методы анализа сбора и обработки информации. Все это еще предстоит создать. 

Мне крайне повезло. Много лет назад узнал про экономику как науку почти случайно, но она оказалась необычайно интересной и до сих остается темой моих исследований. 

12 августа, 2020 г.