«Наукометрия не должна быть ни кнутом, ни пряником»

До 10 марта идет прием заявок на конкурс лучших русскоязычных научных и научно-популярных работ сотрудников НИУ ВШЭ. Об этом конкурсе, а также о будущем наукометрии в Вышке рассказывает Даниел Карабекян, директор Наукометрического центра ВШЭ. 

— Даниел, вы возглавили Наукометрический центр ВШЭ недавно, осенью этого года, и конкурс русскоязычных работ — одна из первых важных инициатив. Можно ли этот факт трактовать в том смысле, что значение русскоязычных публикаций для статуса ученых будет как-то расти? 

— Идея конкурса возникла больше года назад параллельно с обсуждением реформы надбавок. Его мы действительно задумали, чтобы обозначить важность русскоязычных публикаций, подтвержденную не какими-то формальными наукометрическими показателями, а экспертной оценкой. Да, академические надбавки связаны главным образом с англоязычными публикациями, поскольку английский это язык мировой науки, и если мы хотим быть заметными на международной арене, нам надо с этим считаться. Но это не значит, что нет достойных работ среди русскоязычных научных публикаций. Есть области знаний, для которых именно русскоязычные публикации — основной ресурс развития. Например, в общественных и гуманитарных областях: если ученый занимается темами, связанными с Россией или русским языком, то здесь, скорее всего, находится его основная аудитория, его коллеги — люди, которым это больше всего интересно. Но русскоязычные публикации важны и для всех остальных: все-таки у нас, как ученых, есть миссия, мы производит новое знание и хотим в каком-то виде донести его людям, добиться его использования, как людьми вне науки, на практике, так и использования в дальнейшем другими учеными. В том числе хотим быть полезны в своей стране, это логично. 

— Можете ли вы личным примером проиллюстрировать важность русскоязычных публикаций? 

— Конечно. Хотя моя область исследований напрямую не связана с российской спецификой (я изучаю различные аспекты коллективного принятия решений), у меня есть публикации как на русском, так и на английском языке. При этом у каждой статьи своя аудитория. Мои русскоязычные работы цитируются не меньше, чем статьи в иностранных журналах, при этом основная доля цитат приходится на статьи, чьи авторы, судя по списку литературы, в основном работают с русскоязычными источниками. Если бы я опубликовал работы на английском, этим исследователям сложнее было бы использовать мои результаты. Поэтому публикация на русском в чем-то даже больший вклад в отечественную науку, поскольку помогает дотянуться до исследователей, которые работают исключительно на русском языке. 

— Можно ли прогнозировать, что акценты действительно будут смещаться и русскоязычные научные журналы тоже будут котироваться выше в Scopus/WoS?

— Все больше российских журналов начинает входить в международные базы цитирования. Это постепенный процесс. Чем больше будет русскоязычных журналов, тем больше будет учитываться цитат и тем выше будут наукометрические показатели. Но первый квартиль – это не самоцель. Главное – это развитие научного знания. Я вижу будущее в развитии экспертного и научного сообщества в России. Мы как ученые должны заниматься развитием русскоязычной науки: публиковаться в хороших журналах, которые читают наши коллеги и участвовать в рецензировании, таким образом повышать качество российской науки. 

— В какую сторону будет двигаться наукометрия в Вышке? Есть ли у вас какие-то планы реформ этого направления? 

— Я вижу своей целью изменение отношения к наукометрии и принципам ее использования. В каком-то плане можно назвать это гуманизацией подхода. Ведь что такое наукометрия? Она не должна быть ни кнутом, ни пряником для ученых, она должна быть ученым в помощь, выполнять сервисные функции. Наукометрия – это прежде всего некоторая система поддержки принятия управленческих решений в области науки. И основное движение этого сервиса, с моей точки зрения — в сторону повышения экспертности. Зачем нужны эти квартили, списки журналов? Чтобы облегчить работу по оценке научных достижений!  Они должны помогать экспертизе, а не замещать ее. Это не является самоцелью, это не догма. Превращаясь в догму, этот принцип ведет к перекосам в оценках. Например, экспертное сообщество оценивает некий журнал очень высоко, а в первый квартиль он не попадает в силу особенностей научной дисциплины. Использование квартилей в чистом виде в различных процедурах оценки будет приводить к тому, что исследователи будут стараться опубликовать работу не там, где она будет лучше подходить по тематике и ее скорее всего прочитают эксперты в этой области, а там, где квартиль выше. И таких примеров много.  

Важнее всего в науке должна быть качественная экспертная оценка, неодушевленные квартили не должны становиться унитарными судьями и правителями. Нужно развивать экспертизу – там, где есть доверие к процедуре оценки и к экспертизе, нет необходимости использовать только квартили.

В принципе, эта гуманизация в Вышке уже идет: экспертный подход у нас постепенно дополняет наукометрию. В кампании по академическим надбавкам 3 уровня мы с 2022 года полностью переходим от квартилей к спискам учитываемых журналов — эти списки базируются на комбинации традиционных наукометрических показателей и на экспертизе рабочих групп по разным тематикам. На мой взгляд, процесс стал намного точнее и гибче в результате. Таким образом формальный учет публикаций будет базироваться на содержательной оценке журналов, а не другой системе формальных показателей.

И именно этот вот отход от железобетонных наукометрических барьеров знаменует собой конкурс. Здесь уже идет только содержательная оценка. Для повышения доверия к результату и помощи в принятии решений вместо наукометрии есть три уровня экспертизы: научные комиссии, которые первыми оценивают работы, потом ученые советы, и последнее сито — это жюри конкурса. Жюри у нас собралось очень авторитетное, высочайшего профессионализма. Оно оценивает не журнал, в котором человек опубликовался, оно оценивает текст: если текст хорош, то, где бы он ни был опубликован, он достоин рассмотрения и награды.

В целом, конечно, во всех процессах нужен баланс: качественная экспертиза требует огромных ресурсов, как финансовых, так и человеческих, поэтому не всегда оптимально применять ее ко всем задачам. При всех недостатках многие наукометрические показатели сильно скореллированы с качеством: в более низких квартилях, больше шансов встретить низкокачественные статьи, поэтому полноценная экспертиза в таких случаях слишком затратна и нецелесообразна. Не удивлюсь, если номинированные на конкурс работы на самом деле будут изданы в ведущих журналах, хотя мы специально никак не ограничивали коллег.

Мы будем пытаться делать так, чтобы наукометрия была полезна всем сотрудникам: упрощала работу экспертов, отобрав и проранжировав работы для изучения, помогала коллегам, защищая их от хищнических журналов, а не воспринималась как единственное мерило науки. Будем и дальше стараться помогать и подсказывать.

— Насколько прослеживается этот тренд в сторону гуманизации в мировой наукометрии? Точно ли это путь вперед, а не назад? 

— Это точно путь вперед, и повышение роли экспертной оценки — это отчетливый мировой тренд. На этом основан и базовый процесс оценки публикационной активности сотрудника на международном академическом рынке. И даже в грантовой области, очень заформализованной раньше, со стороны зарубежных научных фондов идет аналогичный процесс отказа от формальный численных показателей.  

Во многих западных вузах коллеги сдают регулярные содержательные отчеты, которые оцениваются специально собранными комитетами без оглядки на квартили. 

— Много ли у вас заявок на конкурсе? 

— Пока точно не знаем, так как в силу многоэтапности процедуры заявки сейчас рассматриваются научными комиссиями и учеными советами, которые будут номинировать работы. Но интерес к конкурсу большой: вопросы задают представители практически всех направлений научной деятельности, представленных в Вышке. Мы рассчитываем объявить до трех победителей в 25 дисциплинах, надеюсь, заявки будут по всем запланированным направлениям. Это и для российской науки достаточно необычный конкурс, и для российского научпопа. Я знаю, что научпоп-премии существуют, но они в основном для журналистов, которые описывают науку. Что мы хотим сделать — это стимулировать ученых заниматься научпопом. Поощрить их делиться, распространять результаты исследований и повышать к ним интерес.

Фото: Даниил Прокофьев

Автор текста: Дранкина Екатерина Александровна, 18 февраля, 2021 г.