«Преподавать так, чтобы выпускнику было комфортно в профессии и с самим собой»

В центре внимания нового выпуска проекта «Вышки для своих» о профессиях — химики, работающие на одном из самых молодых факультетов НИУ ВШЭ. Преподаватели-исследователи рассказывают, как увлеклись наукой и почему посвящают часть себя студентам, как ощущают вышкинский дух и есть ли связь между философией, историей и химией.

«Я хотел бы, чтобы химфак Вышки стал лучшим факультетом химического профиля в нашей стране. Это реально»

Сергей Шаповалов, доцент базовой кафедры неорганической химии и материаловедения Института общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН

Я увлекся химией, когда учился в медико-биологическом лицее №182 на Долгоруковской улице. Я хотел стать микрохирургом и достаточно уверенно шел к этому. Но к концу 10-го класса понял, что все-таки нет, не хочу этим заниматься. Вот тогда выбор и пал на химию — она была мне интересна и давалась легко. А поскольку я не очень хорошо разбирался в направлениях химии, то решил поступать в МИТХТ им. М.В. Ломоносова. Потому что, учась там, первые два года можно было изучать общие дисциплины, а потом уже выбирать специализацию.

К концу первого курса я оказался в ИОНХ, где познакомился с профессором А.А. Пасынским и в его лаборатории начал заниматься научной деятельностью. Чуть позже он предложил мне перевестись в Высший химический колледж при Российском химико-технологическом университете им. Д.И. Менделеева. Затем в 2005 году, после окончания института, я поступил в аспирантуру Института общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова. В 2008-м защитил диссертацию и остался в лаборатории: сначала в статусе младшего научного сотрудника, а потом — старшего научного сотрудника. Тогда же я стал проводить практикумы для студентов колледжа моей alma mater, руководил курсовыми и дипломными работами.

Вообще, общение с молодым поколением — самое интересное в преподавательской работе. Мне нравится, что в моей жизни научная деятельность идет с ней, можно сказать, параллельно благодаря использованию в обучении студентов так называемой системы Физтеха, сформулированной еще академиком П.Л. Капицей. Ее смысл — как можно более ранее вовлечение студентов в занятия наукой и непосредственное участие в обучении научных работников. Мой первый научный руководитель А.А. Пасынский, о котором я говорил выше, человек, в лаборатории которого я работал многие годы, а теперь ее возглавляю, был приверженцем этой идеи, и я рад, что на факультете химии НИУ ВШЭ возродились эти принципы, которые позволяют готовить высококлассных специалистов.

Более того, директор моего института — ИОНХ РАН им. Н.С. Курнакова — Владимир Константинович Иванов считает, что привлекать ребят к исследованиям можно еще раньше — начиная с 11-го или даже с 10-го класса. Причем на вполне взрослом, серьезном уровне. Вышка тоже участвует в этом движении. Изначально меня пригласили сюда на должность доцента как раз вести занятия для учащихся Лицея НИУ ВШЭ. Я читаю лекции в рамках факультетского дня и участвую в организации практикума. Часть ребят вполне успешно занимаются исследованиями в лабораториях ИОНХ, и эта деятельность помогает им получать призовые места на олимпиадах научно-исследовательских работ школьников.

В 2019 году, когда началась моя работа в Вышке, я сразу отметил ее сильные стороны: отличный педагогический состав, сильнейшая подготовка по английскому языку и мощный базис в области гуманитарных наук. Сейчас, три года спустя, могу сказать, что реальность даже превзошла мои ожидания. Мне очень нравится вышкинский дух в том плане, что студенты могут влиять на учебный процесс и активно это делают. Ребята регулярно обращаются ко мне как к академическому руководителю программ бакалавриата с предложениями что-то изменить в курсе преподавания, рассказывают, какие лекции, как им кажется, более предпочтительны, а какие нет. Правда, в силу отсутствия у них опыта некоторые их замечания не совсем корректны. Например, когда студент первого курса пишет, что физика ему не нужна, это, согласитесь, смешно. И вообще химик без физики — странное явление. Но есть и удачные предложения: по просьбе студентов академический совет факультета регулярно рекомендует преподавателям вносить изменения в читаемые ими дисциплины и контролирует этот процесс, также мы собираемся ввести в магистратуре предметы, связанные с медициной и фармакологией. И подобных примеров много. Мы очень быстро получаем от студентов обратную связь — это то главное, что выгодно отличает химический факультет Вышки от его аналогов в других вузах.

Если говорить о будущем, то, наверное, я хотел бы продолжить развивать эту часть моей деятельности — дальше работать со школьниками и вести спецкурсы. Замечу, что сейчас запускаются программы магистратуры, которые дадут студентам прекрасные возможности для реализации исследовательских амбиций. За два года можно успеть сделать хорошее исследование, фактически заложить фундамент для будущей кандидатской диссертации. Думаю, было бы здорово пройти с человеком путь от школы до аспирантуры. А если говорить шире, я хотел бы, чтобы химфак Вышки стал лучшим факультетом химического профиля в нашей стране. Это реально.

«Сотрудничество с НИУ ВШЭ стало для меня вызовом»

Евгений Голосов, доцент базовой кафедры физико-химической инженерии Федерального исследовательского центра проблем химической физики и медицинской химии РАН

В 2000-м я поступил в Томский государственный университет на физический факультет. Когда нужно было определяться со специализацией, я выбрал физику металлов. Металлы, сплавы, композиционные материалы — все это нечто осязаемое. На них можно оказывать определенное воздействие. Можно использовать в авиации, в космосе, в автомобилестроении, а меня всегда интересовало что-то материальное, что можно потрогать руками.

По окончании университета в 2005 году я мог остаться в Томском научном центре. Были предложения работы в закрытых городах. Их еще называли «почтовые ящики». Например, в Снежинске. И тут появилась возможность переехать вместе с научной группой из академического института Томского научного центра в Белгородский (тогда еще государственный) университет (через несколько лет он стал национальным исследовательским университетом). Мы подали заявку и выиграли: наша группа получила предложение создать на базе университета Центр наноструктурных материалов и нанотехнологий.

В Белгороде я поступил в аспирантуру. В качестве темы диссертации выбрал наноструктурированные титан и титановые сплавы. Кстати, эта работа уже получила практическое применение в большом важном проекте по импортозамещению эндопротезов. В сотрудничестве с Красногорским механическим заводом мы разработали технологию биоактивных покрытий на протезах из титановых сплавов, которые бы не вредили организму человека, а, наоборот, помогали восстанавливать костную ткань.

В 2011 году после защиты кандидатской диссертации я стал заведующим лабораторией при базовой кафедре, которая была открыта Белгородским университетом в Черноголовке. А спустя два года меня пригласили возглавить инновационно-экспертный отдел в одном из черноголовских институтов — Институте проблем химической физики РАН. С этого момента моя научная работа стала больше связана с материаловедением поверхности материалов, и в том числе композитов. Так химия в моей жизни появилась уже официально. Сейчас я занимаю должность заместителя директора Федерального исследовательского центра проблем химической физики и медицинской химии РАН.

Два года назад, когда в НИУ ВШЭ уже активно развивался факультет химии, институт в Черноголовке предложил ВШЭ определенный набор дисциплин. Мой курс по инженерному материаловедению и современным методам исследования материалов, вошедший в их число, оказался самым востребованным. Плюс к этому у меня самого был интерес к работе со студентами и потребность в трансляции своих знаний. К тому моменту я уже имел опыт преподавания некоторых дисциплин в Белгородском университете. Но курс, который был запущен в сентябре в Вышке, — совсем другая история. Его особенность в том, что моими студентами должны были стать не только химики, а если и химики, то учащиеся разных курсов. То есть уровень базовой подготовки студентов сильно отличался, и курс нужно было сформировать так, чтобы он был по силам всем ребятам. Мы с этим справились, и теперь факультет химии готовит магистерскую программу, которая запустится в этом году.

Сотрудничество с НИУ ВШЭ стало для меня вызовом. Естественно-научные направления существуют здесь не так давно. И понятно, что, не имея многолетних школ и факультетов, задача была опереть новый факультет на действующие академические институты, при этом пригласив не традиционных лекторов, которые транслируют знания из учебников, а педагогов-исследователей. Людей, которые, условно, утром работают в лаборатории, а во второй половине дня читают лекции и проводят семинары со студентами в институте. Такой стиль преподавания позволяет показать ребятам, что наука — это не что-то эфемерное, увлечь и вырастить из них исследователей. 

В нашем федеральном исследовательском центре молодые исследователи могут найти для себя интересную науку в области современных и перспективных гибридных материалов функционального и конструкционного применения, в том числе для микроэлектроники и спинтроники, композитов, солнечной и водородной энергетики, экстремальных состояний вещества, новых лекарственных препаратов, нанофотоники и других направлений.

«Главная амбиция преподавателя — профессиональное будущее его студентов»

Алексей Воронин, доцент базовой кафедры органической химии Института органической химии им. Н.Д. Зелинского РАН

Захватывающей истории о том, как я попал в профессию, у меня нет. Вырос в спальном районе Москвы, образование получил по стандартной схеме: школа — институт — аспирантура.

Единственное, что было особенным, — детство, которое, по сути, я провел на две семьи: с родителями-инженерами и с крестными-гуманитариями, что сформировало меня кем-то вроде билингва. Поэтому у меня не получается прочувствовать в полной мере разделение на технарей и гуманитариев.

Выбор химии был отчасти юношеской бравадой — «специалист по взрывчатым веществам» звучало вызывающе, — а отчасти случайностью. Многие вокруг меня поступали на технические направления. Так я оказался в Менделеевском институте на кафедре химии и технологии органических соединений азота. Уже после учился в аспирантуре Института органической химии им. Н.Д. Зелинского.

В аспирантуре я впервые серьезно столкнулся с философией, на запутанные истории которой откликнулась гуманитарная часть меня, что и привело меня в магистратуру философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Магистратуру и аспирантуру я окончил в один год. После передышки в пару лет я вновь оказался в МГУ, но уже на историческом факультете.

На первый взгляд никакой связи между философией, историей и химией нет. Но на самом деле это лишь разные способы изучить наш мир, которые объединены общим началом — наукой и ее методом.

Наверное, я мог бы заниматься исключительно научной деятельностью, но существует непреложное правило: хочешь что-то понять глубоко — объясни  это другому. Научная работа, как правило, проводится в узкоспециализированной области. Специалисты варятся в собственном соку. Это приводит к тому, что многие знания, полученные когда-то в институте, постепенно забываются. А в процессе преподавания происходит постоянное обращение к фундаментальным основам химии и их продумывание — «химический» герменевтический круг. Другими словами, чтобы прочитать полуторачасовую лекцию, необходимо переработать сотни страниц информации и подать ее в таком виде, чтобы студентам это было понятно. А по мере этой подготовки появляется более тонкое ощущение науки. Я бы сказал, преподавание позволяет ощутить науку на кончиках пальцев.

В Вышку я пришел три года назад, когда совместно с Институтом органической химии здесь создавалась кафедра органической химии. Тогда мы с коллегами поставили перед собой амбициозную задачу создать оптимальный курс по органике — базовому и одному из главных предметов химического образования, — который бы устраивал и преподавателей, и студентов. Такой, чтобы можно было сказать, что во ВШЭ есть факультет химии, есть кафедра органической химии и есть чисто вышкинский курс органики. Такой, который бы ассоциировался именно с этим учебным заведением. Как, например, курс органической химии на химфаке МГУ, в основе которого лежит определенная традиция. Здесь мы ее только создаем, и это очень серьезная задача. Сейчас наш преподавательский коллектив сконцентрирован на этом.

Главная амбиция преподавателя — профессиональное будущее его студентов. Это работа не столько про экзамены и оценки, сколько про людей. Хочется преподавать так, чтобы по итогам обучения выпускнику было комфортно в своей профессии и с самим собой.

Фото: Даниил Прокофьев

«Работа должна хоть сколько-то напоминать хобби»

Иван Ананьев, доцент базовой кафедры элементоорганической химии Института элементоорганических соединений им. А.Н. Несмеянова РАН

Когда-то, еще в бытность учеником московского лицея «Вторая школа», я думал, что химия — это не столько про работу руками, сколько про работу головой. Дома я мог выжигать по дереву или заниматься какими-то бытовыми вещами, но работа? Я считал, она должна хоть сколько-то напоминать хобби, а хобби у меня всегда было связано с мыслительной деятельностью, как бы претенциозно это ни звучало. Понятно, если человек любит думать, это не означает, что он делает это хорошо. Тем не менее я всегда был склонен к вдумчивому, флегматичному наблюдению за миром.

Поступая в РХТУ им. Д.И. Менделеева, я уже понимал: делать что-то руками все же придется. Первые две-три недели, особенно когда начался практикум, утешал себя мыслью: «Раз поступил — деваться некуда», — а потом в моей жизни появился Дмитрий Михайлович Ройтерштейн. Есть мнение, что авторитет — это больше про гуманитарные науки, чем про естественные и точные, поскольку в последних все может быть доказано или проверено экспериментом и, соответственно, любой авторитет может быть подвергнут сомнению. Может, я сейчас крамольную вещь скажу, но лично для меня авторитет преподавателя, авторитет научного руководителя всегда был очень важен и определял все судьбоносные моменты в моей жизни. Я знаю людей с педагогическим образованием, которые работают не по призванию. Пусть они владеют разнообразными психологическими методиками, что на самом деле очень важно, потому что на каждом курсе есть либо слишком сильные, либо слишком слабые студенты, и их надо соответственно либо как-то дополнительно заинтересовывать, либо вытягивать. Но, мне кажется, куда важнее быть честным и гореть предметом. Только в этом случае ты можешь увлечь студентов, показать им по-новому привычные вещи, стать для них авторитетом.

Дмитрий Михайлович оказался тем самым человеком, который смог убедить меня и многих моих однокурсников в том, что руки руками, но думать в химии тоже надо. Помню, на первом семинаре он спросил: «Что такое, по-вашему, химия?» И потом в течение 45 минут мы в живом диалоге обсуждали, что же это такое, погружаясь вглубь понимания причин, по которым мы сделали свой «химический» выбор. В тот момент я понял, что попал куда надо.

Правда, на протяжении студенческой «карьеры» у меня еще не раз возникало желание перепоступить на более теоретизированные специальности. То я хотел на физфак, то на мехмат — благодаря еще одному авторитетному человеку, профессору Евгению Александровичу Лапшину с механико-математического факультета МГУ, который вел у нас высшую математику. До встречи с ним я думал, как бы странно это ни звучало, что математика — служанка всех наук, поскольку это всего лишь метод. Но, прослушав его лекции, так проникся, что после второго курса поступил на мехмат. Хотя на тот момент не проучился там ни дня, потому что в рамках моей научно-исследовательской деятельности в химическом НИИ наконец появилось то, что меня реально заинтересовало, — задачи, связанные с изучением природы химической связи и предсказанием того, какие свойства она может сообщать различным соединениям.

Почти все время обучения в институте я занимался синтетической химией, а к его концу, поменяв направление, попал в лабораторию рентгеноструктурных исследований ИНЭОС РАН — туда, где преобладали физико-химические методы исследования. Физики и математики там действительно было много больше, чем химии, и стало понятно, что дополнительный бэкграунд в этих областях точно не лишний. Поэтому, поступая в химическую аспирантуру по профилю лаборатории, я снова поступил на мехмат — теперь уже на программу второго высшего. Но совмещать это дольше, чем полгода, не получилось — видимо, я однозадачный человек. Пришлось выбирать, и я выбрал работу над диссертацией по физической химии. Все эти метания мне и сегодня кажутся довольно странными, но я благодарен именно за такой путь — в итоге я занимаюсь тем, к чему лежала душа со школы, и лелею надежду, что имею некоторое представление о смежных, но весьма важных в моей работе областях.

С 2011 года я преподаю в РХТУ на том самом факультете, который оканчивал, и веду научно-исследовательскую деятельность в институтах Российской академии наук. В прошлом году стал руководителем лаборатории квантовой химии ИОНХ РАН, и это, признаюсь, большая ответственность. Это не только старейшая в мире научная школа такого профиля, но и одна из ведущих исследовательских групп по моделированию материалов. Фактически квантовая химия — это приложение квантовой механики (иногда вместе с квантовой теорией поля) и вычислительных методов для решения химических задач. В настоящее время ее основная цель уже не столько объяснять экспериментальную действительность, которую изучают химики-синтетики (хотя таких задач тоже много), сколько научиться ее предсказывать.

Когда в Вышке был создан факультет химии, меня пригласили преподавать и сюда. Один из предметов для первокурсников бакалавриата мы читаем вместе с Дмитрием Михайловичем Ройтерштейном, у которого я когда-то учился. С этого года по предложению коллег, и в частности декана факультета Виталия Юрьевича Котова, я также начал читать квантовую химию для третьего курса. Это предложение для меня особенно важно, поскольку, во-первых, сам предмет входит в область моих научных интересов, а во-вторых, такая возможность позволяет взглянуть по-новому на материал, который я когда-то читал в РХТУ. У нас есть план по развитию этого курса: если сейчас это фактически стандартные лекционно-семинарские занятия, то в следующем году, если все получится, мы дополним их двух- или трехмесячным практикумом. Это будет первый в стране практикум по квантовой химии, который читается как обязательный курс уже в бакалавриате, что критически важно, поскольку многие химические и физико-химические задачи современной науки напрямую связаны с моделированием. А значит, все больше молодых специалистов будут заинтересованы в междисциплинарном подходе к химическому образованию, который поможет им понять не только то, как живет химическая материя, но и по каким физическим законам она это делает и какие существуют методы, чтобы предсказать ее поведение.

Елена Молодых

Директор по персоналу

«На сегодняшний день роль химии в жизни общества исключительно важна. Понимание природы веществ, их взаимодействия и взаимовлияния — это все востребовано при дальнейшем освоении таких дисциплин, как биология, медицина, биотехнология и так далее. Профессия химик является одной из самых востребованных ученых специальностей, поскольку сегодня химики задействованы практически во всех сферах нашей жизни — от кулинарии до легкой и тяжелой промышленности, от военно-промышленного комплекса до фармакологии.

Из интервью наших коллег мы видим, что образование химика по сути универсальное. Вышка дает своим преподавателям возможность реализации своих амбициозных задач по созданию уникальных учебных курсов и всячески поддерживает стремление преподавателей сделать химфак Вышки лучшим факультетом химического профиля в нашей стране».

6 апреля, 2023 г.