Индия — как судьба

17 июля — юбилей у преподавателя департамента зарубежного регионоведения факультета мировой экономики и мировой политики индолога Ольги Солодковой. О том, как в ее жизнь пришла Индия и что ее продолжает связывать с этой страной, она рассказала «Вышке для своих».

«Бенгальский залив, океан и обезьяна Чита»

Сейчас многие интересуются тем, откуда они, где их корни, кто их предки. Мне тоже это интересно. Я даже думаю сделать генетический тест. Когда я спрашивала об этом маму, она говорила, что ничего не помнит. Потому что всех родственников по маминой линии расстреляли. Папа был родом из Тульской области, из крестьян. Семья была очень интересной. Все родственники, которых я знаю по папиной линии, были зациклены на образовании, а мой дядя, Митрохин Лев Николаевич, был известным философом, религиоведом, членом Академии наук. Мой отец, Митрохин Леонид Васильевич, специализировался на пропаганде и контрпропаганде, потом ушел в науку, защитил диссертацию и в качестве ученого-индолога много лет работал в Институте востоковедения. А начинал он как журналист в пресс-службе АПН (Агентства печати «Новости»), его командировали в Индию. Первый раз я туда попала в 6 лет. У отца была многолетняя командировка в тропическую страну, и первые воспоминания — это бесконечные прививки! Каждый год перед поездкой меня прививали от оспы. И если бы только от оспы! Программа вакцинации перед посещением советскими гражданами тропических стран была обширная. На то, чтобы сделать все прививки, уходило несколько месяцев, но вы попадали в сказочную страну!

В Мадрасе (теперь это Ченнаи), где мы жили до переезда в Дели, тропический климат. Сильной жары, как в столице, там нет, но из-за высокой влажности дышать нечем. Вы выходите на улицу и чувствуете, как по спине побежала струйка — то ли пот, то ли вода. Ченнаи в этом плане тяжелое место, «могила белого человека». При этом для Индии характерен набор запахов, который не спутаешь ни с чем, — смесь специй, цветов и насекомых, которые, стоит вечером присесть на траву, в огромных количествах начинают ползать по вашим ногам. Это нужно принять как данность. Как и количество людей. В Индии их очень много. Смешно смотреть фильмы, герои которых где-то в одиночестве бродят по Индии. Это нереально. Где бы вы ни оказались, через пять минут откуда-то ниоткуда вокруг соберется двадцать человек.

Мои первые впечатления от Индии: Бенгальский залив, океан и обезьяна Чита, которую купили мне родители в качестве подружки и с которой началось мое знакомство с природой Индии. Потом мой папа написал детскую книжку про наши приключения — мои и моей обезьяны. Мне тогда уже было 20, и я эту книжку люто возненавидела. Дело в том, что папа, чтобы вставить туда индийский эпос, сделал меня взрослее на пять-семь лет. А то, что происходит с семилетним ребенком и обезьяной, и то, что происходит с ребенком, которому 12 или 14 лет, — это же совсем разные уровни общения. При всей познавательности и прочих достоинствах папиной книги я в ней выгляжу… несколько умственно отсталой!

«Это был совершенно другой уровень общения и свободы»

Когда мы вернулись в Россию, мне было 11. В следующий раз я попала в Индию уже студенткой, во время второй командировки отца. В институт я поступила не сразу. Поступала два года и за это время успела поработать в Институте востоковедения, во главе которого тогда стоял Бободжан Гафурович Гафуров, известный в советский период востоковед и очень интересный человек. Так что мои отношения с Институтом востоковедения давние и тесные. В 19 лет я поступила сразу в два места: в МГПИ им. Ленина и в РУДН. Но выбрала РУДН, потому что по тем временам этот вуз считался более престижным.

Будущим студентам предстояло не только выдержать экзамены, но и предоставить кучу специальных характеристик. Мы учились с иностранцами, а для общения с ними требовалась кристально чистая биография. В те времена советских студентов селили в общежитии вместе с иностранцами. С моей точки зрения, очень правильная система образования. Попадая в юном возрасте в общество носителей других культур, мы начинаем мыслить более широко. В то время это был совершенно другой уровень общения и свободы. Нам, поступавшим в РУДН в середине 70-х, говорили, что мы становимся не столько студентами, сколько воспитателями, и мы совершенно искренне в это верили.

«В Индии я никогда ничего не боялась»

После первого курса я вышла замуж. Мой муж экономист. Мы вместе 40 с лишним лет, и, как и я, он сейчас работает в Вышке. Когда мы закончили учебу, я очень хотела преподавать. Преподавателем устроиться было сложно, и я пришла на прием в родной Институт востоковедения, к Евгению Максимовичу Примакову. Он спросил: «Чего ты хочешь?» Я сказала, что хочу в аспирантуру, и он мне дал направление. Я отучилась в аспирантуре, защитила диссертацию в Институте востоковедения на совете у Григория Максимовича Бонгарда-Левина и, можно сказать, окончательно вошла в круг индологов.

Мы, индологи, все в одном котле варимся. Это банально, но мы очень нежно относимся к Индии. Индия — как судьба: даже когда вы отходите в сторону, вас все равно возвращает обратно. Мне легко в Лондоне и в Нью-Йорке, но как дома я себя ощущаю в Индии. Мне все там понятно и близко. Например, обычно приезжие говорят с ужасом о Ганге как о реке, куда руку страшно опустить, такая она грязная, а я это воспринимаю по-другому. Я легко опускаю руку в Ганг, разуваюсь в любом храме и иду босиком, в любом месте ем уличную еду. В Индии я никогда ничего не боялась, она для меня родная и понятная.

Фото из личного архива Ольги Солодковой

Это очень многослойная страна. Если вы посмотрите на карту, она как коровье вымя, а сухопутный проход один. Все, кто приходил, приходили с севера, отодвигая другие народы на юг. Поэтому чем южнее, тем древнее традиции. Как в Китае, много кухонь, и они очень разные. Южная кухня более острая и пряная, в жару специи играют роль консервантов. Поэтому чем южнее, тем острее. Я очень люблю идли. Это особым образом сваренный дробленый рис, который формируется в лепешку, и к ней подается много добавок — топингов. Люди в Индии не пользовались и сейчас иногда не пользуются тарелками. Еда подается на банановом листе: поел и выкинул. Все тарелки раньше были из органического материала, легко перегнивали, поэтому к мусору всегда было другое отношение. Сломать традицию выбрасывать на улицу все, что использовал, нелегко. В Индии запрещены пластиковые пакеты. Там сейчас активно борются с загрязнением окружающей среды, и я надеюсь, что Индия серьезно изменится по части грязи. Она уже меняется, и меняется быстро. Я помню Индию моего детства и вижу Индию сейчас — это две разные страны. Не изменилось одно: к вам везде тепло относятся. Причем искренне тепло. Не потому, что вы турист. Индусы очень доброжелательные, хотя иногда могут быть немного занудливыми. Они живут сразу много жизней, крутятся в колесе сансары и никуда не торопятся. Если вы их приняли — лучше друзей не найти!

К сожалению, мало кто из студентов понимает перспективность этой страны. Все зациклены на Китае. Всем хочется сразу получить результат, а Индия остается на втором или на третьем плане. Я говорю своим студентам: вот вы приезжаете в Индию, и вам кажется, что тут грязь, толпы людей, женщины мажут маслом волосы, запахи специфические. Трудно осознать, что культура людей, живущих сегодня в Индии, уходит корнями в тысячелетия. У индусов свой взгляд, свои боги, своя специфика. Но это и потенциал. Приезжая в Индию, вы кожей чувствуете огромную энергию, ощущаете, что страна находится на подъеме. Она похожа на огромную строительную площадку. Как в Китае 30 лет назад, так сейчас в Индии: куда ни взглянешь, вокруг сплошная стройка. Здесь такой завод строится, там такой, здесь такое производство открывается, там другое. Жизнь бурлит и играет разными красками!

«Сдать экзамен у меня было очень сложно»

Преподавать я начала в РУДН на кафедре всеобщей истории историко-филологического факультета. В перестройку его преобразовали в факультет гуманитарных и социологических наук. В молодости я была жутко требовательным преподавателем и считала, что если я что-то выучила, то и студенты обязаны это выучить. Сдать экзамен у меня было очень сложно. Я работала на кафедре всеобщей истории достаточно долго, с перерывом на поездку в США: мужа пригласили преподавать в университете. Я поехала с ним и год проработала в колледже в Орландо, штат Флорида. Для меня это оказался очень важный опыт. Я впервые преподавала на английском. Впервые познакомилась с американской системой образования, и поначалу она мне страшно не понравилась. Но с годами я начала к ней по-другому относиться. Потому что одно дело паблик скул, и совершенно другое — привилегированные школы. Одно дело государственные университеты, и совершенно другое — частные. В каждой системе образования есть свои плюсы и минусы.

«Относиться свысока к другой стране нельзя»

После возвращения в Москву я продолжила преподавать в РУДН. Потом к нам на кафедру пришел синолог Алексей Александрович Маслов. Мы проработали семь лет вместе. Он перешел в Вышку и создал здесь Школу востоковедения. В школу нужны были специалисты по Азии. Алексей Александрович пригласил меня, и я с удовольствием согласилась. Должна сказать, Вышка для меня стала глотком свежего воздуха. Этот вуз всегда был хорошо организован и привлекал лучшие кадры. И я считаю, что уровень подготовки здесь не уступает уровню МГУ, а есть направления, где Вышка выше.

В Школе востоковедения я проработала восемь лет. Потом перешла в департамент зарубежного регионоведения и теперь работаю там как индолог и продолжаю читать курсы как в Школе востоковедения, так и на факультете мировой экономики и мировой политики. Я люблю свою работу. Преподавание в чем-то сходно с актерской профессией. Сейчас много лекций приходится вести онлайн, и это намного тяжелее, потому что, по сути, вы разговариваете с компьютером. Но когда вы выходите на аудиторию, берете эту аудиторию на себя и начинаете с ней беседовать, когда вам удается оторвать этих детей от телефонов и заставить на что-то посмотреть — это кайф и это драйв.

Сейчас мы работаем над программой сотрудничества с ведущими индийскими университетами. Индия быстро идет вперед, но образование для местной молодежи — очень дорогое удовольствие. Наш вуз мог бы приглашать на учебу студентов — выходцев из среднего класса. Но для этого необходимы англоязычные программы, и в первую очередь — серьезные правительственные решения.

Как любой преподаватель, я популяризатор. Я читаю социально-экономическую историю Азии, и моя задача — сделать так, чтобы студенты поняли, чем отличается Иран от Ирака или от Турции и чем Индия отличается от всех остальных стран. Сделать из всех студентов индологов я не могу, хотя сейчас появляются те, кто останется индологом на всю жизнь, но таких всегда единицы. Но я надеюсь научить всех моих студентов чувствовать и принимать чужую культуру. Понимать, что нельзя относиться свысока к другой стране, а то, что кажется странным, на самом деле имеет свои причины. А когда вы начнете понимать, следующий шаг — принять и полюбить!

17 июля, 2023 г.