Кризис-менеджмент как стиль жизни

19 октября исполняется 65 лет Владимиру Юрьевичу Саламатову, профессору кафедры теории и практики взаимодействия бизнеса и власти Высшей школы экономики. О механизмах выстраивания отношений бизнес-структур с госорганами в России и нахождении небанальных решений юбиляр рассказал «Вышке для своих».

«Я сложился как инженер»

По первому образованию я инженер-механик, окончил МАДИ. Леонид Леонидович Афанасьев, будучи ректором, собрал плеяду преподавателей из числа руководителей отраслей, пришедших в вуз в конце трудовой карьеры. Многие из них стали основоположниками целых школ. Евгений Евгеньевич Гибшман создал школу мостостроения в СССР. Валерий Федорович Бабков стал блестящим специалистом в области строительства автомобильных дорог. По учебнику «Основы металловедения» Юрия Михайловича Лахтина до сих пор учат в инженерных вузах. Мне повезло: я не только у них учился, писал диплом и защищал кандидатскую диссертацию, но и, став комсомольским лидером, общался со всеми этими людьми вне стен института — такая возможность не каждому выпадает.

Кандидатскую я защищал, уже будучи секретарем комсомольской организации. Далее, несмотря на приглашение работать в райкоме комсомола, сменил пост руководителя крупной организации на должность ассистента на кафедре. Психологически это сложно — отказаться от персонального автомобиля с шофером и множества других благ и возможностей. Но решение было осознанным. Довольно скоро я стал руководителем научно-исследовательских работ и по долгу службы объехал предприятия отрасли машиностроения, которой занимался. Я сложился как инженер. Создал компанию, которая занималась производством в интересах рынка и заводов, в частности Горьковского автомобильного завода. А потом наступили 90-е, и я почувствовал, что масштаб, который я реализую в своей компании, сковывает мое развитие.

«Мы работали с промышленниками»

В 1995 году я стал банкиром. Так получилось, что в момент моего прихода в банк там произошла переориентация на реальный сектор экономики, а именно на авиационную промышленность. Образование и опыт предыдущей работы позволяли мне легко находить общий язык с руководителями крупных предприятий. Помню, как по просьбе старших коллег отправился на встречу с директором одного из таких производств. Долго ждал его на проходной и, определив во входящем человеке директора, подошел и представился. Мы полтора часа проговорили, а через какое-то время предприятие стало нашим клиентом и оставалось им долгие годы. Интересный опыт сотрудничества был с «ОКБ Сухого». Генеральным конструктором этого предприятия тогда был Михаил Петрович Симонов. Я — молодой, напористый, но уже достаточно компетентный — чем-то ему понравился. Он охотно со мной беседовал о своем видении развития авиации. Причем речь шла не только о военной сфере, но и о создании больших пассажирских судов, которые в его представлении могли брать на борт одновременно до тысячи человек. Помню встречу с промышленником из Свердловска (теперь Екатеринбурга) Эдуардом Спиридоновичем Яламовым, который руководил Уральским оптико-механическим заводом. После подписания Договора о РСМД (договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности между СССР и США . — Ред.) его цех, в котором работала тысяча человек, одномоментно остался без заказов. Яламов сумел оперативно перестроить производство под выпуск детских кувезов для новорожденных, аппаратов для реанимации и различных измерительных приборов, а кредитовал все это наш банк.

@ Высшая школа экономики

В какой-то момент, поняв, что мне не хватает знаний, я поступил на вечернее отделение в Финансовую академию. Она находилась рядом, напротив МАДИ и в 500 метрах от моего офиса. Все рядом, легко совмещать. Через два года я получил красный диплом и вполне хорошо себя чувствовал в финансах.

«Однажды мы отправляли вертолет с деньгами в Башкирию»

В 1997 году я перешел во внучатый банк Центробанка. Нашим материнским банком был Евробанк в Париже, основанный русскими купцами в 20-е годы прошлого столетия, позже выкупленный по приказу российского правительства в доход государства. Мы работали с промышленниками. Эти люди вызывали у меня огромное уважение. Мне было с ними интересно и как инженеру, и как банкиру. К авиационному сектору, который я очень хорошо знал тогда и сейчас знаю, добавился сектор атомной промышленности. Мы придумали типовой кредит для поддержки деятельности предприятий этой сферы. Это позволило здорово помочь нашей промышленности. Тем более что в то время все находились в достаточно сложном положении. В процессе работы возникало много нестандартных жизненных ситуаций. Часто приходилось искать небанальные решения, чтобы прокредитовать тот или иной завод с приемлемыми для банка рисками. Как, например, это было с Уралвагонзаводом, который остался без танкового заказа, потому что государство больше не нуждалось в танках, и вагоны тоже не покупались. А однажды мы отправляли вертолет с кредитными деньгами в Башкирию, чтобы выплатить зарплату на местном предприятии. Мы с коллегами как-то посчитали, что за девять лет работы мы кредитовали около 1 млрд долларов. Сегодня это проходящая сумма, а тогда была огромной. И за весь период у меня не было ни одного невозвратного кредита.

@ Высшая школа экономики

Был энтузиазм, было желание работать, было уважительное отношение к промышленности. Параллельно я защитил докторскую диссертацию по теме, связанной с военной истребительной авиацией. Для этого поступил в Военно-воздушную инженерную академию имени профессора Н.Е. Жуковского в докторантуру. Пока меня оформляли, я сдал работу и, когда вышел приказ о зачислении, уже подал все документы для защиты. Получал я диплом доктора наук на заседании ученого совета Академии имени Н.Е. Жуковского.

«Давайте рассказывайте, как вы это делаете»

К 2004 году по объективным и субъективным обстоятельствам банковская история стала для меня достаточно скучной. И когда меня пригласили на должность заместителя директора Департамента финансового контроля и аудита Министерства промышленности и энергетики, я подумал: «Нужно посмотреть новую сферу. Покручусь месяца три и уйду». Так с очень достойного дохода я перешел на условный оклад в тысячу долларов, притом что машина с шофером и многое другое было за мой счет. Но больше всего меня удручала волокита с документами. Приходилось брать в руки бумажку и ходить с ней по министерству из кабинета в кабинет. Я уже думал все бросить, и тут мне говорят: «Теперь ты отвечаешь в министерстве за подготовку заседания правительства по финансовому плану “Газпрома”, РАО “ЕЭС России”, “Системного оператора”, “Федеральной сетевой компании” и “Росатома”. Прямо с этого момента. Видишь, там сидят люди? Иди к ним, они тебя ждут». И я пришел к этим людям, энергетикам, сел за стол на место начальника и говорю: «Давайте рассказывайте, как вы это делаете». Они стали рассказывать. В общем, не сразу, но разобрался. А через какое-то время мне предложили должность директора департамента. Предстояло заниматься имущественными отношениями промышленности и энергетики, федеральными целевыми программами, соглашением о разделе продукции. Половину из этих слов я слышал первый раз, но что делать — стал директором департамента. И сразу попал в жесткие условия. Полгода я приходил на работу к 9 утра и уходил в 10 вечера. Не раньше, чем завершу дела, которые нельзя оставить на завтра. Через шесть месяцев я понял, что и как нужно делать. Кроме того, я был ответственным секретарем комиссии по реформированию и развитию оборонно-промышленного комплекса и работал в комиссии по предотвращению банкротств стратегических предприятий.

«Все хотят нам помочь»

Еще работая банкиром, я изобрел формулу: «Все хотят нам помочь, просто многие еще этого не знают». Я в этом абсолютно уверен. Нужно просто создать ситуацию, чтобы люди поступили так, а не иначе. Чтобы они захотели так поступить. Я не верю в то, что какие-то высокие решения сразу все продвигают. Безусловно, должна быть некая система действий на разных уровнях, но очень многое зависит от людей. Мне кажется, все персонифицировано.

@ Высшая школа экономики

В 2006 году наш департамент сопровождал тему, связанную с Вьетнамом. Через четыре года, в 2010-м, должно было закончиться наше совместное использование вьетнамского шельфа, и вьетнамцы отказывались продолжать сотрудничество, ссылаясь на ранее подписанное соглашение с советским правительством. Я работал во Вьетнаме с коллегами из ОАО «Зарубежнефть», которое тогда возглавлял Николай Петрович Токарев. Моей задачей стало преодоление отчуждения, возникшего у вьетнамцев. Мне всегда отдавали проекты, когда дело было плохо. На протяжении всей жизни я кризис-менеджер и убежден (и учу этому своих студентов): если на переговорах интересы совпадают хотя бы на 5–10%, есть все шансы выйти на решение, приемлемое для обеих сторон. Так было и в тот раз. При поддержке министра и президента РФ правильная формула была найдена. Мы преобразовали предприятие в акционерное общество и подписали необходимое соглашение. Россия в первый год получила чистый доход 800 млн рублей. Это было значимо. Вьетнамский проект стал важным событием и по сей день играет большую роль. Я считаю, тут есть чем гордиться.

«Выбор был простой — идти работать замминистра»

Карьера ради карьеры мне неинтересна. Тем не менее так сложилось, что на протяжении нескольких лет я делал активную карьеру в министерстве и по логике вещей уже должен был перейти на следующую ступень. Однако мои документы на должность замминистра лежали в правительстве без движения. И когда Николай Петрович Токарев, с которым мы тогда плотно работали, предложил мне возглавить одну из дочерних компаний, я был готов взяться за дело. И тут вдруг мне предлагают должность заместителя министра. Я спросил: «Можно подумать?» — «Думай». Но думать не пришлось. В это же время в кабинете моего потенциального работодателя раздался звонок, и его очень попросили «из Министерства промышленности и энергетики никого на работу не брать». Выбор у меня был простой — идти работать замминистра.

Дальше — строительство Таможенного союза Евразийского экономического союза (ТС ЕАЭС). Я стал заместителем министра промышленности и торговли РФ летом 2008 года, а первый реальный результат мы смогли выдать лишь два года спустя. В 2010 году мы приняли решение, которое объединило Россию, Беларусь и Казахстан по определенной группе продукции. То есть можно было получить бумагу единого образца и с ней возить товар без барьеров по всем трем странам. Это большой прорыв. До этого техническое регулирование являлось самой провальной темой, а тогда все вдруг осознали, что оно выходит на передний край интеграции. Благодаря схеме, которую мы придумали в 2012 году, большая часть продукции была регламентирована требованиями безопасности. И эта схема работает по сегодняшний день. Более того, сейчас моя компания «Международная торговля и интеграция» занимается трансформацией этой регуляторики в цифровую форму.

Еще одна большая работа, в которой я участвовал, — присоединение России к ВТО. Во время подготовки у нас было два переговорщика — американский и европейский, которые пытались найти изъяны в нашей конструкции. Я тогда много работал с Максимом Юрьевичем Медведковым, который руководил делегацией на переговорах о вступлении России во Всемирную торговую организацию. После трех-четырех встреч иностранным коллегам стало понятно, что каждое принятое нами решение обоснованно. Авторитет российской делегации в ВТО оказался настолько высок, что, когда мы приехали в США (нас принимало торговое представительство при президенте США), в течение нескольких дней к нам приходили люди из разных департаментов и министерств, рассказывали и показывали, как там все у них устроено. В финале нам организовали экскурсию в исследовательский центр, который занимался метрологией и испытаниями. Я считаю, это был знак уважения к нашему профессионализму.

@ Высшая школа экономики

Когда я понял, что порученный этап работы завершен, то написал заявление об увольнении. Но и позже, уже в качестве генерального директора ОАО «Центр международной торговли», при поддержке коллег я на протяжении нескольких лет вел большую работу по пропаганде идей технического регулирования.

«Мой принцип — всегда нужно приходить к консенсусу»

Работая в Центре международной торговли, я познакомился с Евгением Максимовичем Примаковым. На базе ЦМТ мы реализовали проект «Россия в ВТО», который пропагандировал идеи, связанные с ВТО. Издали несколько книг по техническому регулированию, сделали словарь для понимания соответствия терминологии на английском и нескольких других языках, выпустили две книги о развитии бизнеса и повышении его конкурентоспособности на мировом рынке в условиях членства в ВТО. Обе книги Евгений Максимович смотрел в процессе написания и, по сути, был нашим негласным советчиком и редактором.

Сейчас я возглавляю Комитет Делового совета ЕАЭС по торгово-экономическому сотрудничеству с Китаем и другими стратегическими партнерами Таможенного союза. Десять лет был председателем Общественного совета при Росаккредитации. С этого года с согласия коллег стал почетным председателем. Мой принцип такой: всегда нужно приходить к консенсусу. Если мы не достигли консенсуса, продолжаем дискуссию. Придерживаюсь этого принципа всегда и во всем. В нем великая сила. Даже сейчас, когда мы создали консорциум из 13 компаний, который возглавляет единственная частная, моя, мы все решения принимаем консенсусно. И в работе с «регуляторной гильотиной» было немало конфликтных ситуаций, но мы не приняли ни одного решения, в котором не были бы учтены все противоречия. Это очень важно.

«Общение с такими людьми здорово расширяет кругозор»

Преподавать я начал давно, еще в качестве доцента МАДИ. Работая в министерстве, провел на площадке РАНХиГС две большие конференции по техническому регулированию. История моих отношений с МГИМО еще более долгая. В первый раз я попал в МГИМО в 1985 году, когда был комсомольским лидером МАДИ. Во время Фестиваля молодежи и студентов мой институт должен был стать одной из дискуссионных площадок. Но тогда мы, студенты МАДИ, не представляли, что такое заграница. Я приехал в МГИМО просить, чтобы их студенты-дипломаты подготовили наших к общению с иностранцами. В следующий раз я оказался в МГИМО через 25 лет, когда ректор университета Анатолий Васильевич Торкунов пригласил меня создать кафедру «Торговое дело и торговое регулирование». А в Вышку я пришел профессором кафедры теории и практики взаимодействия бизнеса и власти с подачи Александра Николаевича Шохина, с которым много работал в момент вхождения России в ВТО. Александр Николаевич собрал у себя на кафедре потрясающую команду профессионалов самого высокого уровня — банкиров, социологов, промышленников, юристов. Общение с такими людьми здорово расширяет кругозор. И общение со студентами тоже. На мой факультатив в ВШЭ приходят ребята из совершенно разных вузов, что представляет особый интерес. И плюс общение с Александром Николаевичем. Он человек высокого уровня. В образовании должны быть люди, к которым бы тянулись студенты и хотели бы приходить лекторы самых разных специализаций. Это то, что я делаю у себя на кафедре в МГИМО.

После моего ухода с госслужбы прошло 10 лет. В жизни появилось много нового — проектов, идей, интересных людей. Я создал успешную консалтинговую компанию, развиваю кафедру, начал играть в гольф. Но все, что я делаю, по-прежнему так или иначе связано с темой «бизнес и власть», и я всегда готов предложить свою помощь там, где трудно договориться, но это необходимо ради общего дела.

19 октября, 2023 г.