Цифровые воротнички
Кто такие фрилансеры — к социологии свободной занятости
В Издательском доме НИУ ВШЭ готовится к публикации монография «Что мы знаем о фрилансерах? Социология свободной занятости». IQ.HSE публикует из неё главу, в которой рассказывается, кто такие фрилансеры, как они появились, и как выглядит фриланс в современной России и за её пределами.
Определение фрилансера
Термин «фрилансер» не является строгой научной категорией: его не встретишь на страницах учебников по экономике, статистических сборников или правовых актов. Это слово заимствовано социологами из самой жизни, представляя язык самоописания определённых групп. Именно так, часто даже с гордостью, называют себя многие независимые профессионалы, которые не состоят в штате организаций, а работают индивидуально, оказывая услуги различным заказчикам.
Слова «фриланс» и «фрилансер» присутствуют в названиях веб-сайтов, форумов и блогов, посвящённых поиску работы и образу жизни данной категории работников. Крупнейшая в мире биржа удалённой работы называется Freelancer.com, а в России её аналог — FL.ru (первоначально Free-lance.ru). Популярное сообщество в российской социальной сети ВКонтакте — «Клуб фрилансеров. Фриланс — это круто!». Существуют профессиональные объединения — Национальная гильдия фрилансеров в России и Freelancers Union в США. Представителям бизнеса, особенно интернет-экономики и креативных индустрий, также хорошо знакомо это слово, так как они являются активными потребителями услуг фрилансеров.
Хотя в современной России слово «фрилансер» звучит как модный жаргон, в английском языке оно имеет долгую историю. Буквально фрилансер — это вольный копейщик. Первое упоминание данного термина обычно приписывают британскому писателю Вальтеру Скотту, который в 1819 году использовал его в историческом романе «Айвенго» для обозначения средневековых воинов-наёмников. Один из героев романа, рыцарь Морис де Браси, говорит: «Я предлагал Ричарду услуги моих “вольных копейщиков” (free lances), но он отказался. Отведу своих людей в Гулль, посажу на суда и уеду с ними во Фландрию. В смутные времена человеку дела всегда найдётся работа».
Показательно, что в этом маленьком отрывке проступают важные черты современного фриланса — отсутствие постоянного работодателя, проблемы поиска работы и трудности переговоров с заказчиками, а также необходимость проактивной жизненной позиции. Критически настроенный читатель отметит также, что речь идёт про «смутные времена». Но ведь отсутствие стабильности и широкомасштабные изменения устоявшегося социального порядка — это характерная черта и современной эпохи.
Почти сразу же, уже в XIX веке, термин «фрилансер» распространился на более широкий круг явлений. Этим словом, например, называли политиков, не принадлежащих к конкретным партиям. Но чаще всего им обозначали так называемых свободных художников — независимых журналистов, критиков, писателей, музыкантов и представителей других творческих занятий. В современную эпоху этот профессиональный круг расширился за счёт специалистов, занятых в сфере информационно-коммуникационных технологий.
В настоящее время «фрилансер» является наиболее общим и часто употребляемым словом во всём мире для определения независимых IТ-специалистов, дизайнеров, журналистов, копирайтеров, переводчиков и представителей других профессий, требующих специального образования, сравнительно высокой квалификации и творческого вклада, работающих на проектной основе с различными заказчиками. Эти люди сами охотно называют себя фрилансерами, в то время как среди таксистов, курьеров или строителей редко встретишь подобное самоопределение. Конечно же, это не единственный термин, и его использование зависит от культурного и профессионального контекстов. Термин «фрилансер» более широко распространён в Европе, тогда как в США независимые работники предпочитают называть себя консультантами (consultants) или независимыми подрядчиками (independent contractors).
Заимствуя слово «фрилансер» из обыденного, повседневного языка, социологи, тем не менее, не могут избежать необходимости его чёткого определения для использования в качестве научной категории. В результате конкретизации и проработки научный термин может существенно отличаться от его размытого обыденного употребления. В большинстве случаев определение фрилансера конструируется из трёх важных составляющих, характеризующих организационный (самозанятость), властный (трудовая автономия) и профессиональный (интеллектуальный труд) аспекты.
В академической литературе выделяются два подхода к определению фрилансера, один из которых условно можно назвать широким, а другой — узким. Широкая трактовка принимает во внимание две характеристики: самостоятельный (внеорганизационный) характер занятости и трудовую автономию (независимость) в принятии решений. Эти характеристики отражены в самом термине, поскольку слово «free» значит «свободный, независимый». Именно такую точку зрения выражает популярный американский исследователь Д. Пинк, относящий к категории фрилансеров представителей самых разнообразных профессий, которые могут работать сразу для нескольких клиентов одновременно (от программистов и дизайнеров до водопроводчиков и строителей).
Узкое определение основано на всех трёх элементах: помимо внеорганизационного характера и трудовой автономии оно учитывает профессиональный контекст, связанный с содержанием, уровнем квалификации и культурой труда. Такое узкое определение исходит из предпосылки о том, что фрилансерами называют себя в первую очередь представители определённых профессиональных групп и субкультур — квалифицированные профессионалы в творческой, управленческой, научной или технической сферах. Именно такое узкое понимание понятия «фриланс» будет использоваться в дальнейшем в данной работе.
Преимуществом данного определения является то, что оно нацелено на конкретные, эмпирически наблюдаемые и достаточно однородные группы. Мы можем сравнительно легко представить и описать программистов, дизайнеров, переводчиков, консультантов и др., во многом избегая проблемы «средней температуры по больнице», возникающей всякий раз, когда мы пытаемся рассуждать об абстрактной фигуре самозанятого в России, которая удивительным образом должна вместить в себя не просто разнообразные, но прямо-таки полярные характеристики — ручной труд и новейшие технологии, материальное производство и нематериальные услуги, создание и перепродажу благ и т.д.
Гораздо продуктивнее рассуждать о разных социальных и культурно-исторических типах — челноках, гаражниках, промысловиках, фрилансерах и т.д. Минус данного подхода является обратной стороной его достоинств. Узкое определение исходит не только из формальных, чётко идентифицируемых признаков занятости, но и из профессиональной и культурной общности людей, что затрудняет количественные оценки. Далее мы остановимся подробнее на каждой из трёх ключевых характеристик, которые определяют фрилансера как экономического агента и в качестве отдельного социального типа.
Фрилансер — это самостоятельно занятый работник. В данной работе мы следуем социологической, а не правовой интерпретации понятия самозанятости, согласно которой под самозанятостью понимается индивидуальная трудовая деятельность, построенная на личной квалификации. Нас интересует прежде всего особая позиция в социально-экономической структуре и содержание соответствующих ей социально-экономических отношений, а не правовые формы, в которые эти отношения облекаются в различных правовых системах.
Важно отличать идеальный тип самозанятого работника как от наёмного сотрудника, так и от предпринимателя. Фрилансер как самостоятельно занятый работник трудится индивидуально. Он не работает в организациях в качестве сотрудника и сам не создаёт организаций (как предприниматель). Фрилансера не нанимают на работу в штат, но и сам он, в свою очередь, не имеет наёмного персонала. Фрилансер производит продукт или услугу исключительно своим личным трудом и самостоятельно реализует их на рынке. С учётом того, что фрилансер не является «наёмным работником», вместо термина «работодатель», применительно к людям, с которыми он работает и для которых выполняет проекты, корректнее говорить о «заказчиках» («клиентах», «контрагентах»), а вместо «трудовых отношений» — об «отношениях с заказчиками».
Конечно, речь здесь идёт об аналитических конструкциях — так называемых идеальных типах. Но в реальной жизни чаще всего приходится иметь дело с различными смешанными и переходными типами. Так, в микробизнесе грань между самозанятостью и предпринимательством очень тонка и подвижна. Нередко возникают ситуации, когда, например, хозяин небольшого кафе не только занимается административными и организационными вопросами, но и сам обслуживает клиентов или разгружает товар. Фермер для выполнения сезонных работ может привлекать дополнительную наёмную рабочую силу. Или же независимый профессионал, имеющий частную практику, например психолог или юрист, может нанять ассистента для выполнения вспомогательных работ.
Фрилансер — это независимый работник, обладающий высоким уровнем автономии в различных сферах. Фрилансер может по своему усмотрению принимать решения о сотрудничестве с тем или иным контрагентом, выбирать заказы и проекты по душе, определять методы и последовательность работ, обустраивать рабочее место, планировать своё рабочее время и т.д. В этом отношении фрилансер может быть противопоставлен наёмному работнику, который чаще всего финансово зависим от единственного источника доходов (своей зарплаты) и должен подчиняться строгим правилам и приказам руководителя в рамках организационной иерархии. Кроме того, находясь в трудовом коллективе, сотрудники организаций испытывают социальное давление со стороны коллег, а также вынуждены следовать неформальным нормам и традициям корпоративной культуры.
Однако самостоятельное осуществление хозяйственной деятельности вне организаций ещё не гарантирует работнику подлинной автономии. Необходимо различать действительно независимую самозанятость, характерную для фрилансеров, и её зависимые формы (dependent self-employment), например работу в качестве субподрядчика единственной организации. Порой недобросовестные работодатели в целях оптимизации налогообложения и минимизации издержек умышленно скрывают трудовые отношения, выводя своих сотрудников за штат и выдавая их за сторонних специалистов, предоставляющих фирме услуги на подрядной основе. Государства активно борются с подобной практикой, именуемой «фиктивной» или «ложной» самозанятостью (bogus / false / pseudo / spurious self-employment).
Фрилансер — это работник интеллектуального труда. В качестве фрилансеров обычно рассматривают сравнительно высококвалифицированных профессионалов в творческой, технической и управленческой сферах. В научной литературе о фрилансерах фигурируют издательское дело, переводы, кино, телевидение, информационные технологии, управление и консалтинг.
В целом людей, занятых во всех этих разнообразных сферах, можно назвать работниками интеллектуального труда (knowledge workers). Они предоставляют трудовые услуги, а не производят или (пере)продают товары.
Важно, что фрилансер получает гонорар за предоставленные им лично трудовые услуги, а не предпринимательскую прибыль. В этом отношении, например, вряд ли стоит считать фрилансерами в узком смысле слова самозанятых трейдеров, играющих на фондовом или валютном рынке.
По своему содержанию их деятельность состоит в обработке и производстве информации, а результатами труда являются нематериальные блага (образы, смыслы, компьютерные коды и др.). Подобная деятельность опирается прежде всего на «человеческий капитал» — профессиональные знания, навыки, умения и таланты, приобретаемые и развиваемые в ходе формального образования и практической деятельности. Не случайно социологи Стивен Барли и Гидеон Кунда в заголовке самой известной научной книги о фрилансерах именуют их «кочующими экспертами в экономике знаний».
Предлагая на рынке свои навыки и экспертные знания, фрилансеры систематически осуществляют свою профессиональную деятельность, при этом речь не идёт о любых эпизодических и случайных заработках. Можно говорить о фрилансе как об альтернативной модели реализации профессиональной карьеры. Профессиональное мастерство и работа на заказ также позволяют характеризовать фрилансеров как своего рода «ремесленников информационной эпохи». Проблемной стороной определения фрилансеров через содержание труда и профессиональные характеристики является то, что в практическом плане всё в итоге сводится к дискуссионному перечню профессий, занятий и сфер деятельности с высокой долей творческого вклада, информации и знаний. Эта проблема не нова, с ней сталкивались многие ученые, работающие с понятиями «интеллектуальный труд», «информационный сектор» или «креативные индустрии». В то же время такой подход позволяет успешно изучать целевые профессиональные группы.
Итак, мы можем сформулировать следующее общее определение: фрилансер — это независимый профессионал, занятый преимущественно интеллектуальным трудом в сферах нематериального производства с высокой ролью информации, знаний и творчества, который не является сотрудником организаций и не включен в традиционные трудовые отношения, а самостоятельно реализует трудовые услуги на рынке различным клиентам, обладая высоким уровнем трудовой автономии.
Прощай, организационный человек?
Самостоятельная занятость имеет долгую историю, являясь одной из древнейших хозяйственных форм. Исторические фигуры фермера, ремесленника, лавочника наглядно демонстрируют сущность индивидуальной (часто общесемейной) трудовой деятельности по производству товаров и услуг для последующей их реализации на рынке. С начала индустриализации самозанятость неуклонно сокращалась и стала рассматриваться как архаичная форма экономической организации, отмирающая под давлением массового промышленного производства. Основными действующими лицами экономической системы стали организации (фирмы), создающие рабочие места для большей части населения, трудящегося по найму.
К середине XX века в промышленно развитых странах (включая Советский Союз) сложились системы «стандартной занятости» (standard employment). Работники оформлялись в организации по бессрочным трудовым договорам и работали полный рабочий день по фиксированному графику в помещениях, принадлежащих работодателю, под его неусыпным административным контролем. Активные профсоюзы и развитое трудовое законодательство были призваны защищать их от произвола нанимателей. Материальное благополучие работников поддерживалось государственной системой социальных гарантий, дополненной элементами корпоративного патернализма на уровне предприятий.
Хотя далеко не всё население трудилось в подобных условиях, в обществе сформировался определённый нормативный образец. Трудовая жизнь мыслилась в рамках «вертикальной карьеры», подразумевающей восходящее движение в соответствии с организационной иерархией. Многолетняя работа на одном предприятии служила предметом личной гордости, а частая смена работы подвергалась общественному осуждению (в Советском Союзе таких людей называли «летунами»).
В итоге появились опасения относительно формирования нового антропологического типа — «организационного человека» — корпоративного конформиста, «для которого характерны пассивность, поиск опоры во внешних установлениях, личная безответственность, навязчивая тяга к принадлежности и послушность внешним давлениям, доходящая до полного автоматизма».
С конца XX века разворачиваются процессы дестандартизации и флексибилизации занятости, вызванные структурными изменениями в мировой экономике, неолиберальным поворотом в политике, кризисом профсоюзного движения и сопутствующими культурными сдвигами. В условиях жёсткой конкуренции, рыночной нестабильности и высокого технологического динамизма фирмы стремятся к максимальной гибкости в использовании рабочей силы. В частности, они исповедуют стратегии экстернализации и аутсорсинга: всё больший объём работ выносится за пределы фирмы, формируя своеобразную «контрактную бахрому», а трудовые отношения с наёмными работниками заменяются коммерческими отношениями с подрядчиками. К выполнению различных трудовых задач привлекаются специалисты, которые не являются штатными сотрудниками, а трудятся на основе краткосрочных контрактов, а также через агентства «заёмного труда». Самозанятые работники (включая фрилансеров) имеют минимальные связи с использующими их труд организациями и представляют собой крайнюю форму экстернализации труда и внешней рабочей силы.
Существенные изменения переживает и сама фирма как экономический институт. Происходит децентрализация крупных корпораций, традиционные производственные структуры заменяются небольшими профессиональными коллективами, работающими с новейшими компьютерными и телекоммуникационными технологиями. На место зримой формы предприятия, сосредоточенной в высотных офисах и фабричных цехах, всё чаще приходит виртуальное предприятие, представляющее собой совокупность рассредоточенных в пространстве электронных рабочих мест, связанных между собой компьютерной сетью. Подобные виртуальные организации очень часто бывают временными, связанными с реализацией определённого проекта.
Сегодня самозанятость классифицируется как атипичная и нестандартная занятость. И это при том, что до сих пор в мире почти половина всех работников остаются самозанятыми (ненаемными), хотя их доля неуклонно снижается. Большинство самозанятых, конечно же, проживают в странах третьего мира и трудятся в аграрном секторе, тогда как в развитых государствах масштабы самозанятости не так велики. К примеру, в странах Европейского союза каждый десятый занятый осуществляет самостоятельную трудовую деятельность без привлечения наемного труда, хотя ситуация сильно различается по отдельным странам. Например, в Дании, Германии и Швеции таких работников всего около 4–5%, в Польше, Румынии и Италии — 14–15%, а в Греции — 21%.
Организованный наёмный труд, как исторический феномен, стал всеобщей нормой лишь в ХХ веке. С этой точки зрения организационная занятость доминировала лишь в течение достаточно короткого промежутка времени (чуть более века), и, возможно, её необходимо рассматривать не как универсальную общественную норму, а как определённый этап в развитии занятости и трудовых отношений. В последние десятилетия в научной литературе отмечается «частичное возрождение самозанятости». Ряд футурологов (например, Ч. Хэнди, Д. Пинк, Т. Малоун) рисуют радужные картины всё большего распространения внеорганизационных форм занятости. В их логике явно или завуалированно присутствует тезис о том, что самостоятельная деятельность приходит на смену традиционному наёмному труду. Д. Пинк буквально воспевает независимых работников в своем бестселлере «Нация свободных агентов», утверждая, что «они олицетворяют новый архетип трудовых отношений в Америке».
Подобные концепции носят в основном умозрительный, социофилософский характер и лишь изредка подкрепляются фрагментарными количественными данными. Показатели официальной статистики, как правило, не демонстрируют описанных футурологами тенденций, особенно относительно темпов происходящих изменений. Однако последние не без оснований обращают внимание на существенные изъяны методик, сформировавшихся в условиях индустриального общества и стандартизированной полной занятости, не соответствующих современным реалиям и не позволяющих корректно учитывать многообразные и изменчивые формы нестандартной занятости.
Несмотря на то что количественный рост самозанятости в развитых странах не всегда очевиден и является предметом оживленных дискуссий, следует обратить внимание на ее качественные структурные изменения в постиндустриальном обществе. Относительная доля традиционной «старой самозанятости», представленной фермерами, разного рода ремесленниками и мелкими собственниками, продолжает снижаться. В то же время появляются новые формы самозанятости в секторе услуг, в том числе вдохновлённые информационной революцией.
Фрилансеры, которых мы изучаем, являются яркими представителями именно такой «новой самозанятости». В характеристике современного общества как информационного заложен тезис о перемещении сферы применения человеческого труда из материального производства в нематериальное. Исследовать, анализировать, разрабатывать, организовывать, управлять, консультировать, информировать — вот типичные сегодня трудовые задачи. Расширяющаяся доступность и портативность необходимых для работы с информацией средств производства (компьютерной техники) подрывает традиционную для капитализма зависимость непосредственного производителя (информационного работника) от работодателя. Именно это позволяет многим профессионалам самостоятельно выходить на рынок, избегая отношений найма. В этом случае своим заказчикам они продают не способность к труду (рабочее время), а уже готовую услугу, например по разработке интернет-сайта, проведению рекламной кампании, переводу текста, проектированию здания и т.д.
Отметим и общекультурные изменения, сопровождающие социально-экономическое развитие. Рост благосостояния и широкое распространение образования на протяжении XX века способствовали повышению самосознания людей, а следовательно, и их требований к работе. Трансформировавшиеся ожидания касаются как характера и содержания труда, так и уровня автономии в трудовом процессе, возможностей принимать решения и более активно управлять своей жизнью. Эти важные изменения человека как субъекта трудовой деятельности формируют новые мотивы и стратегии, в том числе ориентированные на внеорганизационные формы занятости. В этом случае, согласно Ч. Хэнди, человек формирует «портфель работ» и управляет им в зависимости от собственных потребностей, интересов и жизненных обстоятельств.
Наконец, нельзя упускать из виду и идеологическую составляющую, связанную с укреплением неолиберализма, критикующего организационный бюрократизм и отдающего предпочтение рыночным механизмам регуляции. Поощрение независимости, предприимчивости и личной ответственности человека за свою судьбу выражается, в частности, в пропаганде стратегий маркетизации таланта, примером чего является книга известного теоретика менеджмента Т. Питера с характерным названием «Преврати себя в бренд». Он советует: «Начните думать и действовать как независимый подрядчик. Даже если вы планируете в обозримом будущем работать в какой-то определённой фирме». Критически осмысливая дух современного капитализма, социолог А. Горц отмечает: «Личность должна стать предприятием для самой себя, она должна сама рассматривать себя как рабочую силу, как постоянный капитал, требующий непрерывного воспроизводства, модернизации, расширения и утилизации».
Удалённая работа: от электронной почты к цифровым платформам
Развитие цифровых технологий способствовало открытию новых возможностей по организации труда людей, особенно тех, кто занят производством и обработкой информации. Люди получили возможность работать удалённо — на значительном расстоянии от того места, где необходимы результаты их труда, передавая информацию по компьютерным сетям. Концепция удалённой работы (remote work), или телеработы (telework), была обоснована Дж. Ниллесом ещё в начале 1970-х годов, когда он руководил первым подобным проектом в Университете Южной Калифорнии, однако её полноценная реализация стала возможна позже, благодаря дальнейшему развитию технологий цифровой связи, способных оперативно передавать большие объёмы данных. Организации начали активно экспериментировать с новой моделью, позволяя своим работникам часть времени работать на дому либо в специально созданных «телецентрах», находящихся на удалении от основного офиса, а также в мобильном режиме, перемещаясь между различными локациями. Некоторые компании формировали полностью виртуальные команды работников.
При этом до самого последнего времени практика удалённой работы в организациях имела ограниченные масштабы и сдерживалась опасениями по поводу недостаточной эффективности виртуальных коммуникаций и потери контроля над пространственно рассредоточенными работниками. По-настоящему массовый характер удалённая работа приобрела под воздействием сильнейшего внешнего шока — пандемии новой коронавирусной инфекции COVID-19, поразившей планету в 2020 году. За очень короткий срок, буквально за несколько месяцев, практически каждой организации пришлось принудительно протестировать удалённую модель работы и приложить усилия для её адаптации к конкретным моделям бизнеса.
Иначе обстояло дело с самозанятыми работниками, которые гораздо быстрее освоили возможность работать дистанционно. Так, например, по данным национальной статистики Великобритании, уже в середине 2000-х годов доля работающих удалённо среди самозанятых была в десять раз больше, нежели среди сотрудников организаций, а около 90% самозанятых телеработников представляли высококвалифицированный профессиональный или управленческий труд. Накануне пандемии COVID-19 в странах Европейского союза общая доля удалённых работников среди самозанятых была в три с лишним раза выше, чем среди сотрудников организаций (36% против 11%), а в ситуации интенсивной (ежедневной) удалённой работы разрыв возрастал до десяти раз.
В отличие от сложных управленческих проблем и противоречивых перспектив удалённой работы в рамках сложившихся организационных структур, для краткосрочных отношений фрилансеров и заказчиков преимущества удалённой работы были очевидны с самого начала. Во-первых, современные средства производства и коммуникации (компактная и доступная компьютерная техника, программное обеспечение, Интернет) позволяют фрилансерам не только реализовывать свой человеческий капитал самостоятельно (вне традиционных трудовых отношений), но и вполне эффективно взаимодействовать дистанционно (например, по электронной почте), не тратя время и силы на личные встречи. Это касается не только уточнений, согласований и обсуждений различных аспектов работы, но и передачи конечного нематериального продукта (текста, дизайна, кода) в цифровой форме. Во-вторых, электронные коммуникации позволяли выйти за рамки локального рынка и сотрудничать с контрагентами, живущими в другом городе, регионе и даже в другой стране. По мере развития Интернета появлялись новые возможности поиска клиентов — как правило, через общие (неспециализированные) онлайн-ресурсы по поиску работы, представляющие собой электронные «доски объявлений» об услугах и вакансиях (job boards), или благодаря созданию собственного сайта.
В 1998 году американские специалисты в области управления Томас Малоун и Роберт Лойбахер опубликовали в журнале Harvard Business Review статью, в которой утверждали: «Основная единица новой экономики — это не корпорация, а человек. Задачи распределяются и контролируются не посредством стабильной цепочки менеджмента, а, скорее, выполняются автономно независимыми подрядчиками. Электронные фрилансеры, поддерживающие виртуальные коммуникации, образуют гибкие и временные сети для производства товаров и услуг. Когда работа выполнена, сеть распадается, а её члены снова становятся свободными агентами и перемещаются по рынку в поисках следующего задания».
Авторы не только ввели в оборот термин «электронный фрилансер» (e-lancer), образованный по аналогии с неологизмами «электронная почта» (e-mail) и «электронный бизнес» (e-business), но и представили прообраз новой экономической модели, в рамках которой фрилансеры при помощи информационно-коммуникационных технологий работают над временными проектами в удалённом режиме. Почти четверть века назад, когда были написаны процитированные выше строки, образ электронной дистанционной экономики, основными агентами которой являются независимые профессионалы (e-lance economy), мог показаться утопичным, однако ход истории во многом подтвердил правоту авторов.
Уже в 1999 году появилась первая цифровая трудовая платформа (digital labour platform) для фрилансеров Elance.com. Это событие ознаменовало институционализацию новых «рынков удалённой работы» (online labor markets): на смену разрозненным сделкам между фрилансерами и заказчиками пришла организованная система обмена. Цифровые платформы для фрилансеров, известные как «биржи удалённой работы», сформировали специализированную инфраструктуру, которая позволяет незнакомым и находящимся на значительном расстоянии друг от друга фрилансерам и заказчикам эффективно взаимодействовать друг с другом. Она охватывает все этапы делового цикла — от поиска контрагентов, переговоров и заключения сделки до сдачи итогового продукта и финансовых расчётов. В отличие от электронных досок объявлений цифровые платформы играют значительно более активную роль: они не только предоставляют площадку для встречи «спроса» и «предложения», но и структурируют взаимодействия контрагентов, вырабатывают «правила игры», формируют механизмы регулирования контрактных отношений и укрепляют доверие.
На биржах удалённой работы фрилансеры и заказчики размещают информацию в стандартизированном виде, по сути, заполняя готовые формы. В частности, биржи разрабатывают профессиональную категоризацию, в рамках которой фрилансеры и заказчики должны позиционировать свои навыки и запросы. Биржи могут проводить верификацию пользователей и сертификацию их навыков. Отображение информации на сайтах и в поисковых запросах модерируется компьютерными алгоритмами. Кроме свободного взаимного поиска на биржах существуют специальные механизмы отбора исполнителей: например, публикация проектов или конкурсов, в которых фрилансеры участвуют на конкурентных началах. Биржи могут также предлагать заказчикам собственные услуги по подбору фрилансеров. На платформах существуют специальные контрактные процедуры — «сделки без риска» или «гарантированные сделки», обеспечивающие соблюдение условий договора, а также арбитраж в случае возникновения конфликтных ситуаций.
Важными элементами являются репутационные системы (рейтинги и отзывы), а также открытая история деятельности на сайте (например, количество выполненных проектов или выигранных конкурсов). Биржи удалённой работы развивают собственные встроенные средства онлайн-коллаборации и управления проектами. Наконец, цифровые платформы внедряют элементы алгоритмического контроля за пользователями, в частности анализируя их переписку (на предмет соблюдения правил) или контролируя рабочее время фрилансеров (в случае почасовой оплаты). Биржи удалённой работы также инвестируют в идеологическую поддержку новых рынков, пропагандируя и популяризируя новые бизнес-модели, способы работы и стили жизни. За предоставление своих услуг платформа, как правило, удерживает комиссию с одной либо с обеих сторон (заказчиков и исполнителей), а также взимает плату за дополнительные услуги, такие как расширенный функционал в рамках продвинутых аккаунтов, рекламу и др.
Активная роль бирж удалённой работы на рынке труда по-разному отражается в научных концепциях. С точки зрения экономики труда цифровые платформы играют роль посредника между работником и нанимателем (intermediary), снижая транзакционные издержки участников за счёт смягчения проблемы дефицита и асимметрии информации и тем самым повышая эффективность рынка. Экономическая социология трактует их как «конфигураторов рынка» (market makers), принимающих ключевые решения, направляющих ресурсные потоки и устанавливающих правила игры. В этом смысле платформы — это «частные регуляторы» (private regulators) рынков труда, представляющие собой альтернативу государству. Марксистская традиция видит в биржах удалённой работы новое виртуальное место производства (point of production) наподобие фабрики или офиса, в рамках которого осуществляется непосредственное господство капитала над трудом.
Пользователями крупнейших бирж удалённой работы являются миллионы независимых профессионалов и заказчиков их услуг. В число последних входят как конечные потребители — индивиды, так и бизнес-сектор, причем не только небольшие фирмы, но и всемирно известные корпорации. Рынки удалённой работы (как и другие рынки, контролируемые цифровыми платформами) имеют тенденцию к олигополистической структуре с доминированием нескольких крупных игроков.
На сегодняшний день самая крупная глобальная биржа удалённой работы — Freelancer.com — насчитывает свыше 55 млн зарегистрированных пользователей из 247 стран, регионов и территорий мира. Основанная в 2009 году в Австралии компания поглотила множество национальных онлайн-бирж удалённой работы, среди которых шведские биржи GetAFreelancer.com и EUFreelance.com, американские LimeExchange, vWorker, Webmaster-talk.com, канадская Scriptlance.com, немецкая Freelancer.de Booking Center, английская Freelancer.co.uk и т.д. В 2013 году в ответ на агрессивную экспансию Freelancer.com два основных её конкурента — Elance (основана в 1999 году) и Odesk (основана в 2004 году) — осуществили слияние, сформировав второго глобального игрока — биржу Upwork с 17 млн пользователей. Среди других крупных англоязычных бирж можно назвать Guru и People per hour.
По имеющимся оценкам, в 2020 году в мире насчитывалось 160–200 млн аккаунтов, зарегистрированных фрилансерами на биржах удалённой работы. Однако только 15–75 млн из них хотя бы раз получали заказы через эти платформы. Тем не менее исследователи отмечают как минимум троекратный рост количества фрилансеров на платформах за последние пять лет (с 2015 по 2020 год).
Хотя по своему потенциалу рынки удалённой работы являются транснациональными, сохраняющиеся языковые и культурные барьеры, а также особенности экономического развития способствуют формированию региональных рынков. Наряду с глобальным англоязычным рынком удалённой работы, самостоятельные рынки функционируют, к примеру, на основе испанского, немецкого, арабского и русского языка. По некоторым данным, китайские биржи удалённой работы уже сейчас вполне могут соперничать с англоязычными по количеству пользователей. Региональные рынки удалённой работы, которые демонстрируют сложный и многоуровневый характер глобализации, являются сегодня наименее изученными. На практике бизнес-модели и стратегии бирж удалённой работы довольно разнообразны, являясь продуктом непрекращающихся экспериментов с целью поиска конкурентных преимуществ.
В самом общем виде можно выделить несколько основных типов. Во-первых, биржи удалённой работы делятся на биржи фриланса (online freelance marketplaces) и платформы микрозадач (microtask platforms). Если биржи фриланса связаны с квалифицированным, творческим и сравнительно высокооплачиваемым трудом программистов, дизайнеров, консультантов и др., то на платформах второго типа «микротаскеры» (microtaskers) и «кликворкеры» (clickworkers) выполняют простейшие операции: ввод данных, классификацию изображений, транскрибирование и т.д. Во-вторых, наряду с общепрофессиональными платформами, где обращается широкий набор навыков, функционируют специализированные биржи удалённой работы отдельно для дизайнеров, копирайтеров и др. В-третьих, существует два основных механизма отбора исполнителей (matching mechanisms): «проект», когда заказчик публикует задание и выбирает среди откликнувшихся фрилансеров человека, который будет впоследствии выполнять эту работу, и «конкурс», в рамках которого фрилансеры в ответ на задание предоставляют уже готовый продукт (например, логотип или слоган).
Схематически историческую эволюцию фигуры фрилансера в контексте информационно-коммуникационных технологий можно представить следующим образом. Традиционный независимый профессионал доцифровой эпохи обслуживал локальный спрос, был встроен в местные сообщества, полагался на постоянных клиентов и «сарафанное радио», встречался со своими клиентами лично. Затем появилась фигура электронного фрилансера (фрилансера-телеработника), который перенёс значительную часть своих взаимодействий с клиентами в удалённый режим, а также стал искать новых клиентов через Интернет (например, через электронные доски объявлений). Наконец, с появлением бирж удалённой работы, фрилансер превратился в платформенного работника, подключенного к транснациональному (и потенциально глобальному) рынку труда и осуществляющего весь деловой цикл преимущественно через цифровые платформы. В итоге фрилансер становится не просто «кочующим экспертом», оказывающим услуги различным организациям, а «виртуальным мигрантом», преодолевающим территориальные границы, не меняя места жительства.
Вышеприведённая схема фиксирует историческую последовательность возникновения определённых хозяйственных моделей, не утверждая, что последующие формы полностью замещают собой предыдущие. Кроме того, эти идеальные («чистые») типы по-разному могут присутствовать в реальной деятельности конкретных людей. Хотя сегодня трудно представить фрилансера, полностью исключенного из удалённых коммуникаций, значительная часть фрилансеров, по-видимому, на практике гибко переключается между режимами «электронной» и «платформенной» самозанятости.
Проблемный класс: «свободные агенты» и киберпролетарии
Позиция фрилансера в экономической системе и социальной структуре двойственна и противоречива, что создаёт немалые трудности для теории и практики. Исследователям, государству, профсоюзам и другим заинтересованным сторонам непросто определиться в отношении данной социально-профессиональной группы, которая без преувеличения может быть названа «проблемным классом». С одной стороны, фрилансеры очень напоминают предпринимателей, а с другой — трудящихся. Подобно предпринимателям, фрилансеры реализуют свои услуги на рынке, не имеют фиксированного дохода и полностью зависят от финансового успеха своего дела. Они пользуются значительной степенью автономии, самостоятельно организуют свой труд и принимают решения по широкому кругу вопросов. Однако, с другой стороны, все работы фрилансеры выполняют индивидуально, не создавая организаций и не привлекая наёмного труда, и в этом смысле они близки к категории трудящихся.
С этой проблемой столкнулся ещё Карл Маркс, вынужденный вписывать в свою стройную классовую схему капиталистического общества группы, которые одновременно и владели малыми средствами производства, и жили за счёт собственного труда. Ремесленников, лавочников, представителей свободных профессий, крестьян, всех тех, кто использовал свои собственные орудия труда и возделывал собственные участки земли, Маркс относил к «мелкой буржуазии» (petite bourgeoisie), занимающей промежуточное положение между двумя основными классами — буржуазией и пролетариатом. Классовая позиция мелкого буржуа определяется тем, что он выступает на рынке не как продавец своей рабочей силы, а как продавец произведённых им товаров и услуг.
К. Маркс отмечал: «Независимый крестьянин или ремесленник подвергается раздваиванию. В качестве владельца средств производства он является капиталистом, в качестве работника — своим собственным наёмным рабочим. Он, таким образом, как капиталист, уплачивает самому себе заработную плату и извлекает прибыль из своего капитала, т.е. эксплуатирует себя самого как наёмного рабочего и, в виде прибавочной стоимости, платит себе самому ту дань, которую труд вынужден отдавать капиталу». В другом месте он также пишет: «Мелкий буржуа... составлен из “с одной стороны” и “с другой стороны”. Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в своей морали, таков он in everything. Он — воплощённое противоречие».
Несмотря на чёткое определение особой (отличной от буржуазии и пролетариата) позиции самозанятых и яркое описание её двойственной природы, симптоматично, что Маркс всё-таки остановился на термине «мелкая буржуазия», выразив своё общее отношение к данной социальной группе. При этом Маркс считал, что по мере развития капитализма доля населения, занимающегося индивидуальным трудом, будет неуклонно снижаться, а классовая структура становиться всё более поляризованной, оставляя самозанятых на обочине истории.
Однако со временем социальная структура, напротив, ещё более усложнилась, а среди учёных развернулись жаркие дискуссии относительно позиционирования «противоречивых классовых позиций» на стороне труда или капитала. Так, американский неомарксист Эрик Олин Райт при анализе самозанятости продолжает настаивать на термине «мелкая буржуазия». Видный отечественный социолог Т. Заславская однозначно относит самозанятых к «бизнес-слою» российского общества.
Интересно, что традиционные экономисты в эмпирических исследованиях часто объединяют предпринимателей (работодателей) и самозанятых работников в одну группу. С технической точки зрения это объясняется малочисленностью обеих групп, затрудняющей статистический анализ, а с концептуальной — социальной близостью людей, являющихся «своими собственными начальниками» (your own boss). Противоположная позиция состоит в том, что самозанятые (в том числе фрилансеры) представляют собой один из отрядов широкого класса трудящихся, а материальные условия их жизни мало чем отличаются от наёмных работников. Хотя самозанятые работники формально независимы, в реальности они вынуждены продавать свою рабочую силу корпорациям, пусть и на условиях, отличных от тех, с которыми имеют дело штатные сотрудники.
В рамках некоторых теоретических подходов понятие самозанятости сознательно размывается и приобретает метафорический смысл, связанный с интенсивной трудовой мобильностью, индивидуализмом, предприимчивостью и маркетизацией отношений занятости. В этом смысле можно утверждать, что «все мы сегодня самозанятые». Похожим образом Д. Пинк относит к «свободным агентам» не только «солистов» (самозанятых в строгом смысле слова) и «микропредпринимателей», но и временных работников, а также не исключает возможности быть «свободным агентом по духу», даже работая по найму.
Наконец, важность различения трудовых статусов может вовсе сниматься, а социальное противостояние перемещаться в другую плоскость. Так, различные теории постиндустриального (информационного) общества выдвигают на первый план рождение нового «класса интеллектуалов» или «креативного класса». С этой точки зрения профессионалы в сферах интеллектуального и творческого труда (например, программисты, дизайнеры или специалисты в области рекламы) принадлежат к одному социальному слою, независимо от того, работают ли они по найму в организациях или трудятся самостоятельно.
Можно выделить четыре принципиальные позиции относительно роли самозанятости и фриланса в жизни человека, представляющих различные исследовательские перспективы. Предложенная схема базируется, с одной стороны, на различении временного и устойчивого состояния, в котором находится человек, а с другой стороны — вынужденного положения или добровольного выбора.
Фриланс как стратегия адаптации
В исследованиях рынка труда самозанятость предстаёт как нестандартная или атипичная форма занятости, которая часто имеет неформальный характер. Самозанятость рассматривается в первую очередь как источник средств к существованию, к которому прибегают особенно часто в период экономических кризисов или в определённых жизненных обстоятельствах (обучение в вузе, уход за ребёнком, выход на пенсию и др.). Одним из важных достоинств самозанятости становится гибкость рабочего времени, позволяющая совмещать такую работу с другими (оплачиваемыми или неоплачиваемыми) видами деятельности. В качестве дополнительной работы самозанятость может принимать форму регулярной вторичной занятости или случайных приработков. Как только экономическая ситуация нормализуется или меняются жизненные обстоятельства, люди с радостью отказываются от самозанятости и возвращаются к стандартной работе. В подобной трактовке самозанятость предстаёт как неполноценная (маргинальная) форма занятости (временная, случайная, неполная, неформальная и т.д.), являющаяся частью «стратегий адаптации», а сам самозанятый — как жертва неблагоприятной ситуации на рынке труда или сложных жизненных обстоятельств.
Фриланс как проявление прекаризации
В критической литературе нестабильность и незащищенность занятости, характерные для фриланса, рассматриваются не как временное отклонение от нормы, а как системная характеристика современного капитализма. Положение самозанятых воспринимается сквозь призму бизнес-стратегий экстернализации труда в условиях государственного дерегулирования и неолиберализма. Для корпораций фрилансеры представляют собой внешнюю рабочую силу, которую можно нанимать по краткосрочным контрактам без социальных и трудовых гарантий.
Цифровые платформы логически завершают этот процесс моделью «гипераутсорсинга», когда за штат выводится практически вся рабочая сила и целые сектора экономики подвергаются реструктуризации (как произошло, например, с рынком таксомоторных перевозок). В результате разрастается так называемая гигономика (gig economy), обозначающая дискретную краткосрочную занятость посредством цифровых платформ. В мрачных картинах тотальной прекаризации и социальной разобщенности по улицам мегаполисов снуют направляемые компьютерными алгоритмами такси и курьеры с рюкзаками за спиной, а перед мониторами одиноко стучат по клавишам угнетённые «кибер-пролетарии», выполняющие рутинные задачи для неведомых клиентов из Сети.
Фриланс как путь к предпринимательской деятельности
В ряде исследований самозанятость рассматривается как «простейшая форма предпринимательства» или как первая ступень к предпринимательской деятельности. Она выступает в качестве своеобразной школы предпринимательства, необходимой для освоения навыков самостоятельной деятельности на рынке товаров и услуг. Самозанятость дает возможность людям проявить инициативность, предприимчивость, организаторские способности. Однако по сравнению с наёмным трудом и предпринимательством это промежуточная, неустойчивая форма. Производственные возможности индивида ограничены, а следовательно, для увеличения масштабов деятельности необходимо привлечение дополнительной рабочей силы и создание организаций. Одни люди достигают успеха и становятся предпринимателями, другие же терпят крах и возвращаются к наёмному труду.
Фриланс как стиль жизни
В управленческой литературе самозанятость часто представляется не просто как форма хозяйственной деятельности, а гораздо шире — как определённая культура и стиль жизни, основанные на ценностях трудовой автономии и независимости. «Свободный агент», избавившийся от авторитарного управления и корпоративной культуры, предстает антиподом описанного У. Уайтом «человека организации» и «офисного планктона». Он обладает широкой трудовой автономией, вырабатывает собственные критерии успешности, ищет индивидуальный баланс между работой и другими сторонами жизни.
Подобные представления о независимом работнике также хорошо вписываются в концепции «свободной» и «портфельной» карьеры, не привязанной к конкретной организации. Целый пласт популярной литературы, призывающей навсегда отказаться от «офисного рабства», раскрывает подобную жизненную философию через истории успеха и специализируется на практических советах начинающим фрилансерам. В результате мы имеем специфический образ самозанятого — героический и романтизированный, где самозанятый — это своеобразный предприниматель-одиночка, управляющий своим человеческим капиталом («Я-фирма»), свободный от организационной иерархии и преодолевающий отчуждение. Средства массовой информации, а также многочисленные интернет-публикации также очень часто работают на поддержание подобного имиджа.
Очевидно, что от выбора исследовательской перспективы зависят как общая социально-экономическая оценка самозанятости, так и соответствующие практические выводы. В последние годы всё более приходит понимание того, что самозанятые в целом и фрилансеры в частности не являются монолитным классом, распадаясь на разнородные группы. Это означает, что практически все упомянутые подходы описывают определённый (хотя и ограниченный) пласт социальной реальности и могут быть продуктивно использованы для анализа разнообразных аспектов жизни фрилансеров.
Российский контекст
За пару последних десятилетий работа в удалённом режиме в качестве фрилансера, в том числе с использованием онлайн-платформ, стала заметным явлением на российском рынке труда. Тем не менее многие россияне до сих пор с недоверием и осторожностью относятся к новой форме занятости, не спеша отправляться в «свободное плавание». Особенно это характерно для старших поколений, прошедших социализацию и получивших образование в советский период. Дело в том, что не только удалённая работа на основе современных информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), но и самоcтоятельная занятость представляет собой инновационную трудовую практику в постсоветском контексте.
Инновационные практики — это новые способы действия, получившие распространение в рамках ограниченной группы. Они отличаются от «обычных», типических действий людей, в которые вовлечена значительная часть населения на протяжении жизни как минимум одного поколения и которые расцениваются как привычные.
Инновационные практики (в том числе трудовые) в постсоветской России изучались, в частности, специалистами Фонда «Общественное мнение» в рамках исследовательского проекта «Люди XXI». Эти исследования показывают, что инноваторы — это молодые люди, жители столичных городов, более космополитичные и склонные к повышенной территориальной и социальной мобильности. Инноваторы имеют доход выше среднего, обладают сравнительно высоким социальным статусом, значительным человеческим и социальным капиталом.
Группа инноваторов, как правило, составляет не более 2,5% от всего населения, затем в ходе процесса диффузии инноваций в новые практики вовлекаются более широкие слои.
Французский социолог Г. Тард одним из первых обратил внимание на то, что общественные изменения происходят в ходе распространения и смены ориентиров для подражания. Экономист Й. Шумпетер отводил предпринимателям-инноваторам первостепенную роль, а его последователи подчеркивали, что именно диффузия инноваций выводит экономику на новые ступени экономического развития. Американский социолог Э. Роджерс в своей знаменитой книге «Диффузия инноваций» предложил концептуальную схему процесса распространения инноваций в обществе.
На протяжении многих десятилетий вести легально самостоятельную хозяйственную деятельность в Советском Союзе было невозможно. Не только предпринимательство, но и индивидуальная трудовая деятельность морально осуждались и даже уголовно преследовались.
Предполагалось, что в централизованной плановой экономике все люди должны быть заняты на государственных предприятиях. Советская система представляла собой крайнюю форму стандартизированной занятости, а специфический патернализм и корпоративизм проявлялись в том, что государственные предприятия гарантировали своим работникам не только определенный уровень дохода, но и доступ к широкому набору социальных благ (детские сады, дома культуры, спортивные клубы, санатории и др.).
При этом существовали определённые ниши для неформальных подработок, но только в свободное от основной работы время. Речь, как правило, шла об оказании услуг частным лицам (но, конечно, не предприятиям): репетиторстве, частном извозе, строительно-ремонтных работах, сельскохозяйственном труде, уходе за детьми и пожилыми людьми и др. Люди, которые подобным образом пытались заработать денег в обход государства, язвительно высмеивались как «сорняки», «рвачи», «хапуги», «шабашники», «спекулянты», «фарцовщики», с которыми советским гражданам не по пути по дороге к коммунизму, а их доходы признавались «нетрудовыми». Даже люди искусства — писатели, поэты, журналисты, кинематографисты — должны были официально состоять в соответствующих творческих союзах, иначе им грозила уголовная статья за «тунеядство».
В некоторых других странах, например в Венгрии или Польше, где социалистическая плановая экономика просуществовала не так долго и допускались ограниченные формы частной экономической деятельности, сохранившиеся у населения предпринимательские ценности и навыки были мобилизованы во время перехода к рыночной экономике. А вот в России и других республиках бывшего СССР преемственность поколений была нарушена, а предпринимательские традиции были практически искоренены. Легализация частной инициативы в конце 1980-х годов автоматически не привела к массовому вовлечению широких слоёв населения в самозанятость и предпринимательство. После небольшого всплеска в первой половине 1990-х годов самостоятельная хозяйственная активность россиян снова снизилась.
По официальным статистическим данным и многочисленным социологическим опросам, уровень самозанятости в России намного ниже, чем в большинстве развитых и развивающихся стран: самозанятые работники составляют лишь около 5–6% занятого населения, а если учитывать также предпринимателей и занятых в семейном бизнесе, то эта цифра все равно не превысит 7–8%28. Конечно, если принимать во внимание разнообразные подработки (вторичную занятость), эта цифра будет больше, но вряд ли изменит позицию России в контексте международных сопоставлений. Например, среди большого количества стран, участвующих в Глобальном мониторинге предпринимательства (GEM), Россия стабильно демонстрирует одни из самых низких показателей развития предпринимательства: будь то предпринимательские намерения, ранняя или же устоявшаяся предпринимательская активность.
В течение многих лет малый и средний бизнес в России находится в ситуации стагнации или даже сокращения популяции. Самозанятость в России в основном сконцентрирована в традиционных отраслях с высокой долей ручного труда и простой технологической базой. Всем хорошо знакомы услуги уличного торговца, «бомбилы»таксиста, строителя, ремонтника, ремесленника-кустаря и др.. При этом следует отметить, что в процессе становления и развития рыночной экономики в России самозанятые оказались в числе сравнительно успешных социальных групп с точки зрения материального и субъективного благополучия.
Русскоязычный Интернет
Распад Советского Союза в 1991 году привел к появлению 15 независимых государств с многомиллионным населением, разделённых новыми государственными границами, несмотря на общее историческое прошлое и общий язык. Хотя с тех пор прошло уже 30 лет и многие политические, экономические и социальные связи между странами были разорваны либо постепенно сошли на нет, русский язык по-прежнему играет важную роль на значительной части постсоветского пространства. Это объясняется многими причинами. Русский язык был обязательным учебным предметом во всех школах СССР. В бывших советских республиках до сих пор проживает много этнических русских, считающих этот язык своим родным. На постсоветском пространстве до сих пор существует большое число межнациональных семей, в которых один или оба родителя говорят на русском языке и считают важным, чтобы их дети также владели им. Согласно исследованиям, знание русского языка на постсоветском пространстве приносит очевидную отдачу на рынке труда, особенно на тех должностях, где важно общение и решение сложных задач.
Русский язык является десятым по распространённости на планете и крупнейшим родным языком в Европе. Примерно 240 млн человек в мире говорят сейчас по-русски, и из них в России проживают только 57%. Соответственно, более 100 млн русскоязычных граждан находятся за пределами Российской Федерации, в первую очередь в бывших советских республиках, но также и во многих других странах мира (в том числе в результате нескольких волн эмиграции из СССР и России). Русский — это второй официальный язык в Беларуси, Кыргызстане и Казахстане. Почти две трети (64%) жителей стран бывшего СССР владеют русским языком, в том числе на Украине — 81%, в Беларуси — 98%, Казахстане — 84% и т.д.30 Распространён русский язык и в странах Восточной Европы: доля русскоговорящих составляет в Болгарии — 27%, в Польше — 14%, в Чехии — 19%, в Словакии — 24%, в Сербии — 20%. В Германии проживает 5,4 млн человек, говорящих по-русски, в США — 3,5 млн.
Широкое распространение русского языка по всему миру имеет важное значение для развития Рунета — отдельного сегмента Интернета, использующего русский язык. К 2020 году общая русскоязычная аудитория всемирной компьютерной сети достигла 116 млн человек. Это 2,5% от общего числа интернет-пользователей. Русский язык занимает девятое место в мире по распространённости в Интернете. Более того, Рунет имеет значительный потенциал для дальнейшего роста и развития, поскольку уровень проникновения Интернета в России остаётся пока ещё не слишком высоким, составляя около 76%. По нашим оценкам, основанным на данных RLMS-HSE, в 2019 году только половина российских работников использовали Интернет в офисе или дома для выполнения своих рабочих обязанностей. И только 8% российских пользователей используют Интернет для поиска работы.
Русскоязычные биржи удалённой работы
Развитие рынков удалённой работы в Рунете, как и развитие информационно-коммуникационных технологий в целом, происходило с некоторым опозданием по сравнению с западными странами. На рубеже нового тысячелетия, когда уже успешно функционировали первые англоязычные биржи удалённой работы, только 3–4% российского населения имели доступ к Интернету.
Тем не менее уже в конце 1990-х — начале 2000-х годов в России проявился отчётливый интерес к фрилансу и стали предприниматься попытки создания инфраструктуры для рынков удалённой работы. Именно тогда возникли первые российские онлайн-платформы для независимых профессионалов — goody.ru, rubler.ru, telerabotnik.com, которым, однако, не суждено было добиться успеха. Первым успешным русскоязычным ресурсом, соединившим независимых профессионалов и заказчиков их услуг, считается украинский портал Weblancer.net, основанный в 2003 году и ориентированный в большей степени на IT-специалистов. Имея репутацию надёжной и проверенной временем биржи, Weblancer.net до сих пор является одной из влиятельных русскоязычных платформ по поиску и предложению работы для фрилансеров, несмотря на значительное отставание по количественным показателям от лидеров рынка.
Лидером русскоязычного рынка удалённой работы на протяжении многих лет является платформа FL.ru (до 2013 года — Free-lance.ru), основанная в 2005 году Антоном Мажириным и Василием Воропаевым и ориентированная на спектр профессиональных навыков. В настоящее время на этой бирже зарегистрировано более 6,3 млн пользователей, а количество новых публичных проектов составляет около тысячи в день. Появление портала FL.ru послужило своего рода отправной точкой и стимулом для развития всего русскоязычного рынка фриланс-услуг на территории России и стран СНГ. Кроме того, FL.ru сыграл важную роль в институционализации статуса фрилансера в российском обществе: биржа активно популяризировала через СМИ фриланс-культуру и стиль жизни независимого работника, организовывала всероссийские конференции фрилансеров и даже учредила специальный праздник — День фрилансера (19 мая). В 2018 году крупнейшую российскую биржу для фрилансеров приобрела компания TalentTech, входящая в «Севергрупп» Алексея Мордашова. По оценке экспертов, сделка могла пройти в диапазоне 500–700 млн рублей. Динамика числа зарегистрированных пользователей на платформе FL.ru представлена на рисунках.
Другим заметным игроком является общепрофессиональная биржа удалённой работы Freelance.ru, созданная в 2010 году. В последнее время она пытается потеснить FL.ru в русскоязычном информационном пространстве. В частности, по инициативе создателя и руководителя Freelance.ru Кирилла Аношина в России ежегодно проводятся форум «Цифровые воротнички», в котором принимают участие руководители крупнейших фриланс-бирж, фрилансеры и эксперты, и престижный конкурс для фрилансеров «Золотое копьё». Кирилл Аношин также является руководителем Национальной гильдии фрилансеров.
Сравнительно недавно появившаяся на русскоязычном рынке биржа удалённой работы Kwork.ru фокусируется в основном на небольших и максимально стандартизованных проектах, которые предлагаются фрилансерам для выполнения по фиксированной цене от 500 рублей (впервые подобная модель «магазина фриланс-услуг» была предложена компанией Fiverr.com).
Вполне реальными конкурентами универсальным платформам для фрилансеров можно считать также многочисленные и разнообразные специализированные биржи удалённой работы, которые существуют буквально для каждого востребованного на рынке фрилансуслуг вида деятельности. Так, на русскоязычном рынке присутствуют две крупные специализированные платформы для людей, занимающихся написанием текстов, — копирайтеров и рерайтеров: Advego.com сообщает о 3 млн пользователей, а на Etxt.ru зарегистрированы около 1,5 млн пользователей. Данные платформы, ориентированные в основном на создание контента для веб-сайтов, предлагают фрилансерам преимущественно микрозадачи, такие, например, как написание небольшого фрагмента текста по цене от 20 рублей за тысячу символов. Поскольку средняя цена одного такого проекта составляет 100–150 рублей, эти платформы, естественно, не попадают в число лидеров рынка по общей валовой выручке.
Мировой финансовый кризис 2008–2009 годов, повлекший за собой массовые сокращения работников и значительное снижение заработной платы на предприятиях, невольно внёс свой вклад в активное развитие фриланса в России. Именно в этот период наблюдалось возрастание интереса к аутсорсингу со стороны российских компаний, желающих сэкономить на постоянном персонале. С другой стороны, всё больше специалистов, ранее занятых в штате организаций, начали рассматривать для себя новые возможности трудоустройства и свободную занятость. В результате стали активно развиваться специализированные рынки фриланса в таких областях, как копирайтинг, программирование, создание веб-сайтов, дизайн, консалтинг и т.д.
В 2014 году новая волна кризиса захлестнула российскую экономику. Цены на нефть поползли вниз, потянув за собой курс национальной валюты, которая резко обесценилась по отношению к доллару США и евро. В связи с существенным падением курса рубля произошло относительное удешевление услуг российских фрилансеров для западных заказчиков, что подтолкнуло их к интеграции в глобальные рынки удалённой работы. В настоящее время, по оценкам различных исследователей, Россия стабильно входит в число стран — лидеров по числу людей, зарегистрированных на зарубежных онлайн-платформах.
Очень сложно подсчитать точное количество специалистов, получающих проекты через биржи удалённой работы как в России, так и в других странах. Всего в Рунете сейчас функционирует несколько десятков онлайн-платформ, где размещаются заказы для фрилансеров. Время от времени появляются новые ресурсы, а уже существующие постепенно теряют известность или вовсе закрываются. Биржи удалённой работы значительно различаются по количеству зарегистрированных пользователей, бизнес-моделям, профессиональной специализации участников. В таблице 1.2 представлены пять крупнейших универсальных русскоязычных платформ. При этом интересно, что две из них имеют украинское происхождение, то есть фактически созданы в Украине (сайт Freelancehunt.com имеет также отдельную версию на украинском языке). Эти универсальные биржи удалённой работы предназначены в основном для людей, обладающих высоким и средним уровнем квалификации и являющихся специалистами в различных профессиональных областях, таких как программирование, веб-разработка, графический дизайн, тексты, мультимедийное аудио, фото, видео, инженерия, маркетинг, консалтинг.
Попробуем примерно оценить общее количество фрилансеров, зарегистрированных на русскоязычных биржах удалённой работы. Однако сразу оговоримся, что к этим результатам следует относиться с большой осторожностью. Цифры, которые платформы демонстрируют в публичном пространстве, не всегда вызывают доверие. Простое суммирование количества зарегистрированных пользователей не даёт надежной информации о фактической численности фрилансеров на постсоветском пространстве, поскольку у отдельных лиц обычно имеются профили на нескольких сайтах и многие из существующих аккаунтов являются неактивными. Тем не менее регистрации на биржах удалённой работы отражают растущий интерес к фрилансу в России.
На сегодняшний момент в России функционируют пять крупных платформ (FL.ru, Kwork.ru, Freelance.ru, Advego.com и Etxt.ru), каждая из которых имеет более 1 млн зарегистрированных фрилансеров, что в совокупности даёт более 14 млн аккаунтов. Две украинские платформы, работающие на русском языке (Freelancehunt и Weblancer), добавляют ещё не менее 1,5 млн. Предположим, что на других небольших русскоязычных фриланс-платформах, а также сайтах для поиска работы, предлагающих вакансии для удалённой работы фрилансеров (например, YouDo, Profi и др.), в совокупности присутствует ещё как минимум 2,5 млн человек. Таким образом, в 2021 году общее число аккаунтов, зарегистрированных на русскоязычных биржах удалённой работы, составляло порядка 18 млн.
Опираясь на исследования зарубежных коллег, интервью с экспертами рынка, а также собственный исследовательский опыт, мы предполагаем, что реальную деятельность ведут не более 10% пользователей, а активных фрилансеров, регулярно получающих заказы, ещё меньше. Далее необходимо внести поправку на то, что участники рынка могут быть зарегистрированы одновременно на нескольких платформах: имеющиеся данные указывают на то, что в среднем фрилансеры присутствуют на двух биржах удалённой работы.
В итоге, со многими оговорками, мы получаем около 1 млн более-менее активных фрилансеров. Много это или мало? По данным Росстата, численность рабочей силы в возрасте 15 лет и старше в 2021 году составила около 75 млн человек (из них около 71 млн классифицировались как занятые экономической деятельностью и 4 млн — как безработные). Таким образом, фрилансеры составляют около 1,5% от всех занятых, что как минимум втрое больше, чем наши оценки десятилетней давности. В целом эта цифра выглядит вполне реалистично на фоне того, что, по многим данным, самозанятость (индивидуальная трудовая деятельность) в России находится на уровне 5–6% (а с учетом вторичной занятости даже чуть больше).
Повторимся, что данные расчёты относятся только к фрилансерам, которые регистрировались на биржах удалённой работы («платформенным фрилансерам»), оставляя за бортом, по-видимому, немалое количество фрилансеров, которые работают с заказчиками напрямую (минуя биржи), в том числе с использованием электронных средств коммуникации, собственных сайтов, социальных сетей и др. Наши расчёты также не учитывают россиян, зарегистрированных на глобальных англоязычных платформах.
Далее обсудим количество и стоимость заказов. В 2021 году на пяти универсальных русскоязычных фриланс-платформах (FL.ru, Kwork.ru, Freelancehunt.com, Freelance.ru и Weblancer.net) в совокупности публиковалось ежемесячно более 60 тыс. проектов на общую сумму 590 млн рублей. Таким образом, средняя цена одного проекта составила около 9,5 тыс. рублей. На долю крупнейшей биржи удалённой работы FL.ru приходилось около 30% всех проектов и около половины их общей стоимости. Средняя цена проекта на FL.ru составила 16 тыс. рублей.
Для сравнения: каждая из двух крупнейших мировых платформ для фрилансеров Freelancer.com (55 млн пользователей) и Upwork.com (17 млн пользователей) ежемесячно размещает в 6–10 раз больше проектов, чем FL.ru (200 тыс. и 115 тыс. соответственно). Разница в средней цене проекта ещё больше увеличивает разрыв между глобальными платформами и их русскоязычными аналогами. Общая стоимость всех проектов, ежедневно публикуемых на Freelancer.com и Upwork.com, выше, чем ежемесячная стоимость всех проектов на пяти ведущих русскоязычных платформах (10,5 млн долларов против 8 млн). Также отметим, что российские биржи удалённой работы пока остают от англоязычных аналогов по своему техническому оснащению (в частности, в плане использования алгоритмических решений).
Тенденции развития информационных технологий в России и на постсоветском пространстве открывают широкие возможности для дальнейшего поступательного расширения рынков удалённой работы. Можно предположить, что в ходе дальнейшей информатизации и интернетизации значительное число работников проявит интерес к новой форме самозанятости.
В сухом остатке
Фрилансер — это независимый профессионал, занятый преимущественно интеллектуальным трудом в сферах нематериального производства с высокой ролью информации, знаний и творчества, который не является сотрудником организаций и не включён в традиционные трудовые отношения, а самостоятельно реализует трудовые услуги на рынке различным клиентам, обладая высоким уровнем трудовой автономии.
Традиционный независимый профессионал доцифровой эпохи обслуживал локальный спрос, был встроен в местные сообщества, полагался на постоянных клиентов и «сарафанное радио», встречался со своими клиентами лично. Электронный фрилансер (фрилансер-телеработник) ранней цифровой эпохи перенёс значительную часть своих взаимодействий с клиентами в удалённый режим, а также стал искать новых клиентов через Интернет. С появлением на пороге тысячелетия бирж удалённой работы фрилансер превратился в платформенного работника, подключённого к транснациональному (и потенциально глобальному) рынку труда и осуществляющего весь деловой цикл преимущественно через цифровые платформы.
Двойственность структурной позиции фрилансера (между предпринимателем и работником) отражается в различных теориях. Можно выделить четыре исследовательские перспективы: фриланс как 1) стратегия адаптации; 2) проявление прекаризации; 3) путь к предпринимательству; 4) стиль жизни.
В России фриланс представляет собой инновационную трудовую практику как с точки зрения удалённой работы на основе современных информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), так и в плане самостоятельной занятости, традиции которой в постсоветском контексте чрезвычайно слабы.
На основе русского языка сложился самостоятельный рынок удалённой работы, участниками являются не только россияне, но также жители бывших республик Советского Союза и стран дальнего зарубежья. Совокупное число аккаунтов фрилансеров на русскоязычных биржах удалённой работы составляет около 18 млн, а количество более-менее активных фрилансеров — около 1 млн.
IQ