«Житие апостола Андрея Первозванного»
заведующий Научно-учебной лабораторией медиевистических исследований, профессор Школы исторических наук факультета гуманитарных наук,
один из авторов этой публикации публикации «Жития апостола Андрея Первозванного», победившей в конкурсе научных работ ВШЭ по направлению «Филология»
— Расскажите предысторию публикации.
— Я занимаюсь темой жития апостола Андрея и связанных с ним проблем уже много лет. Собственно говоря, уже моя курсовая работа 3-го курса в МГУ в 1996 году была посвящена этой проблематике. С тех пор я постоянно занимался поиском древних текстов: оригинальных или переводных. И однажды во время своих поисков в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге я наткнулся на совершенно удивительную рукопись, которая почему-то никем толком не исследовалась. Хотя в листе использования значилось несколько фамилий, в литературе она вообще не фигурировала. Это была рукопись по виду конца XVII века с уникальным текстом об апостоле Андрее. Этот текст составлен из разных источников, кое-где дополнен, и это оказалось наиболее пространное житие апостола Андрея. Но самое удивительное, что это единственное лицевое житие апостола Андрея. Сборники про апостола Андрея на Руси были, были люди, почитавшие апостола Андрея. Например, владыка Мисаил Рязанский составил целую рукопись, ему посвященную. Но чтобы этот текст украшали миниатюрами, а тем более чтобы их число достигало 80, такого раньше не встречалось. Только самые популярные на Руси святые типа Николая Чудотворца удостаивались таких рукописей. И мне стало интересно, что это такое. К тому же я выяснил, что листы в рукописи были перепутаны при переплете. И пришлось восстанавливать первоначальный порядок и текстов, и миниатюр, потому что далеко не всегда было очевидно, что на них изображено, из-за разности текстов. Эти миниатюры были интересным визуальным материалом, но я не знал, что с ними делать. Часть из них мы вместе с моим соавтором Александром Игоревичем Грищенко использовали при издании жизнеописания апостола Андрея в серии «Жизнь замечательных людей». Но мы искали возможность издать все эти миниатюры. Надо было заплатить и за использование миниатюр библиотеке, и за издание книги с факсимильным текстом. В какой-то момент мы поняли, что эта работа не только для историка и филолога, что нам нужен еще специалист по древнерусской миниатюре, по древнерусской живописи. И тогда мы привлекли к работе Александра Сергеевича Преображенского, который преподает древнерусское искусство в МГУ и одновременно является замдиректора по науке в Государственном институте искусствознания. Таким образом, мы объединились в группу и взялись за эту книгу.
— В чем заключался вклад в работу каждого из участников группы?
— Дело в том, что источник, с которым мы работали, очень специфичен. С одной стороны, это собрание славянских переводов греческих текстов. С другой стороны, это памятник славянской письменности. А с третьей стороны, это памятник древнерусской книжной культуры и миниатюры. Поэтому приходилось распутывать его загадку с разных концов. С одной стороны, разбираться, какие тексты вошли в его состав, какие у этих текстов греческие источники, каких греческих источников нет и где те, которые есть. Выяснилось, например, что часть текстов восходит к древним переводам, а часть вообще переписана с недавно вышедших «Житий святых» свт. Димитрия Ростовского. С другой стороны, нужно было проанализировать язык этого текста, понять, однороден он или же создан из разных частей. И конечно, мы искали способ определить то место, где создан этот текст, созданы миниатюры и сама рукопись. И с третьей стороны, мы пытались понять, что брал за образец составитель. Знал ли он какие-то другие циклы жития Андрея или придумывал сцены, то есть брал из головы или из текста. И опять же, из какого художественного круга этот текст мог выйти.
Историческую часть делал я, филологическую — Александр Игоревич Грищенко, а искусствоведческую — Александр Сергеевич Преображенский. К этому добавлялись технические задачи. Например, Александр Игоревич должен был набирать текст и вычитывать. Я должен был искать источники, цитаты, отсылки, делать перевод и готовить научный аппарат. Александр Сергеевич Преображенский должен был составить такой научный аппарат к миниатюрам.
— Что вам удалось выяснить про первоисточник?
— Довольно быстро стало понятно, что текст составной. Он составлен из кусочков, в основном из древних переводов. Ключевой стала известная на Руси связка из жития апостола Андрея, написанного монахом Епифанием на греческом языке в начале IX века, и «Деяний Андрея и Матфия в городе людоедов». Помимо этого, существовал еще материал первой, библейской части, которого в славянском тексте Епифания не было, — он из собрания Димитрия Ростовского, а некоторые другие части — из разных источников, то есть это своего рода композит. Сложнее было определить место и дату. В какой-то момент Александр Игоревич Грищенко обнаружил, что загадочные, непонятные нам до этого отдельные слова на полях рукописи представляют собой так называемую скрепу, то есть надо было читать по одному слову с определенного места каждой страницы, и тогда мы получили текст, из которого выяснилось, что эта рукопись принадлежала церкви Спаса Преображения в селе Фрязиново близ Вологды. Там в древности существовал престол апостола Андрея, и понятно, почему там эта рукопись возникла. А потом удалось найти по бумаге, по одной записи дату создания рукописи — около 1699 года. Так мы расшифровали эту загадку.
— Расскажите про подготовку комментариев. В чем состояла идея?
— Книга у нас сложносоставная. Она делится, по сути, на три части. Первая часть — это факсимиле рукописи, то есть рукопись была полностью воспроизведена. И тут встал другой вопрос. Дело в том, что эта рукопись в древности чинилась: у нее подклеивали края. Вот мы думали, например, как издавать: листы целиком, как они есть, с подклейками, обрезать эти некрасивые края или как-то по-другому. Потом очень важны были цветопробы, чтобы точно передать цвета в рукописи, учитывая, что они тоже пострадали от времени, от грязи и др.
Вторая часть книги — это издание самого текста. Здесь мы решились на двойное издание. С одной стороны, мы дали текст в оригинальной орфографии, то есть так, как он написан в рукописи, но с поправками в тех местах, где очевидны ошибки писца, и эти места мы проверяли по более древним вариантам текста. И, соответственно, мы сопроводили этот текст переводом, а перевод — комментарием. Комментировались все реалии, все географические названия, все исторические персонажи, все имена; давались все отсылки к Священному Писанию, к другим источникам, показывались параллели между теми текстами, которые есть в нашем источнике, и другими текстами традиции как об апостоле Андрее, так и об апостолах вообще.
Третья часть книги — это трехчастное исследование трех авторов. Первую часть можно назвать исторической. Это моя глава, посвященная истории жития апостола Андрея и месту нашего, русского текста в этой традиции. Глава Александра Игоревича Грищенко — о языке и лингвистических особенностях этого текста. И наконец, большая глава Александра Сергеевича Преображенского — про развитие иконографии апостола Андрея и место нашей рукописи в этой традиции, как византийской, так и древнерусской. То есть мы пытались осветить все стороны рукописи.
— Можно подвести какой-то итог каждого вида работы?
— С точки зрения исторической выяснилось, что текст, который мы издаем, представляет собой уникальную позднесредневековую русскую компиляцию различных текстов об апостоле Андрее, как древних, так и более новых, которые попытались соединить в длинный непротиворечивый текст, самое пространное его русское житие. Текст этот сохранил следы своего оригинала, то есть тех текстов, из которых он был собран, но при этом его составитель внес общую редакторскую правку, которая ощущается; но видно, что из-за небрежности переписчика в каждой из этих частей возникли те или иные ошибки.
Наконец, взаимосвязь миниатюр и текста, сравнение миниатюр и текста показало, что главным источником для миниатюриста служил сам текст. У него не было образцов, на которые он мог бы ориентироваться, и он мало использовал предыдущую традицию изображения апостола Андрея. С другой стороны, его миниатюры вполне вписываются в круг русской книжной миниатюры конца XVII века и даже, может быть, отчасти книжной культуры Русского Севера.
— Была ли какая-то специфика в подготовке публикации такого источника?
— Сложность начиналась уже со шрифта. Надо было найти шрифт, который бы, с одной стороны, был юникодным, а с другой, обладал всеми дополнительными диакритическими значками, которые мы хотели воспроизвести. То есть уже сам набор текста, принцип раскрытия сокращений и других помет в тексте в данном случае очень важен, и мы старались обращать на это внимание. Кроме того, специфика была в том, как согласовать славянский текст и перевод. Делать просто перевод со славянского было бессмысленно, поскольку за славянским текстом стоит греческий. То есть, по сути, мы публиковали русский перевод с греческих оригиналов текста (там, где они есть), но с учетом тех изменений, которые внесены в славянской версии. Нужно было также как-то согласовать эти два столбца. И конечно, была специфика в подготовке факсимиле самой рукописи, в фотографировании, печати. Тут тоже было много подводных камней, потому что в зависимости от освещения, от каких-то других обстоятельств фотографии получались разными. Отдельная проблема возникла из-за того, что мы получали фотографии двумя партиями, и эти партии отличались по цвету. В результате нам пришлось потом их нормализовывать, то есть сводить к некоему единому спектру, чтобы они по цвету выглядели одинаково. В этом отношении факсимильное издание вообще готовить довольно сложно. Потом мы выбирали формат в зависимости от того, хотим ли мы сохранить размер оригинала или не хотим, что тоже довольно важно.
— Вы упомянули, что миниатюрист основывался на тексте. А как могла выглядеть работа составителя самого текста жития? Был это один или несколько человек? Как происходила подготовка оригинальной публикации?
— Древнерусский автор книжки остается анонимным. Мы так и не знаем, кто был этот анонимный почитатель апостола Андрея. Тем более своего текста он практически не написал, в основном свел воедино источники, какие у него были на руках. Очевидно, что это был человек ученый, сведущий в книжных новинках своего времени. Он использовал только-только появившиеся «Жития святых» Димитрия Ростовского, сравнительную новинку на книжном рынке того времени. И при этом он был небесталанным писателем, поскольку смог довольно непротиворечиво соединить различного происхождения части в единое повествование, увидев все те сложности, которые имелись в его источниках. Судя по производству книги в районе Вологды, наверное, этот книжник жил там. Но нам остается только догадываться, потому что в языке самой рукописи никаких специфических моментов, которые бы точнее указывали на место создания текста, нет.
Что касается миниатюриста, он также остается совершенно анонимным. У нас нет другой столь же богато иллюстрированной рукописи, с которой мы могли бы сравнить нашу версию. В нашей же рукописи приплетено еще несколько текстов про других святых с миниатюрами, но там их значительно меньше, максимум несколько миниатюр на текст, а в основном одна, выполненная этим же миниатюристом. Очевидно, что заказ был не только про апостола Андрея — это первые главы текста, но и про других святых. Но дело в том, что русская миниатюра этого времени, во-первых, довольно стандартизирована, а во-вторых, недостаточно изучена, чтобы мы могли выявлять какие-то индивидуальные стили. И поэтому мы не можем точно сказать, грубо говоря, кем были создатели этой рукописи. Но я думаю, что их было двое, два книжника: один — литератор и писец, а другой — миниатюрист.
— Можно сказать, что вашей публикацией работа с этим текстом завершена? Или здесь есть еще какая-то перспектива в плане исследования?
— С этой рукописью мы постарались сделать все, что только возможно. Но, конечно, ее издание выводит нас на бо́льшие перспективы. Стало понятно, что необходимо создание книг, которые раскроют для читателя разные аспекты этой проблемы. С одной стороны, создание свода русских переводов древнерусских текстов об апостоле Андрее, — чтобы понимать, как они развивались, откуда пошла славянская традиция. Потому что, например, изучение текста «Деяний Андрея и Матфия» в нашей рукописи показало, что было четыре редакции текста, но мы не знаем, к скольким переводам они восходят. Для понимания этого нам нужна какая-то основа, а до сих пор нет критического греческого издания, и в настоящее время я его готовлю. С другой стороны, в плане иконографии мы прошли только по верхам, и надо бы собрать больше материала про изображения апостола Андрея в древнерусском искусстве. Все это, конечно, заставило нас задуматься над новыми перспективами. Я думаю, что на этом пути появится еще несколько книг.