Право интеллектуальной собственности в контексте прав человека

26-27 ноября Кафедра ЮНЕСКО приняла участие в конференции «Российская правовая система: в поисках национальной идентичности».

Конференция была организована Юридическим факультетом МГУ имени М.В. Ломоносова и Московским государственным юридическим университетом имени О.Е. Кутафина в рамках XIV Московской юридической недели.
С докладом на тему «Правочеловеческие измерения интеллектуальной собственности» на конференции выступил руководитель Кафедры ЮНЕСКО НИУ ВШЭ, профессор Михаил Федотов. В своем выступлении он подчеркнул, что права интеллектуальной собственности, понимаемые как авторское право в широком смысле, относятся к естественным правам человека, а, следовательно, законодательство может лишь обеспечить охрану этого права, но ни в каком случае не может гордиться тем, что создало данный институт. Подобный подход получил в ХХ веке закрепление в ряде документов международного права, относящих защиту моральных и материальных прав автора к числу основных прав человека. В Декларации по интеллектуальной собственности 2000 года ясно сказано, что «термин «права интеллектуальной собственности» означает по существу права, закрепленные в статье 27 Всеобщей декларации прав человека». 
Эта модель была воспринята и отечественным законодателем в начале 1990-х годов. Правда, ошибочное восприятие значения слова «собственность» в словосочетании «интеллектуальная собственность» привело к тому, что данный термин попал сначала в Закон СССР «О собственности в СССР», а следом и в закон РСФСР «О собственности в РСФСР», хотя на самом деле интеллектуальная собственность имеет примерно такое же отношение к вещной собственности, как морская свинка к морю и свиньям.
Систематическое толкование положений, содержащихся в статье 44 Конституции РФ, позволяет прийти к выводу, что охрана интеллектуальной собственности непосредственно связана не только со свободой творчества, но и с правом на участие в культурной жизни и научном прогрессе, на доступ к культурным ценностям. Сочетание этих прав человека составляет основу баланса интересов правообладателей и пользователей, авторов и общества. Нарушение этого баланса, кстати, весьма динамичного, означает ущемление прав человека: либо писателя, либо читателя и т.д. В то же время обязанность каждого заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры может рассматриваться как одно из средств поддержания такого баланса.
Пользование правами интеллектуальной собственности предполагает не только свободу творчества, но и другие тесно связанные с этим свободы: свободу мысли и слова, свободу от принуждения к выражению своих мнений и убеждений или к отказу от них, свободу искать, получать и свободно распространять информацию, наконец, свободу экономической деятельности и право частной собственности.
Сравнение конституционных норм об охране интеллектуальной собственности с международно-правовыми актами о правах человека показывает высокую степень их соответствия. Напротив, сравнение их с международно-правовыми актами в области интеллектуальной собственности демонстрируют наличие принципиальных различий. Это, видимо, естественно, поскольку цивилисты и конституционалисты, глядя на одни и те же предметы, видят их по-разному. Так по-разному видят звездное небо астрономы и агрономы.
Далее в своем докладе профессор М.А. Федотов проанализировал эти различия. 
Во-первых, подчкеркнул он, Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений допускает принадлежность прав интеллектуальной собственности не только человеку, но и юридическому лицу. В свою очередь, Парижская конвенция по охране промышленной собственности вообще не упоминает о человеке: для нее существует лишь заявитель.
Во-вторых, права интеллектуальной собственности могут зависеть от гражданства автора. Так, произведения, обнародованные за пределами РФ, охраняются только в том случае, если автор – гражданин. Если же он иностранец, то охрана его прав будет зависеть от наличия соответствующего двустороннего или многостороннего международного договора.
В-третьих, права интеллектуальной собственности охраняются только в том случае, если налицо соответствующий закону юридический факт: для авторского права это факт создания произведения, для патентного – факт получения патента и т.д. Более того, правовая охрана распространяется только на те объекты интеллектуальной собственности, которые перечислены в пункте 1 статьи 1225 ГК РФ. Иными словами, если в законе не упомянуты научные открытия, то им правовая охрана не полагается. Тем самым как бы опровергается представление о правах человека как о естественных, неотъемлемых и принадлежащих каждому от рождения.

Подводя итоги, М.А. Федотов подчеркнул следующее. Во-первых, если право авторства относится к правам человека, то автором может быть признан только человек. Во-вторых, если авторство мотивируется нематериальными (моральными) и материальными (имущественными) интересами, то автором может быть признан только человек. В-третьих, если формула авторства включает, помимо прочего, такие компоненты как воображение, замысел, мотив творчества и стремление быть понятым пользователем, то автором может быть признан только человек. В-четвертых, общая правочеловеческая природа прав интеллектуальной собственности позволяет выделить в этой единой системе: а) права авторов (в отношении произведений, изобретений, промышленных образцов, селекционных достижений и т.д.), б) права исполнителей, в) права изготовителей или предпринимателей (в отношении аудиовизуальных произведений, фонограмм, баз данных, вещания телерадиокомпаний, товарных знаков и других средств индивидуализации и т.д.).