«Наука не позволяет тебе фальшивить и мухлевать»
Константин Анчиков
Окончил бакалавриат РГПУ им. А.И. Герцена по специальности «педагогическое образование» и магистратуру НИУ ВШЭ по специальности «государственное и муниципальное управление». Исследователь и аспирант Центра общего и дополнительного образования им. А.А. Пинского.
Константин Анчиков в детстве собирался стать «директором кабинета», а сейчас исследует общее и дополнительное образование. В интервью проекту «Молодые ученые Вышки» он рассказал о препирательствах с ChatGPT, визуально приятных научных материалах и экспедициях на Камчатку и в Забайкалье.
Как я начал заниматься наукой
Я поступал в бакалавриат в Вышку в родном Петербурге, но задержаться там не получилось, поэтому я перепоступил в Университет им. Герцена. Но вернуться в Вышку хотелось. Мне нравится аналитика, нравится копаться в информации, искать данные. А еще меня интересует политика, то, как работает система. И когда я обнаружил, что в Институте образования в московской Вышке есть магистратура по доказательной образовательной политике, все сложилось. Я поступил, начал работать в Центре общего и дополнительного образования им. А.А. Пинского, и работа затянула.
Что я исследую
Наше поле — это общее и дополнительное образование. Внутри этого поля мы в основном ориентируемся на вопросы образовательной политики и эффективного управления.
Часть работ связана с исследованиями. Мы изучаем неравенство, вопросы инклюзии и школьной неуспешности, работу с трудными и талантливыми детьми. Особый ракурс — на педагогических и управленческих стратегиях в общем и дополнительном образовании. Второй блок работы — это аналитика и образовательный консалтинг. Там тематика более прикладная — федеральные мониторинги, работа для региональных органов исполнительной власти, разработка программ оценки качества и эффективности работы системы. Например, недавно мы разрабатывали программу развития образования Салехарда.
Общая рамка центра связана с неравенством и с депривированными территориями, со сложными контекстами. Поскольку этим территориям нужна поддержка, Дальний Восток и северные регионы у нас в повестке появляются чаще, чем европейская часть.
Тема моей аспирантской диссертации…
…звучит так: «Чувство сопричастности с локальным сообществом и жизненные траектории выпускников школ в территориях со сложным контекстом». Я исследую экосистемное взаимодействие школы с местной средой — как оно формирует у школьников чувство сопричастности с местом и зависит ли от этого их жизненная траектория, в частности отъезд. Для удаленных территорий (Камчатка, Забайкальский край, Ямал и др.) характерна проблема оттока молодежи. Уезжают в основном с двумя целями: получать образование и искать работу. Моя гипотеза в том, что среди причин отъезда есть место и психологическим факторам, особенно чувству неукорененности и временности пребывания. Мне кажется, если школа будет выполнять роль лидера местного сообщества, то у части детей появится желание оставаться и развивать свой родной район, город, село. Материал по этой теме я собирал в экспедициях на Камчатку и в Забайкалье. В сентябре состоится еще экспедиция на Ямал.
Чем Камчатка отличается от Забайкалья
Даже на примере двух экспедиций становится понятно, насколько разными могут быть сюжеты — региональный контекст и роль школы в нем, потому и необходимо это изучать детально. На Камчатке бурно развивается туризм. Кто-то открывает рестораны и туристические базы, кто-то организует туры. Приезжают гости из европейской части России, а некоторые даже перебираются на Камчатку. Сами жители Камчатки достаточно мобильны: экономика на подъеме, есть региональные надбавки, программы поддержки перелетов на «материк». Денег хватает и на путешествия, и на то, чтобы отправить детей учиться в Хабаровск, Красноярск, Владивосток, потому что своё высшее образование у них не так развито. На Камчатке у детей больше свободы и понимания, что происходит за пределами их родного города и региона. У них есть знакомые и родственники, которые уехали и могут на время принять у себя, помочь, поддержать.
Забайкалье значительно более изолировано. Из удаленных районов края люди редко доезжают даже до Читы. В одной из школ, где мы были, впервые за 20 лет выпускница поступила учиться в Читу. И дети, и представители школы говорят, что им у себя нравится, им хорошо, они будут оставаться. Потому что тут дом, речка, тихо-спокойно, есть семья. Но они не думают о переезде, потому что часто ничего за пределами края и не видели. А те, кто стремится уехать, больше не возвращаются. Интересно, что если вдруг в окружении детей появится тот, кто бывал в Петербурге или Москве, эти ребята тоже моментально принимают решение уезжать, ориентируясь только на рассказы.
Школы в регионах, которые мне запомнились
Физико-математическая школа в Тюмени. Очень самобытная. Половина педсостава — мужчины. У них большие лаборатории, где и на 3D-принтерах работают, и на станках, и с реагентами. Девятиклассников школа возит в Москву и в Петербург в вузы, помогает, сопровождает. И возвращается в Тюмень после обучения значительно больше выпускников, чем в других школах. Они не боятся оттока, они инвестируют в своих выпускников.
Кроме того, мне понравилась одна малокомплектная школа в Елизовском районе Камчатки. Село домов на десять. Один памятник и пожарная станция. Из социальной инфраструктуры — крохотная библиотека. Но директриса в этой школе, понимая, что детей учить надо, использует все, что есть. Они сотрудничают с библиотекой и даже пожарными — дети по машинам ползают, даже на вызовы с собой кого-то брали посмотреть на процесс. Это очень здорово: при минимуме ресурсов школа старается задействовать все, что доступно.
Чем я больше всего горжусь
В первую очередь тем, что продукты, которые мы делаем, понятны, эффективны и полезны. Они ложатся на стол к людям, которые принимают управленческие решения.
О чем я мечтаю
Это не совсем мечта. Мне очень хотелось бы, чтобы образовательная политика опиралась на исследования ученых и аналитиков. Чтобы было горизонтальное взаимодействие и разные блоки специалистов слышали друг друга и работали в унисон, ради единой цели.
Пока что практики (школьные учителя, директора, управленцы) говорят на своем языке, наука говорит на своем языке, а люди, принимающие решения в органах исполнительной власти, — на своем. Наш институт как раз пытается связать эти блоки, чтобы мы начали работать в единой парадигме.
С другой стороны, мне бы очень хотелось, чтобы ученые и аналитики научились красиво презентовать свою работу, делать ее визуально приятной, модной, наконец. Тогда эти материалы станут полезнее и интереснее и для широкой аудитории, а не только для специалистов.
Коварство ChatGPT
Во время ажиотажа вокруг искусственного интеллекта я решил проверить, как это работает. ChatGPT под мой запрос на литературные обзоры начал выдавать шикарные библиографические ссылки. Там были авторы и журналы, о которых я знаю. Названия статей выглядели идеально подходящими, только и добавляй себе в список литературы.
Сначала я был в эйфории от того, что ИИ ускорит работу в разы. Но постепенно начал сомневаться. Вот статья за авторством коллеги — я бы точно знал, что у него вышла такая статья, но мы ее не обсуждали. Долго допытывался, писал в чат, что этой ссылки не существует, и тогда он выдавал новую ссылку. Только сообщений через десять чат признался, что он эту ссылку выдумал.
Наука — это перманентные сомнения. Она отличается тем, что это воспроизводимое знание. В науке невозможны фальсификации, глупости, подтасовки. Она объясняет, как действительно устроена реальность. Наука не позволяет тебе фальшивить и мухлевать. В кино и сериалах иногда показывают, как красивый молодой человек или девушка сидит в модной кофейне, слушает музыку, пьет кофе и «делает науку». Такого не бывает. Что-то так делать можно, это полезно для разгрузки, для смены обстановки, но чтобы работать всерьез, нужно копаться упорно, долго и много. Наверное, есть люди, которым удобно по восемь часов в день сидеть в кофейне, но там, по крайней мере, должна быть розетка.
Если бы я не стал ученым, поднимался бы по карьерной лестнице в органах исполнительной власти — департаментах, министерствах. В детстве я думал, что, когда вырасту, буду заниматься бизнесом. Говорил, что буду «директором кабинета» — это наша семейная шутка. Мой отец — предприниматель, я всегда думал, что он директор кабинета, а не фирмы. Еще я бы мог уйти в маркетинговые исследования и анализ. Или программирование. Я плохо знаком с языками, но чувствую, что такая деятельность мне интересна — заставить программу действовать так, как я себе придумал.
Как я справляюсь с выгоранием
Не то чтобы я с ним справляюсь, я к нему привык. У нас достаточно интенсивная нагрузка, к тому же с глубоким погружением. Это длинные задачи, и не каждый день получается поставить галочку «выполнено», из-за чего кажется, что ты ничего не сделал за сегодня. А еще иногда хочется куда-то ходить, встречаться с друзьями. Бывает еще, что после очередного интенсива раз в два-три месяца начинаешь задаваться вопросом, то ли ты делаешь. Это тоже признак выгорания.
Я понял, что справляться с этим надо обратным действием. Если выгорание возникает из-за того, что нет времени на жизнь, надо вечером закрыть ноутбук и уехать на выходные. Если не отдыхать, то и на работу сил не останется, а сам отдых станет неэффективным из-за рабочей тревожности. Если выгорание от ощущения, что мы занимаемся бесполезными вещами, нужно пообщаться с людьми, рассказать о том, что ты делаешь, что уже сделал, посмотреть, что из этого сработало, а что нет. Часто можно услышать ободряющие слова и снова вспомнить о ценности своего дела.
А еще от выгорания очень помогают экспедиции, командировки и выезды. Я побывал в 10 регионах, и в каждом — в глубоко сельских школах. Школы и местные представители власти всегда рады получить обратную связь о своей деятельности от внешнего человека. Им важна поддержка, а мне нравится быть полезным.
Чем я увлекаюсь
Шоссейным велоспортом и маунтинбайком. У меня два велосипеда в Москве и один в Петербурге. Там мы гоняем с братом, когда приезжаю. Любимые места — Шуваловский парк, Лемболово, Сестрорецк, Репино. В Москве я езжу сам или с клубом. Мне очень нравится Бутовский лесопарк. Он большой, похож на лес и с классными трассами.
Еще здорово отвлекает от работы и разгружает мозги столярное дело. Я с детства привык с отцом что-то пилить, строгать, крутить. Когда был маленький, помогал у дедушки с бабушкой на даче, потом у родителей на даче, потом мы в дом переехали. И сейчас стараюсь находить себе поводы для работы руками.
Что я читаю
Рядом с кроватью лежит книга рассказов Чехова. Когда нет сил перед сном что-то длинное читать, небольшой рассказ — как раз то, что нужно. Медленно и постепенно читаю «Дерсу Узала». Эта книга меня заинтересовала, когда мы съездили на Камчатку с моим научным руководителем Алексеем Сергеевичем Обуховым. Он тогда только вернулся из экспедиции со своими лицеистами в Приморский край. А в книжке как раз описывается изучение экспедицией Арсеньева Приморского края.
А еще мне на день рождения подарили замечательные журналы про велотуризм с потрясающей версткой и рассказами о путешествиях по всему миру. Их и рассматривать приятно, и читать интересно.
Совет людям, которые собираются пойти в науку
Не романтизировать науку. Это тоже работа, она тоже сложная и часто скучная. Бывает, что бакалавры или магистры приходят с горящими глазами и сразу же пытаются писать нетленные труды и спасать систему образования. Это немного не так работает. Чтобы ответить на какой-то вопрос, нужно много прочесть, сделать хорошее исследование, со многими пообщаться, разобраться. Это работа, в которой нужны компетенции. И в науке этих компетенций никогда не будет достаточно, потому что невозможно прочесть все статьи, все учебники, книги, понять все концепции, пообщаться со всеми специалистами. Поэтому это непрекращающийся процесс. И важна здоровая самокритика, чтобы сохранять адекватность того, что ты пишешь.
А еще, мне кажется, важно не ставить себе ограничения. Например, что я буду заниматься только количественными методами или только качественными. Самое интересное происходит как раз на стыке, когда начинаешь смотреть с разных сторон, с разных точек зрения, пробовать разные направления. Поэтому заходить в науку нужно с широко открытыми глазами, ушами и сердцем, чтобы быть восприимчивым к своим ошибкам, к другим точкам зрения. И отдавать себе отчет в том, надо ли тебе это на долгий срок.
Любимые места в Москве и Петербурге
Не хочу показаться человеком замкнутым, но мне очень нравится наш Институт образования. У нас тут два дворика, тихо и уютно по-своему, хотя это самый центр города. А в Петербурге я люблю кампус Герцена. Он занимает целый квартал между Казанской улицей и набережной Мойки. Там 20 корпусов, это закрытая территория с вековыми деревьями и особой атмосферой.