Не только знать, но и понимать

В июне факультет политологии празднует свой одиннадцатый день рождения. Кроме этого, подходит к завершению «пятилетка» декана факультета Марка Урнова и его команды. О некоторых итогах пятилетней работы и о принципах учебного процесса на факультете, а также о студентах нынешних, бывших и будущих рассказывает первый заместитель декана Валерия Касамара.

— Валерия Александровна, вы на факультете пять лет. Расскажите, как за эту пятилетку изменился учебный план факультета? Менялось ли представление о том, чему и как нужно учить политологов?

— Учебный план менялся радикально. И на осмысление того, как именно его менять, у нас ушел первый год пребывания в Вышке. Проводились совещания с преподавателями, различные обсуждения, словом, тотальная ревизия всего, что было, и поиск того, чего бы нам хотелось. Затем ученый совет факультета одобрил концепцию учебного плана, по которому мы сейчас и живем. Поскольку мы его разрабатывали для бакалавров, то в этом году заканчивается не только пятилетка нашего пребывания в Вышке, но и первая четырехлетка апробации этого учебного плана. Но сейчас придется придумывать что-то новое, так как будут подписаны стандарты третьего поколения. Однако философия, заложенная в учебные планы, сохранится в любом случае.

— Что это за философия?

— Первые два года должна быть фундаментальная подготовка по целому ряду дисциплин, ведь политология — «широкая», междисциплинарная наука. И для того, чтобы быть хорошим политологом, надо знать очень много. Так что если посмотреть учебный план 1–2 курса, то проще сказать, каких дисциплин в этом плане нет. В нем есть и социология, и право, и экономика, и математики достаточно много. То есть, первые два года можно назвать «фундаментально-гуманитарно-математическими».

С третьего курса начинают добавляться политологические дисциплины. Кроме этого, увеличивается число дисциплин по выбору, как и на всех факультетах в Вышке. Это позволяет ребятам выстраивать свою  учебную траекторию в зависимости от того, где они видят себя в будущем. Ведь  Болонский процесс подразумевает, что после четырехлетнего образования у вас есть возможность смены направления образования. И мне кажется, что после политологии это делать наиболее легко, потому что за 4 года у ребят складывается отличное представление, что собой представляют различные науки.

— Вы упомянули переход на систему «4+2». А как вы считаете, для вашего факультета это подходящая схема?

— Поскольку мы живем в динамичном мире, «4+2», скорее, хорошая схема. Наш факультет от пятилетки отказался еще в прошлом году. За четыре года у человека есть возможность понять, что ему в жизни надо. Когда абитуриент в 16–17 лет выбирает факультет, он, как правило, еще не представляет себе свою будущую специальность. А за четыре года студент успевает повзрослеть и имеет возможность сделать осознанные выбор о продолжении обучения на том же факультете или о смене направления. Он может поменять вуз или вообще уехать учиться за границу.

— На факультете сейчас две магистерские программы. Планируете ли вы открывать что-то еще?

— У нас в рамках магистерских программ есть научные семинары, которые и говорят о специализации студентов. Поступая на программу «Прикладная политология», у магистра есть возможность трех специализаций. На магистерской программе «Политический анализ и публичная политика» с этого года будет две специализации. Мне кажется, что брать количеством магистерских программ — это несколько неэффективно, тем более, факультет наш небольшой.

— Сейчас много говорят об объединении науки и образования. А как дела с наукой обстоят на факультете?

— С сентября этого года на факультете начала работу Лаборатория политических исследований. Сейчас лаборатория больше уделяет внимания проведению исследований, в которых активно участвуют студенты, начиная с первого курса. Первокурсники сразу окунаются в профессию.

— А что касается семинаров?

— Их проводится очень много. Но речь не всегда идет о научных семинарах, иногда это встречи с интересными людьми.  Например, в прошлую пятницу у нас в гостях был посол Бельгии, до этого мы проводили круглый стол с участием известного экономиста и общественного деятеля Михаила Делягина. А что касается именно научных семинаров, то есть магистерские научные семинары, есть семинары для аспирантов, есть семинары, организованные лабораторией, на которых с докладами выступают и студенты, и наши профессора. Но тут главное, чтобы постоянно увеличивалось количество студентов, которые хотели бы и могли участвовать в научной жизни факультета. КПД этих семинаров в том, что появляются новые публикации, новые исследовательские проекты, ребята начинают печататься, обучаясь еще в бакалавриате.

— А студенты в лабораторию и на семинары приходят сами?

— Они очень разные. Кто-то приходит в лабораторию и говорит «я хочу в этом участвовать». И мы  думаем, к какой работе его можно подключить. Здесь подход очень индивидуальный. Бывают ребята, которые более активно реализуются во внеучебной жизни. Если у студента есть желание каким-либо способом реализоваться, он это всегда может сделать.

— Кстати, о внеучебной жизни. Расскажите, пожалуйста, про недавний фестиваль социальной рекламы «Мир»?

— Этот фестиваль проводится уже пять лет АНО «Мир». В этом году фестиваль впервые проводился в Вышке совместно с АНО «Центр социальных проектов «Молодежный Интеллектуальный Ресурс»» при поддержке Комитета общественных связей г. Москвы. В оргкомитете работали наши студенты-рекламисты. Когда мы открывали специальность «Реклама», то позиционировали ее как специальность, которая с первого дня обучения погружает ребят в профессию. Все рекламные фестивали и конкурсы, которые проходят в Москве, так или иначе проводятся при участии наших студентов. Для них работа в оргкомитете, организация каких-то мероприятий — это норма бытия. То же самое с фестивалем «Мир».

— То есть, это своего рода производственная практика?

— Да. Просто если обычно по учебному плану она должна проходить в определенные дни и часы, и она микроскопическая, то у рекламистов производственная практика идет в режиме нон-стоп.

— Тогда будет, наверно, уместно «плавно перейти» к проблеме трудоустройства выпускников. Вы сказали, что политология — междисциплинарная наука, то есть, получается, политолог может работать везде?

— Практически везде. Кто такой политолог? У меня возникает ассоциация, что политолог — это капитан корабля, который стоит на мостике, и ему многое  видно. У него есть стратегическое мышление, он умеет прогнозировать и оценивать риски. А если ему необходимо более глубоко овладеть какой-нибудь сферой знания, то он знает, как это делать. А если понимает, что не сможет постичь чего-то самостоятельно, то он знает, где найти специалиста, который умеет квалифицированно выполнить поставленную задачу.

Пригодиться он может в  Государственной (или Московской, или другой) думе, в Правительстве РФ и Москвы, в консалтинговых фирмах, в PR и HR агентствах, в страховых и маркетинговых компаниях, да в тех же самых банках. Мне проще сказать, где наши выпускники не работают: они не работают в Макдональдсе и на автозаправках.

— А в условиях кризиса?

— Тот же самый вопрос сейчас можно задать по поводу любой специальности. Никто не знает, как видоизменится рынок труда через какое-то время. Сейчас многое зависит не от образования человека, а от того, что он собой представляет. Важно, какими качествами ты обладаешь, и даже не столько в плане знаний, сколько в плане приспособляемости, конкурентоспособности. Политология — это профессия, которая всегда находится «на острие». Здесь человек должен быть высоко адаптивным и очень гибким. Если он гибок, то он чувствует конъюнктуру рынка и умеет подстраиваться под его требования.

— Факультет как-то помогает своим выпускникам искать работу?

— Во-первых, это производственная практика. Становится доброй традицией, что наши выпускники, которые где-то «устроились», берут не только на практику, но и на работу нынешних студентов-политологов. Например, выпускник 2004 года Александр Савельев работает исполнительным директором Межрегионального маркетингового центра «Москва». После успешно пройденной практики в этой же компании остался работать наш магистр Игорь Картавых. В этом году на практику туда приглашены еще 2 бакалавра.

Во-вторых, теперь уже на регулярной основе мы проводим День карьеры факультета. К примеру, на апрельском Дне карьеры магистр Юлия Бармина нашла работу в маркетинговом департаменте известной авиакомпании, а издательство ЭКСМО пригласило сразу четверых практикантов.

— А с какого курса ваши студенты проходят практику?

— Фактически с первого. То есть, согласно учебному плану, с третьего, но когда к нам приходят первокурсники и говорят, что хотят начать практиковаться, мы их в этом поощряем. Чем раньше студенты начинают ходить на практику в разные компании или организации, тем шире становится их кругозор. Если же никуда не ходить, то студент становится похож на зашоренную лошадь, он ничего не знает о своей профессии. Впрочем, здесь очень важен баланс, чтобы не было перегиба в сторону одной учебы или только работы. Все же Вышка — это не тот вуз, после которого надо все забыть и заново учиться у работодателей. Здесь студенты действительно приобретают навыки, которые дорого стоят.

— Сейчас грядет новый набор. Что вы от него ждете? Как изменились абитуриенты: стали они лучше или хуже? Как вы относитесь к тому, что в вуз теперь поступают по результатам ЕГЭ?

— Увы, практика показывает, что абитуриенты с каждым годом становятся все слабее. Я не знаю, с чем это связано. То ли с тотальной дебилизацией нации, то ли с чем-то еще. Что же касается ЕГЭ, в целом я бы сказала, что это хорошая идея, но с многочисленными оговорками. Если бы были другие тесты, если бы отсутствовала коррумпированная система в регионах. Те ребята, которые приходят по результатам ЕГЭ — это ребята разные. Есть сильные, есть совсем слабые.

— А «олимпиадники»? Они сильно отличаются от тех, кто поступает по результатам ЕГЭ?

— Конечно, когда мы берем ребят по итогам нашей многопрофильной олимпиады, мы понимает, что они мотивированы, что они ориентированны именно на Высшую школу экономики и готовились на конкретный факультет, а не просто разослали результаты ЕГЭ по всевозможным вузам. Поэтому именно из олимпиадников хотелось бы получить интеллектуальный костяк факультета.

— Вы сказали, что падает качество абитуриента, а не будет ли тогда падать качество выпускника?

— Задача преподавателей в том и состоит: не дать качеству упасть слишком низко, надо наоборот повышать планку. Но одно дело, когда студенты могут соответствовать требованиям, а другое дело, когда не могут. Поэтому здесь речь должна идти об увеличении процента отчислений, а не ухудшении качества выпускников.

— Какими вы хотите видеть студентов?

— Мне кажется, что проблема многих студентов, не только нашего факультета, это низкий интеллектуальный уровень. Из-за ЕГЭ ребята в течение последних двух лет в школе готовятся только к тестам. За это время они практически ничего не читают. У преподавателя свое представление, о том, что и как должен читать абитуриент, а у абитуриента в глазах только тесты, тесты, тесты и галочки в нужных клеточках.

Прежде всего, хотелось бы видеть на факультете интеллектуальных студентов, которые могли бы стать элитой страны. Ведь интеллектуальной элите свойственно совсем особое восприятие информации, отношение к жизни и мировоззрение. И прежде всего, это значимо для политолога. Его нельзя научить просто складывать цифры, он должен иметь широкий кругозор. Политолог должен не только видеть и знать, что происходит в мире, но и понимать, а также грамотно интерпретировать происходящие события.

Елена Новикова, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ