Единый госэкзамен: зло или благо для российского образования?

На носу выпускные экзамены в школах. C 2009 года единый государственный экзамен (ЕГЭ) станет обязательным для всех выпускников. А в этом году впервые в сдаче этого экзамена участвуют все регионы страны. Несмотря на то, что эксперимент по введению ЕГЭ длится не первый год, вопрос о целесообразности такой формы оценки знаний остается открытым. По данным «Левада-Центра», многие россияне не верят в объективность ЕГЭ, при этом с годами недоверие лишь растет. В 2004 году, когда единый госэкзамен в порядке эксперимента сдавали лишь в некоторых регионах, только 22% полагали, что ЕГЭ хуже оценивает знания выпускников, чем обычные экзамены. Уже 2006 году, когда экзамен сдавали уже около 950 тысяч школьников в 79 регионах России, количество питающих недоверие к ЕГЭ выросло до 29%. В 2009 году 36% россиян, по данным «Левада-Центра», считают, что это неверная оценка знаний школьников. В то, что ЕГЭ лучше, чем обычные экзамены, оценивает знания будущих студентов, верят лишь 16%. При этом чаще всего ЕГЭ не доверяют получившие высшее образование, молодежь 18—24 лет, москвичи и обеспеченные россияне. Мы собрали в редакции «круглый стол», на который пригласили ведущих специалистов по ЕГЭ, чтобы разобраться, почему тестовой оценке знаний отдается предпочтение перед традиционными экзаменами, несмотря на негативное отношение к этому общества.

Билл Гейтс был бы против ЕГЭ

«СП»: — Давайте начнем разговор с того, что каждый из приглашенных экспертов кратко ответит на главный вопрос: ЕГЭ — это хорошо или плохо? Начнем с Сергея Комкова, президента Всероссийского фонда образования, доктора педагогических и философских наук, академика РАЕН.

Сергей КОМКОВ: — Единый государственный экзамен — безусловное зло для системы российского образования. Переход на итоговую аттестацию в форме тестирования, и прием в вузы тоже на его основе означает, что наша система образования переходит с рельсов фундаментального классического образования на рельсы образования прикладного. Тестовая система оценки знаний является одним из атрибутов прикладной системы образования.

«СП»: — А что в этом плохого?

Сергей КОМКОВ: — Это не позволяет готовить людей, способных создавать самостоятельный интеллектуальный продукт. Тестовая система была в свое время подвергнута критике не только в Европе, но и в США, откуда она перекочевала к нам, в Россию. Главным критиком, как ни странно, оказался самый богатый американец, глава фирмы «Майкрософт» Билл Гейтс. Он совершенно четко заявил, что если мы не уйдем от тестовой системы оценки знаний, которая фактически плодит дебилов, мы лишимся интеллектуального потенциала нации.

То же можно сказать о России. Натаскивание на некоторые фактологические материалы, особенно в старших классах, когда высок творческий потенциал учащихся, приведет к тому, что мы отобьем охоту к фундаментальным классическим знаниям, и будем работать на подготовку «квалифицированного потребителя», и не более того.

Господин Фурсенко эту позицию озвучил еще прошлым летом, на встрече с представителями движения «Наши» на озере Селигер. В ответ на вопрос, как он видит главную задачу образования, он сказал: «готовить квалифицированного потребителя».

«СП»: — Вижу, один из создателей ЕГЭ, научный руководитель Государственного университета — Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ) Евгений Ясин категорически не согласен с такой оценкой. Евгений Григорьевич, вам слово.

Евгений Ясин: — Я не могу быть не ангажированным экспертом по этому вопросу, поскольку ВШЭ является инициатором введения ЕГЭ. Мотивы, которые заставили нас это сделать — требования повышения качества образования. Не могу в коротком выступлении объяснить все эти мотивы, могу только сказать, что весь мир живет на основе независимого тестирования. ЕГЭ является просто способом введения его в нашей стране.

«СП»: — Послушаем законодателей. Григорий Артемович, что вы на это скажите?

Григорий БАЛЫХИН, председатель комитета Госдумы РФ по образованию: — Во-первых, был принят соответствующий закон, который теперь надо исполнять. Этот закон был принят после семи лет эксперимента — это самый длительный эксперимент в истории нашей страны. 2008 год стал годом переходного периода, когда все замечания и предложения были тщательно проанализированы и учтены при разработке контрольно-измерительных материалов. Поэтому мое отношение однозначное: ЕГЭ является важным инструментом повышения доступности высшего и среднего специального образования. За годы эксперимента доступность высшего образования для ребят из глубинки, из сельской местности повысилась примерно на 10—15%, а в некоторых регионах на 30%.

Второе — это повышение объективности оценки знаний наших школьников. Все то, что было раньше, по старой системе — и итоговая аттестация, и вступительные испытания — это все-таки было весьма относительно. Все зависело только от учителя.

Наконец, снижение коррупционной составляющей. Поверьте, за годы эксперимента снизилась коррупция при поступлении в высшие учебные заведения. Сейчас у директора школы или ректора вуза. нет никакой возможности отреагировать на звонок недовольного результатами тестового экзамена.

«СП»: — Вижу, хочет высказаться наш общественный эксперт, секретарь ЦК КПРФ Леонид Калашников. Прошу, Леонид Иванович!

Леонид КАЛАШНИКОВ: — Я считаю, российские коммунисты изучили проблему ЕГЭ на серьезном экспертном уровне. В наших рядах немало специалистов в области образования и известных ученых, достаточно вспомнить хотя бы нобелевского лауреата Жореса Алферова. В результате мы сформулировали однозначно отрицательное отношение к этому очередному реформаторскому эксперименту над нашим образованием.

На наш взгляд, ЕГЭ не способен выявить наличие ряда критически важных для образованного человека вещей. А именно: системного мышления, творческого мышления, грамотного владения устной и письменной речью. Введение в ЕГЭ «творческого» блока «С» — фактически короткого сочинения по заданной теме — не решает проблемы. После основной части теста остается слишком мало времени, чтобы серьезно раскрыть тему. Да и место крайне ограничено — стандартный разграфленный листочек. К тому же, большая часть баллов всё равно выставляется за «угадайку».

Для гуманитарных предметов, где всегда существует много разных точек зрения, ЕГЭ не приемлем в принципе. Я посмотрел материалы прошлогоднего ЕГЭ по обществоведению. Задание — выбрать правильное определение понятия «общество». Одно из четырех. Да определений общества сотни, и все можно обосновать! Или такой вопрос: «К какой сфере общественной жизни относятся взаимоотношения между сословиями и этническими группами?». Варианты ответов: экономической, социальной, политической, духовной. Выбрать надо один ответ! При том, что подходят, по сути, все четыре варианта да еще добрый десяток не указанных. Тут уж, извините, приходит на ум пословица о том, что один дурак может задать такой вопрос, что и 100 мудрецов не ответят.

А на экзаменах по точным наукам всегда важнейшим делом считалось умение показать развернутое решение задачи. А что на ЕГЭ? Тут само решение не нужно, а ответ ученику могут запросто и эсэмэской подсказать. Велено телефоны отбирать? А ученик один телефон отдал, а второй с собой пронес. Что, рамки металлоискателей поставим и будем детей до трусов обыскивать?

«СП»: — А как относятся к ЕГЭ учителя на местах? У нас в гостях учительница биологии волгоградского лицея N8 "Олимпия", победитель конкурса лучших учителей России в рамках нацпроекта «Образование» Марина Оданович:

Марина ОДАНОВИЧ: — Главное преимущество ЕГЭ — возможность выпускников не только столичных Москвы и Петербурга поступить в престижный вуз. Благодаря ЕГЭ и одаренные ребята сельских школ и малых городов при успешной сдаче ЕГЭ могут поступить в столичные вузы. Объективна процедура оценивания зашифрованных работ выпускников, которая представляет собой сочетание как компьютерной проверки тестовых заданий уровней А и В, так и проверку экспертами заданий уровня С. Каждая работа проверяется экспертами дважды, что снижает субъективизм выставляемой оценки. Оценивание происходит в пользу ребенка, если расхождение в баллах составляет 1 балл.

Можно согласиться с критикой содержания измерительных материалов по ряду предметов, особенно гуманитарного цикла. Но и эта проблема решаема при условии объединения усилий преподавателей вузов, школ, методистов.

«СП»: —Теперь дадим слово чиновникам. Знакомьтесь — Наталья Буракова, первый заместитель начальника департамента образования Ивановской области.

Наталья БУРАКОВА: — Пять лет назад наша область вошла в число регионов, где еще в порядке эксперимента школьники начали сдавать единый госэкзамен. За прошедшее время накоплен определенный опыт, как самими учителями, так и учениками и их родителями.

Известно, что нововведение вызвало в стране неоднозначную реакцию. Мы тоже через это прошли. Но с годами все утряслось и сегодня противников ЕГЭ в области практически не осталось, как и недовольных его результатами. Так в прошлом году число апелляций по русскому языку было немногим более 2 процентов, а по математике и того меньше. А сдавали этот экзамен в общей сложности 7600 выпускников девятых и одиннадцатых классов. Из без малого семи тысяч выпускников средней школы почти половина сдала ЕГЭ на четыре и пять. Всем им были обеспечены места в вузах. Причем, высшие учебные заведения еще до начала вступительных испытаний устанавливают шкалу перевода баллов ЕГЭ в собственную систему оценивания, а так же количество баллов, которое необходимо набрать для поступления.

Интересен и тот факт, что результаты ЕГЭ в сельских школах ничуть не хуже, чем в городских. Вот и абсолютный результат — 100 баллов набрали не только школьники Иванова, но и районных центров.

Заплати комиссии — и сдавай спокойно

«СП»: — Получается, что мнения разделились 50 на 50. Попробуем взглянуть на проблему под другим углом. Опросы общественного мнения показывают, что значительная часть граждан не верят в объективность ЕГЭ. Это неверие имеет под собой основание, Евгений Григорьевич?

Евгений ЯСИН: — Вы знаете, у меня, когда я работал в правительстве, был такой момент. Ельцин ко мне обращается и говорит: «Что ты за саботажник? Я тебе дал указание выделять инвестиции, а ты не выделяешь». «Борис Николаевич, эти деньги в бюджете не предусмотрены». «Но я же тебе сказал!» «А закон не разрешает!»

Когда вы переходите от такой системы, когда первоначально все можно, к системе, когда людей, в том числе начальников, заставляют жить по закону, возникают такого рода неприятные вещи. Хотят люди подтасовать, проехать за счет других. Приходится придумывать каждый раз все новые и новые способы, как избегать такого рода вещей, лишать некоторые комиссии прав принимать эти экзамены. Ну что же делать?!

«СП»: — Сергей Константинович, а что вы думаете про объективность?

Сергей КОМКОВ: — Сегодня многие ребята из сельской местности просто не могут сдать ЕГЭ. Анализ показывает, что большая часть тех, кто проваливается на экзамене — ребята из регионов. Дело в том, что некоторые задания ЕГЭ содержат профильные элементы, которые даже близко не изучали ребята на селе, они изучаются лишь в крупных школах областных и республиканских центров.

Есть и другой момент. Часто в малых региональных центрах, на уровнях муниципалитетов сел и городов, идет завышение результатов тестовой аттестации, потому что в период экзаменов на экзаменующихся работают целыми коллективами.

Отсюда совершенно несуразные результаты. Например, Дагестан в прошлом году на экзамене по русскому языку показал уровень в 2 раза выше, чем в среднем по России. А Башкирия — в 3 раза выше, чем по Москве. Это абсолютно нереально, это означает, что там шла серьезная работа по натяжке баллов, фальсификации результатов экзамена.

«СП»: — Спросим учителя. У вас в Волгограде, Марина Витальевна, есть проблемы с подтасовкой результатов ЕГЭ?

Марина ОДАНОВИЧ: — Я бы сказала, вызывает некоторое сомнение процедура проведения и самостоятельность выполнения работ выпускниками. И такие прецеденты, к сожалению, имеют место быть. Но это зависит от исполнительской дисциплины организаторов экзамена в аудитории.

«СП»: — Что-то хотите добавить, Григорий Артемович?

Григорий БАЛЫХИН: — Надо признать: далеко не всем по душе объективная оценка знаний, получаемых на школьной скамье. И не всех устраивает современная схема приема в вузы и сузы. Раньше кто только мне не звонил с просьбой помочь при поступлении, иногда и такие, которым весьма трудно отказать. Сейчас нет возможности попробовать «поступить по телефону». Не надо дважды сдавать экзамены — сначала в школе, потом в вузе или сузе. Сейчас, те, кто не собирается поступать в вуз или суз, могут получить аттестат о среднем образовании, сдав только два экзамена — по математике и русскому языку. Ну, когда такое было?

«СП»: — Именно это многих и возмущает: говорят, мол, содрали американскую систему, да они же тупые!

Григорий БАЛЫХИН: — Абсолютно никакой американской системы в нашем ЕГЭ нет! Я был в Принстоне, Бостоне и других университетах, поверьте, ничего лучше нашего ЕГЭ нет. Мы пошли дальше, наша система получилась демократичнее. И неправда, когда говорят, что в советское время количество бюджетных студентов было в два раза больше, чем сейчас. Это не так — сейчас бюджетников больше. И еще, в Советском Союзе было всего 3 миллиона студентов, а сейчас их 7,5 миллиона — бюджетники и контрактники — 50 на 50.

«СП»: — Леонид Иванович, вы тоже считаете, что результаты ЕГЭ — это зачастую «липа»?

Леонид КАЛАШНИКОВ: — О якобы непревзойденной объективности ЕГЭ. Сергей Константинович Комков тут хорошо показал на примерах, что фальсификация результатов ЕГЭ в ряде регионов носит просто массовый характер.

Теперь о том, что ЕГЭ повышает доступность вузовского образования для детей из провинции и из бедных семей. Да окститесь! Сегодня всё высшее образование в России де-факто является платным. Потому что уже 60% студентов дневных отделений не имеют места в общежитии. А стоимость жизни в крупных городах многократно превышает размер стипендии. Поэтому высшее образование всё более становится классовой привилегией. И дело тут не в форме экзаменов, а в отсутствии реальных социальных гарантий и в том, что в капиталистической России большая часть населения имеет вопиюще низкий уровень жизни. Чем тратить миллиарды на введение ЕГЭ, лучше стипендии повысить до реального прожиточного минимума. Эффект в плане доступности образования будет на порядок выше.

Сторонники ЕГЭ любят указывать, что они действуют в русле некой международной тенденции. Это действительно так. Тестирование становится главной формой контроля знаний в системах образования основных капиталистических стран. И это не случайно. Капитализм сегодня как никогда нуждается в массовой фабрикации умственно отсталых субъектов. В эпоху общего кризиса капитализма человек, способный системно взглянуть на мир и сделать собственные выводы, становится весьма опасным для хозяев буржуазного общества. Им не нужны развитые люди, им нужны люди-функции, которые, отработав 8 часов в качестве узкого специалиста, приходят домой, включают телевизор, отключают мозг и поглощают очередную порцию пропаганды.

ЕГЭ и прочее копирование западных образовательных стандартов — яркий пример нашего национального самоуничижения. Я напомню, что СССР, имея примерно в 4 раза меньше ресурсов, чем блок НАТО, смог обеспечить военный паритет с Западом, лидировать в космосе и в создании ряда уникальных технических систем, например, Единой энергетической системы. Это было бы немыслимым без одной из лучших в мире систем образования. Теперь качество образования снизилось на порядок. Рост числа студентов в 2,5 раза, о котором тут говорил господин Балыхин, — это лишь узаконенная торговля дипломами. Ведь качество образования в большинстве частных вузов — ниже плинтуса. Может, еще торговлей дипломами в метро похвастаться? Вот уж где полная доступность высшего образования! Но мы почему-то думаем не о том, чтобы восстановить что-то из разрушенной советской системы образования, а только о копировании западной модели.

«СП»: — Попробуем соблюсти баланс мнений. Предоставим возможность поставить точку в этом вопросе научному руководителю ГУ-ВШЭ.

Евгений ЯСИН: — Я лично считаю, очень много несовершенства в этой системе. Но ЕГЭ — это самый демократичный уровень знаний, который дает право поступать в большинство вузов. Он не задает высокие требования, поэтому лучшие, элитные вузы получили право проводить свои дополнительные экзамены. Кроме того, у нас после ЕГЭ есть некоторое отсеивание на первом, втором курсе. Ну и что? Это нормально!

«СП»: — К вам все студенты по ЕГЭ поступают?

Евгений ЯСИН: — Не только по ЕГЭ. Часть из них поступает по результатам олимпиад — это более жесткая система. Но мы, да, принимаем всех. И должен сказать, в среднем, успехи тех студентов, которые сдавали ЕГЭ, и успехи тех, кто поступали по другим каналам, не очень различаются.

«СП»: — Почему, кстати, МГУ так долго упорствовал в неприятии ЕГЭ?

Евгений ЯСИН: — Я подозреваю, у Виктора Антоновича Садовничего были разные соображения. Главное заключалось в том, что МГУ — университет высокого уровня, и в первых версиях ЕГЭ не было права у элитных учебных заведений предъявлять свои требования к абитуриентам. Поэтому он рассматривал ЕГЭ как снижение требований для своего вуза.

«СП»: — В чем был главный минус прежней системы тестирования?

Евгений ЯСИН: — В том, что экзамен принимали те же учителя, которые учили. А скажите, вы будете своих учеников, среди которых есть любимчики, объективно оценивать? В итоге мы получали высокие отметки при низком качестве обучения. Вообще, по отметкам судить о качестве знаний было нельзя.

Светит ли выпускникам «образовательный ваучер»

«СП»: — Давайте вспомним историю ЕГЭ. Ведь изначально предполагалось, что высшее образование перейдет на платную основу, а хорошие результаты ЕГЭ позволят полностью или частично оплатить это обучение. Нужно ли вернуться к этой идее? Евгений Григорьевич, напомните, в чем была суть «образовательного ваучера»?

Евгений ЯСИН: — Дело в том, что ЕГЭ — с моей точки зрения — самый низкий, наиболее демократичный уровень знаний, который нужно доказать для поступления. Причем не только для поступления, но и для получения денег на получение высшего образования. Размер этой суммы должен зависеть от того, как вы сдали экзамены. К сожалению, в процессе принятия ЕГЭ этот момент упростили, аспект с подушевым финансированием образования утрачен.

«СП»: — Как вы считаете, к идее «образовательного ваучера» вернутся?

Евгений ЯСИН: — Я считаю, абсолютно необходимо связать финансирование с результатами ЕГЭ. Те, кто наберут мало балов, получат деньги на какой-нибудь провинциальный вуз. А если ты добился лучших результатов — получи деньги, которых хватит на МГУ или ВШЭ.

«СП»: — Теперь выслушаем главного критика ЕГЭ. Сергей Константинович, нужно ли связывать ЕГЭ с «образовательным ваучером»?

Сергей КОМКОВ: — ЕГЭ в России внедрялся представителями Всемирного банка, причем это не вымысел. Мой хороший друг, бывший министр образования Владимир Кинелев принимал участие в этих переговорах со Всемирным банком. Его вызывали в штаб-квартиру ВБ, где с ним шел разговор о внедрении в России единого государственного тестового экзамена. Правда, тогда вместе с ЕГЭ фигурировало понятие ГИФО — государственное именное финансовое обязательство. Предполагалось, что в результате внедрения ЕГЭ и ГИФО вся система высшего профессионального образования в России будет переведена на платную основу. Но выпускники школ, получившие высокие баллы по ЕГЭ, смогут получить этот государственный сертификат, который будет покрывать частично или полностью расходы на обучение в вузе.

ГИФО постепенно умерло, так и не попав в сетку самого эксперимента, а ЕГЭ остался. Поэтому идея, которая могла служить оправданием для ЕГЭ, — что по результатам ЕГЭ кто-то получит сертификат на право бесплатного обучения в вузе, — эта идея умерла. Поэтому ЕГЭ — совершенно очевидное и неминуемое, к сожалению, на сегодняшний момент зло.

«СП»: — В чем был интерес Всемирного банка во внедрении ЕГЭ?

Сергей КОМКОВ: — Это очень ясный интерес. Они старались перевести всю российскую систему образования в сферу коммерческих образовательных услуг. Но, кроме того, они прекрасно понимали, что это резко снизит уровень образования в России. Не надо забывать, что еще 18 августа 1948 года Совет национальной безопасности США принял директиву «Задачи в отношении России», которую никто не отменял. Кроме того, в 1987 году Конгресс США утвердил специальный «русский проект», на который было выделено тогда 350 миллионов долларов, и деньги выделил как раз Всемирный банк. По всей вероятности, за спиной хозяев Всемирного банка находятся спецслужбы или политические силы, которые заинтересованы, чтобы потихоньку превратить Россию в резервную территорию американского бизнеса, американского влияния.

«СП»: — А как обстоят дела с введением «ваучера» сегодня, Григорий Артемович?

Григорий БАЛЫХИН: — В 2001 году с началом эксперимента по ЕГЭ мы по решению правительства начали проводить и эксперимент по ГИФО — это то, что многие называют «ваучерами» — государственные именные финансовые обязательства. Предполагалось, что баллы, полученные в ходе сдачи экзаменов, будут оцениваться в деньгах. Таким образом, поступая на бюджетное отделение, абитуриент приносил бы деньги в этот конкретный вуз, став его студентом. Чем выше его результат по ЕГЭ — тем больше доход вуза. И наоборот. В этом эксперименте участвовало шесть вузов из трех субъектов РФ. Но оказалось, что по факту на финансовое обеспечение такой системы требуется в 2 раза больше средств, чем заложено в бюджете. Хорошо, что мы не стали вводить это сразу в массовом порядке — через 2—3 года мы отказались от такого ГИФО и стали работать над переводом вузов, средних специальных учебных заведений, а потом и средних школ на нормативное подушевое финансирование. Принцип — «деньги следуют за учеником». По существу это аналог ГИФО, но расчет его ведется по всем статьям бюджетной классификации. Это важно, поскольку в ГИФО входил расчет только по заработной плате преподавателей, но не учитывалась «коммуналка», инвестиции, капитальное строительство и т.д. — это было однобоко и не учитывало все проблемы, которые имел каждый конкретный вуз.

Точки над «i»

«СП»: — Как видим, нам не удалось прийти к общему знаменателю. Попробуем все же расставить точки над «i» в заключительном слове.

Григорий БАЛЫХИН: — Все подзаконные акты по ЕГЭ приняты, и с его сдачей не должно быть никаких проблем. Причем, есть приказ министра образования и науки: для отдельных категорий граждан для поступления использовать не результаты ЕГЭ, а традиционные вступительные испытания. Это, прежде всего, выпускники техникумов и колледжей, это те, кто поступает для получения второго высшего образования, это иностранные граждане. Уже в нынешнем году граждане этих категорий будут поступать не по результатам ЕГЭ. У граждан с ограниченными возможностями будет право выбора. И самое главное, все, кто закончил школу до января 2009 года, и поступает на вечерние и заочные отделения вузов, тоже будут поступать не по результатам ЕГЭ, а по традиционной форме, которую устанавливают сами вузы. Вот я бы хотел, чтобы это обязательно прозвучало, об этом не многие знают.

Наталья БУРАКОВА: — По мнению председателя совета ректоров Ивановской области, ректора Ивановского государственного университета Владимира Егорова практика показала, что ЕГЭ дает возможность детям из провинции поступать в престижные вузы, позволяет уйти от субъективности в оценке. Так в прошлом году ему впервые не поступило ни одной апелляции по поводу приема в вузы, а число сельских ребят, пожелавших получить высшее образование, увеличилось на 10 процентов.

Леонид КАЛАШНИКОВ: — Пожалуй, все участники обсуждения согласятся с тем, что проблема ЕГЭ расколола общество. В такой ситуации самым естественным было бы оставить людям право выбора. Фракция КПРФ предлагала поправки в закон «Об образовании», дающие каждому ученику возможность выбрать, как ему сдавать экзамен — ЕГЭ или в традиционной форме. Эти поправки были поддержаны заксобраниями 35 регионов России, и только 5 регионов дали отрицательные заключения. Но профильный комитет Госдумы отверг поправки практически без обсуждения. Это лишний симптом того, что ЕГЭ именно навязывают, не считаясь с мнением общества.

Сергей КОМКОВ: — Почему в России вцепились в ЕГЭ? Среди наших, тех, кто открыто проталкивал ЕГЭ, есть группа открытых агентов влияния. Существует мощная лоббистская группа в правительственных структурах в лице Игоря Шувалова.

Кроме того, на реформу образования в России были выделены большие деньги: из Всемирного банка, федерального и региональных бюджетов. В общей сложности, за восемь лет эксперимента с ЕГЭ, на него потрачено около миллиарда долларов! Естественно, значительная часть этих денег осела в карманах чиновников и людей, которые непосредственно являлись организаторами введения ЕГЭ.

Наконец, сегодня, поскольку механизм запущен на полную катушку, любыми способами Министерство образования и науки пытается защищать честь мундира. Потому что понимает, что если закон о ЕГЭ будет отменен, и сам ЕГЭ прекратит существование, многим придется отчитываться, куда они дели деньги, по чьему приказанию, и почему так снизился уровень образования.

Евгений ЯСИН: — Ничего плохого в спорах вокруг ЕГЭ нет. Эти споры плодотворны, тем более, большинство из них все больше смещается в сторону содержания Единого госэкзамена: что конкретно тестируемый должен знать, на какие вопросы отвечать, какие процедуры проходить. Общественность, даже если отрицает ЕГЭ, все больше концентрируется на позитивном обсуждении вопросов. А это очень положительный момент.